История бойца-барьера

Прошло десять месяцев после начала моих постоянных вылазок. Я заметно набрался опыта, перестал вздрагивать от каждого шороха на задании, худо-бедно научился контролировать переплетение и успел получить внеочередное звание сержанта за успешные вылазки с отрядом. Довольно быстро я стал не только смышлёным новичком в глазах товарищей, но и верным соратником, на которого можно положиться. Миша с Лидой тоже не стояли на месте, уже давно участвовали в рейдах, но их успехи были не такими стремительными. Впрочем, они не расстраивались, периодически меня подкалывали соблюдением субординации и обращениями в духе «Слушаюсь ваших указаний, товарищи сержант». История общения со стражем никак не отпускала меня и всё свободное время я посвящал изучению архивов.

К примеру, я узнал историю возникновения эмблем каждой из ключевых корпораций, имеющих на данный момент наибольшее влияние в мире. Наша корпорация славилась технологическими прорывами, поэтому на эмблеме была изображена устаревшая модель атома, с вращающимися вокруг неё электронами. Забавно, что несмотря на то, что планетарную модель атома уже давно опровергла квантовая механика, она всё равно до сих пор является символом точных наук. Так и в нашей корпорации, синий гексагон, центром которого был тот самый атом, с теми самыми орбитами электронов.

Кладоискатели были приверженцами поиска и использования артефактов в их изначальном виде, без лишнего применения технологий. В качестве аргументов выступали необходимость сохранения «природного» влияния потоков на объекты и субъекты. Поэтому, их знаком была зелёная окружность, в центре которой располагалось дерево, рассечённое надвое обелиском.

И стражи. Эмблемой стражей был красный щит, треснутый от вонзённого в него кинжала. Что она символизировала я не знал, поскольку информации об это не было нигде, даже в архивах нашей корпорации.

***

Очередным заданием нашего отряда, главным инициатором которого стал доктор Потанин, стала добыча ценных образцов живого материала. Он хотел заполучить несколько небольших особей мутировавших животных – насекомых, грызунов-родентомьютов, по возможности, небольших орнитоморфов, а также, представителей флоры – хищных растений и растений перебежчиков, в общем, всех, которых сможем поймать. В этот раз, командование забросило нас на экватор, довольно далеко от эпицентра появления обелиска, но достаточно близко, чтобы можно было найти и заполучить желаемое. По локации мы передвигались бодро, периодически отлавливали подопытных, коротко перекликаясь по рации. Капитан решил, что стоит разделить отряд, поскольку внешняя разведка и наблюдение со спутника дало информацию о том, что вблизи нет никаких воинских формирований противников.

– Отряд. Распределяемся по два человека. В прикрытии барьером нет острой необходимости – противников кинетиков в нашем районе нет. Отчитываемся каждые пятнадцать минут по рации, не забываем позывные. Север – Токарева – со мной, Юг – Коля, Саша, вы вдвоём, Запад – Александров с Дымовым и Шляхтин с Покровским – Восток. Разделяемся по компасу, каждый берёт своё направление. Отходим не дальше, чем на полторы тысячи метров от точки эвакуации. Ловим мелкую добычу, стараемся не повредить животных и не повредиться самим. Не забываем о диких орхидеях – самые опасные растения в этой зоне. Распыляют споры, заряженные обелисковым полем, которое влияет на электрические связи между нейронами и работает как сильнодействующее снотворное.

Выслушав указания командира, отряд разошёлся по сторонам, в поисках достаточного количества образцов. Дело пошло гораздо быстрее – мы периодически отчитывались о ходе задания, рассказывали о том, что находили, какого цвета очередная тварь или как пахнет очередной цветок. Но вскоре решили, что сильно забивать эфир разговорами не стоит – можно пропустить важное сообщение.

Дымов шёл впереди, я замыкал, прикрывая его спину. Мы прошлись по улочкам местной заброшенной деревни, поросшей мхом и зарослями, а затем решили проверить небольшие двухэтажные здания на главной площади поселения. Судя по гербу над входом и выцветшей таблички, это был бывший административный центр. Пётр решил прервать молчание.

– Серёга, как думаешь, почему обелиски появились тогда?

Его вопрос застал меня врасплох, и я задумался. Но, судя по тому, что Пётр продолжил свой монолог, вопрос был риторическим.

– Вот гляди. Одна из теорий говорит нам о том, что обелиски появляются с постоянной периодичностью. На мой взгляд, чушь собачья, будь это так, люди уже давно создали бы культ обелисков и каждое их появление было бы ожидаемым, как комета Шумейкера-Леви или парад планет.

– Может, период слишком большой? И, например, в последний раз, обелиски появлялись до появления достаточно разумных людей.

– Если бы период был слишком большим, то памятников обелискам не существовало. Тем не менее, один из самых популярных символов в мире – обелиск. Не у одной какой-то культуры, не у одной страны, а повсюду. Повсеместно. Нет, я думаю, что проблема не в редкости их появления, а в абсолютной случайности. Точнее даже не случайности, а появления каких-то условий в мире, которые мы не в состоянии пока понять.

– Может быть, какая-то внешняя угроза? Метеорит, например?

– Возможно. Но я думаю, проблема ближе, чем кажется. Помнишь дату Инцидента?

– Конечно. В учебниках истории дата однозначно указана. Двадцать первое июня, две тысячи сорок первый год.

– В точку. А знаешь, что ещё тогда произошло?

– Нет. Кажется.

– За неделю до того дня, Китайская Народная Республика, Корейская Народно-Демократическая Республика, Российская Федерация, половина Прибалтики, половина Азии объявили во всеуслышание о создании ВЕОС – восточно-евразийского оборонительного союза, а также заявили об официальном намерении ввести войска в несколько стран НАТО с целью защиты планеты от угрозы уничтожения. Тем самым, по сути, они объявили о начале третьей мировой войны. Мне кажется, что обелиски существуют не для того, чтобы защищать нас от кого-то. Я думаю, что они созданы для того, чтобы защитить нас от себя самих. Вот только что-то пошло не по плану.

С этими словами, мы подошли вплотную к административному строению. Я задумался о словах Дымова. Может он прав? Вот только почему с тех пор обелиски не остановили войны, а создали лишь ещё большее противостояние. Почему после того дня мир ещё больше погряз в бесконечных конфликтах. Может быть тот, кто создал обелиски не смог учесть того, что человечество готово перегрызть глотку самому себе, лишь бы урвать наиболее лакомый кусок.

В здании было темно, сыро, и сильно пахло плесенью. Решив, что рисковать не стоит, мы надели защитные респираторы, чтобы не вдохнуть чего-нибудь опасного, а затем двинулись внутрь тёмного, неприветливого помещения. Бестиарий, находящихся внутри и существующий в многолетней тени оказался довольно неплохим. Петя поймал нескольких грызунов, я нашёл пару насекомых, которые тут же отправились в небольшие клетки, подвешенные по краям наших рюкзаков. Для растений нами были припасены стеклянные банки, в них мы поместили несколько перебежков и корней ползунов. После этого, мы бережно уложили банки в рюкзаки, предварительно обернув специальной противоударной тканью. Полюбовавшись своей добычей, мы переглянулись и двинулись дальше, влекомые собственным любопытством и азартом.

Внезапно, проходя очередной дверной проём, Дымов встал как вкопанный, я же, от неожиданности налетел на него спиной, как раз повернувшись, собираясь оценить обстановку сзади. В наушнике прозвучал голос Петра.

– Твою мать...

– Ты хоть гуди в темноте, когда идёшь, а тем более встаёшь.

Я попытался пошутить, в ответ на реакцию Пети, но оказалось, что его проклятие было адресовано не мне.

– Тихо! Глянь вперёд.

Высунувшись из-за его плеча и увидев причину его беспокойства, я захотел грубо выругаться, но сдержался, хоть и с огромным трудом. Всё помещение, к которому мы подошли с товарищем было забито мелкими и крупными костями, разбросанными по всему полу. Из помещения веяло сильной вонью и трупным разложением, – тут явно обосновался злобный хищник. А судя по тому, что в куче копошились какие-то мелкие детёныши, зверюга скоро должна была вернуться с охоты.

– Нужно убираться отсюда, пока хозяева не пришли домой.

Резонное замечание прервалось хрипением позади наших спин. Пока мы любовались на чужое жилище, хозяин уже успел вернуться. Мы осторожно выбрались из помещения в длинный коридор, из которого только что пришли и увидели странное существо, которое шло к нам, нервно дёргая головой из стороны в сторону – таким образом оно тревожно принюхивалось, ощущая чужой запах.

Его глаза горели синим огнём, а с пасти капала слюна – жуткое зрелище, сопровождавшееся поскуливанием и завыванием мутанта. Пётр поднял свою винтовку и прошептал.

– Баскердог. Он учуял нас.

Я понял, что он собирается сделать, посмотрел на пса, увидел странные завихрения, которыми сопровождалось каждое движение головы этого существа, пригляделся внимательно, после чего в мою голову пришла странная идея.

– Погоди. Баскердоги живут стаями. Выстрелишь и привлечёшь внимание его друзей. Дай, я кое-что попробую.

Я сосредоточился на голове мутанта, представил, что это плетение, сосредоточился на точке с максимальной концентрацией и... Вошёл в стазис. От удивления, я чуть не потерял концентрацию, но удержался и обратил всё своё внимание к плетению. Оно выглядело совершенно странно – концентрировалось в голове баскердога, окружало всё его тело и петляло вокруг каждой мышцы этого создания. Я осторожно подошёл к потокам и удивился ещё больше.

Сквозь множество узлов, завихрений и спутанности окружающего пространства, на меня смотрели живые, чистые глаза, полные безграничной печали. Пёс смотрел на меня сквозь эти тернии, годами запертый в этой невообразимой темнице. Смотрел так жалостно, что его печаль передалась мне. К горлу подступил комок, я не выдержал и отвёл глаза от этого пронзительного взгляда, сконцентрировавшись на окружающих голову пса потоках. Зато теперь я точно знал, что от меня требуется, чего бы это мне ни стоило.

Я подошёл ближе к баскердогу, коснулся плетений руками – от моего прикосновения, по всему телу пса пробежала электрическая судорога, засверкали искорки, от холки к конечностям.

– Слишком сложное плетение, дружок. Давно ты тут заперт?

Я знал, что псу нечем мне ответить, но продолжал разговаривать с ним и поглаживать узлы в поиске слабого места. Перемещая свою ладонь от одной нити к другой.

– Вот так, не беспокойся, я постараюсь тебя освободить от этой тяжести. Ну не волнуйся.

Поразительно, но пёс, точнее, его проекция в стазисе действительно услышала мои слова, расслабил мышцы и даже попытался повилять хвостом, но это оказалось ошибкой, отчего плетение стянулось ещё сильнее вокруг его тела, причиняя боль. Пёс заскулил и обнажил клыки.

– Тихо, тихо, не волнуйся, дай мне немного поработать с этой штуковиной.

Мой голос действовал успокаивающе, я поглаживал узлы, попытался почесать за ухом. И от этих действий, плетение начало ослабевать. Я продолжал гладить пса, смотреть ему в глаза и искать узелки, с которых можно было начать распутывать поток. Наконец-то, я наткнулся на свободные концы в области загривка и осторожно, стараясь не повредить плетение и не затянуть его ещё больше, начал выводить их из узелков. Освободил загривок, провёл нить потока вокруг каждой из лап – оказалось, что всё плетение было соткано из одной единственной пряди и нужно было, шаг за шагом вывести её до самой спутанной части, где все она вилась вокруг пасти животного. Наконец, я скинул последние силовые потоки, тряхнул головой, и моим глазам открылось поразительное зрелище. На меня смотрел обыкновенный пёс, который смотрел на меня и вилял своим хвостом. В стазисе! Мир замер, а я стою перед обычным псом там, где никто и никогда со мной не был, если не считать стража, которого я так и не смог увидеть.

– Ты свободен, дружок.

С этими словами, я вернулся в обычный мир и понял, что Пётр до сих пор держит пса на мушке. Я аккуратно положил руку на его винтовку, тот удивлённо посмотрел на меня, а я попытался его успокоить.

– Не стреляй! Я думаю, он нам больше не помешает.

Неожиданно, у Дымова заговорила рация, он чертыхнулся, начал хлопать по разгрузке, не теряя пса из виду, а тот, испугавшись его крика, пустился наутёк, прямо на улицу. Пётр отчитался о том, что с нами всё в порядке и повернулся ко мне.

– Ты с ума сошёл! Это же баскердог!

– Кажется, у меня получилось что-то сделать с ним.

– Иди, догони и расцелуй теперь его. Собираемся обратно, пока не пришла его семейка.

Обратно к точке эвакуации, мы с Дымовым добрались быстро и без происшествий. Как оказалось, весь отряд уже собрался у вертушки и ждал только нас.

***

Сидя в вертолёте, я увидел в иллюминаторе того самого пса, которого я освободил от плетения. Он сидел на выходе из деревеньки и снова смотрел на меня той же безграничной печалью, что и в стазисе. Его опять бросают, оставляют наедине в этом страшном изменившемся мире, как когда-то давно, когда на него только подействовало обелисковое поле и люди начали разбегаться от пса в разные стороны. А сам он не мог себя контролировать и бросался на любое живое существо.

Я выскочил из вертолёта и присел, призывая его к себе. Тот кинулся ко мне, свесив язык, а мои соратники вскинули оружие. Я вскочил на ноги закрыв собой пса.

– Не стрелять!

Буянов, оказавшийся ближе всех ко мне, не спешил опускать оружие, как и остальные.

– Пусть только дёрнется в нашу сторону.

– Товарищ капитан, доверьтесь мне, я знаю, что делаю, прикажите опустить оружие. – обратился я к командиру.

Капитан задумчиво поглядел на меня, на пса, потом на Петра. Тот пожал плечами и выдал небольшой рапорт.

– Эту псину мы встретили в здании администрации. Судя по всему, Серёга что-то сделал с ним при помощи барьерных способностей, но я всё равно считаю, что он сошёл с ума.

Мои соратники ошарашенно поглядели на него и на меня, в ожидании команды капитана. Тот кивнул головой, и товарищи начали ставить на предохранители своё оружие. Тем временем до нас добежал пёс и остановился на небольшом расстоянии, чтобы не провоцировать солдат. Затем пёс сел и наклонил голову, чего-то ожидая. Попов прищурился, наблюдая за его действиями.

– Что он делает?!

– Видимо, ждёт команды.

– Х-хороший мальчик. А дальше что?

Мне ничего не оставалось делать, кроме как крикнуть то, что я запомнил с обязательных кинологических занятий в части.

– Ко мне! Рядом!

Пёс рванулся прямо ко мне, резко остановился, развернулся в направлении моего взгляда и встал у правой ноги. Капитан нахмурился, но даже не отшатнулся, при виде обезображенного вида баскердога.

– И что нам с ним делать?

– Капитан, можно мы возьмём щеночка домой. – с этими словами, я наклонил голову, заломил руки и постарался, как можно смешнее закатить глаза. Пёс занял положение "сидеть" и поднял правую лапу. Капитан громко засмеялся, тем самым, разрядив обстановку.

– Твой щеночек размером с Петьку. Сооруди емунамордник из тряпки и держи на привязи всю дорогу. Я пока не могу слеподовериться этому чудовищу.