сезон дождей 2024.
Вскоре им пришлось разъехаться по разным странам. Сначала уехала Даён — на танцевальный фестиваль и шоу, а следом отправился и Сонхун, отправившийся в тур с группой.
Лишь однажды они смогли пересечься на Окинаве, где провели вместе два дня, и снова разъехались — каждый по своим делам.
Следующие несколько месяцев пролетели в бешеном ритме. Отношения на расстоянии не стали для них проблемой: оба были погружены в работу, но всегда находили время для звонка или сообщения. Даён вернулась в Корею на два месяца раньше своего парня и с нетерпением ждала его прилёта из Японии.
«Даён-а~, через пару часов буду в Инчхоне. Доберусь до дома сам, так что не утруждай себя. Я знаю, как ты занята. До встречи!»
В последнем разговоре он отказался назвать точное время прибытия и номер рейса, мотивируя это тем, что не хочет, чтобы она тратила силы «на такую ерунду». Но Даён знала, что его самолёт из Токио прилетает в середине дня. Она проверила расписание в интернете, рассчитала время и поехала в аэропорт.
В Инчхоне было многолюдно. Издалека доносились крики фанатов, собравшихся у выхода. Взглянув на табло, Даён поняла: ей нужно именно туда. Она протиснулась сквозь толпу, встала у ограждения и начала высматривать Сонхуна.
И вдруг её взгляд упал на огромный плакат на противоположной стороне:
«Пак Сонхун, добро пожаловать домой! ЭНДЖИНИ»
Какое странное совпадение…
Она успокоила себя: сейчас выйдет её Сонхун, она кинется ему навстречу, они быстро уедут — и всё. Бывают же случайности.
Но случайностей не бывает.
Пассажиры начали выходить один за другим. Сначала — обычные люди, затем, чтобы не мешать остальным, — айдолы. Но Сонхуна среди них не было. Потому что он не мог быть среди пассажиров эконом-класса.
У него есть имя. И он принадлежит к другому миру.
Дрожащими руками Даён набрала его номер.
— Сонхун, привет… Ты уже прилетел?
— Дорогая, нет ещё, рейс задержали. Приеду чуть позже, чем планировал. А что? — он сразу же начал выдумывать оправдания, чувствуя подвох.
— Знаешь, где я сейчас? — она старалась шутить, но в голосе прокралась тревога.
— Как же! Ты же собиралась вести класс сегодня, я точно помню! — ответил он, прикрывая микрофон ладонью, чтобы не было слышно шума вокруг.
— Я перенесла занятие, чтобы встретить тебя…
— Вот как? Ну… Задержка всего на час. Мы уже садимся в самолёт. Если не хочешь ждать — можешь ехать домой, я не обижусь.
— Я подожду, — твёрдо сказала она и продолжила наблюдать за фанатками.
Проклятый плакат не давал покоя. Мысль подойти и спросить, кто такой этот «Пак Сонхун», сверлила мозг, но она боялась правды.
А Сонхун в это время метался по аэропорту, дёргая за руку своего друга.
— Джеюн, что делать?! Она же там, среди них!
— Беги и прячься где-нибудь! Я прикрою, скажу, что тебе стало плохо и ты уехал один. Что-нибудь придумаю... Но сегодня же признаешься ей, идиот!
Сонхун рванул в противоположный конец терминала. Сердце бешено колотилось. Он понимал, какую чудовищную ошибку совершил.
Даён сидела в зале ожидания, сжимая телефон. Она убеждала себя, что он просто известный танцор, что его плакат — случайность… Но сомнения уже разъедали душу.
Он врал. Всё это время врал.
Когда Сонхун наконец появился, он был бледен. Телефон в его руке постоянно вибрировал от сообщений и пропущенных звонков. Прямо перед ней он отключал его.
Они встретились взглядами.
Ни объятий, ни поцелуя — только натянутая улыбка и кепка, надвинутая на глаза.
Лил дождь. Оба уже всё понимали. Два часа в дороге домой прошли мучительно долго и пугающе тихо. Но кульминация ещё предстояла.
Они зашли в квартиру, оставили вещи. Сонхун сразу же выбежал из дома, якобы за продуктами. Но Даён видела из окна, как он нервно расхаживает туда-сюда, что-то горячо обсуждая по телефону.
Потом всё затихло. Напряжение немного спало, но не исчезло — оно повисло в воздухе, как недоговорённость. Через день он вернулся, проведя сутки в агентстве. Даён встретила его приготовленным ужином и чистой постелью. Всё внутри переворачивалось и ныло, как незаживающая рана, к которой боишься прикоснуться.
Они переспали, будто выпустив накопившиеся эмоции. Но что-то всё равно было не так. Он обнимал её, гладил грудь и живот, утыкался носом в шею и шептал, как любит её, как боится потерять. А она молчала. Не знала, что ответить.
Он уснул. Она до утра смотрела в стену.
***
Даён сидела на кухне и грызла семечки до семи утра. Когда подруга заметила её онлайн в «КакаоТолк», та сразу написала :
— Даён, скинь фотки с парнем.
— Зачем?
— Просто проверю кое-что.
Подруга знала, как он выглядит. Но теперь в её тоне сквозило сомнение.
— Даён… У твоего парня нет брата-близнеца?
— Нет. Насколько я знаю.
— А ты уверена, что вообще его знаешь? Твоего Пак Сонхуна?
Даён замолчала. Она уже ни в чём не была уверена.
— Попробуй загуглить его имя.
Дрожащими пальцами она набрала в поиске:
«Пак Сонхун (род. 8 декабря 2002, Намъянджу, Кёнгидо) — южнокорейский певец, ведущий и бывший фигурист. Участник бой-бэнда ENHYPEN»
Весь её мир рухнул.
На кухню вышел Сонхун. Даён оперлась о столешницу, чтобы не упасть. Телефон с грохотом упал на пол.
— Даён, что случилось?
— Давай расстанемся.
Его сердце остановилось.
— Я не хочу быть частью этого. Забудем всё.
— Даён… — голос его сорвался. Он подошёл ближе, но она выставила руки вперёд.
— Я не знал, как сказать… Всё произошло слишком быстро. Мне было только двадцать и...
За окном стучал дождь.
— Нет. Я не хочу связываться с этим миром. — она попыталась уйти, но он прижал её к столу.
— Ким Даён, я люблю тебя! Искренне! Я просто боялся…
— Ты был искренен в постели, но не в жизни.
Он сжал кулаки.
— Всё так. Но я не мог разрушить наш мир!
— А теперь представь, каково это — понять, что твой мир уже разрушен. — она ткнула пальцем ему в грудь. — Два года, Сонхун. Два года ты смотрел мне в глаза и врал!
Он побледнел.
— Я просто хотел быть обычным парнем для тебя…
— Знаешь, что самое ужасное? Я бы поняла, если бы ты сказал сразу. Но два года?!
Дождь за окном усилился.
— Хватит. — Даён резко вырвалась.
— Даён!
Девушка вылетела из квартиры в одной футболке и шортах, босая. Сонхун замешкался, но бросился за ней, схватив из коридора куртку.
Даён бежала, не разбирая дороги. Холодные капли дождя смешивались с её слезами, майка мгновенно промокла, прилипая к телу. Она не знала, куда идёт — просто хотела убежать.
-Даён!
Голос Сонхуна перекрыл шум ливня. Он догнал её на том самом перекрёстке, где всё началось. Два года назад здесь, под этим же фонарём, он впервые поцеловал её.
—Подожди…— он тяжело дышал, протягивая куртку. Она не взяла. Просто стояла, дрожа, глядя на него сквозь пелену дождя.
— Зачем ты бежишь за мной? — её голос был едва слышен.
—Потому что не могу потерять тебя!— он схватил её за руки, сильно сжимая. — Я знаю, что всё испортил. Знаю, что был трусом. Но если ты уйдёшь сейчас — я никогда себе этого не прощу, — она устало попыталась вырваться, но он не отпускал. —Я не прошу забыть всё. Я прошу… дать мне шанс доказать, что мои чувства — не ложь.
Дождь лил сильнее, но они уже не замечали.
— И как?— прошептала она. —Ты не можешь просто взять и перестать быть тем, кто ты есть.
—Но я могу быть честным.
Он медленно опустился перед ней на колени — прямо в лужу, не обращая внимания на прохожих, на возможные камеры, на весь мир.
—Я готов заявить всему миру, что ты — моя девушка.
Сердце ее сжалось.
—Ты с ума сошёл?— её голос дрогнул. —Ты знаешь, что будет, если об этом узнают?
—Знаю, — он поднял на неё глаза. —Но я выбираю тебя.
Она смотрела на него, и вдруг что-то в её сердце екнуло.
Как глупо.
Его были без капли лжи. Она не может смотреть в них.
-Пак Сонхун, я прошу тебя, пойдем отсюда, пока тебя не поймали,- Сонхун тяжело поднимается, берет её за руку и уводит прочь.
Домой они вошли молча, оба промокшие до нитки. Он провёл её в ванную, помог снять одежду, обнял её лицо ладонями и поцеловал в щёку и ключицу. Она избегала его взгляда, кусая до крови пересохшие губы.
Пока журчала вода, наполняя ванну, он обнимал её со спины, уткнувшись носом в шею. Но Даён внезапно отстранилась, резко выключила воду и первой погрузилась в воду.
Сонхун стянул с себя мокрую футболку, с характерным шлёпком она упала на пол. Затем сбросил штаны, в которых этой ночью спал, и осторожно устроился позади Даён, которая упорно игнорировала его молящий взгляд. Сидеть же напротив неё и выискивать ее глаза, было мучительно.
Он обнимал её в воде так крепко, будто боялся, что если разожмёт руки — она растворится, как эти пузырьки пены между ними. Губы прижались к её мокрому плечу.
— Ты дрожишь...
Даён закрыла глаза, чувствуя, как его пальцы вплетаются в волосы, медленно распутывая пряди, смывая дождь, слёзы и ту тяжесть, что копилась месяцами.
Это была пытка.
Его пальцы осторожно скользнули по ее телу — она не отстранилась, но и не ответила на прикосновение. Просто сидела, уставившись в пену, где таяли их расплывчатые отражения.
— Даён... — его голос сорвался на шёпот.
Она не откликнулась.
Сонхун стиснул зубы, чувствуя, как гвозди вбиваются ему в грудь. Он — причина этой пустоты в её глазах. Он — тот, кто превратил их "мы" в руины.
— Просто... скажи, если я могу что-то сделать, — выдавил он, убирая руку.
Вода остывала.
Она вдруг пошевелилась : встала, завернулась в полотенце, оставив его сидеть в одиночестве среди осколков их вечера.
— Я пойду спать, — бросила она через плечо.
Дверь в спальню прикрылась.
Ванна остыла.
Сердце — тоже.
Тишина гудела, как натянутая струна.
Он сидел в остывшей воде, пока пальцы не сморщились, а тело не стало замерзать. Накинув халат, как единственное, что было в ванной, он вышел на кухню. Пройти к Даён он не решился, он просто не мог.
В холодильнике нашлось пиво. Он сел за стол, открыл банку, но так и не притронулся. Конденсат стекал по алюминию, холод обжигал ладони, а он не шелохнулся.
Барабанил дождь.
Почти девять утра. Уснула ли она? В порядке ли?
Она была не в порядке.
Горло пересохло. Он хотел войти, обнять её, но...
Ты уже сделал достаточно.
Даён лежала, уткнувшись лицом в подушку. Слёзы текли беззвучно — просто горячие капли на хлопке.
Как так вышло? Любил ли он меня вообще? Или я была просто... побегом от реальности? Я ведь знаю, как это бывает. Я ведь знаю кучу девчонок, которыми пользовались, которых обманывали и бросали за ненадобностью... Я ведь сама всё знаю, я всё знаю изнутри. Я слишком хорошо знаю...
Мысли путались. Она чувствовала полное истощение и вскоре в беспамятстве провалилась в сон.
Он осторожно приоткрыл дверь. За окном тусклое утро. Сонхун затаил дыхание, делая шаг вперёд. Даён проснулась от шороха одеяла. Он лёг рядом, долго лежал неподвижно, но когда едва коснулся её — она развернулась и вжалась в него : лицом в грудь, руками — в спину.
— Прости, Даён... прости меня... — выдохнул он, целуя макушку.
Но она не ответила. Только прижалась сильнее.
Ненадолго она снова уснула. Утром, уже почти днём, уловила его шёпот в телефон:
— Я знаю, Джейк. Выручай. Я не могу уйти сейчас... Боюсь упустить её.
Двусмысленные слова. Она могла трактовать их как угодно — уже не в лучшую сторону. Она больше не может строить свой идеальный мир, закрывая глаза на все пробелы в их отношениях.
Телефон завибрировал — новое сообщение. Он снова записывает голосовое, потому что длины большого пальца не хватает, чтобы напечатать.
— Буду через полчаса.
Сонхун осторожно выбирается из её объятий и покидает её. Даён притворяется спящей и слушает, как он хватает футболку и джинсы со стула, как аккуратно закрывает дверь в спальню, без единого звука, и как переодевается в коридоре, чтобы звон упряжки ремня вдруг не донёсся до нее.
Дверь тихо щёлкнула. Она осталась одна.
Совсем одна.
***
Он вернулся ближе к ночи, хотя должен был остаться на работе. Снова тишина. В ванной капал кран.
На кухонном столе — сервированный ужин. Холодный. Идеально расставленные приборы.
Ни записки. Ни сообщения.
Ни её вещей.