Быстрое развитие отношений
Шум школьных коридоров всегда вызывает смешанные чувства. Радость. Оживление и веселый гул дарят надежду на хороший конец. Раздражение. Шум мешает сосредоточиться. Скептическая ухмылка на лице — веселый смех со временем превратится в истерический.
На подоконнике, прямо в тупичке коридора, на виду у всех, сидит девушка. Она невероятно хрупкая и худая, видишь, как она тащит свою сумку с учебниками и удивляешься, как это она еще не сломалась под ее тяжестью. У девушки длинные белоснежные волосы. Обычно заплетены в небрежную косу, сейчас просто спадают на грудь, пряча бледное лицо. У девушки прерасные глаза. Ярко-зеленые, как свежая трава на лугу. У девушки разбита губа. За нее она сейчас тихо благодарила одноклассника.
— Будь ты проклят, Суворов! — шипела она, вытирая кровоточащую губу рукавом олимпийки.
Что ж, позвольте представиться, Серафима Змеева, и эта девушка — я.
Нет, конечно, Суворов меня не бил. Он же весь из себя галантный, правильный, девушек не бьет. Зато вот подножки ставить мастер. Именно так я, собственно, и попалась. Упалась. И ударилась об учительский стол. Повезло еще, зубы все на месте остались.
Конечно, я дела так не оставила, вскочила и пару раз вмазала ему по морде лица, кажется, даже сломала нос. Он же пытался меня успокоить и все норовил схватить меня за руки (на запястьях теперь синяки). При том, что я его нехило отделала, за все время "драки" он искренне ржал, иначе не скажешь.
Я сидела на подоконнике. Почему? Да потому, что после нашей потасовки в класс вошла учитель литературы и отправила нас к директору. Ура, успех.
Я сидела и ждала. Одной заходить не хотелось, так что я рассчитывала сделать это вместе с Суворовым. Может даже, спрятаться за ним, пока его будут отчитывать, тихонечко пороняю слезки.
Боже, какая гадость.
— Че, ссышь зайти? — раздался голос сверху. Я подняла голову и столкнулась с насмехающимся взглядом карих глаз Суворова.
— Конечно, все поджилки трясутся, — съязвила я и поднялась. С губы на подоконник упала капля крови.
— Твою мать, — выругалась я и одной рукой зажала ранку, а другой вытерла подоконник. — Прощай, олимпийка...
Парень вдруг отчего-то смутился.
— Слушь, ты это... — начал он. Я удивленно подняла глаза. Неуж-то извиняется?! — Не обессудь, короче. Я не думал, что так получится.
Я усмехнулась. Еще бы, услышать от пацана "извини" — воистину невероятное явление.
— Я обиды не держу, здорово было, — хохотнула я. — Ну и ты не обижайся. Нос до свадьбы заживет, — я похлопала глазками и потянулась к двери, дабы постучать, как вдруг была грубо схвачена за плечи и прижата к стене.
— Многовато на себя берешь, не находишь? — гневно зашипел мне в лицо одноклассник. Его карие глаза от ярости почернели. Мне вдруг стало страшно. Я вжалась спиной в стену. Парень был на полторы головы выше меня. С силой сжимая мои плечи и вдавливая меня в стену, он разглядывал мое испуганное лицо.
— В самый раз, как по мне, — с тенью усмешки отозвалась я.
Ну вот кто меня вечно за язык тянет?!
Честно, мне показалось, что он меня сейчас ударит. Я зажмурилась и задержала дыхание, как вдруг дверь директорского кабинета распахнулась.
— О! Явились! А я уж думаю, родителям звонить что-ли? — всплеснула руками директриса и пригласила нас в кабинет. Самодовольно усмехаясь, Суворов двинулся в комнату. Я же все еще стояла в непонимании и смятении. Заметив это, он схватил меня за шиворот и резко дернул, первой вталкивая в помещение. А затем, когда директриса обернулась, как ни в чем не бывало сунул руки в карманы, мол, я не при чем.
— Вот вы мне объясните. Суворов, Змеева. Ваши родители — глубоко уважаемые люди. Отчего вы их позорите? Деретесь, как шпана необразованная. Неуж-то словами решить нельзя спор? — вещала директриса.
Дальше я даже не слушала. Суворов вальяжно прошелся по кабинету и плюхнулся на диван. Я уселась на подоконник и стала болтать ногами.
Лекция длилась целый час. Час! Я думала, помру со скуки. Однако нет.
— ...ну ты-то, Змеева, ты же девочка..! — самозабвенно болтала Рамина Ашотовна.
— Цу-е-фа, цу-е-фа! — шептали мы, пряча руки под столом.
— У нас уже мозг слился, пока мы зжесь сидим, — тихо прошипела я, когда мы в очередной раз выкинули одно и то же.
— Тоска, — протянул одноклассник.
И вдруг мы поняли, что стало слишком тихо. Осмотрелись, и поняли, что директриса исчезла. Мы переглянулись и медленно подняли головы. Над нами нависла фигура в край замученной женщины.
— Ладно, черт с вами, хоть помирились. Идите с глаз моих, — устало выдохнула она.
Нас дважды просить не потребовалось. Мы тут же вскочили и вылетели из кабинета.
— А хотя погодите! — она вдруг выглянула из-за двери. — Змеева, помоги Суворову подтянуть Английский. У него с ним прямо крах какой-то.
И директриса хлопнула дверью.
Мы переглянулись, скривились и синхронно взвыли.
— И почему я должна учить этого придурка? Других нет что-ли? — соответствуя фамилии, шипела я, спускаясь по лестнице.
— Сдался мне этот инглиш, почему именно эта? Других нет, что-ли?! — так же бубнил Суворов, идя сзади.
— Ой, а я-то как рада! — обернулась я на него, скривившись. И тут же чуть не полетела вниз, оступившись. Парень еле успел схватить меня за ворот олимпийки.
— Так рада, что с ног валишься? — хохотнул Суворов.
— Спасибо, — буркнула я и пулей полетела к гардеробу. Слышала его фырканье за спиной и медленно закипала.
— Ну че, училка, сегдня учить начнешь? — поинтересовался одноклассник, забирая куртку и обувь.
— Как хочешь, мне все равно, — отозвалась я, заматываясь шарфом. — Мне главное дома подольше не появляться... — тихо добавила я, но Суворов, кажется, услышал. Удивленно поднял брови.
Мы вышли из школы. Оба недовольные.
— Слушай. Вот у тебя ж есть свои дела, наверное? — протянул одноклассник.
— Ага, щас приду домой и снова буду выгонять отцовских собутыльников, — пробубнила я.
— Что?! — остановился Суворов.
— Что? — обернулась я. — Говорю нет, до вечера совершенно свободна.
Мы шли молча. Молча зашли к нему в квартиру, разулись, скинули куртки, молча прошли в его комнату.
— Родаки в командировке, так что можешь не стрематься, — махнул он мне рукой и плюхнулся на кровать с размаху. Я осталась стоять в дверях, оперевшись на косяк.
— Твое? — я кивнула на висящие над диваном медали и стоящие на полке кубки.
— Ага, если б. Брата, — отмахнулся он и резво сел, скрипнув матрасом. — Ты есть хочешь? Я дико.
Он встал и мимо меня прошел в кухню. Распахнул холодильник и в ужасе взвыл. Я прыснула.
— Да как так-то?! — не понял он.
Холодильник был пуст. Внизу пакет сырой картошки, сверху шмат сырого мяса, брикет масла и полбутылки молока.
— Готовить не умеешь? — поняла я его ужас.
— Да меня как можно дальше от плиты держать надо, — закатил он глаза и недовольно, даже обиженно, плюхнулся на диван. Я расхохоталась. — Чего ржешь-то?
Меня прорвало. Я хохотала, как не в себя. Сначала согнулась, а потом и вовсе на пол повалилась.
— Психичка что-ль? — фыркнул Суворов.
— Да ты б видел свою морду! — пояснила я.
— ЧЕЕГОО?! — одноклассник в момент оказался рядом и стал щекотать.
— Смешно ей, вашу мать. С лица моего ржет. Чего ты ржешь, тут плакать надо, у меня хавчик закончился! Ржет она, — бубнил он, тыкая меня под ребра.
— Все-все! ...хватит! — вопила я. — ээй, убиваают!
— Вот тебя щас как сожру с горя! А хотя... — он оценивающе оглядел меня, за что получил возмущенный взгляд. — И тут жрать нечего, кожа да кости, — фыркнул он. Я прописала ему подзатыльник и поднялась на ноги.
— Вот щас как обижусь и не буду тебе помогать, — заявила я, поправляя форму. Юбка достаточно сильно задралась, а рубашка сползла с плеча. Я вновь поймала взгляд Суворова.
— Извращуга, — закатила я глаза. Он же сделал вид, что ничего не было:
— С чем не будешь помогать? С Английским? Да пускай катится, — отмахнулся он.
— С едой, идиотина, — фыркнула я. Парень оживился.
— Серьезно щас?
— Я тоже есть хочу, знаешь ли. Так что, если ты не против, сейчас что-нибудь соображу, — со смехом ответила я, рукой расчесывая растрепавшиеся волосы.
От избытка чувств Суворов подлетел и обнял меня.
— Сейчас я буду кушать, сейчас меня покормят! — довольно тянул он.
Я же зарделась в его объятиях.
— Только мне помощь твоя нужна, гений, — предупредила я его и выбралась из захвата голодного Суворова.
— Все, что угодно, любовь моя, — паясничая захлопал ресницами он. Я прыснула.
— Слушай, можешь мне футболку какую-нибудь дать и шорты, а то я всю форму вымажу, — попросила я.
— Оо, быстро у нас отношения развиваются. Ты уже в моей одежде гонять будешь, — с довольной лыбой тянул он. Я скрестила руки на груди и улыбнулась.
Думала, начну писать этот фанф, когда закончу ГА, но стало невтерпеж. Надеюсь, что ни одну из историй не заброшу. А так же надеюсь на ваш отклик, ибо Ваше мнение очень важно для нас.