Глава 19. Правда.
Если не знаешь, что сказать, говори правду.
(c) Марк Твен
Фыркнув носом, я облокотилась об запертую дверь, устремляя гетерохромный взор на небольшое, прохладное помещение.
— И что нам теперь делать? — Не понимала я.
— А разве у нас есть выбор? — Выдохнул Илья, садясь на край кровати. — Остается только ждать.
— И сколько? — Зыркнула я на того.
— Не знаю. — Пожав плечами, заключил он. — Час, а может и два.
Нахмурив брови, я недовольно вздохнула.
— Зачем Нико вообще нас закрыл? — Вопросила я, воззрев на светлый потолок. — Еще и голубками назвал.
— Парни считаю, что между нами что-то есть. — Потупившись, изъяснил Илья.
— И что например?
— Отношения.
— Отношения? — Усмехаясь, повторила я.
— Тебя настолько забавит то, что между нами правда могли быть отношения?
Я подловила на себе его светлый взгляд.
— С каких это пор, ты перешел на неформальный тип общения? — Вопросила я, съезжая с темы.
— Да хватит уже. — Чёрство бросил он. — Я хочу поговорить с Ярославой. А не с Шелковой, что является психологом.
Я выдержала небольшую паузу.
— Ладно.
Между нами нависло краткое безмолвие, что вмиг было нарушено настойчивостью Осипова:
— Ты не ответила на вопрос.
— Какой?
— Не прикидывайся дурой. — Нахмурившись, цыкнул он. — Ты услышала мой вопрос, но решила оперативно съехать с него.
— Ни с чего я не съезжала! — Возразила я.
— Да? — С иронией вопросил он. — Тогда ответь на него.
Градус напряжения начал возрастать, посему я, выдержав кратковременную паузу, смиряя пыл, тихо произнесла:
— С чего ты взял, что между нами могло быть что-то большее?
— Ты мне нравилась. — Его голос на мгновение дрогнул. — А я нравился тебе.
— С чего такие выводы? — Нахмурившись, не поняла я.
— По твоему, девушка может поцеловать парня, когда тот ей безразличен? — Протараторил он.
— Ну "..."
Не успела я и слова сказать, как Илья меня перебил.
— А ну да, точно. — Кивая, начал он. — О какой любви вообще идет речь, если ты в аэропорт даже не пришла?
— Я пришла вообще-то.
— Зачем ты сейчас врешь? — Вопросил он, оказавшись на ногах.
— А зачем мне сейчас врать? — Ответила я тому вопросом.
— Даже не знаю. — С иронично произнес он. — Наверное, чтобы показаться лучше?
С моих уст сорвался обидчивый фырк.
— Я бы не стала лгать, лишь бы показаться перед тобой лучшей версией себя. — Остро изъяснила я. — Я просто сказала как есть!
Подойдя ко мне ближе, Илья, зыркнув мне прямо в глаза, задал следующий вопрос, пытаясь отыскать в моих гетерохромных глазах откровенную ложь, которой отнюдь и не было.
— Раз это правда, то почему я тебя не увидел?
— Я слилась с толпой. — Припомнила я — А ты в свою очередь делал фотографию с девушкой, что узнала тебя.
Услышав мой ответ, Осипов изменился в лице.
— Так мне тогда не показалось. — Его голос стал тише. — Ты ведь звала меня?
— Да. — Сухо отрезала я. — Но это уже все неважно. Ты ведь сам сказал: это всё осталось в прошлом.
— Тебя так задели эти слова? — Вкрадчиво вопросил он. — А то ты уже не в первый раз их цитируешь.
Подловив меня на неудобной правде, я решила ответить еще более неудобным безмолвием.
— Ладно. — Убрав руки по карманам спортивных штанов, Илья попятился назад. — Не стоит обманывать самого себя. Для тебя я просто клиент. А ты для меня просто психолог. Все, что было, и вправду осталось в прошлом.
Пойдя на поводу Ильи, я сорвалась:
— Хорошо! — Резко бросила я. — Да, меня задели эти слова, потому что я влюбилась в тебя по уши! Меня задело, что ты разорвал мой рисунок, что долгое время хранил, ибо на мгновение я подумала, что я тебе все еще небезразлична.
Переведя дыхание, я сквозь болезненный ком в горле продолжила:
— Меня задело твое равнодушие. Твои колкие слова. Твой холод. Твоя провокация пару дней назад. Меня задело то, что при встречи ты сделал вид, будто не знаешь меня! — Я подошла к тому ближе.
Едва стукнув Илью об плечо, я сквозь слезы продолжила:
— И все из-за того, что в тот день ты оказался ГЛУХИМ ИДИОТОМ!
Схватив меня за предплечье левой руки, Илья смело притянул меня ближе, настойчиво прильнув к коралловым губам, связывая нас в долгожданном и столь волнительно поцелуе.
Обида, что истязала мое израненное сердце, вмиг растворилась в небытие, на смену которой пришло пронзающее смущение, что обнажилось у меня на румяном лице.
Предприняв бессознательную попытку оттолкнуть юношу, я оказалась в проигрышной ситуации, ибо Илья не позволил отстранить от него так рано.
Сполна насладившись моими пленительными губами, Илья медленно отдалился.
— Все осталось в прошлом "..." — Шёпотом начал он. — Но не мои к тебе чувства.
— Какой же ты идиот Осипов. — Стукнула я того по плечу.
— Да ладно тебе. — Ответил мне он, расплываясь в довольной улыбке. — Я должен был это сказать.
Фыркнув носом, я оставила парня без ответа.
— Кстати, ты говорила о рисунке. — Между делом начал он, устремляясь к комоду, на котором стояла темная, спортивная сумка.
Вытащив из бокового кармана сложенный, потрепанный клочок бумаги, Илья безмятежно протянул мне его со следующими словами:
— Не знаю, изменит ли это что-то, но вот.
Взяв в прохладные кисти рук протянутый мне предмет, я с небывалой осторожностью развернула лист потускневшей бумаги, ибо это оказался тот самый рисунок, что был склеен прозрачным скотчем.
— Когда ты его нашла, я не хотел, чтобы ты знала о моих чувствах, поэтому на эмоциях и разорвал его. — Оправдал себя Илья. — Но потом очень пожалел об этом, так как это было единственное воспоминание о нас с тобой.
Фыркнув носом, я едва заметно улыбнулась.
— Теперь у нас будет время на то, чтобы создать еще тысячи новых воспоминаний.