Глава 2
— Кэй, привет! — кричит на всю улицу очень привлекательная девушка.
— Привет, Мела... — все,что успела сказать скромно одетая девчонка, чей рост был около пяти футов, не больше. Перед ее светло-голубыми глазами предстала ужасная картина, а взгляд ее в этот момент помутнел. Она,с застывшим в горле безмолвным криком,опустилась на колени и аккуратно притронулась к тому, что капнуло ей на лицо. Кровь. Это было не просто красное пятнышко, это была кровь подруги, которая пару секунд назад поприветствовала Кэйлен с улыбкой. Сейчас же на том месте, где недавно стояла Мелани, осталась одна разруха. Люди повыскакивали из соседних домов и побежали на помощь низенькой девчонке, которая сидела на коленях, полностью испачканная в крови, перед обрушившейся половиной дома, и придавившей собой тело красавицы, из которого ручьями брызнула кровь. Руки ее тряслись, а глаза, тем временем, наполнялись слезами. Но они не хлынули все разом. Только лишь одна слезинка, пропитанная всей болью, которую в этот момент ощущала Кэйлен, покаталась из левого глаза.
Девушка еще долго не могла смириться с потерей лучшего и, наверное, единственного друга. В ее жизни не было больше никого, кто смог бы поддержать в трудную минуту, поговорить по душам, когда это так необходимо, да и просто обнять, сказать такие нужные слова "все будет хорошо".
***
В момент, когда парень протянул мне руку, чтобы скрепить знакомство, я вспомнила о ней. О лучшей подруге, которую не суждено увидеть никогда. Хотя, кто знает, что мы не встретимся по истечению двадцати одного дня?
Немного помедлив, я все же протянула руку в ответ:
— Кэйлен. Будем знакомы.
Мы оба пытались вести себя как обычно, но из этого получалась лишь молчание.
Я, решив прервать столь надоевшую тишину, предложила Мэтту перекусить. Парень, не думая, согласился.
— Так у тебя больше никого нет? — поинтересовалась я, выслушав его рассказ о семье и о доме. Мэтт, как я и подозревала, был капитаном команды по футболу. У парня была мама и сестра. Они умерли. Его родные стали жертвой грабежа, в ходе чего, были убиты. Он выжил лишь благодаря тому, что друзья позвали его выпить за пятнадцать минут до этого.
— Нет, только они и были, — мы сидели на берегу озера и наблюдали за надоедливыми птицами, начавшими кружить рядом, как только учуяли запах оленины и фасоли. — Знаешь, я до сих пор виню себя за то, что ушел тогда... Ведь... Ведь они сейчас могли бы быть со мной... Я бы смог защитить их... — я поняла, что это больная тема для парня после того, как заметила, что все мышцы на его теле и лице напряжены. Будто бы он – сильно натянутая ниточка, и она вот-вот порвется.
— Хочешь пойти со мной? — не подумав, выпалила я. Мне не хотелось бросать его, но список был личным... Я сомневалась в правильности сказанного.
— Куда? — эта, так оживленно произнесенная фраза отбросила все сомнения на счет него.
— В общем, у меня есть список... — Я рассказала все в мельчайших подробностях и показала скомканную бумажку, где кривым почерком были написаны желания.
***
Солнце снова скрылось за облаками, а ветер все еще дул в лицо. Мы идем по длинной, и на половину разгромленной, улице, смеясь и стараясь не вспоминать плохие моменты из прошлого. Из рассказов парня я узнала, что, до недавнего времени; он жил в одном из тех районов, где все спокойно.
Когда мы проходили заброшенный склад, он сказал одну фразу, которая запомнится мне надолго:
" Раньше за нас решали деньги. Но как жить в мире, где хрустящие банкноты уже ничего не значат? Как теперь жить в мире, где уже ничто не важно? ".
Не помню, что на это ответила я, но такие слова заставили меня задуматься.
Что на самом деле важно на данный момент? Постараться выжить? "Постараться выжить" значит "не умереть"? И что значит "не умереть" в данном свете событий? Моя душа мертва с тех пор, как ее капля крови попала мне на лицо. Физически я все еще живу, но это не имеет значения, если внутри пустота. Так ведь? Или все-таки можно вернуть хоть маленький кусочек давно остывшего сердца?
***
— Ты серьезно написала первым пунктом "хочу татушку"? Серьезно? — Парень просто не мог сдержать смех.
Мы оба стоим у здания, на котором написано "Салон татуировок". Только я и он, вокруг ни души. А парень просто хохочет на всю улицу.
— И кто же тебе ее набьет? — Мэтт стал смеяться еще громче и сильнее, складываясь от смеха пополам.
— И правда, я об этом не подумала,
— вся эта ситуация вызвала у меня легкую улыбку, не больше.
— Скажи "спасибо", ведь я шикарно рисую, — я лишь закатила глаза.
Этот самовлюбленный, конечно же, в хорошем смысле, парень хотел сброситься с моста, а через пару часов уже веселится, будто бы ничего не было. Думаю, что такое поведение вызвано стрессом и желанием сбежать от проблем.
— А-а-а! Ты не можешь понять, что мне больно? — Молодой человек что-то тщательно вырисовывал у меня на лопатке, это меня очень сильно пугало, тем более, было больно. Но сейчас первый раз за долгое время, когда я была по-настоящему счастлива. Очень давно не испытывала ничего подобного.
— Готово! — Воскликнул он, глядя на свою успешно выполненную работу.
Я тоже решила посмотреть.
— Твою мать! Что это? — За сильно покрасневшей кожей просто не было видно маленькой птички, взлетающей к облакам. Она была прекрасна.
Понимая мой немой вопрос, заданный одним взглядом, парень ответил:
— Птицы – тупые, умеющие летать твари. Я им в этом завидую.
Они не чувствуют боли, разочарований, отчаяния, не знают как это – кого-то терять. Они просто порхают под облаками и свысока смотрят на нас, жалких человечков, варящихся в земных чувствах, приносящих с собой нежелание жить.
Я не нашла подходящего ответа. Просто молча сидела и по-прежнему смотрела ему в глаза.
Мэтт прервал тишину, попросив у меня список. Парень хотел помочь мне в выполнении всех желаний.
— Пошли, нам пора, — бросил он.
***
К вечеру наше настроение заметно поднялось. Думаю, это из-за того, что мы решили выполнить пункт "три" в списке, а точнее "напиться до беспамятства".
Могу биться об заклад – у нас получалось.
Найти закрытый бар было очень легко. Разыскать там выпивку – еще проще.
Мы сидим и просто пьем вторую бутылку бурбона, рассказывая друг другу истории, связанные с жизнью каждого.
— Ты серьезно? — Я не могла успокоиться, услышав историю Мэтта про то, как его подставили "друзья" в средней школе, — Они... Они подсунули записку учителю английского, где было написано, что мечтаешь прильнуть к ее губам? Ты не врешь мне? Точно? Ах-ха-ха,— на трезвую голову я, может быть, и улыбнулась, но так, как меня понесло, эта история показалась мне до дикости смешной.
Плавно перейдя к грустному, я шепотом попросила себя не плакать. Я не хотела, чтобы кто-то видел мои слезы.
" Ты должна быть сильной, Кэйлен." — я повторяла это, как мантру, раз за разом.
Вдруг, переведя взгляд на Мэтта, я поняла, что не смогу удержаться.
Я притянула его к себе и поцеловала. Той секунды, что наши губы соприкасались, хватило, чтобы ощутить всю их мягкость и нежность, несмотря на рубцы.
Потом он резко отстранился, хотя было видно, что не хотел этого делать.
— Послушай, Кэй. Я захотел помочь тебе с осуществлением желаний, но не хотел быть тем, кто нужен для их выполнения. — Мэтт вытащил из кармана мятую бумажку со списком и ткнул пальцем в пункт "семь". — Я не хотел, чтобы и ты меня использовала. Я доверился тебе, а зря.
Его лицо снова приняло недоверчивое и холодное выражение, будто бы он не знал меня или был сильно разочарован. Я не могла понять это по его глазам, ведь они были непроницаемыми. Парень резко встал и направился к выходу, небрежно кинув листок на барную стойку.
Я подняла его и взглянула на этот дурацкий пункт, который гласил "Целовать парня дольше минуты".
В этот момент я поняла,что на уровне подсознания помнила про семерку, но сомневалась, что захотела поцеловать парня только из-за списка.
Из глаз покатились слезы. Неужели я потеряла нового друга, не успев толком обрести?
Я положила голову на стойку, прикрыла глаза и просто лежала, думая о том, что через двадцать дней я умру, даже не пожив "американской мечтой".