Глава 2. Пустить корни
Корень Женьшеня чувствовал сильное головокружение и нехватку воздуха. В голове опять зазвучал оглушающий голос:
[Система Помощи в Добродетели сердечно приветствует вас. Мы готовы оказать поддержку на пути к достижению желаемых целей, предоставив возможность прожить, изменить, переосмыслить и достойно оценить новый опыт. Искренне надеемся, что вам удастся трансформировать клишированный, недостойный существования ширпотреб в истинно высококачественное, высококультурное произведение, достойное лицезрения и восхищения даже предков автора, и соответствующее вашим вкусам. Желаем вам наслаждения и удачи на этом пути.]
Женьшень дрожал всем телом, пытаясь пошевелить хоть одной мышцей, но попытка не увенчалась успехом. Более того, не получилось отыскать даже каплю сил на открытие глаз, ни о каком движении и речи быть не могло.
Ему казалось, будто голова прибывает на корабле во время шторма и её качает, бросает, швыряет из сторону в сторону, а она катается туда-сюда. Потребовалось довольно много времени, прежде чем это чувство отступило.
Начав понемногу приходить в себя, но всё ещё не имея сил поднять веки, он чувствовал, что лежит на ледяной земле, в пропитанной влагой одежде, а в воздухе стоит запах дерева и сырости; кажется, недавно прошёл дождь. До ушей доносился далёкий вой каких-то животных и оглушающе громкое стрекотание сверчка; он находился где-то совсем близко.
Корню думалось, что, наверное, его занесло в какой-то маленький деревянный домик, где стены - это чёртово решето, полное щелей, через которые продувает собачий ветер, и выскальзывают кусочки его души, ищущие врата в мир духов, дабы прервать эту не успевшую начаться несчастную жизнь.
Тело ни в какую не желало двигаться, и расстроенный Женьшень мысленно пустился в стенания:
«Вот же угораздило! Обычно в книгах про переселение душ, когда герои перерождаются, они не только сразу дееспособны, но ещё и умудряются нести всякий бред про розыгрыш или съёмки кино, а ещё подбегают к зеркалу, которое всегда где-то рядом, разглядывают себя. Ещё рядом так кстати появляется человек, который невзначай отвечает на все их вопросы! Что же касается Корня Женьшеня, талантливейшего писателя, знающего эти клише, как свои пять пальцев?
У него как всегда всё происходит через одно место! Того гляди, действительно пущу корни и стану чертовым овощем! Зачем системе понадобились эти хрупкие кости и уставшая душа?»
В этот момент раздался звонкий «цзинь» и голос, звучавший как автоответчик вновь заговорил:
[Активация системы прошла успешно.
Вы были привязаны к учётной записи: Му Циюй - сосед главной героини.
Роль: антагонист
Оружие: не имеется
Способность: не имеется
Стартовое количество баллов: 0]
- Небеса, где я согрешил? За что расплачиваюсь? - жалобно вопрошал он.
- Система, почему я не помню этого персонажа? - Корень попробовал спросить, но услышав лишь молчание в ответ, почувствовал, что где-то в его сердце поселилась чернейшая злоба.
Хаа... - вздохнул он и вновь задумался:
- А знает ли Мечтатель в Ладони об эдаком симуляторе жизни, вдохновлённом его новеллой «Возрождение прекрасного феникса»?
Стоило только упомянуть об этом, как голос с ноткой раздражения отозвался:
[Вы запустили Систему как «Пользователь/1: Корень Женьшеня» и были привязаны к учётной записи «Му Циюй».
Пользователю в дальнейшем будет доступен сценарий персонажа].
После такого плодотворного разговора с системой Корню сделалось совсем плохо, к отвратительному настроению присоединились невыносимая тошнота, голод, ощущаемый даже в костях, холод, проникающий до самых внутренних органов, и боль, разливающаяся волнами по всему телу.
Каким образом тело было доведено до такого полутрупного состояния, оставалось загадкой.
Мысли Женьшеня блуждали и плавали в голове, образы из прошлой жизни мелькали перед глазами.
Квартира была заперта на ключ, но ноутбук остался включённым и не запароленным. Скорее всего, его тело уже достали из-под обломков. Такое событие не могло остаться незамеченным, наверняка о нём напишут в городских новостях.
Как же это будет подано? Как обычная жертва несчастного случая или СМИ заглянут в ноутбук и, для большего интереса к сюжету новостей, напишут: «Умер - нет, скоропостижно встретил смерть под потолком - тоже нет, звучит совсем уж странно и убого. Лучше: под обломками здания скоропостижно скончался талантливый писатель, автор известной в интернете трилогии "Дальнее следование в другой мир"».
Эта его работа, конечно, не была известной как и все остальные, но зато являлась главной гордостью Корня Женьшеня, именно ею он больше всего хотел похвастаться. Возможно, его друзья воспользуются этой какой-никакой оглаской и в память о нём как-то продвинут его книги, хотя бы одну.
В истории ведь огромное количество случаев,
когда авторы книг или картин становился популярным уже после своей смерти. Как было бы здорово, если бы всё произошло именно так. Жаль, что этого Женьшень, скорее всего, уже не увидит.
Так он и блуждал в чертогах своего разума, пока кое-что не вырвало его из внутреннего мира. Это был сверчок, а точнее, его назойливое стрекотание, которое становилось всё ближе и ближе. После осознания подмеченного факта, Женьшень полностью вернулся в реальность, и в нём проснулся страх.
Он задался вопросом: может ли случиться так, что нерадивое насекомое перепутает его ухо с норой и... заползëт туда?
Стоило только представить подобное, как тревожная мысль лишила сознания, человека с богатой фантазией.
Очнулся Корень спустя неопределённое количество времени и точно понял, что наступило утро, а помочь ему в этом смогло одно наитупейшее создание на земле - петух, который уже несколько часов драл свое горло, не оставляя малейшего шанса на покой для нездорового человека.
Женьшень наконец смог открыть глаза и встретил взор деревянного потолка. Пошарив взглядом по сторонам, он понял, что находится в дровяном сарае. Эффект чудодейственного сна поразил его: боль всё ещё преследовала, но тело наконец-то обрело способность двигаться.
Отойдя от радостного шока, он облокотился спиной на деревянную стену и, сидя на холодной земле принялся рассматривать свою одежду, а точнее, жалкую пародию на неё, потому что полноценными вещами эти грязные тряпки, назвать язык не повернётся.
Длинные волосы были завязаны в пучок какой-то бечевкой, а обуви вообще не оказалось. Присутствовало стойкое ощущение, что такой вид мог принадлежать только какому-то бездомному нищему.
Посидев несколько минут, массируя виски, он вспомнил о чём-то важном и, немного помедлив позвал:
— Система! Мне ведь будет доступен сценарий персонажа?
[Начинаю запуск истории персонажа] - быстро отозвалась система и начала проецировать в голове Женьшеня картины прошлого:
[В семье Му до того как родился Му Циюй, уже имелись двое крепких сыновей. Чтобы в будущем обеспечить своим детям хорошую жизнь, а в дальнейшем достойные браки, семье было необходимо улучшить своё материальное положение. На ум матери Му пришёл исключительный способ решения проблемы - родить дочь и отдать еë работать в дом терпимости. Глава семейства молча одобрил этот план.
Забеременев, мать Му обратилась к шаману-страннику, и для одного из ритуалов была вынуждена обрезать свои волосы. Затем на протяжении девяти месяцев она ела и пила до тошноты горький корень дерева кыр-дар, который, по слухам, должен даровать ребёнку неписаную красоту.
Каждую неделю в храме она молила небеса, чтобы ей послали дочь. Однако небеса остались глухи к еë молитвам, и хоть старинные приметы указывали, что в чреве девочка, в злополучный день родился мальчик.
Мать Му не отчаялась и попыталась снова зачать, но все попытки оказались тщетны.
Оставшиеся волосы начали рано седеть и выпадать, да и за год ношения этого дитя женщина постарела лет на десять, стала выглядеть хуже всех своих ровесниц.
После осознания беды произошедшего вся вина легла на ребенка: «Он проклят», - посчитала мать. И настолько же, насколько женщина любила двух старших сыновей, настолько же сильно она возненавидела третьего ребёнка.
Семья была бы рада отдать этого ребенка в дом цветов, как и планировали, но уставы храма Сэнмо запрещали собственноручно лишать сына брака. Отец Му и мать Му не были набожными людьми, но боялись осуждения со стороны и опасались, что подобное действо испортит жизнь их двоим любимым детям.
А мальчик, как по велению судьбы, рос здоровым, и красота его расцветала с каждым годом, ничуть не уступая женской. Чем старше он становился, тем сильнее, вслед за матерью, ненавидела его семья.
На момент вашего переселения семья Му пытается выжить Му Циюя из дома, чтобы он добровольно ушел работать в публичный дом.]
Рассказ произвёл на Женьшеня неизгладимое впечатление; он чувствовал, как зеленеют его кишки, а глаза наливаются кровью. Он не мог представить себе, какой тварью нужно быть, чтобы спланировать подобное.
«Как можно так обойтись с собственным ребёнком? А хуже всего то, что если бы родилась дочь, то даже храму было бы плевать на судьбу несчастной души!» Сделав глубокий вдох, Корень прошептал злобным голосом:
— Система, в новелле не могло быть такого персонажа. Я бы непременно запомнил этого бедного мальчика и чёртово семейство уродов!
— Вы правы, в книге действительно не упоминался этот персонаж, - механическим голосом отозвалась система. - Он был добавлен для устранения сюжетных дыр.
Кажется, что после услышанного писатель окончательно убедился: этот гребаный мир реален, к сожалению, всё происходит наяву.
Он не забыл и о самом главном, тревожно спросив:
- Что происходит сейчас? Как тело оказалось в подобном положении? Что мне теперь делать?
Система ответила ему полным холода тоном:
[Вы были перемещены на момент второго месяца весны. Вчера днём между Му Циюем и матерью Му произошла ссора, после которой среднему сыну было велено наказать младшего, что он с энтузиазмом и исполнил: забрал обувь, избил и, окатив ледяной водой, закрыл на ночь в дровяном сарае.
Инструкции к дальнейшем действиям вам предоставят, ожидайте]
Не успел Женьшень даже подумать о сложившейся ситуации и дальнейшем плане действия, как старая дверь сарая со скрипом отворилась. На огромной скорости, с нечеловеческой силой что-то внезапно прилетело и ударило его по голове, да так сильно, что в ушах послышался звон. И кто-то громко рявкнул:
- Выметайся отсюда, бестолочь!
Корень схватился за голову, пытаясь унять боль и удержаться в сознании. В один миг он чуть снова не окачурился. Посмотрев в сторону, куда отлетело это нечто, он увидел предмет, чуть не убивший его - пара обуви. Каков был бы позор, едва обретя новую жизнь, помереть от такого орудия.
Вскинув голову, он увидел нерадивого метателя, чуть не лишившего его жизни. Это был крепкий юноша ростом примерно в шесть футов, с тёмными волосами и смуглой кожей; его брови напоминали две черные пушистые гусеницы, а лицо было искажено гримасой гнева.
Однако даже это не могло скрыть, что один его глаз смотрел на Женьшеня, а другой - куда-то на запад. Это первое, что бросалось в глаза при виде этого медведя.
Над его головой моментально всплыла серебряная табличка:
[Средний сын семьи Му - Му Цзю]
Писатель почувствовал, как после подсказки от системы в его голове начали проноситься сотни, а может и тысячи воспоминаний, ему не принадлежащих. Но все непременно связаны с этим человеком, и на удивление не обнаружилось ни одного хорошего.
Следуя этой цепочке, стало ясно, как выглядел тот, кто мучил Му Циюя и довел его до полумёртвого, а может, даже и мёртвого состояния. Возможно, эта тварь ненароком убила своего брата, и поэтому Женьшень оказался на его месте.
Пока он сидел в оцепенении, здоровяк искромётно плюнул на землю, развернулся и побрёл по вытоптанной тропинке, ведущей, если верить тому, что беспрерывно всплывает в ушибленной голове, к дому.
К собственному удивлению, Женьшень, или, точнее, Му Циюй, резко вскочил, быстро натянул обувь и, прихрамывая, пошёл следом.
Каждое движение отдавало такой болью, что казалось, будто от каждого движения рвутся мышцы и расходятся сухожилия, но он не мог остановиться. Тело не подчинялось, как будто жило своей жизнью.
Корень несколько раз мысленно позвал систему и попросил объяснений, но был проигнорирован. Его охватило зловещее предчувствие, в душе зарождалась тревога, заставляющая сердце биться чаще и сильнее, гоняя кровь по сосудам с бешенной скоростью. Но не было бы счастья, да несчастье помогло: температура его тела немного поднялась.
Так он и шёл, пока капля, упавшая на лицо с изогнутого края крыши, не пробудила холодный рассудок.
«Спокойствие - главное, сохранять спокойствие. Ещё не такие метели нам в лицо летели! Всё хорошо, пока я снова жив», - утешился Женьшень.
Названный проводник даже не остановился перед домом, а сразу, распахнув дверь, зашёл; следом за ним, словно полевая мышь, не касаясь двери, привычно заскочил Му Циюй.
Снаружи дом выглядел не слишком бедно. А внутри, по меркам современного человека, напоминал скорее заваленную разными вещами кладовку, нежели жилое помещение. Никакого уюта.
Если сравнивать с односельчанами, то жили они ещё вполне приемлемо - у некоторых и дом похуже, и места поменьше, и детей побольше.
Женьшень скользнул взглядом по столу, на котором стояла выстроенная в башню грязная посуда — ровно четыре грязные тарелки. Стол был явно великоват для такой семьи, и за ним могло свободно разместиться больше шести человек; отсутствие одного не заметить было невозможно.
Обычно во главе стола сидела мать Му, справа от неё — отец Му и средний сын. Слева же от неё находился старший сын, а рядом с ним, на расстоянии, где мог бы уместиться ещё один человек, сидел Му Циюй. Его место всегда было завалено разными вещами, трогать которые ему нельзя.
В его ежедневную рутину входило обслуживание стола: что-то протереть, принести, подать, помыть. Казалось бы, быть накрывающим — хорошая позиция, всегда можешь положить себе еды чуть больше, но нет — еду по тарелкам распределяла мать Му. А ему оставалось только нести на стол полные тарелки, а в конце получать свою почти пустую плошку.
Дружной семье не впервой сначала насладиться утренней трапезой, и только потом вспомнить, что кого-то не хватает.
Но что ещё стоит ожидать от этих злобных людей? Хочешь есть — иди работать в публичный дом — чего-то иного от них не услышать.
Подойдя к печке и заглянув в котел, Корень увидел, что на дне ещё что-то осталось. Му Циюй мигом схватил лежащую рядом тарелку и принялся накладывать кушанье, хотя больше подошло бы слово «добывать», ведь еду пришлось тщательно соскребать со дна, стенок и с крышки котла.
Приложив упорство и усилия, он смог раздобыть треть половника какой-то субстанции, идентифицировав это блюдо как рисовую похлёбку — состоящую из мутной жижи и горстки раздавленного риса.
Это нечто не походило даже на собачью еду. Оно скорее напоминало воду из рекламы по телевизору, на которой показывали, как хорошо растворяется их новая трёхслойная туалетная бумага.
Если покопаться в воспоминаниях прежнего владельца тела, то эта похлёбка, хоть и дурно пахла, была не такой уж плохой; в ней даже было мясо, которое, правда, ему никогда не доставалось.
Кажется, еда закончилась, но о забытом члене семьи кто-то позаботился и добродушно налил в пустой котёл немного воды. Такая доброта — отличительный знак главного сокровища этой семьи — старшего сына.
Му Циюй только поднёс тарелку с завтраком ко рту, как услышал стук и полный счастья голос:
— Братец Цин-цы, с возвращением!
Помяни чёрта; он и появится.
Повернув голову на зов, Женьшень лицезрел в окне юношу, лучившегося тёплым светом, озарившим весь дом. Казалось, само солнце спустилось на землю, чтобы осветить путь горемыки и согреть его после столь тёмной, холодной и одинокой ночи.
Прищурившись, Женьшень понял, что это не галлюцинация: человек действительно светится, только не сам - его профиль обрамляло утреннее солнце. Этот юноша был очередной головной болью Му Циюя.
Серебряная табличка над головой не заставила себя долго ждать.
[Старший сын семьи Му - Му Линь]
Этот персонаж появился в новелле ещё до того как Корень успел в ней разочаровался, поэтому его примерное описание он запомнил.
Му Линь не был антагонистом или протагонистом; скорее, автор добавил его, чтобы показать читателю, что главная героиня совсем не разбирается в людях.
Этот «солнца лучик» был первой любовью Мо Миэй.
Влюбиться в такого немудрено, ведь он обладал обаятельной внешностью: здоровая кожа, белые зубы, симметричные черты лица, а также холодные глаза и лисий взгляд.
На его тонких губах всегда играла мягкая улыбка, весь его образ производил впечатление доброго и справедливого человека.
Что-то не меняется вне зависимости от времени и пространства. Во всём мире, и даже в несчастном романе с обратным гаремом, маленькие девочки, девушки и женщины всегда сходят с ума по лицемерам.
- Братец, ты вернулся! - с таким энтузиазмом произнёс Му Линь, что посторонние могли подумать, будто Му Циюй неделю околачивался невесть где, а не отбывал наказание, запертый в дровяном сарае на ночь в двух плевках от дома.
- В зелёной чашке варенье; залей водой, погрейся и бегом в поле. Нельзя снова расстраивать родителей, - с улыбкой бросил юноша и удалился.
- Тц. - послышалось из дальнего угла комнаты.
Му Цзю одарил Му Циюя полным ненависти и желчи взглядом, словно хотел раздавить его на месте, как надоедливое насекомое. А после, тяжёлыми шагами, от которых чуть не трясся дом, ушёл, хлопнув дверью.
Женьшень был безмолвным наблюдателем и в тоже время непосредственным участником развернувшейся семейной драмы.
Корень не был психоаналитиком, но сразу приметил: Му Цзю ненавидит своих братьев.
Если смотреть с точки зрения этого медведя с низким эмоциональным интеллектом, то всё выглядит так: Му Линя боготворят родители и окружающие, он души не чает в Му Циюе, а Му Цзю - всеобщий изгой.
Люди разное болтали, и ребенок многое слышал: что внешность его братьев гораздо привлекательнее, что он единственный в семье урод, что он калека имеющий глазной недуг и что ни одна девушка на него не посмотрит.
Его косоглазие не было врождённым, он приобрёл его в детстве. Когда-то, играя или нет, он гонял Му Циюя по двору. Младший скользнул под телегу, а Му Цзю со всего маху врезался в неё, ударившись головой. С тех пор его глаза стали такими.
Старший и младший братья наружностью пошли в отца Му. Тот в своё время по красоте был первым парнем на деревне, а Му Цзю похож на мать Му, а та всю жизнь была уродиной.
Сельчане шутили, а может, действительно что-то знали: что семье отца Му банально не хватило денег на выкуп приличной женщины. Поэтому и пришлось довольствоваться тем чудовищем, которое ему почти даром всучили.
Мать Му славилась на всю деревню тем, что всегда была дурна и внешне, и по характеру - в двух словах, скверная баба.
Немудрено, что только рохля, такой как отец Му - мужик с ватными шарами, и смог ужиться со столько взбалмошной, своенравной, отвратительной особой.
Му Цзю очень хотел втоптать Му Линя в грязь и как следует его поколотить, да только не мог. Если бы попытался, его самого втоптали бы в место похуже - вообщм, ни силы, ни статус не позволяли.
Так всё и привело к тому, что тумаки и злоба обрушиваются на голову беззащитного, уязвимого младшего.
Небеса обделили этого медведя не только красотой, но и умом; он, наверное, никогда не догадается, кто в их семье настоящая жертва.