Вита и Эра. Потеря семьи.
Меня зовут Лилиана. В детстве мама говорила, что назвала меня в честь прекрасного цветка лилии. Настоящих цветов я никогда не видела, как и она. Когда мама была еще малышкой, дедушка показывал ей картинки с изображением различных видов растений. Эти растения произрастали когда то на планете. А рисунки были вырезками из книги ботаники. Тогда я уже знала - так называлась науку о растениях. Маленькой девочкой мама разглядывала их каждый день, всегда со слезами, настолько они были прекрасны: деревья, кустарники, а особенно цветы: различных форм и ярких окрасок. Когда ей было десять, пожар случившийся в доме дедушки, унес его навсегда, как и эти рисунки. Но в памяти Виты отпечаталось изображение прекрасного белого бутона лилии, на зеленой ножке. За такое необычное происхождение, я люблю свое имя, но для удобства все знакомые сократили его до простого Ли, так и осталось - Ли.
В двадцать, Вита встретила образованного, красивого, двадцатипятилетнего Эру, который вскоре и стал моим отцом. Их счастью не было суждено длится долго, и когда мне было всего шесть, у папы начали проявляться признаки REDO. Все можно было бы исправить, но после полного поражения и последующей трансплантации бионической сетчатки глаза, случилось самое страшное - болезнь начала атаковать мозг.
Мама лично ходила к главе города с прошением оставить отца дома. Клялась сделать все необходимое, чтобы никто не узнал о проживает абсдула в городе. Но законы были неумолимы. Ей дали выбор, отправить абсдула к его подобным, либо же отправляться за границу Урдема вместе с ним. И, не его заслуги на поприще служителя городу, ни ее разработки в сфере медицины и изучения новых болезней, не помогли оставить отца дома. Она была готова пойти с папой, но ради моего спасения, ей пришлось сделать этот нелегкий выбор и распрощаться с любовью всей жизни.
Позже, решение мамы положить свое счастье на алтарь моего беззаботного детства, дало свои плоды. И к пятнадцати годам, я в тысячный раз узнала, что была причиной разлуки влюбленных. И причиной всех проблем на планете, в том числе болезни отца. Безутешная в своем горе, оставшаяся без мужского плеча, со мной на руках, мама начала прилаживаться к бутылке. С каждым месяцем увеличивая дозы и дойдя до состояния постоянного опьянения. В конце концов, ее уволили с работы, за систематические прогулы и появления в нетрезвом виде. В один вечер, она как обычно не вернулась домой, то, был мой шестнадцатый день рождения. А на утро, я пошла искать ее по всем подпольным кабакам, из которых ни раз вытаскивала ее на себе. Наконец, дойдя до "Спящего глаза" я потянула тяжелую железную дверь, стараясь быстрее проскользнуть мимо двух прислонившихся к стене пьянчуг.
- Эй, безупречная, не меня ищешь!? - как сейчас помню, выкрикнул мне один из мужланов. Я тогда всех боялась. Но тот, к счастью, с трудом стоял на бионических ногах и сверкал зеленовато-желтым фингалом под глазом. На улицах "безупречными" называли тех, кто внешне не был еще изменен болезнью. И это слово служило оскорблением, издевательством. Я думаю, это глупо, унижать другого тем, что от него не зависит. Видеть во взгляде прохожих, особенно девушек, дикое желание наброситься и расцарапать твое лицо. Жаль, что в тот день я забыла дома плащ.
- Пошел ты! - скривилась я в отвращении и захлопнула поплотнее дверь.
Темнота коридора ведущего в зал на мгновенье ослепила, но я помнила это место наизусть. С детства ходила сюда. Сначала с родителями, к другу семьи Керу, потом вытаскивать пьяную маму по ночам. Сколько я себя помнила, Кер работал в баре . Его жена - Анита, трудилась на кухне. Позже, Анита родила счастливой семье третьего сорванца и больше здесь не появлялась. В целом, Кер и Анита хороший пример счастливых отношений, только я ему не последовала.
- Кер! - окликнула я его, и высокий, широкоплечий мужчина с бородкой и самой теплой на свете улыбкой, оглянулся.
- Ли! Привет, - он подошел в плотную к барной стойке, облокотился на нее локтями и подался вперед, - какими ветром тебя занесло сюда, средь бела дня? - все еще невозмутимо улыбаясь пропел он, но заметив выражение моего лица, уголки его губ поползли вниз, - Ли? Что-то стряслось?
- Да, - пробормотала я, - ты маму не видел?
- Видел, а как же. В третьем часу выползла, еле волоча ногами, - с знакомой ухмылкой протянул он и вновь стал серьезным, - сказала, что домой пойдет.
- Не пришла, - шепотом, как будто самой себе, - не пришла! - повторила я, уже заметно громче, - не в три, не в четыре, не сейчас.
- И что будешь делать? - расправив плечи, поинтересовался он, - зайди в "Красного быка", она же там часто остается.
- Зашла уже. Везде была где можно ее найти, - немного поразмыслив добавила, - ничего не буду делать! Черт с ней, туда ей и дорога, алкоголичка законченная! - про "Красного быка" я подумала в первую очередь, это ночлежка, как ее здесь называли. Но "Красный бык" носил гордое звание отеля. Но вот отелем там и не пахло, а лишь алкоголем, рвотой и сигаретами. Мама оставалась там, когда была уже не в состоянии передвигаться, платила две сотни больших за пару часов, дольше ей и не требовалась. Заваливалась всегда под утро и проспав два часа, шла домой, - я пойду, у меня скоро занятие начнется, - я махнула рукой и сделав было пару шагов, обернулась и добавила, - если припрется, не говори, что я заходила. А то еще подумает, что я беспокоюсь, - и подмигнув Керу, большими шагами направилась к выходу.
- Ли! Постой, Ли! - Кер крикнул меня еще пару раз. Но осознав, что я не обернусь, прекратил попытки и скинул полотенце с плеча на стойку.
Я слышала, что он меня зовет, но глаза уже застилала мокрая пелена, а в горле стоял ком. И слушать от Кера слова жалости и утешения я уже устала.
С того дня прошло три долгих года, но мама не вернулась ни в «Спящий глаз», ни в «Красного быка», ни домой.