Дьявольский Треугольник

Беспощадно палящее солнце уже находилось в зените, когда наши путники, добравшись в порт Фахардо и попрощавшись с мистером Гастманом, добирались на пароме до своего пункта назначения, то есть до острова Кулебра. Молодые люди стояли рядом, уперевшись в борт руками и вглядываясь в чистую прозрачную воду, и каждый из них думал в этот момент о чём-то своём, о чём-то столь личном, что они не решались рассказать друг другу. Отражение их на морской поверхности словно порождало в их голове какие-то беспорядочные обрывки мыслей.

Белла вспоминала слёзное прощание со своим дорогим отцом, который, как ребёнок, чуть ли не расплакался, крепко сжимая свою дочь в объятьях. Она вспоминала эти милые черты лица и проведённые с ним мгновения.

Трой же, как всегда, думал о многом, но никак не мог уцепиться за что-нибудь одно. Мысли о беспокоящейся матери, о несостоявшейся поездке в Ирландию, о скором путешествии - всё это заполоняло и крутилось стремительно в его мозгу, поочередно сменяя друг друга.

В сердце же Марианы с каждым приближением парома к острову пробуждалось то, что мы, люди, называем любовью к родине. Кто бы знал, как же она скучала по изумительным полосам белого песка, по мощным потокам волн ярко-голубого моря, по красочной и насыщенной жизни всего острова и по задорным и смелым жителям этого чудесного, такого родного места. Девушка так и рвалась душой к своей земле, к тому берегу, где когда-то она провела свои последние счастливые дни, когда её мать ещё была жива. Ей настолько не терпелось, что Мариана боялась не удержаться и спрыгнуть в воду, чтобы самостоятельно доплыть до манящей суши.

Наконец, когда паром примостился возле острова, на порту, и все приплывшие иностранцы сошли на берег, их тут же обступили водители с целью довезти до пунка назначения.

- Синьорита, давайте я Вас довезу, - схватил под локоть Мариану шустрый маленький мужчина в очках, напоминавший обезьянку. - На нашем острове есть восхитительный пляж Фламенко! Для такой молоденькой синьориты, как Вы, это будет настоящим раем! Какие у нас жаркие танцы, а музыка! На нашем острове все веселятся от зари и до рассвета! - с пафосом и восхищением восклицал навязавшийся водитель. - Всего три доллара! Нигде не найдёте столь дешёвой цены! Только у Сантьяго! - назойливо продолжал свою болтовню на испанском водитель.

- Нет, спасибо, - немного с акцентом вступил в разговор Трой. - Пойдёмте, - схватив за руки своих подруг, парень помчался в сторону, подальше от уже надоевшего мужчины.

В ста метрах от причала находился прокат велосипедов - туда и направлялся Форман. За сорок пять долларов друзья получили на день три в меру приличных горных транспорта для передвижения.

- Направляй нас, Мариана, - махнул рукой Трой, пропуская вперёд Райан.

Дорога, вопреки абсолютно необоснованным ожиданиям молодых людей шла не ровно горизонтально, а вверх-вниз, впоследствии чего ребята изрядно подустали и решили продолжать путь пешком. Листва деревьев создавала некую непроходимую стену, через которую проглядывали тёплые лучи солнца, а запах чистого воздуха, наполненного свежим ароматов целебных, раскинутых по-королевски во всю ширь, растений дарила лёгким некую свободу, слышалась трель птиц, звуки которой превращались в единую симфонию, ласкающую слух. Если б не насекомые, нападающие отовсюду, точно с цепи сорвались, то Трою, возможно, даже и понравилась бы эта прогулка, и он бы уж точно не ворчал себе под нос, жестоко убивая хлопками комаров, стремящихся попробовать сладкую кровь иностранца.

Не замечая вокруг себя суматохи поднимающихся пылинок и звуки, издаваемыми маленькими букашками, Мариана уверенно продвигалась вперёд, ведь сами ноги механически вели её по тропинкам, осведомлённые, что они движутся по знакомым с детства местам. Девушка ловко лавировала, проходя разного рода препятствия, как грациозная лань гордо ступает меж высокой травы. Сейчас она была в своей стихии: неподалёку слышен шум прибоя, вокруг цветущая зелень, а в воздухе стоит чарующий и щекочущий нос пряный аромат.

Как ни странно, Мариана держала свой путь к дому, но затем передумала и повернула к центру города, чтобы показать друзьям главный и вместе с тем единственный город острова Кулебра - Девей. Там, в самом сердце проводились самые красочные и разгульные мероприятия, поводов для которых у пуэрториканцев находилось предостаточно. Дело в том, что жители до того любили веселиться, что уже придумывали сами мотивы для проведения празднеств и вечеринок.

Попав в самый эпицентр горячих испанских танцев, разбушевавшихся на площади, молодые люди поддались всеобщему веселью и стали двигаться так удивительно хорошо, что даже привели в будоражащее волнение собравшихся своими танцами, чем ещё больше разогрели толпу. И вот, пока наши герои ушли в отрыв, выкинув из головы все беспокоящие их мысли, капитан Райан вёл серьёзный разговор в своей каюте с миссис Райан. Только по звуку его голоса и по кричащей недовольством позе, можно было сделать вывод, что мужчина столкнулся с какой-то неприятной и незапланированной ситуацией.

- Маргарет, объясни мне ещё раз с самого начала, - властно потребовал он. - Что за родственники с Испании? Ты о чём вообще?

- Энтони, ты не помнишь, как к нам однажды из Мадрида приезжали мои дальние родственники? - холодно отозвалась Маргарет на вспышку мужа. - Кузен и кузина привезли ещё тогда своего сына, Леонардо. Помнишь этого капризного сорванца?

Как всегда, мгновенно успокоившийся, словно отрезвлённый деловым и равнодушным тоном жены, Райан ответил:

- Конечно же, помню. Этот ужасный ребёнок в тот раз испоганил борт моего корабля, а потом пожаловался твоей кузине, что его обижают тут "дикари".

- К сожалению, этого "ужасного ребёнка" мои дорогие родственники хотят повесить на нас.

- Что? Какого морского чёрта мы обязаны за ним следить?! - разозлился капитан, залившись от гнева краской.

- Успокойся. Антуаннета звонила мне. Леонардо доконал их своими выходками. Вечно этот несносный мальчишка влезает в неприятности. Последней каплей стало то, что он пьяный устроил гонки, затем подрался с противником, который его обогнал, и, вдобавок к этому всему, у него в машине нашли наркотики. Дилос наконец понял, что нужно принимать по отношению к сыну более строгие меры.

- Поэтому он решил сослать его к нам? - едко усмехнулся Райан.

- Именно это он уже сделал. Дилос хочет, чтобы мы научили Леонардо, как нужно себя вести.

- Стой, мне послышалось, или ты сказала, что он это "уже сделал"?

- Нет, не послышалось. Скорее всего сегодня мы увидим Ампаро младшего.

- Почему ты не сообщила мне об этом раньше?

- Я сама узнала об этом только около часу назад.

- И как же мне себя с ним вести? Его же только тронь как-нибудь не так или подправь, он тут же побежит жаловаться на нас. Ты же знаешь, я не стану подчиняться каждой прихоти этого избалованного мальчишки и не буду исполнять все его капризы.

- Ты и не должен. Дилос и Антуаннета дали нам полное право не церемониться с ним, а, напротив, выбивать из него всеми возможными способами эту дурь.

- Тогда я согласен. Беру его на судно в качестве матроса. Вот Порк повеселиться! - через минуту, довольно потирая ладонями, сказал Энтони.

Когда дело с проблемным родственником было решено, Маргарет гордой походкой прошла в гостиную, где сидел Дориан и увлечённо раскладывал, предварительно рассматривая, разноцветные камушки, которые от солнечного света красиво переливались разными оттенками. Женщина хотела привлечь внимание сына, но осеклась и решила не отвлекать его от интересного занятия. Она заметила ещё со вчерашнего дня странную перемену в мальчике: он был словно опечален чем-то, был как-то непривычно серьёзен и рассеян, отказался играть с Порком в догонялки и даже не попробовал миндальное печенье, которое накануне испекла миссис Фитжеральд.

Этот факт очень беспокоил миссис Райан. Ей приходила в голову мысль, что это слова того сумасшедшего старика так подействовали на него, но, как только она вспоминала об их вчерашнем разговоре, сердце холодело, а в сознание проникали страшные картины всех катастроф, произошедших с кораблями и экипажем. Маргарет отметала плохие мысли подальше, стараясь настроить себя оптимистично, и ругала старика за то, что он распускает всякие бредни, внушая ребёнку сущую нелепицу.

***

Мистер Райан, к сожалению, почасту не замечал, что на душе у близких людей. Он потерял это умение — угадывать человека и улавливать смену волны его настроения. Просто капитан стал слишком занятым для таких "мелких и ненужных" забот, ведь ему нужно было зарабатывать деньги.

С годами он стал медленно угасать душой, при этом не замечая собственного внутреннего разрушения. В его голове было много планов и смелых идей, но они значительно отличались от тех, что были раньше. Если когда-то мужчина мечтал о корабле, о семье и о мирной жизни заодно с природой, то сейчас цели его приняли иной характер, более мелочный и практичный.

Перебирая бумаги в своём кабинете и выписывая расходы в свою записную книжку, Энтони замер, когда ему в руки попалась бумажка, в содержании которой говорилось о продаже корабля "Мэри Роуз". Он виновато взглянул на небольшой портрет своей покойной жены, стоящий на рабочем столе, прямо перед ним. Художнику удалось мастерски запечатлеть её счастливую улыбку и передать живой блеск чарующих глаз.

Это была любимая вещица, напоминавшая ему о жене, которую капитан бережно хранил и даже специально заказал деревянную рамку, на коей были вырезаны дикие пышные цветы, какие росли на острове. Он загляделся на неё, вспомнив все волшебные моменты, проведённые с ней, и что-то тёплое, как огонь от камина зимним вечером, разлилось во всём его существе. Однако, вскоре вернувшись в реальность и спохватившись, то недавно тёплое, греющее душу, резко сменилось каким-то беспощадно острым и болючим ощущением в груди.

Никто не знает, сколько бы ещё продолжались мучения Райана, но, по несчастному ли стечению обстоятельств или же по неизбежному решению судьбы, в момент терзаний капитана, его отвлёк настойчивый стук в дверь.

— Войдите! — раздражённо крикнул он, и, вслед за разрешением, за порогом возникла нескладная фигура неряшливого матроса.

— Капитан, к нам на борт пожаловала одна важная дама, требует, чтобы вы её приняли, — с испанским акцентом, будто сквозь зубы доложил он.

— Что за дама? Как её имя? — насторожился Райан.

— Мадам... мадам Бе...— тщетно пытался выговорить матрос, но не успел он договорить, как тут влетел взволнованный Порк.

— Энтони, мадам Бине здесь!

— Какого морского чёрта эта стерва здесь делает?! Вроде только недавно поговаривали, что она улетела на Карибские острова отмечать смерть своего мужа! — капитан встал и принялся ходить по кабинету, нервно растирая руки.

Всё складывалось для Райана как нельзя плохо. Дело в том, что покойный старик Бине какое-то время помогал Энтони и обеспечивал успех его ремеслу, оплачивая финансовые расходы корабля и всячески рекламируя туристам (особенно в Бразилии) остров Кулебра, где есть такой-то капитан на таком-то корабле, к которому стоит обратиться, чтобы отдых прошёл волшебно. Райан неплохо общался с постаревшим и жутко скучным господином Бине, поскольку придерживался того правила, что очень даже полезно иметь связи с миллиардером-магнатом.

Можно было стерпеть многое в обществе господина Бине: пустую и долгую болтовню, глуповатые шуточки, после которых нужно было натурально смеяться, омерзительные привычки и даже едкий запах экзотического табака, которым он так часто набивал свою трубку. Это всё, конечно же, казалось бы мелочью, не стоящей особого внимания, ведь старик был всегда невероятно щедр с Райаном, если бы не одно гигантское "но". Это "гигантское "но" представлялось в образе молодой жены господина Бине, мадам Жизель, единственной наследницы умопомрачительного состояния мужа.

Энтони ненавидел её, так как она была слишком проницательна и почасту не отказывала себе в удовольствии как-либо подколоть капитана, нанеся урон его самолюбию. Надо сказать, что характер Жизель оставлял желать лучшего. Райан часто мысленно сравнивал её с Химерой и Горгоной, воображение само рисовало образ мадам Бине с хвостом и змеями на голове...

Она всегда представлялась ему неким воплощением тёмной силы. Нельзя винить его за такое низкое мнение об этой женщине, ведь это была, по сути, чистая правда. Она являла собой неподражаемый пример истинного эгоизма и жестокой расчётливости.

Многие осуждали её за это, но ей было абсолютно наплевать на мнение других. Эта упрямая непоколебимость раздражала всех. Капризность, честолюбие, гордость и своего рода циничность ещё больше подливали масла в разбушевавшийся огонь, состоящий из завистливого мелочного общества.

Мадам Бине была свойствена та умелая хитрость, которой могут похвастаться лишь те, кому приходилось в своей жизни всего добиваться интригами и различными запрещёнными методами. Райан инстинктивно побаивался таких индивидов, поскольку они представляли собой довольно серьёзную опасность. Капитан знал, что с приходом этой дамы, ему, возможно, придётся отстаивать в неравной борьбе своё имущество.

Он опешил и чувствовал, что не готов к схватке с этой ужасной женщиной, а она всё приближалась. Вот до его слуха дошли возмущения звонкого голоса. Затем всё отчётливее послышался стук каблуков, ритм которых ясно раздавался по дубовым половицам, и в дверях появилась собственной персоной мадам Бине.

Жизель, как и всегда, выглядела безукоризненно роскошно: золотисто-медные густые волосы ниспадали на хрупкие плечи крупными локонами, восхитительного оттенка карие глаза, излучающие знаменитый "тигриный хищный взгляд", от которого все мысли, казалось, прятались по закоулочкам мозга, тонкий нос, слегка вздёрнутый кверху, губы, как обычно, прокрашенные красно-бордовой помадой, золотистый загар подчёркивал ажурный воротник ослепительно-белой рубашки, а обтягивающая гранатовая юбка эффектно выглядела на округлых бедрах разъярённой дамочки, сверкающие туфли на высоком каблуке и блестящие рубиновые украшения дополняли образ женщины, делая её ещё более притягательнее для мужского пола и опаснее для всех без исключения. Как только она переступила порог каюты и увидела новую жертву в лице Райана, зашагала чуть тише и грациозно присела на кресло, стоящее напротив капитана. Кокетливая улыбка появилась на её красивом лице и, чуть наклонив голову набок, Бине ласково положила свою маленькую ладонь на руку Энтони, отчего тот напрягся.

— Дорогой мой милый капитан, ты даже не представляешь, как я по тебе скучала! — медоточивым голосом пропела она.

— Даже представить боюсь...— боязливо отдёрнул руку Райан.

— Хватит дуться, — мадам Бине сложила руки. — Давай забудем все старые обиды.

Энтони недоверчиво взглянул на неё, но Жизель, если хитрила и обманывала, то ни одним признаком себя не выдавала.

— Мадам Бине, я...

— Жизель. Просто Жизель. Мы уже достаточно давно с тобой знакомы, Райан, давай оставим эти глупые формальности. Они мне так наскучили.

— Л-ладно, Жизель...

— А у тебя здесь уютно, — вдруг встала она и стала медленно осматривать кабинет капитана. — Светло, уютно, расставленно не слишком роскошно, как я люблю, но со вкусом. Спорим, что эта твоя жена приложила руку к интерьеру твоего кабинета.

— Почему?

— Милый мой, не обижайся, но ты такой вычурно-безвкусный, — Жизель подошла к нему и ущипнула его за щёку, как это делают обычно взрослые тётушки маленьким детям, когда те напроказничали. — У тебя только и получается, что управлять этим кораблём, — сделала она вывод, театрально вздохнув и, выждав паузу, перешла к главному:

— Кстати, а как ты собираешься расплачиваться со мной? — женщина сверкнула глазами и игриво взглянула на Райана, подобно хищнице, потешавшейся над своей жертвой.

— С Вами? Мадам Бине, Вы забываетесь, я Вам ничего не должен, — с чувством оскорблённого достоинства парировал капитан.

— Лично мне нет, но вот моему покойному мужу...— промурлыкала она с фальшивой печалью в голосе при слове "муж".

— Мадам Бине, извините за дерзость, но я сомневаюсь, что потеря господина Бине как-то повлияла на Вас, — смело промолвил Райан, взглядом изучая Жизель.

— Вот как? Удивительно услышать от Вас столь смелое заявление, капитан, — женщина снова присела в кресло и даже не стушевалась под осуждающим взором Энтони. — Хотите сказать, что я не питала никаких чувств к моему мужу?

Мужчина промолчал, сетуя на то, что завёл этот разговор.

— Ну что Вы молчите? Скажите, как думаете. Скажите, что это, наверное, я убила его. Что меня все осуждают за то, что я поехала отдыхать на острова практически сразу после похорон. За то, что я прибрала все его состояние, запустила свои ухоженные ручки в его деньги. Скажите это, не стесняйтесь, — Жизель перечисляла все услышанные ей сплетни о ней самой с таким видом, будто говорила совсем о другом человеке.

— Если я это всё скажу, я останусь живым?

— Глупенький капитан. Конечно же да. Я же не такой монстр, как Вы думаете, — её звонкий смех чуть не оглушил Райана. — Ну что ж, могу Вас успокоить, достопочтенный господин Бине умер от старости, я здесь не причём. Тем более, мы столько лет прожили вместе, что мне даже жалко стало, когда мой старичок не проснулся. Затем я, чтобы не наблюдать этого дешёвого фальшивого спектакля его родни, уехала отдыхать. А почему бы и нет? Если у меня умер муж, это ещё не значит, что я собираюсь сжигать себя, как поступают со вдовами в деревнях Индии. Моя жизнь ещё не закончилась, так почему бы не посвятить оставшееся время удовольствиям и развлечениям? К тому же, средств для этого у меня хватает, так что я собираюсь помирать с шиком и блеском, мой дорогой. Пусть это нищее отребье осуждает меня, пока я буду загорать на своей вилле и попивать французское красное вино, — с вызовом сказала мадам Бине и по-детски весело тряхнула своими тяжёлыми драгоценными серёжками, заметив настороженное лицо капитана, который подозрительно наблюдал за ней.

— Это всё, конечно, чудесно, мадам Бине, и в этом есть смысл... С удовольствием бы поболтал с Вами ещё, но у меня слишком много дел и слишком мало времени, так что нам придётся отложить нашу встречу на неопределённый срок... Желаю Вам удачи, куда бы Вы не направились! — попытался избежать дальнейших разбирательств по поводу финансов Райан и поспешно встал, направившись к двери, тем самым показывая, что разговор окончен.

— А деньги мне, мистер Райан, когда собираетесь возвращать? — остановил его у самого выхода властный голос Жизель. — Вспомните, когда Вы только-только начинали свой бизнес в Пуэрто-Рико, мой муж великодушно протянул Вам руку помощи и инвестировал Вас вплоть до самой смерти. Вы не вернули ему этих денег, и теперь Ваш долг перевалил и превратился в баснословную цену, — цинично, как какой-то мировой диктатор, проговорила она.

— Но господин Бине никогда не требовал с меня возращения долга...— стал оправдываться Энтони, но его тут же перебила мадам Бине:

— Он не требовал, но, поскольку его больше нет, всем заправляю я. Получается, должники моего мужа стали моими должниками, и, поверьте, церемониться с людьми, у которых мои деньги, я не стану. Господин Бине был предприимчивым и уважаемым в своей среде бизнесменом, но человеком был уж слишком наивным и доверчивым, — её тон приобрел официально-деловой оттенок, а глаза горели холодным блеском твёрдо уверенного в себе деспота.

— Мадам Бине, поймите, у меня сейчас нет этих денег... Дайте мне время, и я верну Вам долг...— согласился и принял тем самым своё поражение Райан.

— Капитан, избавьте меня от этих банальных оправданий. Я уже по горло сыта жалобами всяких нищих должников, так что давайте как-нибудь обойдёмся без душевных изляний, что вы там бедны, голодаете целый месяц, оплачиваете лечение своей бабушки и кормите десяток детских ртов, — не на шутку возмутилась Жизель и, поправив немного растрепавшуюся причёску, снова присела в кресло.

— Мадам Бине, я честно в данный момент не имею при себе нужной суммы...— запинаясь, с большим трудом проговорил мужчина, заранее приготовившись к новой порции яда, которым была пропитана речь этой богатой женщины.

— Ладно, я дам тебе время, — подозрительно быстро и совершенно спокойно ответила она, разглядывая вещи, стоящие на рабочем столе Райана. — Это твоя дочь? — мадам Бине пальцем указала на фотографию Марианы.

— Да, — облегчённо выдавил из себя Энтони, недоверчиво косясь на Жизель.

— Милая. У неё такие изящные и  тонкие черты лица. Вылитая аристократка! Даже и не скажешь, что она твоя дочь. Прости за откровенность, дорогой, но ты рядом с ней выглядишь несуразным неандертальцем.

— Мадам Бине...

— Ну-ну, я шучу. Ты у нас тоже вполне симпатичный, но всё равно напоминаешь дикаря.

Терпение Райана находилось у самого края той черты, за пределами которой, с приходом этой ужасной женщины, уже возрос и всё усиливался опасный и едкий гнев.

— Капитан, не смотрите на меня так, как будто я ваш надзиратель. Между прочим, многие бы жизнь отдали лишь бы видеть меня хотя бы издалека, а вы не цените моего времени потраченного на вас, — печаль отчётливо отобразилось на её красивом лице, но затем его снова озарила зловещая улыбка. — У меня есть условия, Райан.

— Условия?

— Да, Райан, условия. Я слышала, ты решил отправиться в путешествие со своей семьёй, чтобы наладить общение с дочерью. Мои сведения достоверны? — с довольным видом она уставилась на свои идеальные ногти.

— Но откуда вы...— совсем спешился и растерялся, как ребёнок, обычно строгий и уверенный в себе капитан.

— Милый, совет на будущее: выбирай матросов более тщательней. Одна стодолларовая купюра — и он продаст тебя с потрохами! Впредь будь внимательней к людям. Ну так вот, моё предложение состоит в том, что я прощаю тебе часть долга и даю несколько месяцев, чтобы вернуть мне остальную сумму, а ты взамен на это...— Жизель помедлила минуту, внутренне радуясь искреннему страху в глазах Райана.

— Да? — сглотнул мужчина.

— Ты радушно принимаешь меня в свою компанию и берёшь с собой в морское путешествие! — ликуя воскликнула она.

На какое-то мгновение Энтони показалось, что весь мир сходит с ума и за какие-то грехи пытается наказать его.

— Мадам Бине, я бы рад, но...

— Никаких "но", Райан!

— Мадам Бине, я боюсь мест на всех не хватит...

— Ничего страшного. В случае чего, кого-то можно и за борт выбросить. Хотя бы того матроса, который сейчас напивается до умопомрачения на те сто долларов, что я ему так щедро вручила! К тому же, я много места не занимаю, так что твои волнения напрасны, дорогой, все поместимся!

— Ну как же так, мадам Бине, ведь условия корабля совсем не подходят для вас, такой утонченной натуры, привыкшей к комфорту...

— Ты составил обо мне неверное впечатление, Райан. Я люблю комфорт, но отнюдь не неженка и не фарфоровая, чтоб так печься об этом.

— Мадам Бине, но вы не можете...

— Ещё как могу, милый, и очень даже хочу провести отдых, наслаждаясь морской стихией и прекрасным обществом... Ну и, разумеется, пораздражать тебя, мой дорогой, а то мне так скучно, что никто даже не пытается противить моей воле, а ты всё-таки стараешься, и за этим очень смешно наблюдать. У тебя ещё найдутся какие-либо опровержения? — Жизель вдруг встала и подошла к нему.

— Нет, — злобно процедил сквозь зубы разгневанный капитан.

— Великолепно. Теперь, когда мы поняли друг друга, я пойду, а ты отдыхай, милый, пока можешь, — женщина грациозно прошла мимо него и закрыла за собой дверь.

Райан прислушивался к стуку каблуков, а затем, когда он стих, позвал Порка.

— Что случилось, Тони? Выглядишь так, как будто по тебе кто-то пробежался, — тут же появившись, сверкая белоснежными зубами, усмехнулся Порк.

— Мне сейчас не до шуток, дружище, — серьёзно проговорил он, тяжело вздыхая.

— Я могу чем-то помочь? — обеспокоенно поинтересовался Порк.

— Да, можешь. Найти мне ту крысу, что из-за каких-то ста долларов сдала меня этой стерве!

— Будет сделано. Что за наказание его ждёт?

— Когда выйдем в открытое море, выбрось его за борт!