Глава вторая: Гниль
На рассвете всегда тихо. Они бояться прямых солнечных лучей, они им неприятны. Уж больно глаза слепит. В воздухе уже какой год висит неприятный и ядовитый запах гнили и разложения. Это они его излучают. Они начинают потихоньку умирать и разлагаться, но все еще передвигаются. После того, как вирус полностью захватил мозг жертвы, зараженный может прожить еще лет пять-шесть. Они очень живучие так, как их иммунитет полностью перестраивается. Теперь им не страшен ни холод, ни жара, ни болезни. Вирус G-1 полностью убивает все человеческое в жертве.
На рассвете можно вздохнуть полной грудью, хоть и через респиратор. Именно на восходе солнца ты понимаешь, что действительно один. Один в этом Новом мире. Он был один и до вспышки эпидемии. Интровертный паренек, что живет на гроши со своих статеек в старом и неинтересном журнале. Друзей у него не было никогда, опыта в общении тоже. Он попросту не умел общаться с людьми любых возрастов. Но он был очень умен. Он писал поистине прекрасные стихи и романы. Но ни одно произведение не вышло в свет. Каждое не дотягивало.
Он был слишком самокритичен к себе, к своему скудному окружению, к своим работам. Он этим и отталкивал. Да буквально на его лице было написано, что он осуждает и оценивает всё вокруг. Для него это была обычная практика и сейчас, когда на улицах Манхэттена творится хаос. Он с осуждением смотрел на каждую разворошенную мусорку, побитый магазин и трупы, что просто так валялись на каждом углу.
Вот он сейчас сидит напротив большого грязного окна, пьет последнюю кружку кофе в доме и наблюдает, как солнце вновь дает этому миру пожить еще один денек. Нужно будет впервые за неделю выйти на улицу. Продукты уже кончаются. Вот только где найти эти гребаные продукты? Всё уже давно разграблено, а то, что не украли, стухло. Охотиться на птиц? А если заразиться вирусом? Или пойти и выловить парочку рыбешек в реке? Но ни удочки, ни навыков поимки рыбы у него не было. Оставалась одна надежда - на старый магазинчик, специализирующийся на консервах. Главное, чтоб он остался цел. И чтоб консервы в нем были не просрочены...
Одев респиратор, он вышел из своей маленькой квартирки в многоэтажке на Бродвее, где жил уже как года три. За все это время он не встретил ни единой живой души, лишь зараженные. Он звал их зомбарями. Ранее он скептически относился к идее зомби-апокалипсиса, пока пять лет назад не вспыхнула эпидемия бешенства, что захватила весь мир. Сам он задавался вопросом, как это он еще не сдох? Может, из-за того, что ни с кем не общался?
Под свой беспорядочный шум в голове он свернул на Амстердам-Авеню. Надо было пройти еще немного, свернуть за угол, и там находился его спасительный магазинчик. Пройти совсем немного, пару метров, и не умереть. Шаг, другой, он уже переходил на легкий бег. Сбивчивое дыхание эхом раздавалось в ушах, сердце колотилось с бешеной скоростью. Оно было близко, он чувствовал запах гнили. Гнили, что уже пропитала этот закоулок. Гнили, что витала в воздухе над Манхэттеном. Гнили, что окутала весь мир.
Рывок, и вот он уже держит дверь в магазинчике. Он захлопнул ее так сильно, что кое-где треснуло стекло. Он сполз на пол и тяжело дышал. За дверью не было никого. Никого...