Глава 2. Тлеющие угли
Юрген Гершер
- Начну-ка я сегодня, пожалуй, со стаута, - надменным тоном с нотками обреченности бросил Юрген в кабинет своих гражданских коллег, накидывая плащ поверх полицейской формы.
- Западный дегенерат, шел бы уже молча, - ровным тоном, продолжая глядеть в газету, проговорил клерк.
- Куда Вы собрались, Гершер? Ваша смена только через два часа закончится, - вмешался второй операционист.
- Хм, а я скажу, куда собрался, я собрался не видеть ваши тошные шведские рожи. Такой ответ устроит? - проговорил полицейский с явными следами многолетнего и безудержного употребления алкоголя на лице. В ответ последовало лишь напряженное молчание.
- Знаете, что говорят на востоке про "Эльбу"? - продолжил свой монолог Юрген. - Куда ни ткни, нарвешься то на проститутку, то на шпиона, то на торговца оружием или наркотой. А самое плохое... это может оказаться один человек. Ха! Всем смеяться! - заканчивая анекдот, чудаковатый полицейский спешно ретировался.
- Почему этого психа до сих пор держат у нас? - выждав паузу, поинтересовался боец печатной машинки.
- Ну, он все-таки очень хороший коп, да и человек, не сказать, что прям дерьмовый, просто выпивка его скоро в могилу, прости Господи, сведет. Это мы тут сидим, зарабатываем на безбедную жизнь, читая газеты, а потом домой вернемся. Юрген-то немец, у него война в голове еще идет, а живет он прошлым.
Юрген Гершер, старший лейтенант полицейской службы Администрации демилитаризованной зоны "Эльба", вышел из здания своего отдела и, сквозь высокую черную металлическую ограду, взглянул на мутную реку, которую едва ли красили лучи предзакатного солнца. Поросшая мхом береговая кладка и ржавеющие прогулочные катера каждый день служили Юргену болезненным напоминанием об утраченной жизни. Когда-то он видел их белоснежными, полными туристов и горожан, на его сетчатке отпечаталась единая Германия, переживавшая непростые времена. Он помнил Дрезден без стен, КПП, оград и пограничников, охраняющих пределы нынешней точки соприкосновения враждующих миров. Городом, где он был счастлив.
Вскоре Юрген сменил обстановку на куда более приятный его сердцу и печени трактир "Русская рулетка".
- Сегодня опять планируете заснуть на барной стойке? - настороженно спросила симпатичная барменша.
- Почему бы и нет, - ответил Гершер, скидывая пальто на спинку барного стула.
- Учтите, хозяина вызывать больше не буду, в полицию позвоню.
- Так полиция уже здесь, - Юрген поворотом головы указал на свои погоны. - Налей-ка мне водки с томатным соком и перцем, милашка.
Сжав губы, не отрывая взгляда от гостя, девушка смешала коктейль и буквально швырнула стакан на стойку.
- Мерси, фройляйн! - выпалил Гершер и сделал смачный глоток "кровавой Мэри".
- Вы хоть помните, что несли тут позавчера?
- Нет.
- Вы столько похабщины мне наговорили, - барменша сильно покраснела. - Вы невыносимы, честно.
- Через пару - тройку таких стаканов еще скажу, ты только далеко не уходи, - отхлебнув напитка пробубнил Гершер.
- Обычно с бодуна люди виноватыми себя чувствуют, извиняются, все такое, но это не про Вас. Да? - с обиженным видом барменша удалилась к следующему клиенту.
- Буржуйская шавка! - прилетело Юргену слева по курсу, вслед за чем, аккурат в тот момент, когда он обернулся, в его лицо полетело уже содержимое стакана посетительницы в изрядном подпитии.
- М-м-м, имперский стаут, - облизнулся коп, глядя на хрупкую девушку сугубо неформального вида, которую, ради предотвращения рукоприкладства, уже держал за плечи, судя по всему, ее молодой человек в американской летной куртке, модной среди байкеров.
- Какая ирония, пили бы вы тогда уже одеколон, не знаю, пролетарии хуевы, - Гершер неспешно провел мокрой от пива рукой по волосам, поправляя выскочившую прядь, пока в его сторону продолжали лететь ругательства.
- Сэр! Простите, сэр! Не думайте, мы не коммунисты, - нервно кричал байкер, чье произношение выдавало американский акцент.
- Отпусти уже, блядь, Микки, я спокойна! - провизжала молодая спутница.
- Ой, да мне похуй, - Юрген отвернулся, и центром его внимания снова стал стакан, который оказался пустым. Всего через мгновение перед ним уже стоял обновленный напиток, а барменша заботливо протягивала полотенце.
- Золотая ты девушка, - Гершер взял полотенце, протер лицо и промокнул свой синий полицейский китель, пострадавший от пивного нападения.
- Я хоть и не так давно работаю, но повидала нашу клиентуру, очень многим на все плевать, будто конец света наступил, остается только до смерти напиться. Но Вы какой-то другой, будто все еще ждете чего-то. Не конченый псих, просто очень несчастный, - с нотками сочувствия проговорила барменша, облокотившись на стойку.
Собеседник закончил чистить свою форму и вернул полотенце. - Знаешь, наверное, чего я жду, это и есть конец света. Кстати, до сих пор не знаю твоего имени.
- Гретель, - наконец улыбнулась барменша.
- Гретель - как в сказке. Только жизнь в нашем болоте сказкой не назвать. Страшной сказкой, если только, с плохим концом. А ты молодая, красивая, сделай документы и поезжай на восток, лучше в Пруссию. К нам жизнь вернется, я чувствую, совсем нескоро.
- Думала об этом, Ваши слова, я скажу, добавляют уверенности, герр Юрген, - ответила Гретель, возвращаясь к пивным кранам.
- Стой, а ты мое имя откуда знаешь? - удивился Гершер.
- Ха-ха! Вы же полицейский, догадайтесь.
Здесь Юргену действительно стало стыдно за то, что он не помнил большей части пьяных разговоров в этом трактире. Он смекнул, что уже не в первый раз знакомится с Гретель, а другие варианты возможных диалогов вогнали его в краску.
- Цум воль! - прокричал Гершер, резко подняв стакан вверх. Пряный крепкий коктейль помог быстро отогнать постыдные мысли.
С наступлением вечера трактир стал наполняться жителями демилитаризованной зоны, желавшими залить тяготы трудовых будней депрессивного региона. К уже подвыпившему Юргену справа подсел старик, напоминавший опустившегося представителя немецкой интеллигенции.
- Продаю ботиночки детские, - наклонившись к полицейскому сквозь зубы промямлил старик.
- Неношеные? - поперхнувшись выпивкой ответил Юрген.
- Сегодня ночью ждем посылку, оборудование для кино, а через два дня приедет съемочная группа, - подмигнул нежданный собеседник.
- Значит, хм, выпьем за кино! - вновь поднял стакан Юрген, а Гретель как раз поставила старику рюмочку брусничного ликера. Соседи по барной стойке звонко ударились стеклянными сосудами и влили в себя их содержимое.
- Мне на сегодня хватит, пожалуй, - Гершер отслюнявил заранее подсчитанное количество марок за выпивку и добавил к ним щедрые, учитывая его невысокую зарплату, чаевые.
- Уже? Значит, похабных приставаний и спящего на барной стойке полицейского не будет? - посмеялась милая барменша.
- Сегодня без этого, - надевая пальто ответил клиент.
- Неужели кино снимаете?
- Новое кино, которое реальнее, чем жизнь, Грети. Реальнее. Чем. Жизнь, - едва не сболтнув лишнего, выпивший Юрген вышел из трактира.
***
Ночью, стоя у черного хода маленького заброшенного кинотеатра, собственником которого он был и использовал в качестве дома, старший лейтенант Гершер докуривал очередную сигарету и понемногу отпивал виски из фляги. "Так, я вышел из трактира уже хорошенький, надо пить так, что бы не нажраться раньше времени, но и херово не стало чтоб".
Бездомные, хулиганы, мелкий криминалитет и прочие антисоциальные элементы не рисковали заходить на эту улицу, так как Юрген посеял среди них репутацию свихнувшегося копа - ветерана, стреляющего по каждому, кто приблизится к его собственности. В переулок, выключив фары, наконец въехал почтовый фургон и направился в сторону заднего крыльца.
- Ты зачем фонарь врубил, придурок? - выходя из фургона проворчал водитель. Его напарник казался более сдержанным.
- А кому-то не насрать? Ты сам задними фонарями светишь, крендель, - ответил Юрген, а после резюмировал: - Думаю, уже можно не выключать.
Ворчун в ответ лишь махнул рукой и присоединился к коллеге, откупоривая вторую створку кузова. За раскрытыми дверями показались два больших армейских контейнера, наспех перекрашенных черной краской, дабы на расстоянии напоминать кейсы для киношного оборудования. Сколы, обнажавшие маскировочный зеленой слой, вызвали у Гершера легкую улыбку.
- Тащите вниз, в подсобку, - скомандовал Юрген, отхлебнув из почти пустой фляги.
- Еще чего! Мы выгружаем, а ты тащи сам, - усмехнулся второй доставщик "киношного оборудования".
- Шайзе! Понаберут уличный мусор на важную работу, - Гершер неспешно достал из кобуры вальтер и направил поочередно на обоих рабочих. Те, переглянувшись, скинули второй ящик на землю, спешно, но без паники, сели в машину и помчались прочь, свистя покрышками и гремя открытыми дверьми кузова, забыв о какой-либо конспирации. Стрелять Юрген, конечно же, не стал, но теперь перед ним лежало две непростых задачи весом с малолитражный автомобиль.
- В жопу себе его засунь, кретин! - раздалось из ускользавшего за угол фургона.
***
Переработанные организмом водка, виски, шнапс и пиво сочились из желез Гершера, делая его руки до омерзения липкими, заливая глаза уксусным потом. Он в одиночку затаскивал в подсобку кинотеатра два тяжелых армейских контейнера. Один раз, когда Юрген попытался спустить ящик, придерживая его спереди, тот чуть его не задавил.
На часах было уже почти 4 часа утра, надо было заканчивать и попытаться хоть немного поспать. Юрген открыл рукояткой пистолета припрятанную в его золотом холодильном запасе бутылку пива. Присев на стопку списанных кинотеатральных кресел, он сделал смачный глоток прохладного пива и решил: "Я точно заслуживаю хотя бы, блять, посмотреть, что там лежит."
Замков и каких-либо хитроумных запирающих механизмов на кейсах не было - кому надо, то все равно вскроет. Гершер открыл защелки первого контейнера и увидел, что не зря все эти годы ожидал, как он говорил, конца света. В ящике лежали баллоны с термобарическим газом. Как ветеран войны, он знал, что Конфедерация использует его в ручных огнеметах и авиабомбах, либо для совершения крупных диверсий.
- Ну, погнали, - обреченно прошептал Юрген. Офицер поднялся в запыленный зал кинотеатра, рухнул в кресло и сделал глоток все еще прохладного пива. "Душ, переодеться, это все утром".
- Спа-ать, - выдохнул Гершер, запрокинув голову. Выпавшая из руки бутылка скатывалась вниз, стукаясь со своими предшественницами, пока не заняла место под первыми рядами, где ее уже ждали сотни опустошенных собратьев.
Георгий Железняк