Повешенный

Июль, 1956

— Ты окончательно спятил, Алан.

Уильям тяжело выдохнул, положив телефонную трубку, и сочувствующим взглядом посмотрел на своё отражение в зеркале.

Отказаться от приглашения объявившегося через двадцать лет Алана он просто не мог.

Британия сразу встретила Уильяма грозой и штормовым ветром, сдувающим людей, как листья. Кроме Алана у Уилла никого не осталось. С Даниэлем Куэрво он виделся на его свадьбе — он был шафером, а потом... сменил адрес и исчез из жизни друга, как в своё время исчез из его собственной жизни Алан Маккензи.

По которому, к слову, Уильям уже успел соскучиться.

Маленький двухэтажный городок встретил Уильяма мелодичными переливами птиц. Лужи зеркалами хлюпали под ногами, отражая в себе невысокие пологие холмы, покрытые пожухлой зеленоватой травой. Ветер проносился вдоль тротуара и протяжно вскрикивал, когда на пути возникал очередной тупик. Длинные узкие улочки тянулись, переплетались между собой, завязывались в замысловатые узлы; а поросшие мхом дома возвышались над людьми своими потемневшими от времени окнами и черепичными крышами.

Казалось, что время в этом городке остановилось.

Однако первое впечатление часто очень обманчиво.

Стоило Уильяму ступить на мощёную крупным булыжником улицу, как под ноги ему откуда-то сверху тут же опрокинулось ведро воды, и вслед донеслась определённо не слишком замысловатая деревенская брань. Все вдруг ожило и потонуло в громких гудках машин, девичьей болтовне, пьяных спорах и супружеской ругани. До Уильяма донёсся аромат свежей выпечки, от которого тут же свело желудок. Мужчина в кафе напротив приветливо отсалютовал ему чашечкой кофе, оглянулся, убедился, что никто не него больше не смотрит, достал из внутреннего кармана куртки флягу и щедрой рукой плеснул в кофе свой напиток. Почтальон велосипедным звонком предупредил о своём приближении, а тучный краснолицый полицейский наматывал на толстый палец короткий ус. А группка девушек, звонко хохоча, промчалась мимо Уилла и дружно обернулась, чтобы оценить его взглядом.

Найти Алана не составило труда. Достаточно было пойти на шум возбуждённых женских голосов, гитарные переборы и аромат дорогого французского парфюма. Алан трижды рассказал о нем Уиллу, самым бесцеремонным образом разорвав телефон посреди ночи.

Алан не постарел ни на секунду. Он выглядел точно так же, как в день, когда бросил Уильяма посреди Монмартра, а возможно и несколько моложе: Уилл не дал бы ему больше двадцати лет. Одетый совершенно не по погоде, он привлекал к себе все внимание окружающих. Светло-синие подвёрнутые джинсы и мягкие бордовые кеды явно не знали долгих пеших походов и глубоких местных луж. Под распахнутой кожаной курткой была лишь светлая футболка, а светлые волосы волной зализали назад.

С момента приезда Алана в Инвернесс он наверняка стал идеальным конкурентом для местных парней.

О, да, целуй,

Целуй меня быстрее

Губ твоих пьянящий аромат

Распахни те двери в рай скорей,

Где будем вместе мы навеки

Так целуй ж, ведь я тебя люблю

Алан был хорош собой. Восседая на блестящем мотоцикле, он напоминал греческого бога. Такой же изначальный и незыблемый. Как само мироздание. Трудно было найти в нем изъян, однако Уильям знал, что там, за мнимой преградой тёмных стёкол очков, за широкой грудью, идеальным телом и обворожительной улыбкой, которой Алан одаривал окружающих, скрывается худший ночной кошмар, от которого не спрятаться даже после смерти. Существо, которому не надо продавать душу, чтобы её лишиться.

И все же пел он слишком хорошо.

— Спокойней, дамы, спокойней. А то не узнаете, что у меня есть, — Алан небрежным жестом откинул назад отросшую чёлку, отставил гитару, а затем выудил из внутреннего кармана маленький жёлтый конвертик. — Итак, кто угадает, что в этом конверте?

Одна из девушек рядом с Аланом нетерпеливо подпрыгнула на месте, тряхнула аккуратно уложенными шоколадными локонами и хлопнула в ладоши.

Уилл не решился подходить слишком близко. Он был уверен, что Алан давно заметил его: ещё когда он только ступил на землю Британии, — и уже был готов его встретить.

Девушки нетерпеливо толпились вокруг Алана, а одна из них, подпрыгивающая до этого в ожидании долгожданного сюрприза, практически повисла на плече у Алана, прожигая конверт в его руках взглядом. Она нервно покусывала пухлые розовые губы. Казалось, ещё немного, и она вырвет конверт из рук Алана.

— Что, никто? — несколько разочарованно протянул Алан и присвистнул. — Как жаль. А я ведь хотел подарить этот новенький альбом Элвиса одной из вас, мои красавицы. — Алан грустно вздохнул и ловким движением убрал конверт обратно в карман.

Раздался дружный удручённый возглас девушек.

— Ал, но разве... ты не собирался подарить его самой красивой девушке в городе? — нетерпеливая девушка улыбнулась и прильнула к руке мужчины.

Алан оценивающим взглядом обвёл ее лицо, а затем ткнул пальцем в кончик носа.

— Конечно, Эбби. Он достанется ей сразу, как найду её.

Маккензи расхохотался. Эбби обиженно насупилась, сморщив тонкий нос, и стукнула каблуком по земле. А Уильям наконец вышел решился привлечь к себе внимание, сдержанно хохотнув вслед за Аланом.

— Кто к нам пожаловал! — Алан отвесил театральный поклон, насколько это было возможно сидя на мотоцикле. — Дамы, разрешите представить вам Уильяма Белла, моего лучшего друга и, не побоюсь этого слова, практически брата! Если бы не он, меня бы не было сейчас с вами.

Да, Алан определённо умел создать нужный настрой в момент, когда это было совершенно лишним и ненужным.

Эбби обвела взглядом Уильяма, словно оценивая потенциальную партию. Кокетливо подмигнув, она вновь обратила все свое внимание на светящегося от самодовольства Алана.

И Уильяму как-то резко захотелось испортить ему настроение.

— В последний раз, когда мы виделись, — добродушно усмехнулся Уилл, взлохматив волосы на затылке, — ты представлялся всем Натаниэлем Кёнигом. Что такое, Алан? Что заставило тебя вернуться к старому доброму шотландцу?

Лицо Алана на мгновение помрачнело, а улыбка из добродушной и располагающей к себе стала резкой, натянутой.

— Понимаешь, — прищурившись, многозначительно протянул Алан, поведя облачёнными в чёрную лоснящуюся ткань плечами, а Уилл почувствовал, как что-то вязкое и липкое, такое же тёмное проникает в его голову, обволакивая, сдавливая в своих тисках и перекрывая любую возможность мыслить, — в последние годы быть немцем стало несколько... неудобно.

Он криво усмехнулся. И Уильям ответил такой же кривой напряженной улыбкой. Ему было уже все равно. Алан ничего ему не сделает. Точнее, не сделает ничего, с чем Уилл не смог бы справиться.

Алан тяжело выдохнул, провёл рукой по уложенным волосам, а затем, повернувшись к Эбби, кончиком пальца приподнял её личико за острый подбородок.

— Я думаю, что вам всем пора идти по своим делам, — мурлыкнул Алан, практически мазнув своими губами по розовым губам девушки, отчего та прикрыла глаза и подалась вперёд.

А затем резким движением оттолкнул от себя Эбби.

Все девушки замерли на месте, глупо захлопав густо накрашенными ресницами, а затем начали разбредаться в стороны, рассеянно оборачиваясь на Алана. Вскоре около мотоцикла остались только трое — он, Алан и почему-то так и стоящая на своём месте Эбби.

Алан раздражённо цокнул языком и покачал головой.

— Эбби, иди, не заставляй своего жениха ждать. — Алан взял ее за руку и, осторожно развернув, подтолкнул в сторону булочной.

Уильям проводил взглядом заплетающуюся в собственных ногах Эбби. Нос заныл, и Уилл не был уверен в том, что это фантомные боли, а не забравшийся в его голову Алан. И судя по довольной ухмылке на лице последнего, второй вариант был более правдоподобен.

— Это было весьма и весьма необдуманно с твоей стороны, Уильям, — с наигранно разочарованным видом покачал головой Алан. — Однако, я невероятно рад тебя видеть. Живым.

Уилла передёрнуло. Дружба с Аланом означала знать слишком многое, а после слов о том, что Алан — это буквально каждый атом в мире, что он одновременно везде и нигде и что он видит и знает все, — Уильяму стало неловко мыться в душе.

— Мой дорогой Уилл, — неожиданно хохотнул Алан, кажется, прочитав его мысли, — если бы от мастурбации слепли, я бы уже давно перестал видеть хоть что-то вокруг себя. Ведь люди постоянно занимаются своими грязными делишками, а мне приходится на это смотреть. — Алан повёл плечами, а затем резко замер и посмотрел на Уилла с театральным ужасом. — Хотя постойте-ка!

Обычно с таким выражением лица Уилл смотрел на чек со своей зарплатой или медицинскую карту, в которой дата рождения с каждым годом смещалась все дальше от привычного шестого года. Увы, знать, что за тобой подглядывают в душе и снова копаются в мыслях, было дискомфортно, и Уилл тут же попытался сменить тему:

— Неплохая песня.

— Да. Подумываю продать ее Элвису за пару тысяч долларов, —сухо осклабился Алан.

— И это, — переминаясь с ноги на ногу, язвительно протянул Уилл и кивнул в сторону поспешно ушедшей Эбби, — та «очень срочная, неотложная» причина, по которой ты так настойчиво вызвал меня сюда?

Алан нервно одёрнул край чёрной куртки и вытащил из кармана немного помятую пачку сигарет.

— Эбигейл? — в голосе Алана послышалась смесь удивления и обиды, а светлая острая бровь надломленно изогнулась. — Нет, она не в моем вкусе. Да и к тому же за ней ухлёстывает местный парнишка-автомеханик, Гарри вроде бы. Думаю, стоит дать ему шанс. Хотя у него и довольно глупое имя. А еще выглядит он... специфично, как по мне. — Алан ловко выудил из пачки сигарету и, зажав её зубами, зашарился по карманам в поисках спичек. — Не люблю рыжих парней. Однако, — зажав зубами сигарету, заметил Алан, — мне даже обидно. Неужели ты подумал, что у меня настолько плохой вкус?

Ухмылка исказила лицо Алана, когда он чиркнул спичками и прикурил, выпустив в лицо Уиллу облачко сладковатого дурманящего дыма.

Алан разомкнул было губы, чтобы что-то сказать, но тут же осёкся задумавшись. Его взгляд остекленел, а рука механически поднесла сигарету ко рту, чтобы сделать очередную затяжку. Уилл не торопил его: окрестные пейзажами расслабляли, напоминая о маленьком родительском домике в Индиане, дорога до которого занимала всего пять часов на старой машине. Сейчас, разумеется, Уилл может доехать до Лафейетта часа за три, а может и меньше.

Только какой в этом смысл?

Последний раз он виделся с семьёй на свадьбе Мэри в сорок четвёртом, ведя сестру к алтарю как старший мужчина в семье. Мать умерла через два года после этого, а спустя десять лет Уильям выглядел точно так же, как и двадцать лет назад. Поэтому сейчас Уилл ограничивался открытками на Рождество и Пасху и сухими письмами с заученными уже наизусть фразами.

Сделав затяжку, Алан бросил остатки сигареты на землю и тут же вдавил их в землю кончиком белой подошвы. А следом достал новую и тут же ее прикурил.

— Тебя что-то беспокоит, Уилл?

Беспокоит? Нет, Уильяма ничего не беспокоило. Ему просто было интересно, почему Алан снова появился в его жизни именно сейчас, когда Уилл наконец смог справиться с последствиями двадцатилетнего кризиса и наименее болезненно войти в новую для себя эпоху.

Уилл чувствовал себя немного старомодным.

— Мы не виделись двадцать лет. Двадцать. Лет, — разделяя каждое слово, протянул Уильям.

— И? Ты из-за этого на меня злишься? Это же всего лишь двадцать лет!

Кажется, Алан искренне не понимал проблемы, но растянувшиеся в ухмылке губы и расслабленная поза говорили об обратном. Алан сунул одну руку в карман и снова выдохнул в лицо Уильяма приторный сигаретный дым. Уилл зашёлся кашлем и шагнул назад.

— Люди за двадцать лет вырастают, Алан, — разбив взмахами руки повисшее перед лицом тяжёлое облако, пробормотал Уилл; глаза заслезились, и он быстро заморгал. — А в нашу последнюю встречу ты бросил меня одного. Посреди Парижа. Без гроша в кармане. Еще и сказал, что скоро вернёшься, а в итоге исчез!

— И все? В этом вся проблема?

— Я не говорю по-французски! — рявкнул Уилл. — Я знаю только как сказать «извините» и «я не хочу есть кашу». Это не очень помогало в процессе общения!

— Я оставил тебе денег!

— Чтобы добраться до Англии! Спасибо хоть на этом.

Оставленной в номере отеля суммы хватило ровно на то, чтобы добраться до старушки Англии, где в ход снова пошли скрытые таланты Уилла. И хотя местное столичное общество не слишком жаловало покер и косо поглядывало на говорящего с американским акцентом гостя, ему все же удалось разжиться достаточной суммой, чтобы добраться до Ливерпуля, купить билет на лайнер и надеяться, что на этот раз никакой айсберг не появится на пути. Замёрзнуть насмерть Уильяму бы не грозило благодаря Алану, но воспаление он бы точно заработал.

Выхватив у Алана сигарету, Уилл сделал затяжку, игнорируя взгляд, которым его наградили.

— Я в принципе не думал, что ты снова объявишься. Да еще и так скоро.

— Да-а, —ухмыльнулся Алан, — моё свидание немного затянулось. Но у меня были веские причины позвонить тебе. К тому же я почти свыкся с мыслью, что ты теперь со мной навсегда.

— Свыкся? — от наглости в голосе Алана, Уилл подавился дымом и несколько раз с силой стукнул себя кулаком по груди. — Тебе напомнить, Ал, что это я тут пострадавшая сторона? Твоё свидание затянулось на двадцать лет! И что будет в следующий раз? Снова исчезнешь, а потом притащишь ко мне домой ребёнка?

— Ты слишком драматизируешь, — закатил глаза Алан. — Пойдём. Мне нужно тебе кое-что показать.

Алан соскочил со своего мотоцикла и жестом приказал Уильяму следовать за ним. Уилл тихо хмыкнул и, бросив последний взгляд на оставленный мотоцикл, быстрым шагом направился за почти скрывшимся из виду Аланом.

Почему они решили идти пешком оставалось для Уильяма загадкой. Алан без устали болтал, делился впечатлениями о прошедших годах и местных женщинах, а Уилл молча кивал и не задавал вопросов. Дорога хлюпала под ногами, но Алан уверенно вышагивал по грязи, перепрыгивал лужи и балансировал на проложенных жителями для ходьбы брёвнах.

К вечеру просторные поля начали сменяться редкими кустарниками, а затем и крупными деревьями, пока впереди не вырос лес. Небо темным покрывалом бросало тень на опушку, цепляясь за крючковатые ветви.

— Так зачем ты меня позвал? — тихо протянул Уильям, разглядывая деревья.

— Наслаждаться природой, конечно же! — цокнул Алан. — Неужели ты не чувствуешь этого? Этот запах, эта природа... Эта свобода, в конце-то концов! Разве ты не должен хотеть выбраться из города ради единения с природой? Разве ты не чувствуешь всего этого?

— Пока что я чувствую только запах навоза, в который я вляпался метров триста назад, — фыркнул Уилл. — Никогда не замечал за тобой такой любви к человеческому вниманию. А если кто-то потом, спустя много лет, нас узнаёт? Это не Америка, здесь не так легко спрятаться.

— Не волнуйся, — Алан дружески похлопал Уильяма по плечу и снял куртку, — никто из этих жителей уже завтра нас с тобой не вспомнит. Да и к тому же — ты не все знаешь о моей любви к человеческому вниманию.

Он заговорщицки подмигнул Уиллу, закинул на плечо куртку и шагнул в лес. Уильям помедлил и все же шагнул сквозь расступающиеся перед ним ветви.

— Знаешь ли ты, Уилл, что местные жители считают этот лес волшебным?

Алан, казалось, нисколько не боялся торчащих со всех сторон веток и продолжал уверенно продираться вперёд, утопая теперь уже чёрными от грязи кроссовками в мягкой от дождя земле.

«Откуда мне это знать?» — несколько резко и раздражённо промелькнуло в голове у Уилла, пока он отдирал от своего пиджака репейник.

Алан резко остановился, так что Уилл чуть было не врезался в него, и обернулся, сверкнув в полумраке леса своими бледными, подернувшимися туманом глазами.

— Действительно, откуда тебе было это знать? — многозначительно протянул Алан и хмыкнул. — Ну вот, теперь мы исправили эту неприятную оплошность.

Воздуха стало катастрофически не хватать, а губы изогнулись в ехидной улыбке, в точности повторяя ухмылку на лице Алана.

— Вежливость, Уилл, это залог успеха в жизни, — поучительным тоном протянул Алан, подняв указательный палец. — Будь вежливым с людьми, и они к тебе непременно потянутся.

Уилл с непонимающим видом уставился на Алана. На несколько долгих секунд повисло молчание, а затем Маккензи рассмеялся. Громко, звонко, даже несколько несвойственным ему смехом, отирая выступившие на глазах слёзы. Сидящие на ближайших ветвях птицы с громкими хлопками крыльев вспорхнули вверх, а деревья глухо качнули верхушками.

— Видел бы ты своё лицо!

— Это была плохая шутка, — хватая ртом воздух, процедил Уилл. — Очень плохая, Алан.

— Плохая шутка была в Париже в тридцать четвёртом: я же не знал, что тебе не понравятся те милые девушки, — ехидно протянул Алан.

Они продолжили свой путь в чащу леса. Алан лишь изредка оборачивался и проверял, идёт ли Уилл за ним. Все вокруг, как назло, почему-то было одинаковым, зелёным, усеянным сплошной стеной ветвистых дубов, видевших ещё падение Рима.

Уилл не знал, сколько они шли: время в этом лесу имело собственный ход. Сквозь плотную крону деревьев пробивались лучи света, а наручные часы утверждали, что сейчас десять вечера. И вскоре деревья стали редеть, а в небе замерцали маленькие звёзды, отражая яркий свет полной луны.

— Тише. — Алан резко остановился и преградил Уильяму путь рукой. — Нельзя выдать нашего присутствия.

Коротким кивком Алан указал на один из массивных дубов, за которым вполне могли спрятаться двое взрослых мужчин.

«Какое удачное совпадение», — промелькнуло в голове Уилла, и по ухмылке Алана он понял, что тот думал совершенно так же.

Дуб возвышался среди остального леса, стоя на опушке небольшой лесной поляны. Странные каменные узоры возвышались над мелкой зелёной травой. Ветви деревьев переплетались между собой, образуя вокруг поляны плотный круг. Вдалеке заухала сова; а сверху за шиворот Уильяму упали крупные капли воды.

Уильям осторожно выглянул из-за дерева, но, кроме одиноко сидящей на поляне птицы, никого не было видно.

— Терпение, друг мой, терпение. — Алан, смерил Уильяма предупреждающим взглядом.

Ждать долго не пришлось. Через десять минут среди деревьев на другой стороне поляны мелькнула призрачная фигура. Она двигалась плавно, покачивая в воздухе волнами белой лёгкой накидки и маленьким резным фонариком. Под полупрозрачной тканью капюшона, Уилл смог рассмотреть длинные огненно-рыжие волосы. Маленькие огоньки в воздухе, возникшие из ниоткуда, парили вокруг фигуры, пока она продолжала кружиться, поднимая лёгкий ветер и заставляя опавшие с деревьев листья взмывать в воздух, кружась в таком же причудливом танце.

У Уилла перехватило дыхание. Не могло быть таких совпадений. Только не рядом с Аланом Маккензи.

Он обернулся, чтобы убедиться в своей догадке, но вместо этого только открыл рот и во все глаза уставился на замершего Алана. Тот стоял, опершись рукой о дерево. Его плечи напряглись, челюсть с силой сжалась, а на шее вздулись быстро качавшие кровь вены. Его глаза блеснули в мерцающем свете огоньков, превратившись в две маленькие холодные льдинки. Видел ли Алан что-то перед собой? Знал ли он, где они сейчас с Уильямом? Был ли он вообще сейчас здесь или же унёсся мыслями далеко отсюда, рассекая время и пространство с немыслимой для человека скоростью?

Уильям догадывался, какой будет ответ.

— Почему... почему ты не подойдёшь к ней? — наконец смог выдавить из себя Уильям, охрипшим от молчания голосом. — После всего, что случилось.

Алан ответил не сразу. Он выдержал театральную паузу, но она была больше нужна ему самому.

— Потому что я опоздал. Снова. Я не думал, что она вновь появится спустя такое короткое время. В последний раз мне пришлось ждать триста лет. — Алан язвительно усмехнулся. — Меня долго тянуло сюда. Казалось, что я должен приехать и как можно скорее. Но я все медлил. После стольких лет, столетий, стольких безуспешных попыток успеть, увидеть, сказать хотя бы слово... Я уже не видел смысла в том, чтобы срываться с места и ехать сюда, в Шотландию, на край света за призрачной надеждой увидеть её. Пока не стало слишком поздно... Скоро она вспыхнет как мотылёк, привлечённый ярким и горячем пламенем, и сгорит. — Лицо Алана исказилось надломленной улыбкой, а взгляд стал безжизненным и пустым. — И ничего не останется. Даже маленькой горстки пепла, которую смог бы развеять ветер.

В опустившемся на землю ночном мраке лёгкие воздушные движения светлой ткани завораживали. Тихие перешёптывания чужих голосов заполнили каждый уголок сознания Уилла, и он тряхнул головой, отгоняя это наваждение. Плавные движения притягивали к себе внимание, и постепенно Уильяму начало казаться, что он погружается в транс: мысли стали путаться, растерянно сталкиваясь друг с другом, а сердце забилось медленно.

Слишком медленно для обычного человека.

Алан молчал. Второй раз за день Уильяму захотелось сравнить своего друга с древним божеством, но на этот раз в нем не было ничего прекрасного — это был мрачный, источающий вокруг себя давящую, душащую ауру бог.

— Она всю жизнь думала, что с ней разговаривают духи природы. Отвечала на их голоса, просила у них совета, молила о помощи... А это был всего лишь я, — Алан тихо болезненно усмехнулся, а в уголках его глаз кристаллики слез. — Она считала себя избранной древними языческими богами. Как же это... иронично.

Уилл не ответил. Лишь молча наблюдал за тем, как Алан нервно сжимает в пальцах край темной кожаной куртки, а затем достаёт из внутреннего кармана уже немного помятый жёлтый конверт.

— Она очень хотела себе новый альбом, — Алан отчего-то виновато улыбнулся и пожал плечами. — Но, как понимаешь, в этой местности очень сложно найти что-то моложе Стравинского. Только если это не радиопрограмма с новинками поп-индустрии.

Уилл обернулся к поляне, но полупрозрачное призрачное видение исчезло, скрылось за ветвями, словно никого, кроме них с Аланом, там и не было. Только плавно опускающиеся на землю листья напоминали о завораживающем танце.

Парой лёгких прыжков Алан оказался в центре выложенной камнями поляны. Немного помедлив и покрутив в руках конверт, Алан положил его на массивный валун, явно служивший в качестве стола. За деревьями огненными всполохами мелькнули рыжие волосы, и Алан быстро и легко, едва слышно хрустнув маленькой веточкой под белой подошвой, оказался рядом с Уиллом.

Алан тяжело дышал, его глаза были закрыты. Он вжимался в дерево, а Уилл ждал, наблюдая за тем, как девушка неуверенно приблизилась к камню. Она осторожно протянула руку к конверту, ловким движением схватила его, пару мгновений внимательно разглядывала, а затем сорвалась, скрывшись среди листвы.

Она специально пришла сюда.

Она знала о том, что ждёт её на этой поляне.

Алан улыбался. Блаженно, с лёгкой горечью предстоящей разлуки, но все же счастливо. Алан улыбался и уже не был похож на себя. Его черты стали мягкими и размытыми, а напряженно нахмуренный в морщинах лоб разгладился.

— А знаешь, — наконец полушёпотом протянул Алан и с по-лисьи ехидным прищуром посмотрел на друга, — мне нравится здесь, Уилл.

Он выдохнул и достал из кармана помятую сигарету. Огонёк вспыхнул на конце спички, а следом за ним вверх взметнулись волны серебристого дыма, растворившегося в свете луны. Они стояли, прижавшись спинами к тёплому дубу, и вслушивались в шёпот леса и скрип деревьев. Они стояли, и Уилл не решался нарушить упавшую на плечи тишину, вдыхая сладкий дым и терпкий парфюм Алана.

Они стояли, и весь мир замер вместе с ними в немом ожидании.

— Думаю, я сюда ещё вернусь.