Сквозь года...

Деревянные ступени скрипели под моими босыми ногами, когда я поднималась на крыльцо. Запах сосны и дыма от камина смешивался с холодным горным воздухом. 

— Ну и где этот твой "романтик"?
я повернулась к Саше, который неспешно шел за мной с нашими сумками. 

Его губы растянулись в той самой ухмылке — опасной, обещающей. 

— Внутри, птичка.

Дверь захлопнулась за нами. 

И в тот же момент его руки схватили меня за талию, прижав к стене. Губы нашли мои с такой жадностью, что я застонала. 

— Скучал
он прошептал между поцелуями, его пальцы уже расстегивали мой топ. 

— Всего три часа в дороге
я попыталась сохранить насмешливый тон, но его ладонь, скользнувшая под юбку, вырвала у меня прерывистый вздох. 

— Три часа слишком долго.

Он подхватил меня на руки, и через мгновение мы рухнули на огромную кровать. Плед с оленями съехал на пол, когда Саша стаскивал с меня одежду. 

— Ты дрожишь
он провел языком по моей ключице. 

— От холода
соврала я, хотя в домике было жарко от камина. 

— Врешь.

Его зубы впились в нежную кожу бедра, заставив меня выгнуться. Пальцы скользнули внутрь, и я вцепилась в простыню, чувствуя, как волны удовольствия накрывают с головой. 

— Саша...

Он поднял голову, его глаза в полумраке горели, как у хищника. 

— Проси.

— Прошу.

Больше слов не понадобилось. 

Его руки были повсюду — горячие, требовательные, сметающие все преграды. Мой топ улетел в угол комнаты, его футболка последовала за ним. 

— Ты такая...
его губы обожгли шею
— Невыносимо красивая, когда краснеешь.

Я чувствовала, как жар разливается по всему телу. Его ладони скользнули под мою юбку, грубыми подушечками пальцев обводя круги на внутренней стороне бедер. 

— Саша... подожди...

— Нет.

Один резкий рывок — и кружевные трусики порвались в его руках. Его дыхание стало прерывистым, когда он откинулся, чтобы снять джинсы. В свете камина я видела каждую напряженную мышцу его торса, каждый шрам, каждую татуировку, которые уже успела изучить на ощупь. 

Он вернулся ко мне, прижав всем весом. Его возбуждение было жестким, горячим между моих бедер. 

— Видишь, что ты со мной делаешь?
он провел им вдоль моей щели, заставляя меня скулить. 

Его пальцы впились в мои бедра, когда он вошел одним резким толчком. Я вскрикнула, ногти впиваясь в его плечи. 

— Тугая...
он застонал, начиная двигаться. 

Каждый толчок заставлял кровать скрипеть. Его темп был неумолим — быстрый, жесткий, точно рассчитанный, чтобы сводить меня с ума. Одна его рука опустилась между нами, пальцы нашли мой клитор, и мир взорвался в белом огне. 

— Я... я...

— Кончай
его голос был хриплым.

Оргазм затопил меня волной, заставив выгнуться и закричать. Саша не останавливался, продолжая долбить в такт моим сокращениям. 

— Черт, ты...
он резко вытащил, горячая струя брызнула на мой живот. 

Мы лежали, тяжело дыша. Его спина блестела от пота в свете огня. 

— Это...
я пыталась отдышаться. 

— Только начало
он перевернул меня на живот.
— У нас вся ночь.

Его пальцы впились в мои бедра, когда он снова вошел сзади. Глубоко.
Жестоко. Совершенно. 

И снова мир сузился до точки наслаждения...

Дым от сигареты Саши стелился к потолку, смешиваясь с паром от наших тел. Я лежала на его груди, слушая, как бьется его сердце. 

— Завтра надо возвращаться
пробормотал он, обводя пальцами следы от своих зубов на моем плече. 

Я застонала, зарываясь лицом в его шею: 

— Не хочу.

— Знаю.

Его рука скользнула по моей спине ниже, ниже... 

— Саша!
я вздрогнула.
—Мы только что...

— А теперь снова
он перевернул меня под себя, и его голос стал низким, хриплым.
— Надо же как следует запомнить.

Грузовик с дровами за окном разбудил меня. Саша уже стоял у окна, одетый, с телефоном в руке. 

— Лёха пишет. Вику выгнали из школы.

Я зевнула, потягиваясь под одеялом: 

— А Лия?

— Сказала, что если он еще раз ее предаст, то закопает в том же лесу, где мы гуляли вчера.

Я рассмеялась, но смех застрял в горле, когда Саша сел на край кровати и провел пальцем по моей щеке. 

— Пора домой, птичка.

Горы остались в тумане за стеклом машины. Я смотрела в боковое зеркало, где домик становился все меньше и меньше. 

— Вернемся?
спросила я. 

Саша взял мою руку, прижал к губам. 

— Обязательно.

Но мы оба знали — что-то уже никогда не будет как прежде.