Прикосновение Судьбы [Сэмюэль & Эмма]

Сэмюэль Мионе

Я проснулся из-за тяжести на груди... Сначала я не понял, что происходит, но потом до меня дошло...

Эмма лежала у меня на груди, обняв меня за талию и уткнувшись мне в шею...

Самое странное то, что я не привык к такому виду близости, поэтому для меня это было в каком-то степени непонятно... И к тому же, мы с Эммой спали всего два раза, поэтому для меня просыпаться с кем-то, точнее женой было не привычно...

Слегка приподнявшись с места, я взял телефон, чтобы взглянуть на время... Два часа дня... Блядь, сколько мы спали...

Я всегда просыпался в шесть утра, в крайнем случае восемь утра, чтобы помочь отцу с работой, но с сегодняшнего дня все кардинально изменилось: я буду просыпаться в объятии своей женщины тогда, когда захочу.

Мне до сих пор тяжело в это поверить. Может быть из-за того, что я не чувствую себя женатым мужчиной... Мы с Эммой не ведем себя, как пара, как муж и жена, а наоборот, мы постоянно ссоримся, постоянно задеваем друг друга, и постоянно давим на больное... Мы должны научиться держать свой гнев при себе, я тем более.

Я не хочу, чтобы Эмма навредила себе из-за моих гнилых слов, которые слетелись из-за злости... Она не заслуживает такого отношения, поэтому я хочу это исправить.

Убрав прядь волос с щеки Эммы, я обхватил ее лицо своими руками... Она также продолжала спать в моих объятиях, не подозревая мои прикосновения.

Даже во время сна Эмма могла быть прекрасна, хрупкой, невинной, но усталой... Мешки под глазами до сих пор не оставляли ее в покое, и это скорее всего не из-за недосыпа, а из-за таблеток. Блядь, нужно их выкинуть к чертову матери.

Слегка отодвинув Эмму, я приподнялся с места... Эмма недовольна замычала в ответ, но дальше продолжала лежать в объятиях Морфея.

Спустя пятнадцать минут я умылся, затем вышел из спальни.

— Мистер Мионе. — отозвался телохранитель Эммы... Алессандро.

— Что происходит? — мой голос был суров и груб.

Единственным человеком перед кем, я могу быть самим собой — это Эмма, только она может увидеть мою натуру.

— Я хотел извиниться из-за вчерашнего, я не знал, что это ваш телефон.

— Так ты отдал ей телефон?

— Да, Миссис Мионе сказала, что телефон принадлежит ей.

Я усмехнулся из-за лжи Эммы, эта женщина сведет меня в могилу.

— Женщины, они иногда переходят личные границы. — усмехнулся он в ответ, и мое выражение лица сразу изменилось.

Кто, блядь, он такой, чтобы отозваться так о моей женщине?

Схватив Алессандро за шею, я прижал его к стене.

Я не давил на него сильно, я просто хотел напугать его, просто мне кажется он чутка забыл с кем он разговаривает.

— Я «трахал» какую-то шлюху за ее спиной. Теперь скажи, кто переходит личные границы?

В этот момент я в очередной раз убедился в правоте Эммы. В нашем мире не винят мужчин, всегда винят женщин...

Я на секунду представил, как Эмма кидает свои голые фотки какому-то кретину, как она скачет она чьем-то члене... Блядь.

Я сжал его шею сильнее.

— Простите, я не хотел этого говорить.

И я отпустил его.

— Не смей больше заходить в нашу комнату, пока я этого не скажу.

— Я вас понял, больше этого не повторится.

Спустя несколько секунд он исчез.

Направившись на кухню, я увидел Лауру. Она сидела на барном стуле, облокотившись на стол и читала книгу... Когда меня нет рядом, она выглядит намного спокойнее, но при виде меня она начинает дрожать и пугаться, хотя я не фанат пытать и убивать женщин.

— Доброе утро. — сказал я за ее спиной. Лаура вскрикнула и вскочила с места.

— Доброе утро, точнее дня, Мистер Мионе. — сказала она.

— Что есть на завтрак?

Я подошел к холодильнику, чтобы взять бутылку холодной воды... Открыв шкафчик, я взял стакан, и налил себе воду.

— Ни-ничего.

Блядь, мое терпение сейчас лопнет... Схватив стакан, я выпил ее до дна.

— Что значит «ничего»?

— В прямом смысле «ничего». Миссис Мионе запретила мне готовить по утрам, она ест только по вечерам, либо претворяется, что ест, чтобы я вам не звонила.

— Как давно это продолжается?

— С того дня, как она приехала. Я, конечно, не смотря на ее запреты пыталась что-нибудь приготовить, но все равно, бесполезно.

— Приготовь ей завтрак несмотря на ее капризы, если не будет есть, ешь сама, поняла?

Лаура посмеялась, скорее всего из-за того, что я назвал Эмму капризной, но думаю, она не будет спорить со мной.

— Да, я вас поняла.

— Приготовь что-нибудь сейчас, можешь сильно не стараться, ей хватит пару кусков, чтобы наесться.

— Хорошо, как скажите.

— Кстати во сколько она просыпается?

В каком-то смысле мне стыдно спрашивать работницу, о том во сколько просыпается моя жена, но что поделать, если я нихуя об Эмме не знаю.

— Зависит от того, выпила она таблетку или нет.

— Вчера она не выпила.

— Вы уверенны?

— Да, она попросила меня, но я не дал ей.

Лаура недоверчива посмотрела на меня...

— Блядь.

Я вскочил с места и направился в нашу спальню, а Лаура за мной...

— Эмма.

Открыв дверь в нашу комнату, я не заметил ее в постели.

— Где она? — переживала Лаура.

— Я здесь. — отозвалась Эмма в ванной, но двери были закрыты.

— Ты можешь идти, приготовь нам что-нибудь.

— Как скажите. — сказала Лаура и покинула спальню.

— Эмма.

Я постучался в дверь.

— Заходи.

Когда я открыл дверь в ванную, я увидел Эмму стоя, придерживая двумя руками над раковиной... Это было второй раз, когда я видел ее стоя и это меня, пиздец, как радовало, хоть ей было тяжело.

— Можешь подержать меня сзади, а то так я упаду. — улыбнулась она.

— Конечно.

Я подошел к Эмме, затем обнял ее сзади, придерживая ее на месте... В очередной раз я убедился в том, что Эмма может завести меня даже в мешковатом одежде. Стоит мне только коснуться ее талии, я уже возбужден.

— Как ты сюда попала?

Эмма убрала свои волосы и накинула их на плечи, демонстрируя свою изящную шею.

— Я умею хорошо ползти. — пошутила она и я усмехнулся.

— Ты могла бы попросить меня помощи.

Эмма проигнорила меня, затем включила воду.

— Ты давно проснулся? — спросила она, и начала чистить зубы.

— Минут двадцать назад, и самое странное то, что за это время меня успели довести, и Алессандро, и Лаура. Мне интересно, что ты скажешь.

Эмма громко рассмеялась, затем выплюнула жидкость со рта.

— Ничего, абсолютно, ничего. Стоит мне только молчать, ты начинаешь ворчать, как старик и жаловаться.

— Я не люблю, когда ты молчишь.

— Я это уже поняла.

Спустя несколько минут Эмма вытерла свое лицо полотенцем, затем открыла шкафчик, где лежали дохера кремов, жидкостей, парфюмов... Эта что херня?!

Собрав волосы в пучок, Эмма схватила какую-то жидкость в прозрачной бутылке.

Наливая ее на свою ладонь, я почувствовал знакомый аромат... запах карамели.

— Так вот, чем ты меня заводишь. — произнес я хриплым голосом, уткнувшись в ее шею.

Эмма улыбнулась в отражении зеркала, затем нанесла жидкость сначала на свои руки, затем на шею, переходя в области груди...

Дальше она открыла маленькую прозрачную стеклянную коробку в форме квадрата, где лежали «наклейки» в форме запятой... Понятие не имею, что это, но отклеивая их Эмма приклеила их под глазами.

— Честно, я даже не думал, что ты занимаешься такими вещами.

— Сколько бы ты не довел меня до слез, я всегда буду ухоженней, это у нас в крови. Можешь повернуть меня?

Повернув Эмму в свою сторону, я схватил ее за задницу, затем усадил ее на раковину... Она отклеила еще две штучки и приклеила мне под глазами, я и был не против. Пусть все делает, что хочет, если ей так комфортно... Самое странное то, что мне хорошо тоже.

Эмма рассмеялась при виде меня.

— Надеюсь я выгляжу горячо.

— Ты всегда горячий, просто я слегка подчеркнула.

— Приятно это слышать.

Эмма взяла крем и брызгнула на свою ладонь, сначала она нанесла на свою руку, затем провела по моей шее, массируя ее.

— Это чтобы полегчало, уберет усталость. — объяснилась она.

Я закрыл глаза, чтобы почувствовать рай от рук своей женщины. Блядь, я даже не знал, что она так умеет.

— Ты только не засыпай. — усмехнулась она.

— Мне, действительно, хорошо. Мне нравится эта «терапия».

Я почувствовал, как руки Эммы переходили на мои плечи, затем на мою грудь.

Я погладил Эмму по изгибу ее талии, переходя к заднице и самое неожиданное то, что она не вздрогнула.

— Странно, что ты не задрожала.

— Ты обещал не сорваться на мне.

Я подумал, что после того случая, Эмма никогда не доверится мне, но я был рад тому, что она пыталась, хоть и ей было тяжело.

— Да, я обещал, и держу свое общение.

Обняв Эмму сильнее, я уткнулся в изгиб ее шеи... Я почувствовал сладкий аромат своей женщины...

— Я сильно скучал по твоему запаху.

Эмма недоверчиво обняла меня за шею, хоть и ее руки дрожали.

— Я бы не сказала одно и то же, но спасибо. — пошутила она, и я рассмеялся в ответ.

— Я смотрю наша стервочка медленно возвращается.

— Не называй меня так.

— Но это правда, и твой язык, меня, пиздец, как заводит. Ты единственная женщина, которая может заткнуть мне рот, причем не только словами.

— Я смотрю наш похотливый подросток медленно возвращается.

— Он и не исчезал, просто пытался вести себя скромно.

— Я поняла.

— И насчет этого. — я отстранился от объятии. — Я был серьезен, я не буду тебя трогать, пока ты не чувствуешь себя хорошо. Я не хочу причинить тебе боль, мне это не нравится.

— Спасибо, Сэмюэль, я ценю твои старения, но мне нужно время, чтобы забыть об этом.

— Я сделаю все, что угодно, чтобы ты почувствовала себя в безопасности рядом со мной.

Эмма наконец-то отклеила эти штучки под моими глазами, затем и свои тоже. Она начала водить пальчиком кружками в области моих глаз, чтобы убрать излишки от этих наклеек.

— Я постараюсь как-то забыть, я правда устала, Сэмюэль. Я устала от всяких ссор, от недопонимании друг друга, я, действительно, хочу верить в то, что у нас все получиться. Я хочу верить в то, что я вылечусь, я хочу верить тебе. Ты даешь мне надежду, которую я потерла одиннадцать лет назад, я ценю это и благодарна тебе.

— Я дал тебе обещание не делать тебе больно, но и вылечить тебя тоже, я верю в это, и я ценю твою верность ко мне.

— Спасибо.

— Теперь о главном. — сменил я тему.

Я провел большим пальцем по ее мягкой щеке, чтобы ей стало комфортно. Блядь, я ели сдерживаюсь, чтобы не поцеловать эти губы.

— Прошлый раз у тебя был болезненным.

Эмма вздрогнула, но не оттолкнула мою руку, она собрала свои руки в кулак, чтобы остановить дрожь в своем теле. Она не смотрела мне в глаза, ей было страшно.

— Скажи мне, стоит ли нам идти к врачу.

Эмма покачала головой, она не была явной фанаткой больничных, но тут что-то было не так. Она что-то скрывала.

— Уверенна?

— Да-да, со мной все хорошо, правда.

Эмма прикусила нижнюю, затем задрожала.

— Принцесса. — я обхватил ее щечки обе руками. — Посмотри на меня.

Эмма посмотрела на меня, и ее глаза наполнились слезами.

— Что случилось? — мой голос был спокойным.

У меня не был повода сорваться, я был рад тому, что Эмма заговорила со мной и очередной ссорой я не хотел это портить, мне это не к чему.

— После того, как ты ушел, я истекала кровью, но я не знаю, были ли это эти дни или нет.

Блядь, какой же я ублюдок... Самое хуевое то, что я почти, что ничего не помню с того дня, но Эмма все помнит, и она будет помнить всю свою жизнь, и самое ужасное — я никак не смогу это изменить.

— Это были не эти дни, я был жесток и я задел твою вишенку.

Эмма слегка усмехнулась, затем положила свою голову на мою грудь.

— Моя вишенка не возбуждается больше.

— Я знаю, это и можно было ожидать, и я не виню тебя в этом, со временем все наладиться, но я серьезен насчет врача.

— Нет! Никаких врачей и больничных, меня от них тошнит. И к тому же со мной сейчас все хорошо, я не чувствую никакой боли. — настаивала на своем.

— Иногда ты бываешь капризной.

— Я знаю, а ты слишком гордым, чтобы признать свои ошибки.

— Я знаю, детка, я пытаюсь это исправить.

— А я — нет, я буду капризной до самой смерти, тебе придется смириться с этим.

Я рассмеялся с этого, и Эмма тоже.

— Я и не хочу, чтобы ты изменилась, мне, действительно, нравится твои капризы. Ты прекрасна, какая ты есть.

— Спасибо, ты тоже ничего, когда относишься ко мне с уважением.

— Я стараюсь.

— Я вижу.

Эмма посмотрела на меня доверчивыми глазами, как раньше. Прекрасное ощущение, когда любимая женщина смотрит на тебя с доверием, хоть и ты можешь быть ублюдком.

— Эмма. — отозвался я.

— М.

— Я могу поцеловать тебя?

Эмма расширила глаза от неожиданности, затем отстранилась от меня.

— Ты просишь у меня разрешение?

— Я пытаюсь не проходить твои личные границы.

Эмма обхватила руками мое лицо, затем поцеловала меня... Поцелуй был не настойчивым, а нежным, как любила Эмма... Без языка, без всяких пошлостей.

Один долбанный поцелуй и у меня пульсирует все тело... Именно вот, что делала со мной Эмма. Она, блядь, заставляла дергать мой член одним поцелуем. Блядь, я деже не знаю смогу ли я сдержаться. Я никого не трахал за эти пять дней, и мне этого не хотелось. Я не хотел изменять Эмме, мне это было не к чему. Никто не заводил меня так сильно, как делала эта женщина. Вся власть над о мной была над нею, она победила в этой игре...

Я не смог сдержаться и сжал талию Эммы сильнее, она задрожала и замычала мне в губы, но не оттолкнула.

Я отстранился и поцеловал ее в шею.

— Расслабься, детка, поцелуй и не больше.

— Я знаю, спасибо, что сдерживаешься ради меня.

— Ты того стоишь.

Стук в нашу дверь перебил наши разговоры...