Глава 1.
Наши дни
Изабелла, 19 лет
Алессио, 20 лет
Я чувствовала на себе прожигающий взгляд небесно-голубых глаз. Изо всех сил старалась его не замечать весь вечер. Уже второй час шло «веселье» в честь свадьбы моего кузена Амо и его возлюбленной Греты. Напряжение за нашим столом сгущалось с каждой минутой. Я украдкой поглядывала на папу, а мама пыталась сгладить двухлетний конфликт, подкидывая ему неуклюжие шутки.
Ещё месяц назад я знала: эта свадьба закончится катастрофой — либо для нас, Витиелло, либо для Фальконе. Особенно после того, как я застала родителей на кухне... они варили самогон. Представьте себе: мужчина пятидесяти лет с привычкой убивать ежедневно и моя мама, тренер по йоге, — с перегонным аппаратом.
— Ни один алкоголь не поможет мне переварить этих чёртовых Фальконе, — сказал тогда папа. — Поэтому мы решили с мамой сварить алкогольную бомбу.
Теперь вы понимаете, в какой мы, мягко говоря, заднице.
— Иза, потанцуем? — прошептал на ухо внезапно появившийся Валерио, подмигивая Авроре, сидящей рядом.
— Вали, я не хочу... ты же знаешь, я не люблю танцевать, — ответила я, поправляя очки.
— Тсс, не называй меня так при молодых дамах, — фыркнул он. — Не порть мне сегодняшний секс.
— Pulcino... (перевод с ит. «цыпленок») ты уже переспал со всеми девушками Нью-Йорка. Не лезь к Фальконе. Мы едва добились мира.
— А тебе разве хотелось мира? — его взгляд вдруг стал похож на отцовский. — Не притворяйся, что всё хорошо и ты не просыпаешься в поту от кошмаров, nocciolina. (перевод с ит. «орешек»)
Он был прав. Ни один психолог не помог мне справиться с тем, что я переживала. Но это были не кошмары. Люди думали, что мне снятся монстры в лицах младших Фальконе. На самом деле — мне снился один человек. Его глаза. Эти манящие, дерзкие, с ледяной голубизной. И нож у живота. И как всё внутри сжималось и переворачивалось. Он всегда повторял одну и ту же фразу:
— Я не причиню тебе вреда, tigrotta.( перевод с ит. «тигренок»)
Я поверила тогда. И сейчас верю. И от этого ощущаю предательство — себя и своей семьи.
— Pulcino, иди потанцуй с матерью, пока твой отец пытается образумить твоего дядю, — пропела тётя Ария, спасая меня от Валерио.
Я улыбнулась ей — спасение. Взгляд скользнул к папе: он разговаривал с дядей Лукой и капо Каморры — Римо Фальконе. На танцполе же... я заметила его. Кудрявые русые волосы с медовым отливом, хмурый взгляд, кольца на пальцах, татуировки. Он танцевал с Авророй. И я допустила ошибку — начала за ним наблюдать.
Иза, он твой враг. Ты его ненавидишь.
Но... почему продолжаешь на него смотреть?
С той ночи нападения и объявления войны мы не виделись. Не говорили. Но взгляд. И это проклятое прозвище tigrotta... Я никогда не забуду.
Я отвела глаза и встала. Показала маме жест «всё супер» и вышла на задний двор. По дороге заметила Сару — уже третий бокал шампанского. Я не видела её два месяца. Её руки похудели. Глаза всё такие же тусклые.
Голова трещала от боли. Я решила уйти. Амо не обидится. Я присела на скамью у коридора — перевести дух. Минут через десять проходила мимо спа-зоны отеля... и вдруг — звуки. Замерла. Не дышала. Я боялась обернуться и увидеть призрак своих «кошмаров».
— Давно не виделись, tigrotta. Не боишься ходить одна? Тебе снятся кошмары? — Он прошептал мне на ухо.
— Может, монстры с твоих снов уже рядом?
Я сглотнула.
— Нужно смотреть страху в глаза, не так ли?
— Piccola, тогда посмотри на меня. Раз ты не боишься монстров.
Я резко обернулась — чуть не упала на каблуках.
— Чего ты хочешь? Не подходи!
— Тебя беспокоит, что девственную куколку Фамильи могут увидеть рядом с монстром Каморры? — ухмыльнулся он.
Я постаралась вспомнить мамины напутствия.
— Micino, (перевод с ит. «котенок») я не беспокоюсь о внешнем виде. Я беспокоюсь, чтобы твоя грязь не прилипла ко мне.
В его глазах что-то вспыхнуло. И тут же погасло. Лицо стало холодным.
— Вижу, слухи о «нечестивой троице» дошли и до Нью-Йорка, очкарик.
— А ты каким был придурком, таким и остался. Как с тобой вообще общается твоя семья? Уступи дорогу, я ухожу.
— Не так быстро, piccola, — шаг вперёд. — Не убегай.
Я попятилась — уткнулась в дверь. Табличка: раздевалка при крытом бассейне.
— Я предпочитаю бег. Не люблю медленно, — бросила я ему в лицо.
Он оскалился. Провёл языком по губе. Его взгляд опустился на мои губы.
— Тогда это судьба, tigrotta. Я люблю догонять. И люблю делать всё быстро. Например... быстрая смерть.
Его голос, чертовски низкий, пульсировал в голове. Я будто ждала продолжения.
— Или быстрый трах... на свадьбе.
Он наклонился ближе, и я прошептала:
— Не смей...
Он перебил:
— Твои девственные уши не должны были это слышать?
— Не переживай. Мои не девственные уши слышали и похуже. А ты мужчина? Нет. Я вижу лишь твои комплексы и незажившие травмы. То, что ты трахаешь всё подряд — не делает тебя мужчиной.
Он усмехнулся. Его рука скользнула мне на шею, за затылок.
— А вдруг я влюбился? С первого взгляда?
Я расхохоталась в его лицо.
— К счастью, я плохо вижу. И монстры не умеют любить. Убери руку.
— Ну, твой отец любит твою маму и тебя...
Я не поняла, как — но вытащила нож, закреплённый на бедре. Поднесла к его горлу.
— Не смей упоминать мою семью. Начну я — тебе не понравится.
В его глазах вспыхнуло что-то опасное. Вторая ошибка за вечер.
— Tigrotta, тшш... Я...
Шаги. Мы оба обернулись. Алессио схватил меня за руку, затащил в раздевалку. Я вырвалась.
Он обернулся. Капли крови на шее. Частое дыхание. Взгляд, устремлённый на мои губы.
— Нет, — прошептала я.
— Да.
— Нет!
— О да...
Он приблизился. Его рот коснулся моего. Вкус текилы, ментола и шоколада. Жар пронзил меня. Мы оторвались — тяжело дыша, губы влажные. Через секунду — снова столкновение. Я обвила его шею, он сжал мою талию. Я впустила его язык — и ответила.
Мои пальцы дрожали, расстёгивая рубашку. Он поднял мою ногу на своё бедро. Руки под платьем — и я почувствовала его эрекцию. Я застонала в его рот. Пуговицы не поддавались — я рванула их. Пальцы скользнули по коже, по мышцам, по пирсингам на его груди. Ещё один стон.
— Чёрт, Иза, ты такая сладкая, piccola, — прошептал он.
Мои руки на его ремне. Я дрожала от возбуждения.
— Я не смогу уйти, не трахнув тебя прямо здесь.
— Иза, твой отец ищет тебя по всему отелю!
Мы отпрянули. В дверях стояла тётя Лили. В её руке — моя сумочка. Она не осуждала. Лишь спокойно сказала:
— Думаю, никто не хочет новой войны. Пошли, найдём твоего отца первыми.
Я подняла голову. Грудь Алессио вздымалась. Его взгляд был голодным. Я спустила ногу, толкнула его в грудь, поправила платье и очки, и подбежала к Лили.
— Парни в Нью-Йорке целуются лучше, — бросила я через плечо. Не знаю зачем.
Мы шли молча. Я попыталась сказать:
— Я...
— Я никому не скажу, — перебила Лили. — Ария однажды застукала меня с Ромеро в Хэмптоне.
Она вдруг остановилась:
— Только не лезь к Фальконе. Ты понимаешь, чем это закончится?
Перед входом в банкетный зал она добавила:
— Но, между прочим, из-за меня и началась война между Фамильей и Нарядом. Кто знает, что будет теперь...
Позже, дома, я поняла две вещи.
Я потеряла нож.
И частичку своего здравого смысла.