Ты станешь моей 18+

*из песни группы Марлины –Море внутри

Социальные сети пестрили кликбейтными заголовками: «Скандально известная певица дала интервью», «Алёна Ханучева впервые рассказывает о смерти сына и тюремном заключении мужа». 

В ленте попадались отрывки интервью, где Алёна, облачённая в чёрное платье, сидела на широком диване, который, как я помнила, стоял в её гостиной. На вид она почти не изменилась, только цвет помады стал красным, до этого она красила губы ярко-розовым. Те же длинные светлые пряди, та же игривая улыбка. Давно мы не виделись.

— Итак, звёзды мои! Я приготовил для вас интересное задание! — услышав голос преподавателя, я быстро заблокировала телефон. Станислав Вячеславович ураганом ворвался в аудиторию, даже не захлопнув за собой дверь. Его спутанные смоляные пряди стояли торчком, а прямоугольные очки держались на самом кончике носа. 

— Завтра у нас показ. Да, да! Никто не забыл? Вы готовили образы несколько недель, мы их обязательно оценим, — Станислав Вячеславович дотронулся до дужки между линзами и вернул очки на переносицу. — Но я подумал, что процесс обучения выстроен очень предсказуемо. Вы подготовили образы, покажите их на подиуме, получите заслуженные троички. Ладно, ладно, если вы меня удивите, то поставлю четвёрку. Но задание мы усложним, потому что настоящий дизайнер должен быть готов к форс-мажорам!
Станислав Вячеславович выскочил из аудитории через распахнутую дверь, и вернулся в то же мгновение, волоча за собой небольшую тележку наподобие той, что используют в супермаркетах. Она была доверху завалена мятой, перемешанной в одно разноцветное месиво одеждой. Я переглянулась с одногруппниками — на их лицах застыло недоумение, которое, вероятно, отражалось и на моём.

— Поиграем немного в «Проект Подиум». Для завтрашнего показа вы создадите новые образы. Мы за экологичное потребление, поэтому используйте вещи из секонд-хенда, чтобы создать шедевр.

Станислав Вячеславович взмахнул рукой, давая разрешение забирать вещи из корзины. Студенты медленно повставали со стульев. Стоило преподавателю добавить «кто первый успеет — того и вещь», как одногруппники ринулись к тележке. Расталкивая друг друга локтями, они набирали одежду так ревностно, будто это не вещи из секонд-хенда, а сумки Биркин.

Я подошла к стае коршунов, которая кружила над тележкой. Не глядя, я запустила руку в этот хаос, нащупала что-то гладкое и потянула на себя. Через пару ударов локтями справа и слева мне удалось выбраться из толпы и рассмотреть то, что оказалось в руках. Это была косуха — вещь стильная сама по себе, испортить её было проще, чем создать нечто достойное. 

Я снова метнулась к корзине с вещами в надежде найти больше тканей, например, платье или комбинезон, которые можно было бы перекроить. Стая коршунов разлетелась по своим местам, посреди аудитории лежала опрокинутая тележка — внутри ничего не осталось. 

— Быстро вы управились, мои звёздочки! — преподаватель снова поставил тележку на колёсики и перед тем как выкатить её из аудитории добавил. — Ах да! Не забудьте, что тема показа остаётся той же. Через вещь вам нужно рассказать историю.
Задание усложнилось.

Мой взгляд с тоской задержался на манекене, облачённом в платье, над которым я трудилась две недели подряд. Пошитое из креп-сатина с ажурными вставками из крупного кружева. Меня вдохновляла Коко Шанель, лишённая права на открытую скорбь по возлюбленному, она сшила маленькое чёрное платье и превратила личный траур в символ моды. 

Кружева моего чёрного платья напоминали ветви дерева, которые символизировали потерю родного человека. Мятая ткань юбки напоминала моё детское творение: платье для куклы, сделанное из конфетных фантиков. Блестящие кристаллы, которыми я украсила подол, излучали свет, такой свет дарила мне бабушка, окутывая теплом и заботой.

Коко Шанель не одобрила бы ни страз, ни приталенного фасона платья. В своих работах она предпочитала просторные и прямые силуэты, комфорт и подражание мужскому гардеробу, но моё платье — было моей историей. 

С грустью я перевела взгляд на трофей, что вытянула из ожесточённой битвы — кожаную куртку. На лацкане блестели металлические заклёпки, которые сочетались с молнией, что застёгивалась на правую сторону. Значит, куртка мужская. И как мне через мужскую куртку рассказать о своей утрате?! Я прикрыла глаза, а пальцами массировала виски. Думай, Таша, думай.

— Таша, у тебя машинка свободна? — ко мне подошла одногруппница, мы с ней толком не общались.
— А что?
— Можно я её возьму? Мне тут нужно прострочить, а моя сломалась. Вася обещал посмотреть, но ещё не добрался.
— Чего ты машинку будешь со стола на стол перетаскивать, — я встала. — Садись здесь. Я пойду пока погуляю. Всё равно в голову ничего не приходит.
— Таша, спасибо, спасибо большое! — защебетала она. 

Помощь одногруппнице ничего не стоила, и я надеялась, что она когда-нибудь отплатит мне тем же. Девушка успела набрать целую гору вещей. Возможно, одно из платьев окажется ненужным, и она отдаст его мне.

Для Станислава Вячеславовича было неважно отсиживаем ли мы пары до конца, или задерживаемся до полуночи. Главное — выполнить задание. В поисках вдохновения я бродила по коридорам академии. Музейные залы напоминали школу волшебства, а не государственное учреждение. С трудом верилось, что мне удалось сюда поступить, исполнить детскую мечту и начать новую жизнь.

Сильнее всего меня привлекал Большой выставочный зал, выполненный в стиле итальянского палаццо. На коралловых стенах второго этажа галереи висели копии горельефа* Пергамского алтаря. Скульптуры отражали сцены борьбы Олимпийских Богов с гигантами. Я подошла к той части, где Афина схватила за волосы крылатого гиганта Алкония, оторвав от земли, что давала ему сил. Афина лишила гиганта бессмертия и вот-вот собиралась его убить. Лицо богини не сохранилось на гипсовой копии, но я была уверена, что её мимика не выдавала ни капли сожаления.

Страдальческая гримаса Алкония, молящие о пощаде глаза его матери Геи и гордо смотрящая вперёд победительница — Афина. Я снова вспомнила Алёну, на тех отрывках интервью, что мне попадались, она бойко отражала вопросы журналиста и указывала на неточности, когда он делал поспешные выводы.

*Горелье́ф — разновидность скульптурного выпуклого рельефа, в котором изображение выступает над плоскостью фона более чем на половину объёма изображаемых частей.

Я провела пальцами по чешуе змеи, что оплетала тело гипсового гиганта. Обычно это помогало мне вдохновиться, приносило удачу, но сейчас не работало. Спустилась по вымощенной полукругом лестнице, которая формой напоминала сердце. Она и была сердцем академии. Все групповые фотосессии проходили именно здесь. По пути я кивнула мраморной фигуре основателя академии барону Штиглицу. 

В поисках вдохновения я покинула академию. Мне нравилось гулять по набережной Фонтанки, наблюдать за туристами, которые прохлаждались на катерах, ощущать дух морской стихии. Здесь он был совсем не таким, как во Владивостоке, где японское море бушевало на набережной, в шторм окутывая прохожих брызгами. 

Мысли о Владивостоке тянули совсем в другую сторону, мне же было необходимо сосредоточиться на задании, поэтому я свернула с набережной на улицу Пестеля. Вдыхала запах города: тысячи кафешек, болот, влажного асфальта, вспотевших туристов, покрывающихся плесенью зданий; слушала гудение проезжающих машин, возгласы болтающих по телефону прохожих и звон колокола в Спасо-Преображенском соборе.
По дороге я фотографировала детали: кованую стрелу на макушке фонаря, принт на рекламном щите, пёстрые салфетки на террасе у ресторана. Официант неодобрительно на меня покосился, а я сделала кадр и продолжила прогулку. Кожаная куртка, ветер, скорость. Может, рассказать историю наших с Лёвой отношений? 

Он был моей таблеткой от депрессии. Не контролировал, не мешал учёбе, не обижался, если я отменяла встречи и сидела ночи напролёт в швейной мастерской. Как же мне выразить нашу с ним историю? Мило, уютно, предсказуемо? Удобно. Спокойно. Да, я умудрилась построить спокойные отношения с байкером. Просто чудо-женщина.
Я остановилась у магазина с азиатскими товарами, вывеска с названием горела красным, притягивала взгляд и манила внутрь. 

Ища вдохновение, я следовала за интуицией. Внутри магазинчика было тесно, высокие стеллажи съедали всё пространство, с потолка свисали бумажные фонарики, а по углам валялись картонные коробки. Я протиснулась между узких рядов, с жадным любопытством разглядывала товары: китайская лапша, об остроте которой предупреждали не только красные иероглифы, но и рисунки с перцем чили. Японский мармелад, шоколадные палочки со вкусом печенья «Орео».

Продавец магазина вытаскивал из коробок товары и методично расставлял их по полкам. Колокольчик на входе звякнул, оповещая о новых посетителях. Продавец резко обернулся, пытаясь рассмотреть вошедших, и локтем задел стоявшие соседней на полке товары. 

Жестяные банки с грохотом повалились на пол. Я шагнула к нему и нагнулась, чтобы поднять бело-голубую банку с синими буквами, из которых складывалась надпись «Милкис». 

Схватила газировку и застыла от нахлынувшего воспоминания, продавец даже спросил, беру ли я товар или его можно вернуть на полку. Четыре года назад похожая банка выпала из моих рук на асфальт. Потому что парень, с которым я только что официально познакомилась, парень, который пробрался в мою спальню непонятно зачем, назвал меня меркантильной сукой. Я ненавидела его, но неукротимый взрывной нрав и таинственность мотивов магнитом тянули к нему. 

Глубокий вдох-выдох. Вернула банку на полку и пошла дальше. Как назло, взгляд зацепился за упаковку с бисквитными рыбками, наполненными кремовой начинкой из матчи. Новое воспоминание нахлынуло сокрушительной волной, погружая меня в прошлое, где боль и радость сливались воедино.

три года и четыре месяца назад, Осака

Колкие слова сменились признанием, неожиданный подарок растопил наивное сердце, а жаркие поцелуи у моста перед осакским дворцом усыпили бдительность. За страстной ночью пришло беспокойное утро, наполненное тихими словами и тяжестью понимания, что часы до вылета стремительно утекали. Мы почти не двигались. Обнявшись, лежали в тёплой постели и лениво поедали сладости, что я купила вместе с Аюми по пути из Киото в Осаку.

Я потянулась за бисквитом в форме рыбок, но Вик меня опередил.

— Оставь мне парочку, — он поднял упаковку над головой, чтобы я не могла до неё дотянуться.

— Нет, они слишком вкусные! — я перекинула ногу и запрыгнула на него верхом и выхватила упаковку с бисквитами.

— Какая ты сладкая рыбка!

Я не успела увернуться от лёгкого шлепка по ягодицам.

— Эй, ты же говорил, что я маленькая змейка! — с видом победительницы я проглотила ещё один бисквит. — А расскажи ещё раз ту легенду про белую змею.

Вик резко перевернулся на кровати, так что подмял меня под себя.

— Что тебе рассказать? — нависая надо мной, губами он коснулся серебряного кулона на моей груди, того самого, что подарил накануне.

— Эта змейка была самая красивая?

— Их было две змеи: белая и чёрная. Обе превратились в прекрасных женщин, но белая была самой красивой, — Вик приподнялся чуть выше и следующий поцелуй оставил на шее, кожа пульсировала в местах его прикосновений. Он не целовал, а ставил метки, которые даже спустя годы изнывали от желания новой близости.

— А как её звали?

— Блин, не помню, — Вик качнул головой и немного отстранился. — Но я точно помню, что она была аптекаршей, прям как ты!

Пальцы Вика пробрались под пижаму, каждое касание обжигало, распространяя горячее предвкушение по телу.

— Нет, я не хочу работать в аптеке! Ахх... А скажи... сильно её любил тот китаец?

— Очень сильно, — Вик плотнее прижался ко мне, и я почувствовала его желание. — Так сильно, что неважно ему стало... змея она или человек.

Вик целовал мою шею, уши, щёки. Я прижала ладонь к груди в надежде хоть чуточку остудиться от прикосновения к металлическому кулону, но он тоже полыхал, горел огнём, как и я.

Воздуха не хватало, языками мы воровали кислород друг у друга. Ещё несколько минут назад от усталости было лень шевелиться, а теперь я обвила ногами спину Вика, прижалась к нему, сгорала под ним.

три года и четыре месяца спустя, Санкт-Петербург

Тяжело дыша, я вынырнула из воспоминания. Следовало уносить ноги из этого магазина как можно быстрее, пока ещё какая-нибудь бутылка с соусом не пробудила во мне ненужные чувства. Зайти сюда было ошибкой, продукты вряд ли бы помогли в создании образа для показа, если только не сделать фурнитуру для косухи из лапши быстрого приготовления. Этот дизайнерский ход стал бы отличным отражением той лапши, что Вик навесил тогда на мои уши.

Проходя мимо кассы, я заметила наклейки и термозаплатки. Шаг ближе, прямоугольные нашивки с номерами японских машин, круглые заплатки с цветными иероглифами. Они были похожи на нашивки с компаниями брендов, что пилоты размещают на комбинезонах для гонок. У Вика их было несколько, я видела его в светлом и тёмном.

Идея дизайна вспышкой мелькнула перед глазами всего на секунду, но я успела её запомнить. Сгребла термозаплатки в кучу и попросила пробить их на кассе. Руки тряслись от нетерпения воплотить идею в жизнь. Оставалось только найти номекс* или визуально напоминающую его ткань.

Этот образ будет связан с историей, о которой я старалась три года не вспоминать. Настало время ей поделиться, показать перед зрителями на подиуме. Я докажу себе, что оставила прошлое в прошлом, преодолела трудности и готова открыто о них рассказать.

*Номекс – высокотехнологичный огнестойкий материал, основное назначение которого – защита от высоких температур и открытого огня. Используется при изготовлении комбинезонов для автоспорта.

Спасибо за прочтение главы! Дарю читателям 5 открыток с героями книги и пожеланиями от меня. Я рассказала, как их получить в телеграм-канале Тайны Мыльного Двора @soap_queen

Спасибо за прочтение главы, ваши звёздочки и комментарии! Больше о книге и писательском закулисье можно узнать в моём тгк Тайны мыльного двора