IDEA
Джон никогда ещё так не подставлялся. Я прождала его один час, другой, вот уже третий. Сидя на нашем с ним любимом месте - большой скале, выступающей прямо над городом, - и болтая ногами, я сама себе напридумывала разного рода отговорки Джона. Он раньше никогда не пропускал наши встречи, наоборот, приходил первее, и пусть бы это был первый раз, но нет - это уже чётвертый. Сперва опоздал на полчаса. Затем - на час. И так далее. Три часа - это уже перебор.
Ягоды и разные вымирающие травы я не рискую рвать. Мало ли какая радиация сюда дошла. Чем я только не занималась: и костёр разожгла, когда резко дунул ветер, и начертила мишень на дереве углем от костра, а потом кидалась в него камнями. Ещё потом я царапала на месте бывшей мишени корявыми буквами "Последний раз".
Тьма была неразличимой, и если бы не моя усталость и мои встроенные часы, я бы не знала сколько времени. В нас самих было всё: и встроенный наладонный "телефон", и универсальный рукав в наших руках. И было странно, как это ещё нам не засунули в глаза фонарики, чтоб они светились.
Было по-прежнему темно, я смотрела на искусственные огни города, на прилетающие с миссий прожекторы, когда ещё через пятнадцати минут я слезла с холодной поверхности и увидела, как ко мне приближается Джон.
Джон. Интересно, а этом имя действительно раньше было английским? На такие имена сейчас откликаются только старые-престарые бабушки и дедушки. Нынешние имена придумываются способом "первое, что язык ляпнет".
Поэтому мои глаза повылезали из орбит от удивления, когда я впервые услышала имя своего лучшего... нет, единственного приятеля. Оно казалось таким загадочным и чужим. Впрочем, и сейчас кажется.
- Кэр, прости. Я понимаю, это уже чисто невежливо, но...
- Нет, не понимаешь. Три часа, три часа, Джон! Слушай, если ты так занят, можем вообще не видеться? - я без истерик разговариваю с ним, всё так же идя в сторону тропы. Мы в нескольких милях от города, но такие, как мы, - уже привыкли ходить часами, и знаем этот лес, как свои пять пальцев.
Каждый раз, когда я хожу здесь, одна или с Джоном, я вспоминаю, как мы познакомились.
В тот год я уже смело сбегала из города сюда, мне почти исполнилось пятнадцать. Иногда, бывало, что я здесь ночевала, но не больше одной ночи. Был конец мая, температура поднялась до +9 градусов Цельсия. Была бы выше, если бы было солнце. Как раз в тот год мы видели его в последний раз.
После очередного последнего урока истории, я отнесла портфель домой и вновь пошла в лес. Мне там нравилось: умиротворяющая тишина, ветер, ласкающий мою шершавую бледную кожу и развивающий мои рыжие локоны. Долой суету улиц и машин, долой вид этих компьютерных рож за каждой витриной магазина. Но, прямо перед входом в этот Рай, я споткнулась о чью-то ногу.
- Эй, аккуратно! - услышала тогда я, вставая с пыльной земли. - Детям сюда запрещено.
Передо мной появилась рука, предлагающая помощь. Я увидела парня, года на два-три старше меня.
Первая наша встреча была случайностью. Вторая - ошибкой. А третья, по мнению Джона, - судьбой. Мы начали понемногу рассказывать о себе, научились доверять друг другу. И наши встречи стали регулярными, и продолжаются на протяжении двух лет. Делали в лесу всё, что душе угодно: ели ягоды, собирали травы домой (хотя правительство нам выдает все лекарства бесплатно), просто гуляли, рассказывали, что произошло за дни нашего отсутствия, или что интересного произошло до нашей встречи. Но что же изменилось теперь?
- Кэр, подожди... Кэрли!
- Что?
- Я виноват. Просто отец сейчас меня на работу устроил, меня даже не спросил. Четырнадцать часов в сутки.
Научились доверять друг другу. Что же изменилось сейчас? Наши дружеские отношения основаны на полном доверии, мы никогда ничего не скрываем друг от друга.
Джон начал мне врать. Сейчас он тоже соврал. У него отец никогда бы не позволил работать, не закончив колледж.
Я, ничего не ответив, развернулась и вышла из леса в Ниар-Горджес - наш личный "Город Грехов".
***
- И, не смотря на то, что мы открыли перед собой двери во взрослую жизнь, эта школа - наша школа - навсегда сохранится в нашей памяти. Спасибо за то, что сопровождали нас все эти года! - речь Эшли вроде бы и длится минуты две-три, но она настолько пропитана чувствами, что хочется плакать. Наш выпуск - самый первый в жизни нашей молодой классной руководительницы, и она ещё не совсем привыкла более-менее сдерживать эмоции, поэтому и плачет.
Я сама готова расплакаться: хоть я и ненавижу школу, но все же она - моё любимое место после леса. Здесь нет этих безумных роботов, учителя - живые люди из крови и плоти, и это радует.
- Кэрли Фейн - одна из лучших учениц последних трёх лет! Она усердно занималась, готовилась ко всем экзаменам, не смотря на сильную нагрузку. И ещё успевала выкрадывать время для своих личных интересов! Мисс Фейн, прошу пройти и сказать пару слов! - директор манит меня рукой к трибуне, и я, поправив подол мантии, натянула улыбку и вышла к микрофону, хотя понятия не имею, что нужно говорить.
- Думаю, каждый хотя бы раз в жизни задумывался, нужна ли ему учёба? Нужна ли ему профессия, если сейчас везде за нас работают Интеллигенты, а ведь они заменяют всех! Я, сидя над очередным учебником, попутно задавала это вопрос, и никак не могла найти ответа, но я продолжала учить! И сегодня, слушая эти великолепные слова других выпускников, я нашла ответ: Да, нужно. Роботы - не навсегда, когда нибудь они исчезнут, и за это время человечество не должно деградировать и стать ещё беспомощнее. Спасибо за внимание, - я спускаюсь и возвращаюсь на своё место, а вслед мне звучат бурные аплодисменты.
- Кэр, я так рад за тебя! - Джон крепко обнимает меня. Я избегала (или мне показалось?) встречи с ним с той самой перепалки в лесу. - Я тут вчера подумал и решил: ты права. Я слишком мало стал уделять время для наших встреч. Поэтому, давай договоримся: будем видеться на час позже. Ну как, ты согласна?
Я раздумываю и не тороплюсь отвечать. На час позже? Разве это поможет что-то изменить?
Что же изменилось сейчас?
Я перестала верить своему другу.
- Мне надо подумать.