17(+18)
Джейден
Повинуясь приказу Джесс, я быстро избавляюсь от брюк и боксеров, а затем присоединяюсь к ней в постели.
Я дико завелся, и мне настолько хочется приступить к делу, что почти стыдно.
Вызываю свой арсенал мысленных образов, призванных притормозить этот скоростной поезд: ну, знаете, вроде воспоминаний о бабушке в бикини на пляже или о старике с голым задом, выходящем из сауны тренажерного зала, лишь бы продержаться чуть дольше подростка, готовящегося потерять девственность.
К счастью, Джессика, кажется, не возражает. Она прикусывает нижнюю губу, ее жадный взгляд скользит по моему телу, опускаясь к той части, которая невероятно возбуждена ее видом.
– О, – говорит она, улыбаясь мне, протягивая руку, чтобы слегка коснуться моего члена.
Даже легчайшее прикосновение кажется восхитительным.
Проводя ладонью вдоль всей длины, Джессика становится на колени.
Зная, что у нас вся ночь впереди, чтобы насладиться друг другом, у меня масса идей, как мы можем провести время.
Она берет подушку и кидает на постель позади меня.
– Ложись, – приказывает она тоном строгим и одновременно – мягким.
Я смотрю на нее с любопытством.
– Не знал, что ты – такой босс в
постели.
Она улыбается.
– Ты многого обо мне не знаешь.
Это очень правдивое утверждение. Я не знал, что у нее такие идеальные груди; что мне будет сложно представить нечто прекраснее ее обнаженного тела; что, кончая, она дрожит так сильно, что мне приходится прижимать ее к груди, пока дрожь не утихнет.
Но, увлеченный ею, я ложусь спиной на подушку, которую она так предусмотрительно положила, и жду, что будет дальше.
Вскидываю бровь, наблюдая, как она поглаживает меня, заставляя подняться еще. Однако она не спешит, исследуя мое тело легкими прикосновениями.
– Какой план?
Голос у меня такой хриплый, но, черт, я стараюсь сдерживаться. Бабуля в стрингах… вот дерьмо, это все не работает.
И когда она вновь с вожделением смотрит на мой пенис, я знаю, что все равно проиграл.
Джесс приподнимает плечо, обдумывая вопрос.
– Думаю, начну с орального, а потом перейду…
Я кладу ладонь ей на плечо, поглаживая ее шелковистую кожу.
– Ты не должна это делать.
Она надувает губы. Она, мать его, действительно дуется. И член у меня становится еще тверже.
– То есть я был бы рад, но…
Она вскидывает брови, ожидая продолжения.
Твою мать, она действительно хочет, чтобы я сказал это вслух?
Я откашливаюсь.
– Ну, просто. Учитывая мои размеры, это может быть сложно.
Если только она не эксперт по заглатыванию, что тоже будет для меня сюрпризом.
Сказать честно? Обычно это не проблема.Большая часть девушек не жаждет отсосать мне.
Как только они видят мои размеры и понимают, что будет не просто управиться со мной, они хотят лишь обычного секса. С чем я всегда согласен. Более чем согласен.
Но решительность на лице Джесси чертовски очаровательна. И доводит меня до исступленного возбуждения.
Она заправляет волосы за уши и оценивает меня, взвешивая мой напряженный член в своих ладонях.
Мне хочется одновременно и смеяться, и кончить.
Это ощущение, которого я раньше никогда не испытывал. Кто бы знал, что секс может быть таким забавным, страстным и веселым – одновременно? Я чертовски хорошо провожу эту ночь, а ведь мы только начали.
– Просто работай рукой, – говорю я, поводя пальцами по ее груди.
– Я хочу попробовать тебя, – отвечает она на этот раз более робко.
Проклятие, мне нравится ее целеустремленность. И я знаю, что не откажу ей.
Я провожу рукой по ее волосам, не в силах не прикасаться к ней.
– Мне очень этого хочется. Так сильно, – хриплю я.
– Хорошо. Значит, тут мы с тобой согласны.
Используя обе руки, она медленно проводит вдоль всего ствола и одновременно опускает губы на головку.
Пока все очень хорошо. Она целует и лижет головку, и будь я проклят. Это одновременный взрыв миллиона ощущений.
Она следует губами вниз по боковой поверхности ствола и покусывает его, поднимаясь вверх.
Я наблюдаю, как она старается, узнаю ее возможности и то, что заставляет меня стонать. Это непередаваемое наслаждение – чувствовать ее ротик, и я ложусь на спину, зарывшись одной рукой в ее волосы и отдавшись удовольствию.
Затем она заглатывает глубже, ускоряя темп, и яйца у меня начинают ныть.
О, твою ж мать! Это так приятно.
Я не могу перестать дотрагиваться до нее: пробегаться пальцами по плечу, слегка стискивать в пальцах затылок, поправлять ее волосы, чтобы они не мешали ей… и Джессика, боже, Джессика доводит меня до пика быстрее, чем я мог бы себе представить.
– О, детка. Черт, – одобрительно выдыхаю я.
Я на вершине блаженства. Знаю, что должен бы остановить ее, ведь хочу быть в ней, когда кончу, но мне так хорошо. У меня давно этого не было, и я совсем близко к окончанию, стон перекатывается глубоко в груди.
– Черт, черт, черт, Джесс.
Я не могу кончить ей в рот. Я и так уже чувствую себя кругом виноватым. Не могу добавить ко всему еще и это. Это грех, который я пока не готов совершить.
Я отстраняю ее рот как раз вовремя, и, используя обе руки, она уверенно передергивает, пока я кончаю на нас обоих.
– Проклятие, девочка, – протягиваю я, совершенно выдохшись, хотя всего лишь лежал, ничего не делая.
Я притягиваю ее к себе для поцелуя.
Джесс хихикает от моей похвалы, целуя меня в ответ – в губы и подбородок. А затем с улыбкой на губах одним пальцем осторожно проводит по липкой луже на моем животе.
– Извиняюсь. – Я гляжу вниз на все это.
– Ты шутишь? Мне очень понравилось. – И ее искренность так непосредственна – это написано у нее на лице.
Сердце сжимается в груди. Я целую ее еще раз, а потом иду в ванную, что обычно заставляет меня чувствовать неловкость, однако с Джессикой я не испытываю ничего подобного. Это кажется естественным и даже настоящим.
Ополоснувшись в душе, я вновь возвращаюсь к ней в постель. Она откинула покрывало и удобно развалилась на подушках. И самое лучшее – она все еще обнажена.
– Ты выглядишь идеально. Не двигайся.
Я трачу минуту, чтобы восхититься ею, прежде чем скользнуть на постель рядом.
Она кладет руку мне на щеку и поворачивает лицом к себе.
– Это было потрясающе, – мурлычет она.
Какая-то часть меня хочет ответить какой-нибудь пошлостью: «ты еще ничего не видела, детка», – но другая часть не находит слов, потому что она права. Это было… иначе.
Потрясающе, в своем неповторимом виде. Думаю, потому, что это были мы. И это пугает меня больше всего. Так что я молчу.
Вместо этого тяну ее подбородок к себе и оставляю на мягких губах поцелуй.
– Дай мне пятнадцать минут, и я буду снова готов.
Джессика закусывает губу, глядя неуверенно, но затем садится на меня верхом. Ее теплая, влажная киска трется о мой поникший член, а кончики ее грудей касаются моей груди.
Мое тело реагирует на нее мгновенно. Матерь божья.
– А знаешь, забудь. Мне не понадобится столько времени.
Джесс смеется, тогда как я свешиваю руку за край кровати в поисках брюк, пока не нахожу презервативы, которые захватил с собой.
Я отрываю один из связки и вскрываю упаковку. Я взял с собой только два, чтоб не поддаться искушению настоять на большем и окончательно утомить ее.
Возвращаюсь к прежней нашей позиции, так что мы опять лежим рядом, лицом друг к другу.
Это потрясающе интимно, и меня накрывает легкое волнение. Не счесть, сколько раз у меня был секс с разными женщинами, но я не могу отрицать, что в этот раз все иначе.
Ее красивые глаза прикованы ко мне, пока я натягиваю презерватив на член, слегка поморщившись от того, как плотно он сел. Я, мать его, ненавижу презервативы, но что поделать?
Она прекрасна. И так соблазнительна. А еще – чиста и неопытна. Я знаю, что не должен спешить, а должен сделать так, чтобы ей было приятно. Последнее, чего я хочу, – сделать ей больно. Глубоко вдыхаю и заставляю себя замедлиться.
Обычно секс для меня – быстрое и не требующее интеллектуального вовлечения занятие. Примитивная разрядка. Нечто, что мало удовлетворяет в эмоциональном плане. Но с Джессикой? Все, что я знаю о сексе, вылетает в окно.
Я встречаюсь с ней взглядом и касаюсь ее щеки кончиками пальцев, чтобы убедиться, что она в порядке.
– Привет, – бормочу я.
Она заметно сглатывает.
– Привет.
Джесс немного задыхается, и я вижу, что она нервничает.
-Ты в порядке?
Кивок.
– Я в порядке. Кажется, я просто немного боюсь, не будет ли больно.
В этот момент я осознаю, что у нее, вероятно, не было секса ни с кем с тех пор, как мы были вместе. Я ни разу над этим не задумался. А ведь прошло уже несколько месяцев.
Даже при том, что мне была ненавистна сама мысль об этом, я смирился с фактом, что она, скорее всего, спала с тем парнем, с которым встречалась.
И хотя мне хочется врезать себе за этот вопрос, он срывается с губ раньше, чем я успеваю сдержаться.
– Я что, единственный мужчина, с которым ты была?
Она жует нижнюю губу, оттягивая с ответом.
– Ммм?
– Джесси
– Да.
Твою мать. Это тайное знание что-то переворачивает во мне.
– Это… это ничего? – спрашивает она тихо.
О господи. Я просто поражаюсь этой девушке. Знать, что я – единственный мужчина, с которым она была? Знать, что только мне будет позволено растянуть ее?
Знать, что она будет такая тугая и я едва смогу вздохнуть? О, да. Это больше, чем «ничего». Это, мать его, потрясающе.
Но вместо этого я понимаю, что мой стояк опадает.
– Я просто не хочу сделать тебе больно, – слышу я собственный голос. И это истинная правда.
Она сглатывает.
– Не сделаешь. Я хочу тебя. Очень. –
Она поднимает ногу и кладет мне на бедро.
Я придвигаюсь ближе и, придерживая член одной рукой, вожу головкой вдоль ее тугой щелки, пока Джессика не начинает стонать и дрожать.
Ненавижу себя за это, поскольку уверен, что для нее это будет по меньшей мере неприятно, но я жду не дождусь, когда окажусь внутри нее.
– Скажи мне, если что-то не понравится, или если нужно будет прерваться, или если ты захочешь все прекратить…
Мои слова обрывает ее низкий стон, и она тянется вниз, беря меня в руку и сама направляя меня ко входу.
– Я хочу тебя, Джейден … сейчас, – повторяет она.
Придерживая ее одной рукой, чтоб она оставалась открыта, я другой рукой трогаю ее грудь, большой палец играет с соском.
Двинув бедра вперед, я погружаюсь внутрь очень медленно, и мы издаем одновременный стон. Я отчаянно пытаюсь не кончить, потому что она обхватывает меня плотно, словно гребаная перчатка.
– Сможешь осилить еще немного? – спрашиваю я.
Ее глаза закрываются, и она выгибается, прижимаясь плотнее.
– Да. Давай.
Она такая теплая, такая влажная и
такая идеальная, что я уже не могу сдерживаться.
Погружаюсь глубже, пока полностью не зарываюсь в ее тугое нутро, наблюдая за ее реакцией.
Губы Джессики раскрываются, глаза закатываются. Она прерывисто вздыхает.
Я уже забыл, как потрясающе быть внутри нее. Я забыл, каким живым и отчаянным она заставляет меня себя чувствовать, как каждое сокращение ее мышц посылает разряд удовольствия, пронзающий меня.
Осторожно, чтобы не навредить ей и не кончить слишком рано, я задаю легкий ритм, двигаясь ровно и медленно. Я не могу не прикасаться к ней: постоянно пробегаю пальцами по ее шелковистым волосам, ласкаю ее нежную кожу.
– Тебе хорошо?
спрашивает она, наполовину прикрыв глаза и наблюдая, как я медленно и лениво двигаюсь.
Я касаюсь ее щеки, приближаясь к сладким губам.
– Никогда еще мне не было так хорошо.
Это абсолютная правда.
Джессика тянется рукой между нами, чтобы потрогать себя, ее пальцы задевают то место, где мы соприкасаемся.
– О, мать его, да, – протягиваю я. – Вот так.
Мне ужасно нравится смотреть, как она берет то, что хочет. Обожаю, что она не стесняется этого делать.
Мне нужно быть лучше, чем в первый раз, и, кажется, мы на верном пути.
Увеличивая темп, я вхожу в нее быстрее, и Джесс начинает издавать громкие стоны.
– О, боже, Хосслер …
Ее тело сжимается вокруг моего члена, и я чувствую, как она дрожит. Она так близка.
Из глотки рвется невольный стон от того, как она хороша. Мой взгляд прикован к ней, мне так нравится наблюдать за ней.
Хотел бы я смотреть на нее всю ночь, но уже совсем скоро все кончится. В паху уже пульсирует от желания излиться внутрь нее.
С низким хрипом Джессика отпускает меня, ее тело ритмично сжимает мой член, когда сквозь нее проходят волны удовольствия.
Я обнимаю ее, уткнувшись лицом ей в шею, и продолжаю входить в нее. Все ее тело дрожит, когда я поднимаю ее на себя.
Она седлает мои бедра и падает мне на грудь. Я двигаю ее бедра вверх-вниз над собой, двигаясь быстрее, испытывая дикое желание кончить самому.
На секунду пугаюсь, что действую слишком грубо, но всхлипы и хриплые вздохи Джессики говорят об обратном.
Каждый раз, проталкиваясь в нее, я повторяю:
– Ты такая узкая. Идеальная. С тобой так хорошо.
И тут я снова кончаю – горячими толчками извергаясь в презерватив – и прижимая ее к себе, когда тело ее сотрясает мелкая дрожь.
Идеально.
Это было идеально.