Безумие сердца

Люди были до краев наполнены секретами. Когда замок был снят, эти секреты хлынули потоком.

Копаясь в личной жизни Ло Сянфу в течение целого дня и ночи, следственная группа начала получать более объемный образ жертвы, которая до этого была просто именем в заявлении о пропаже человека.

По сравнению с другими шестидесятилетними мужчинами в городе Донгье, у Ло Сянфу была более сложная личная жизнь и более запутанная сеть социальных связей.

Более двадцати лет назад он оставил работу учителя в маленьком городке и с тех пор работал как фрилансер. Он зарабатывал на заказах живописи и каллиграфии, а также работал оценщиком произведений искусства. Нельзя отрицать, что в свое время он был очень востребованным художником.

Его жена Кан Юй работала учительницей в средней школе, и хотя ее зарплата не была высокой, ее уважали и любили. Пара воспитывала одного ребенка, и они вели счастливую, простую жизнь.

Дом семьи Ло не отличался особым убранством, а Ло Сянфу никогда не был особенно хорошо одет. Летом он всегда носил дешевые простые футболки, брюки и обувь, которая уже начала выцветать и терять форму от долгой носки.

Но в действительности семья Ло была довольно обеспеченной в финансовом отношении. Два года назад, когда их единственный сын Ло Сяолун уехал из города Донгье, чтобы начать свой собственный бизнес, Ло Сянфу с готовностью дал сыну два миллиона юаней, чтобы тот вложил их в свое предприятие.

Два миллиона юаней были отнюдь не маленькой суммой. В большинстве обычных семей можно было полжизни копить и экономить, но не иметь возможности собрать такую большую сумму. Ло Сянфу не только смог отправить сына на родину с таким огромным капиталом, но и сделать это без каких-либо резких изменений в собственной жизни. Они с Кан Юй продолжали жить в комфорте, а когда Ло Сянфу увлекся фотографией, он смог позволить себе все самые дорогие камеры и объективы.

Когда Ло Сянфу впервые увлекся фотографией, он в основном снимал пейзажи и ландшафты. Через некоторое время он посетил и сфотографировал практически все примечательные живописные места в окрестностях города Донгье.

Затем, около двух лет назад, он совсем перестал заниматься пейзажной фотографией и сосредоточился исключительно на портретной съемке людей. Он стал одним из многих уличных фотографов-любителей, которых можно встретить в любом большом городе. С тех пор все его фотографии были посвящены красивым молодым женщинам с великолепными лицами и фигурами, хотя иногда он фотографировал и маленьких симпатичных девочек.

В Ассоциации живописи и каллиграфии, к которой он принадлежал, репутация Ло Сянфу была не очень хорошей.

В основном, люди в наше время уважали мертвых. Если человек не совершал тяжких преступлений при жизни, то после смерти он часто оставался вне подозрений. Однако к Ло Сянфу это не относилось.

"Старик Ло, этот парень... видите ли, он не был так уж талантлив в живописи и каллиграфии. Его настоящий талант заключался в том, чтобы быстро заработать".

Именно так говорили о нем его коллеги, даже после его смерти, но были и те, кто высказывал куда более язвительные замечания.

"Старый Ло всегда использовал хорошую репутацию нашей ассоциации, чтобы казаться более внушительным. Он отлично умел продавать свои никудышные работы богачам, которые ничего не смыслят в искусстве, и всегда вел себя так, будто он гений искусства. Если он просто притворялся перед клиентами, хорошо. Но с нами, членами ассоциации, он тоже вел себя высокопарно! Для чего он притворялся? Неужели он думал, что мы не знаем, что его единственный талант - обманывать богатых и слепых?".

Инь Циндун, вице-президент Ассоциации живописи и каллиграфии, был среди тех членов ассоциации, которые были в более дружеских отношениях с Ло Сянфу. Месяцем ранее, когда Ло Сянфу пригласил нескольких друзей из ассоциации к себе домой, Инь Циндун был одним из гостей.

"Старый Ло скончался? Его убили?" спросил Инь Циндун, узнав, что Ло Сянфу стал жертвой в деле об убийстве. Его лицо мгновенно побледнело, когда он услышал, и сначала он выглядел совершенно растерянным, а затем на нем появилось выражение страха и неверия. "Вы поймали убийцу?"

Минг Шу посмотрел ему в глаза и молчал почти двадцать секунд, прежде чем ответить: "В настоящее время у нас нет никаких зацепок. Поэтому мы пришли поговорить с членами ассоциации, чтобы лучше понять ситуацию".

Инь Циндун уже покрылся холодным потом. Его тонкие брови сжались в глубокую дугу, и он пробормотал: "Кто мог убить старика Ло?".

Минг Шу в прошлом опрашивал и допрашивал бесчисленное количество знакомых жертв убийств. Сейчас, глядя на Инь Циндуна, он мог читать его как открытую книгу. А Инь Циндун, безусловно, был интересной книгой.

Когда человек погибает, его близкие друзья и члены семьи почти всегда сначала выражают шок. Затем этот шок переходил в сильную скорбь, когда они начинали оплакивать умершего, позволяя себе осознать, что он уже никогда не вернется. Этот процесс скорби происходит независимо от того, умер человек по естественным или внешним причинам.

Основное различие между реакциями на естественную смерть и реакциями на смерть, вызванную внешними силами, как в случае с жертвами убийства, заключается в том, что близкие люди, реагирующие на новость о том, что кто-то из их знакомых был убит, часто демонстрируют страх и панику, а также скорбь. Но даже в этих случаях страх и паника редко перевешивали горе.

В случае с Инь Циндуном, который, как предполагается, был другом Ло Сянфу, известие о смерти Ло Сянфу вызвало у него только страх и панику. Он не выразил ни малейшего сожаления. А если и выражал, то следы скорби были настолько слабыми, что их можно было считать ничтожными.

Поэтому вопрос о том, был ли Инь Циндун другом Ло Сянфу, оставался открытым.

Расспрашивая Инь Циндуна, Минг Шу не мог не думать о Кан Юй. Когда она узнала, что ее мужа убили, реакция Кан Юй тоже была несколько ненормальной. Казалось, что для нее Ло Сянфу не был тем человеком, с которым она проводила каждый день своей жизни. Скорее, он был похож на бездомную кошку или собаку, которую она часто видела на улице.

Реакция жены была странной. Реакция предполагаемого друга была странной. Казалось, что смерть Ло Сянфу имела такое же влияние, как перышко в бурю. То есть не оказала никакого влияния вообще.

"Жаль", - продолжил Инь Циндун, придя в себя. В его тоне было мало искренних эмоций, которые Минг Шу мог уловить. "Старый Ло был человеком многих талантов. Его смерть - большая потеря для нашей ассоциации".

Это были те слова, которые люди говорили только для видимости.

Минг Шу отмахнулся от этого и прямо спросил: "Были ли у Ло Сянфу серьезные конфликты с кем-либо из членов ассоциации?".

Инь Циндун, как будто не ожидавший от молодого детектива такого прямого вопроса, на мгновение окинул Минг Шу шокированным взглядом, прежде чем ответить.

"Старый Ло... в последние годы он не так часто появлялся в ассоциации. Большинство наших людей редко виделись с ним. Возможно, между ним и некоторыми другими членами были какие-то трения, но серьезные конфликты? Я не могу представить, чтобы они были".

"Он не так часто появляется в ассоциации", - повторил Минг Шу. "Это потому, что он обычно "делает быстрые деньги"?"

"Это..."

Минг Шу наклонился вперед и перешел на еще более серьезный, торжественный тон. "Это касается расследования смерти Ло Сянфу. Я бы попросил вас, президент Инь, сотрудничать с нами".

Проведя много лет в культурном сообществе, Инь Циндун стал харизматичным и уверенным в себе человеком. Но эта личность была подобна тонкому савану, который легко сдуло порывом ветра.

Инь Циндун, с которого сдуло эту пелену, больше не был похож на интелигентного, уверенного в себе человека. Напротив, он стал похож на неуверенного в себе шарлатана. "Тогда буду честен", - наконец сказал он. "Правда в том, что большинство людей в ассоциации не слишком высокого мнения о старике Ло".

"Потому что он использовал имя ассоциации для рекламы своих собственных работ?" спросил Минг Шу.

"Отчасти так и было, но это пришло позже", - сказал Инь Циндун. "Сначала люди не обращали на него внимания, потому что он был... ну, довольно вульгарным".

Без дополнительного контекста были ситуации, в которых "вульгарность" могла восприниматься как хорошо или плохо. Например, существовала демографическая группа для вульгарного юмора. Но в мире профессионального искусства и культуры, если человека или произведение считали "вульгарным", это было то же самое, что назвать его плохой шуткой.

Минг Шу кивнул. "Продолжай."

"Старый Ло не умел хорошо рисовать, а его каллиграфия была просто хорошей. Когда-то давно, когда он был учителем, он рисовал мелом. Конечно, в глазах своих учеников и коллег он был очень талантлив. Но мы - профессиональная ассоциация, понимаете? Наши стандарты того, что такое "хорошо", очень отличаются".

"Основываясь только на своем таланте, он вообще не смог бы быть принят в нашу ассоциацию. Но в то время, когда он подал заявление о вступлении, у нашей ассоциации заканчивались средства. Мы были почти банкротами, и как только он пришел, он сделал несколько очень щедрых пожертвований".

Инь Циндун выглядел несколько смущенным от такого признания, но потом продолжил: "Старый президент сразу же принял его, и даже взял старика Ло под свое крыло, лично консультировал и наставлял. Тогда мы и представить себе не могли, что Старый Ло не хочет улучшить свою работу или стать частью нашего сообщества. Мы не знали, что он просто хотел получить модную карточку члена этой ассоциации, с помощью которой он мог бы обманывать богатых людей, заставляя их покупать его некачественную работу".

Минг Шу на мгновение задумался, прежде чем вернуть фокус их разговора к сути дела. "Одно дело, когда у Ло Сянфу были люди, которые смотрели на него свысока, но был ли кто-то, кого он глубоко оскорбил?"

Инь Циндун глубокомысленно нахмурил брови. "Вы думаете, что кто-то из нашей ассоциации убил старика Ло?"

"Это обычный вопрос", - сказал Минг Шу.

Инь Циндун начал нервничать все больше и больше. "Это невозможно. Это действительно невозможно. Когда Старый Ло присоединился к нам несколько лет назад, он, по крайней мере, приглашал нас поесть и выпить. Он не был неприятным человеком, и так я познакомился с ним поближе.

"Но все равно находились люди, которые воротили от него нос и никогда не принимали его приглашения, так что в конце концов он перестал приглашать нас и перестал приходить в ассоциацию так часто. Он переключил свое внимание на зарабатывание денег и ведение бизнеса, как вы и сказали. Если вы ищете подозреваемого, то в нашей ассоциации вы никого не найдете. Лучше поговорите с его семьей или бизнесменами, с которыми он имел дело".

Конечно, даже без непрошеного совета Инь Циндуна, Минг Шу уже послал своих людей тщательно проверить членов семьи и деловых партнеров Ло Сянфу.

Но поскольку тему поднял сам Инь Циндун, Минг Шу воспользовался случаем и спросил: "Его семья? У вас есть основания полагать, что мы найдем подозреваемого в его семье?".

Инь Циндун колебался. "Старик Ло и его жена, Кан Юй... и их сын, Ло Сяолун. Отношения между ними, всеми ими, никогда не были такими уж хорошими".

"Правда?" протянул Минг Шу. "Но когда Ло Сянфу исчез, именно Кан Юй искала его повсюду и объявила о его пропаже. Похоже, она была в панике".

"Конечно, она искала его, но это ничего не доказывает. Паника тоже ничего не доказывает! Откуда вам знать, что она не притворялась? Позвольте мне сказать вам вот что. Я художник, работаю в той же области, и это правда, что старый Ло не был очень талантлив. Это правда, что он умел вести большую игру и обманывать богатых клиентов".

"Но он никогда не воровал. Он не был вором. Он был просто человеком, для которого семья всегда была на первом месте. Это ведь не преступление - зарабатывать деньги, чтобы содержать семью?".

Инь Циндун, казалось, сбился с мысли, но Минг Шу позволил ему продолжить.

"В этом нет никакой ошибки", - настаивал Инь Циндун. "Старый Ло много работал ради своей семьи. Все его клиенты были богатыми и глупыми людьми, которые готовы бросить десять тысяч юаней или десятки тысяч юаней по первому требованию. Но Старый Ло по-прежнему одевался как крестьянин! И почему же? Да потому, что все его деньги растратила эта избалованная соплячка, золотоискательница - жена!"

Минг Шу задумался и вспомнил, что Кан Юй не только хорошо выглядела внешне, как будто ей были не чужды салонные процедуры и роскошные средства по уходу за кожей, но и хорошо одета.

Если бы Кан Юй и Ло Сянфу стояли бок о бок, то никто не смог бы сказать, что они супружеская пара. Они выглядели так, словно принадлежали к разным мирам.

"Однажды, когда мы выпивали, старик Ло рассказал мне, что вырос в лохмотьях, практически без средств к существованию", - сказал Инь Циндун. "Его семья не могла позволить себе медицинскую помощь, когда его бедная старая мать заболела, и вскоре она скончалась. Теперь старик Ло практически ни о чем не думает, кроме зарабатывания денег, но он никогда не тратит их на себя. Он сказал мне, что отдает часть денег Канг Юй, чтобы та их потратила, а остальные откладывает на крайний случай".

"А вы знали о двух миллионах, которые он дал Ло Сяолуну?" спросил Минг Шу.

"Конечно, я знаю, как я мог не знать? Старик Ло постоянно об этом говорил. Он был в восторге от этого, а кто бы не был в восторге? Какой отец не был бы счастлив, если бы мог поддержать своего сына? Ах, но это напомнило мне, что Ло Сяолун потратил все деньги и позже вернулся, чтобы попросить у Старика Ло еще".

Минг Шу поднял брови. Это была новая информация. "Сколько он попросил? Дал ли ему Ло Сянфу?".

"Я не уверен в этом".

"Когда это произошло?"

"Совсем недавно", - сказал Инь Циндун. Он на мгновение задумался, вспоминая. "В прошлом месяце, когда Старый Ло пригласил меня, Старого Фу и Старого Ли к себе домой. Тогда он и рассказал нам. В то время он еще не дал своему сыну денег. Он просто жаловался, что у его ребенка нет деловой хватки, и все деньги, которые он даст Ло Сяолуну, будут потрачены впустую. Но дал ли он ему деньги в итоге, я не знаю".

Минг Шу тут же задал еще один вопрос. "Тогда, помните ли вы, что Ло Сянфу и Кан Юй поссорились, когда вы посещали их дом?"

Инь Циндун удивленно посмотрел на него. "Кан Юй рассказала вам?"

Минг Шу проигнорировал вопрос и продолжил. "Они серьезно подрались?"

"Вообще-то, я бы не назвал это дракой", - сказал Инь Циндун. "На самом деле Кан Юй просто односторонне ругала Старого Ло за то, что тот плохо отзывался об их сыне в присутствии гостей. Совершенно неразумно, не находите? Если у старика Ло плохое настроение, разве он не имеет права пожаловаться? Если он отец Ло Сяолуна, значит ли это, что Ло Сяолун имеет право выбрасывать его деньги на ветер?"

Инь Циндун неодобрительно покачал головой. "Хорошо, что у старого Ло никогда не было недостатка в деньгах. Он такой слабовольный человек. Вот почему Ло Сяолун смог занять у него так много денег. Простите меня за недобрые слова, но даже если бы старика Ло не убили, этот его сын в один прекрасный день выдоил бы его досуха".

Это была совсем другая история, чем та, которую рассказала Кан Юй. Минг Шу изучал Инь Циндуна, вспоминая разговор с Кан Юй и ее объяснение ссоры с Ло Сянфу.

Кто-то из них двоих, или Кан Юй или Инь Циндун, определенно лгал.

Вопрос был в том, кто именно лжет? И кто из них больше выиграет, солгав или скрыв правду?

"Что еще?" спросил Минг Шу. Хотя его мысли быстро вращались, обрабатывая новую информацию, выражение его лица было совершенно спокойным и не читаемым. "Люди, с которыми Ло Сянфу вел дела. Были ли среди них те, кто произвел на вас особенно сильное впечатление?"

"Вот такую информацию я бы не осмелился выдать просто так", - сказал Инь Циндун, взмахнув рукой, как бы отгоняя от себя эту тему. "У вас, детективов, есть возможность расследовать это самостоятельно, не так ли?"

Минг Шу сверкнул загадочной улыбкой, прищурив уголки глаз.

"Все, что я знаю, - поспешно добавил Инь Циндун, - это то, что некоторые из этих богачей задолжали Старику Ло деньги. По крайней мере, так сказал Старый Ло. Но я не знаю, о ком он говорил. Я не могу просто строить догадки, верно?"

"Последний вопрос", - сказал Минг Шу. "Что вы знаете об интересе Ло Сянфу к фотографии?"

"А, вот об этом я знаю многое", - сказал Инь Циндун. "Вы обратились к нужному человеку. Некоторое время назад я даже ходил со Стариком Ло в магазин за фотоаппаратом".

"Кан Юй сказала, что с тех пор, как Ло Сянфу увлекся фотографией, он не берет заказов и другой работы", - сказал Минг Шу. Он бросил эти крохи информации как бы случайно, ожидая, что Инь Циндун проглотит их.

Инь Циндун на это рассмеялся. "У Кан Юй хватило наглости сказать такое? Это она виновата в том, что Ло Сянфу так увлекся фотографией. Это был способ сбежать от ужасной домашней жизни. Его жена заботится только о себе и своем сыне. Она была холодна к старому Ло на протяжении многих лет. Проводит ли Старый Ло время дома или нет, никого в его семье не волнует. То, как она с ним обращается, это эмоциональное насилие, понимаете?".

Минг Шу уже сталкивался со случаями эмоционального насилия. Бытовало мнение, что когда речь идет о домашнем насилии, будь то эмоциональное или физическое, жертвами всегда становятся женщины. Но в действительности это было не так. В парах среднего возраста довольно значительную часть жертв эмоционального насилия составляли мужчины.

"Ло Сянфу в основном фотографировал молодых женщин", - продолжает Минг Шу. "Он показывал вам эти фотографии?"

Инь Циндун несколько раз открыл и закрыл рот, словно не зная, что сказать, но потом вздохнул и кивнул. "Да, я видел их. Каждый раз, показывая их, он выглядел очень счастливым. Но скажите мне, такой старик, как он? Бегает за молодыми девушками, чтобы сфотографировать? Что это за поведение? Если бы это было несколько десятилетий назад, его бы заклеймили как преступника и отправили в тюрьму!

"Я пытался сказать ему, что он должен прекратить такие вещи, но он не слушал. Он просто говорил, что всю жизнь тяжело работал для своей семьи и до сих пор у него никогда не было хобби. А теперь, хоть и на старость лет, он наконец-то нашел то, что ему нравится. Он действительно не хотел, чтобы кто-то из нас давал ему советы по этому поводу".

Минг Шу откинулся в кресле и взял паузу, чтобы переварить натиск новой информации. Как раз в этот момент ему позвонил Чжоу Юань.

"Капитан Минг! Мы нашли кое-что на записях камер наблюдения!"

Видеозапись была плохого качества, снятая 1 июля в 22:24. Мужчина в кепке, подозрительно двигаясь, вошел в закрытый квартал, в котором жил Ло Сянфу. В 23:57 тот же мужчина вышел через те же ворота.

Вполне вероятно, что этим человеком был Ло Сяолун, а камера, зафиксировавшая его приход и уход, оказалась одной из двух работающих камер в районе над западными воротами.

"Капитан Мин", - кротко добавил Чжоу Юань. Он был невысоким человеком с тихим голосом. "Я помню, когда вы сказали мне проверить записи с камеры на западных воротах, Кан Юй сказала, что Ло Сянфу никогда не приходил и не выходил через эти ворота. Она сказала нам, что проверка этой камеры будет пустой тратой времени".

Конечно, Минг Шу помнил эту деталь. Он также вспомнил, что, когда он навещал Кан Юй в ее доме, она не преминула сообщить ему, что Ло Сяолун не появлялся дома уже много месяцев, и что сейчас он спешит вернуться в город Донгье.

После обнаружения записи с камер наблюдения стало очевидно, что Ло Сяолун был в доме семьи Ло за день до убийства Ло Сянфу. А всего за месяц до этого Ло Сянфу жаловался своим друзьям на отсутствие у сына деловой хватки и привычку постоянно просить у него денег.

Имел ли Ло Сяолун, пробравшийся в дом своей семьи посреди ночи, какое-либо отношение к спору о деньгах, которые он просил?

Имеет ли смерть Ло Сянфу отношение к Ло Сяолуну?

"Где сейчас находится Ло Сяолун?" спросил Минг Шу, холодно и безжалостно хмурясь.