Соперники||𝒥ℯ𝓃𝓀ℴℴ𝓀

Чонгук

Полтора года спустя

— Войдите!

Открылась дверь моего кабинета, и знакомое лицо человека, которого я не ожидал увидеть, расплылось в улыбке.

Кан Богён оглядел мой офис:

— Ого, как у вас тут все сурово!

Меблировка моего офиса состояла из складного стола, металлического стула и трех ящиков из-под молока, которые служили мне полками для папок. С потолка свисала одинокая лампочка на оранжевом шнуре. Делать офис презентабельным как-то не стояло у меня на повестке дня.

Встав, я обогнул стол, чтобы поприветствовать Богёна. Пока мы обменивались рукопожатиями, я шутливо спросил:

— Какими судьбами в наших трущобах? Из нашего отеля открывается великолепный вид на улицу, где торгуют крэком.

Богён засмеялся.

— Первый этаж отремонтировали просто на загляденье! Вот и «Герцогиня» с этого начиналась.

— Неужели Харим тоже приходилось приплачивать ханыгам, чтобы не мочились у входа?

— Такого не припомню, но атмосфера очень похожа. Едва перешагнешь порог, повсюду кипит работа: тут тебе и мастера, которые спешат доделать последние детали, и новый персонал, который носится как заведенный, чтобы все было тип-топ к приезду первых гостей. Так и ждешь, что вот-вот случится что-то особенное.

Я улыбнулся. Мне казалось, только я замечаю эту атмосферу. Через шесть недель после того, как Кимам достался контрольный пакет акций «Герцогини», я шел навестить мистера Чена и на окне заколоченной гостиницы заметил табличку «Продается». Внутри очень кстати оказалась риелторша, и я зашел. Пока она говорила по телефону, я огляделся. Углы были затянуты паутиной, повсюду виднелись признаки запустения, но при виде надписи над стойкой ресепшена «Отель «Розе» я сразу почувствовал себя на пороге больших изменений.

Здание пустовало пять лет. Позже я выяснил, что отель закрылся за неделю до кончины моей сестры. Я никогда особо не верил в судьбу, но мне нравится думать, что Розе смотрела на меня в тот день с небес и подала мне знак встряхнуться и осмелеть. Район был не самый лучший, но перспективный, и я поверил в этот район. Что еще важнее, я наконец поверил в себя.

Через месяц после того, как я впервые зашел в отель «Розе», у меня случился тридцатый день рождения, и я обменял чек почти на пять миллионов долларов на этот бардак в виде гостиницы. Впервые я решился подоить свой трастовый фонд, учрежденный дедом в качестве компенсации за мои «запчасти» для Розе.

Из чувства приличия я в тот же день позвонил деду и отцу сказать, что начинаю собственное дело. Они, конечно, не простили мне подставы с «Герцогиней», но уведомить их все-таки казалось правильным. Удачи они мне не пожелали, но и отговаривать не стали — им искренне было все ровно как и на мое день рождение, о которой они и не вспомнили.

Ну и ладно, как говорится, распрощались наконец. Пусть дверь несильно даст им по заднице, когда будут выходить.

Вечером я пошел к Дженни и отпраздновал свободу по своему вкусу: хорошей пылкой ссорой со своей девушкой. Она немного расстроилась, что я ни словом не обмолвился о своих планах: купил обшарпанный отель и разорвал отношения с семьей, а ее в известность не поставил.

До сих пор не знаю, почему я так поступил. Может, боялся, что она начнет меня отговаривать, или мне все-таки хотелось осилить это дело самому. В любом случае Дженни осталась недовольна моей скрытностью, но после трех оргазмов она меня простила, когда я ее развязал.

— Так что привело вас к нам, Богён? — спросил я. — В «Герцогине» все готово?

— Все на мази. Наша техническая бригада сразу приступила к делу, едва Дженни уехала в аэропорт. Когда вы вечером придете, все будет готово.

— Отлично, спасибо.

Богён, протянул мне коричневый бумажный пакет, который держал в руке.

— Вот, подумал, вам понравится. Лежал в одной из коробок, которые мы принесли со склада.

Брови у меня сошлись на переносице.

— А что это?

— Мой рождественский подарок Харим на 1961 год. Я совершенно о нем забыл. Взгляните, по-моему, он удивительно подходит к сегодняшнему событию.

В пакете я увидел стеклянное украшение, завернутое в старые газеты. Сперва я ничего не понял, но, повернув и увидев, что на обороте, вскинул глаза на Богёна:

— Вот это да!

Богён улыбнулся.

— Жизнь движется по кругу, правда? Иногда нам кажется — круг вот-вот сомкнется, и тут выясняется, что все начинается сначала. Удачи сегодня вечером, сынок!

Дженни

Стоя на эскалаторе в аэропорту, я с улыбкой наблюдала, как Чонгук высматривает меня среди прилетевших. Он не был самым высоким в толпе, хотя и возвышался над остальными, но в нем был какой-то магнетизм. Конечно, он высокий, темноволосый и красивый, но выделяло его не это, а манера держаться. Он стоял, широко расставив ноги, с высоко поднятой головой, лукавым огоньком в глазах и задиристой улыбочкой, которая всегда трепетала в уголках его губ. Чонгук ждал в зоне получения багажа с букетом цветов, и, уверена, многие женщины поглядывали на него с замиранием сердца.

Когда я оказалась на середине эскалатора, Чонгук заметил меня и улыбка расцвела полным цветом. Мы были вместе уже полтора года, а год назад рискнули и съехались вместе, однако при виде его обольстительной улыбки я до сих пор сразу чувствовала тепло внизу живота.

Чонгук пошел через зону ожидания к эскалатору, не сводя с меня глаз.

— Что ты тут делаешь? — обрадованно спросила я, ступая на пол терминала.

Чонгук взял мой чемодан, подхватил меня за талию и привлек к себе.

— Не терпелось тебя увидеть.

Он поцеловал меня, будто не видел целый месяц, притом что я летала навестить деда на полтора дня.

— Приятный сюрприз! Спасибо, что ты меня встретил.

Выйдя на улицу, я поспешно запахнула пальто.

— Да, это не Флорида.

— Завтра снег обещали.

— Ой, какая прелесть! Надеюсь, долежит до Рождества. Хочу белое Рождество!

— Дорогая, если завтра выпадет снег и пролежит две недели, это будет серое и слякотное Рождество.

Я надулась.

— Не разрушай мою мечту только потому, что ты Скрудж!

— Я не Скрудж.

— Значит, мы украсим наконец квартиру в выходные?

Я знала, что Рождество у Чонгука вызывает смешанные чувства — предновогодняя обстановка напоминала ему о Розе. Но мне хотелось чего-то более пышного — в прошлом году мы ограничились чисто символическим убранством.

По дороге в город я рассказала Чонгуку о своей поездке, а он поделился последними новостями об отеле «Розе», который должен был открыться сразу после Нового года. Чонгук был в хорошем настроении, и я решилась поднять еще одну тему.

— В январе бабушке исполнится восемьдесят, дед готовит ей вечеринку-сюрприз.

Чонгук покосился на меня:

— В самом деле? Мило.

— Я подумала: может, слетаем к ним в гости?

— Мы?!

— Да, мы с тобой.

— Ты хочешь, чтобы я пошел на вечеринку, где кишмя кишат Кимы?

Я кивнула.

— Хочу.

— А что твой дед на это скажет?

— Я с ним говорила, он не против.

Конечно, это была не вся правда, но на этот раз дед не сказал «через мой труп». Я сочла это добрым знаком.

Чонгук побарабанил пальцами по рулю.

— Я пойду, если ты этого хочешь.

У меня расширились глаза.

— Правда?

— Тебе это важно?

— Конечно! Дед тебя полюбит, как только получше узнает.

Чонгук покачал головой.

— Давай просто надеяться, что он стерпит мое присутствие, чтобы ты потом не разочаровалась, детка.

Я улыбнулась:

— Хорошо.

Когда мы проехали тоннель, Чонгук свернул направо, а не налево.

— Мы разве не домой?

— Мне нужно заехать в «Герцогиню».

— Зачем это?

— Я случайно отправил туда доставку. Заказывал с твоего аккаунта в «Прайм», последний адрес доставки у тебя был на отель, я поздно заметил.

Я зевнула.

— Я устала. Может, я завтра захвачу ее домой?

— Нет, это срочно.

— А что там?

Чонгук замялся.

— Не твое дело, вот что там.

Я обрадованно заулыбалась.

— Подарок на Рождество, да?

Мы остановились за квартал до «Герцогини» — Чонгук припарковался вторым рядом. Отстегнув ремень, он начал выбираться из машины.

— Я тебя тут подожду, — сказала я.

— Нет.

— Что значит — нет? Почему я не могу подождать тут?

Чонгук провел рукой по волосам.

— Потому что доставка у тебя в кабинете, а у меня нет ключа.

Я потянулась за сумкой, которую поставила на пол.

— Я сейчас дам тебе ключи.

Чонгук нетерпеливо фыркнул:

— Пошли со мной, говорю!

— Но я устала!

— Это займет не больше минуты.

Я тоже фыркнула.

— Прекрасно, но иногда ты меня просто бесишь!

Чонгук что-то проворчал, выбираясь из машины, и обогнул капот, чтобы открыть мне дверь. Когда он подал мне руку, я заметила, что ладонь у него влажная.

— У твоей машины вроде нет подогрева руля?

— Нет.

— Тогда почему руки потные?

Чонгук досадливо поморщился и потянул меня вперед. У входа в «Герцогиню» он жестом отогнал швейцара и сам распахнул для меня дверь. Удивляясь этой перемене настроения, я вошла, сделала несколько шагов и остановилась, недоверчиво заморгав:

— Что это... Что это?!

— По-моему, это самая огромная рождественская ель, какую я видел.

Чонгук подвел меня ближе. Мы остановились в нескольких футах от гигантской ели. Я запрокинула голову. Установленная между двумя полукруглыми лестницами, ведущими на второй этаж, ель царственно возвышалась надо мной, почти касаясь верхушкой потолка. От десятиметровой зеленой красавицы во всей гостинице пахло Рождеством.

— Тебе нравится? — спросил Чонгук.

Я покачала головой.

— У меня нет слов. Прелесть! Вот это величина!

Чонгук подмигнул и сказал мне на ухо:

— Я это и раньше слышал.

Я засмеялась:

— Нет, ну когда же ты это успел?

Подошел Кай из службы эксплуатации с удлинителем в одной руке и электрической вилкой в другой и посмотрел на Чонгука:

— Вы готовы?

— Всегда готов, — отозвался Чонгук.

Кай вставил вилку в розетку, и елка осветилась белыми огоньками — даже не представляю, сколько елочных гирлянд для нее понадобилось. Секунд через десять огоньки начали мигать и переливаться. Зрелище было совершенно волшебное. Завороженная этой красотой, я не заметила, как Чонгук куда-то переместился. Зато когда я это заметила, мир вокруг перестал существовать.

Все, кроме этого коленопреклоненного мужчины, вдруг исчезло.

Я зажала рот руками, чувствуя, что глаза у меня на мокром месте.

— Боже мой, Чонгук! А я еще не хотела выходить из машины!

Он усмехнулся.

— Маленькая перебранка пришлась очень к месту. Нам необходимо было поспорить, чтобы я наконец раскачался. Мы не были бы собой, если бы обошлись улыбками и розами.

Я покачала головой.

— Ты прав, это не для нас.

Чонгук глубоко вздохнул — я видела, как его грудь поднялась и опала, — и взял меня за руку. Я наконец догадалась, отчего у него были влажные ладони. Они и сейчас не высохли. Мой бесстрашный дерзкий мужчина волновался! Я приложила руку к груди, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце.

Волновался не он один.

Чонгук откашлялся и начал:

— Ким Дженни до встречи с тобой у меня не было цели в жизни. Но довольно скоро после того, как ты ракетой ворвалась в мое существование, я понял, отчего я жил как потерянный, пока ты меня не нашла. Моя цель в жизни — любить тебя. В душе я знал это с первого дня, как мы переступили порог этого отеля, но смысла в этом я тогда не увидел. Я не сразу понял, что любовь не про смысл, а про счастье. Ты подарила мне счастье, какого я не знал, Дженни. Я хочу провести остаток жизни, ссорясь с тобой — только для того, чтобы можно было помириться. И я хочу, чтобы этот остаток жизни начался сегодня. Поэтому, пожалуйста, окажи мне честь, согласившись стать моей женой, ибо «Мне больше в мире никого не надо, тебя избрал я в спутницы себе».

Слезы потекли у меня по щекам. Не знаю почему, но я тоже опустилась на колени и прижалась ко лбу Чонгука своим.

— Как я могу отказать, если ты наконец-то процитировал Шекспира правильно? Да, да! Я буду твоей женой.

Чонгук надел мне на палец кольцо с великолепным бриллиантом огранки кушон, и тысячи электрических елочных свечей спорили с радужным сиянием моего кольца.

— Вот и хорошо. А теперь замолчи и дай мне свой ротик.

Верный себе, Чонгук подхватил меня и притянул к себе, впившись в мои губы поцелуем.

Он целовал меня перед огромной рождественской елкой, долго и неистово. Когда мы наконец оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, я услышала аплодисменты и не сразу поняла, что это аплодируют нам. Вокруг собрались люди и смотрели, как Чонгук делал предложение. Я огляделась, будто очнувшись от сна.

Боже мой! Мистер Чен тут.

И... да ладно, не может быть!

Я заморгала.

— Это что...

Чонгук улыбнулся.

— Да, это Лима. Я вызвал ее сюда вчера вечером, чтобы попросить разрешения сделать тебе предложение. Отца твоего спрашивать бесполезно, да и ты ценишь ее мнение выше отцовского.

Мы вели этот разговор, по-прежнему стоя на коленях. Чонгук помог мне подняться. Лима и мистер Чен поздравили нас первыми, а потом к нам подходили и наперебой желали счастья все сотрудники отеля.

Я все еще недоверчиво поглядывала на Чонгука:

— Как же ты столько успел? Неужели ты запомнил мою историю о том, как здесь в последний раз стояла наряженная елка?

— Запомнил, — подтвердил он. — Они ставили елку вот на этом самом месте и украшали непременно втроем. долго надеялась, что наши деды сменят гнев на милость и все они снова станут друзьями, но этого не случилось, поэтому она больше не наряжала елок. А я решился. Наши деды слишком упрямы, но Хван Харим только порадуется, что Кимы и Чоны наконец-то снова поладили.

— О, она будет счастлива там, где она сейчас.

Чонгук сунул руку в карман пальто.

— Чуть не забыл. Гирлянды мы развесили, чтобы елка предстала во всей красе, но украшать ее мы с тобой будем вместе, как наши, недалекие предки. За елкой уже стоят две дюжины ящиков с украшениями, но первый шар я попрошу повесить тебя.

— Да?

Он развернул газету, взял стеклянный шар и подал мне.

— Давным-давно Богён подарил это Харим на Рождество, а вчера отыскал на складе. Если у меня и были сомнения, стоит ли делать тебе предложение у елки, они сразу пропали, едва я рассмотрел шарик получше.

Я взглянула на елочный шар ручной работы, какие делают и сегодня. Нарисованные серебром три человечка держались за руки — средний казался пониже остальных, а на обороте было изящно выведено:

Ким — Хван — Чон навсегда.

— Хван Харим свела нас с тобой, Дженни.

— Боже мой, ты прав!

Чонгук легонько поцеловал меня в губы.

— Конечно, я прав. Я всегда прав.

Я повесила шар на еловую лапу и обняла Чонгука за шею.

— Знаешь, что-то мне не нравится кольцо, и предложение ты мог обставить поторжественнее, а елка и подавно какая-то хилая!

Глаза Чонгука округлились.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Еще чего! — Я не сдержала улыбки. — Поспорим по этому поводу, когда приедем домой?

Глаза моего жениха потемнели.

— Нет, это слишком долго. Жди меня в прачечной через пять минут.