Глава 4
I
Глубоко под горой одна из пещер озарилась светом розоватого пламени. Оно слегка всколыхнулось, коснувшись кончиком дыма темных, покрывшихся копотью сводов. Спустя мгновение огонь стал тише, а призрачная струйка устремилась высоко-высоко вверх, в один из каналов, ведущих в жерло вулкана. Стоило ей вырваться наружу, как прохладный сезонный ветер тут же подхватил дым, развеял его в воздухе и практически бесследно растворил в утренней сырости. Только новоиспеченные эдинги и самые чуткие из старожилов общины могли почувствовать едва уловимый железистый аромат, ни на что не похожий, появляющийся на рассвете с завидной периодичностью раз в неделю.
Трясущаяся морщинистая ладонь нехотя раскрылась над пламенем и с досадой всыпала в костер жменю бурого порошка. Огонь снова вспыхнул на мгновение.
— Эфира нам хватит еще на пару месяцев, не больше, — пробормотал скрипучий голос, знакомый каждому обитателю общины.
Ответить раздосадованному Старейшине было некому, и он поспешил удалиться в свои покои, по пути заливая в нос какие-то прозрачные капли.
II
Прошло уже несколько недель со дня, когда Рейна начала работу в местном архиве, если можно так назвать длинную пещеру, уставленную отсыревшими полками. На них покоились какие-то бумаги и, заплесневевшие от совсем неподходящих условий, древние книги. Многое из этого было доставлено из городов беженцами, и практически не представляло ценности для общины, разве что как память бывшего владельца. Эдинги же едва ли могли прочесть их теперь, даже если когда-то эта литература принадлежал им. Девочка уже не раз задумывалась о причинах подобных метаморфоз, но кому бы она не задавала вопросы, ни разу не удалось получить вразумительный ответ. Многие смотрели на нее как на сумасшедшую, а те, кто прибыл в общину недавно лишь с грустью пожимали плечами, понимая, что и сами скоро совсем одичают, и окончат свой век раньше отведенного срока. Впрочем, это было намного лучше, нежели сгинуть в пылу зачистки или умереть в мучениях от Черной крови.
В своих раздумьях девочка закапала нос какой-то жидкостью по наставлению Ровера. С самого первого дня их пребывания здесь ее осталось совсем немного, и нужно было напомнить ниесу раздобыть еще. Зачем это нужно Рейна так и не поняла, хотя он и пытался объяснить что-то о большом содержании смолы в воздухе и аллергии. Она не верила ему, ведь капли были только у нее, Хино и их друзей. Неизменным было лишь то, что пользоваться ими нужно было регулярно.
Архив действительно нуждался в уходе. Каждый день Рейна с грустью находила удивительные истории семей, городов, стран Магмула – огромного горного континента. Легенды о героях и их странствиях помогали ей скоротать часы одиночества, проведенные за работой. Только Ровер нарушал покой и идиллию, он каждый день под вечер заходил к Рейне и расспрашивал о том, что девочке удалось найти или вычитать за прошедший день. Особенно его интересовали возможные шифры, непонятные тексты и обрывки бумаг, то и дело попадающиеся среди библиотечных залежей. Про себя Рейна давно уже решила, что ее определили именно сюда не просто так, и Старейшине нужна какая-то информация, поэтому девочка не торопилась делиться всем с товарищем, и обдумывала каждое прочитанное произведение, ведь конкретных задач ей никто не озвучивал. Более того, ей было совсем непонятно, от чего Ровер сам не копается среди бумаг и вездесущей пыли, ведь он, как и они с Хино – сын ученого, близкого друга их отца. Он должен знать все то же самое, что она и ее брат.
Навестил он ее и этим вечером, когда по камню над ее головой забарабанили частые дождевые капли, и первый гром гулом отразился от стен. Рейна перестала доверять Роверу. Они не виделись очень давно, и девочке совсем не нравилось то, каким он стал: властным и скрытным. В отличие от добродушного и простого Кимана, Ровер, казалось, постоянно что-то обдумывает, и по ощущениям девочки – не всегда это хорошие мысли. В общем-то, поступки никак не выдавали в нем коварную натуру, но Ичи настойчиво щетинился и злился в его присутствии. Надо сказать, за время, проведенное в общине, крылан поправился, стал совсем ручным и проявлял себя невероятно умным зверьком. Порой он смотрел на Рейну так, словно прекрасно понимает ее чувства и мысли, и девочка часто ловила себя на разговоре с ним. Ичи же забавно отвечал ей самыми разными скрежечущими звуками. В настоящий момент крылан улетел в поисках орехов и кореньев, и Ровер впервые без его возмущений и озлобленного писка подошел к Рейне.
— Нашла что-нибудь интересное сегодня? — произнес он с улыбкой и смахнул с волос холодную дождевую воду.
Стоит отметить, что с каждым днем горный континент становился все холоднее и холоднее. Почти каждое утро можно было увидеть легкую изморось, а дожди бесконечно проливались на темные камни почти круглые сутки. К счастью, община располагалась на подножии вулкана, и вся лишняя влага благополучно стекала вниз и разливалась по лесу, изголодавшемуся по сезону дождей.
— Осторожно! Здесь и так полно плесени! — возмутилась Рейна и поспешила протереть капли сухой тряпкой.
— Прости. Ну так что?
— Что это на тебе надето? — с легкой усмешкой ответила Рейна, увидев забавную накидку из чего-то вроде соломы, — ничего особенного сегодня. Легенды, семейные альбомы, детские сказки.
— Понятно. Идем, я провожу тебя.
— Не стоит, Ровер.
Ниес протянул девочке непромокаемый плащ из длинных прошитых листьев, толстых и прочных, словно кожа. Такой же, как у него самого.
— Возьми хотя бы это.
Рейна окинула взглядом свою одежду, посеревшую от клубов книжной пыли.
— Небольшой душ мне не помешает, – махнула она рукой и побежала к дому.
III
Три года назад, в день рождения Хино армия тирумианцев из Джинерала забрала из семьи отца. Впервые мальчик увидел этих странных существ именно в тот день. Их военная форма состояла из серого или черного кителя с капюшоном, под которым была броня, и масок – респираторов, скрывающих нижнюю половину лица. Из-под капюшона торчали короткие усики-антенки, а радужки их глаз - черные, фасеточные, выглядели прямо как на старых фотографиях. Никогда раньше Хино не чувствовал себя таким беспомощным. Он лежал на полу, придавленный одним из солдат, и не мог остановить их.
Их мать Нова давно уже страдала от симптомов вируса Черной крови, Её сердце не справлялось со своей главной задачей, и в последнее время выглядела женщина весьма истощенной.
Стоило закрыться двери за спинами военных, как Нова потеряла сознание. Хино вскочил на ноги и подбежал к маме. С трудом удалось ему отвести её в комнату. Рейна испуганно наблюдала за происходящим, будучи не в силах успокоиться после появления в доме армии Джинерала.
— Не стой на месте! Принеси воды!
Девочка убежала в ванную и уже через несколько секунд протягивала брату наполненный стакан.
Нова очнулась спустя пару часов и сразу обнаружила рядом с собой сына, который успел задремать. Она мягко провела ладонью по его белоснежным волосам. Хино вздрогнул и открыл глаза. Такие же светлые, почти небесно-голубые, как её собственные.
— Что мы будем делать теперь? – тихо прошептала она пересохшими губами.
Юный ниес пожал плечами и помог матери сесть. Он поднес ей стакан воды. Нова жадно осушила его и снова опустилась на подушку.
— Зачем им отец? — начал Хино, — Он никогда не имел отношения к властям.
— Я думаю, что тирумианцы надеются на его помощь в разработке лекарства. Сейчас ученых почти не осталось на всем Даггаре, сынок.
Мальчик опустил голову. Он догадывался, чем закончится этот разговор. Нова осторожно накрыла ладонь сына своей.
— Хино, с каждым днем мне становится все труднее.
Ниес не дал ей договорить.
— Я не справлюсь в одиночку!
— Справишься, милый. Я уверена.
Её голос слабел с каждой минутой. Хино изо всех сил старался сохранить спокойствие. Он крепко сжал мамину руку.
— Ты должна держаться, сколько сможешь.
— Прошло уже больше месяца, Хино. Много ниесов ты знаешь, которые держались столько? — с улыбкой проговорила Нова и приложила ладонь к его щеке. Юноша убрал от лица руку матери. Все происходящее слишком уж напоминало ему сцену прощания.
— Ты очень нужна нам.
— Послушай меня внимательно, — она с трудом привстала и села напротив сына, — что бы ни случилось, не грусти и не давай скорби заполнить твой разум.
— Теперь отец не сможет попрощаться с тобой, — с грустью отметил юноша.
— Но вы можете.
Мама стерла с его щеки прозрачную дорожку. Ниес молча поднялся и вышел из комнаты.
Нова Калеви боролась со смертью еще две недели. Они стали настоящим адом для Хино и Рейны. Каждый день, возвращаясь домой, дети боялись обнаружить холодное тело матери. Небеса были милостивы, и самое страшное случилось глубокой ночью, когда последний свет в окнах погас.
Хино проснулся от духоты. Пока он открывал окна по всему дому, нарастало чувство тревоги, окутавшее юношу в первую секунду бодрствования. Когда же он заглянул в комнату матери, она уже не дышала. Вместо того, чтобы плавно обратиться камнем, она лежала на простыне - бледная, словно снег, со страшными почерневшими губами и кончиками пальцев. В ночном свете пугающая худоба Новы стала совсем очевидной. В сочетании с остальными симптомами болезни, которые сейчас бросались в глаза, как никогда, образ ласковой молодой матери обретал жуткие, уродливые черты.
Хино на секунду почувствовал режущую боль в сердце. Он схватился за грудь в попытке сдержать подступившие эмоции. На абсолютно ватных ногах подошел ниес к кровати и полностью укрыл тело одеялом. Рейна вбежала в комнату, когда чернота пальцев Новы Калеви уже распространилась до запястий. Девочка схватила ее руку, оставшуюся безжизненно свисать из-под одеяла, и тут же почувствовала, как гортань перекрыл удушающий ком.
— Рейна, тебе нельзя здесь находиться. – выдавил из себя её брат.
— Она еще дышит?! – Воскликнула девочка и вцепилась в холодную черную ладонь еще крепче.
— Нет. Выйди, пожалуйста. – Прошептал Хино, не поднимая головы.
— Я хочу попрощаться!
Не успела Рейна обернуться, как брат схватил её за руку и силой вытащил за дверь.
— Оставь меня с ней! — срывающимся голосом выкрикнула девочка и почувствовала, как начинает задыхаться.
— Ты хочешь заболеть!? – возразил Хино и бегло окинул взглядом ладони сестры на предмет царапин или ссадин, — Здесь уже не с кем прощаться.
Дверь за её спиной захлопнулась с такой силой, что с проема посыпалась краска. Со слезами девочка бросилась в свою комнату. Она не хотела видеть и слышать ничего, кроме ночной тишины, прокручивая в голове голос матери.
Через несколько минут Хино вышел и запер дверь родительской спальни на ключ, чтобы никогда больше её не открыть. Рейна услышала журчание воды в раковине. Оно таким неприятным шумом отозвалось в её ушах, что ей пришлось накрыть голову подушкой. Совсем рядом раздались осторожные, шаги и на краю кровати ощутилась тяжесть.
— Не обижайся, Рейна. Мне не следовало повышать голос...
— Ты не дал мне и минуты, — в подушку ответила девочка и потянулась за одеялом.
— Ты и без того плохо спишь. Потом скажешь спасибо.
Он поднялся и позволил ей укрыться с головой.
— Хино, — отозвалась она, — не уходи до утра.
Ниес осторожно прикрыл дверь и забрался на подоконник у изголовья кровати.
— Хорошо, я останусь.
До рассвета он смотрел в окно. Наблюдал за черными облаками на темно-синем небе, усыпанном звездами. Никто не выходил больше по ночам, на улицах становилось опасно. Никогда не знаешь, на кого можно наткнуться, проходя мимо очередного темного угла. В комнате царила полнейшая тишина. Только изредка кое-где поскрипывали половицы, да копошились грызуны. Были это призраки старого города, или трухлявые рассохшиеся доски – не имело значения. Никто в доме семьи Калеви не сомкнул глаз той ночью.
Стоило новости о смерти Новы покинуть стены их дома, как нагрянули солдаты и сожгли все до та. Подобные меры стали обыденностью для ниесов несколько сотен циклов назад, но всякий раз этот своеобразный ритуал снова и снова свидетельствовал о вымирании целого народа и о бесконечной скорби, наполнившей Магмул с появлением на Даггаре тирумианцев.
IV
Сегодня был восемнадцатый день рождения Хино, но он не вспомнил об этом. Дождь застал их с Киманом по дороге домой среди леса. Охотники были для общины и кормильцами, и разведчиками, и солдатами, если придется. В этот раз ниесы обошли все ловушки, собрали дичь в сумки из парусины, и, вполне довольные уловом, возвращались к стене. В миг, когда Далл накрыло пеленой туч, среди хвойных резко потемнело. Люминисцентные растения меркли за завесой дождя, и практически не освещали тропы. Хино то и дело спотыкался о камни, не видимые под потоками воды, такими стремительными, что они не успевали впитываться в опавшую хвою и уходить в землю. И без того тяжелая ноша теперь впивалась в ладони, норовя вот-вот выскользнуть. Друзьям приходилось то и дело поправлять их на плечах.
— Тебе что-нибудь говорили о посвящении? — начал внезапно Ким, отплевываясь от холодных капель.
— Нет, — нехотя ответил Хино. Он предпочитал молча идти вперед, крепко сжав губы.
— Странно... Все эдинги проходили через него.
— Что за посвящение?
— Для каждого оно своё. Это что-то вроде доказательства, что ты достоин стать одним из нас.
— Но я не один из вас. Мы покинем общину, как только окончится Зачистка.
— Слушай, не хочешь чуть развеяться? Ты уже несколько недель не вылазишь из леса.
Порывистый ветер заставлял Хино то и дело кутаться в плащ, в то время как Киман продолжал болтать. Буря, казалось, совсем его не беспокоила.
— Нет, Ким. Не в этот раз.
— Бро-ось, Хино! — не унимался Ким. Стоило им пересечь ворота Общины, как он резко потянул друга к местной забегаловке, — Когда еще мы с тобой сможем выпить вместе?
Трактир «Лесной» возвышалась на холме практически у самого подножия Даллийского вулкана. Внутри было душно, шумно и сыро. Пахло тухлыми овощами, плесенью и алкоголем. Никогда раньше Хино не пробовал спиртное, и был очень удивлен, что Киман, моложе его на год, весьма сведущ в подобных делах. Они ввалились в помещение, словно две мокрые мыши, уставшие и голодные. Под удивленные взгляды здешних пьянчуг и просто отдыхающих от дневной суеты ремесленников, Киман протащил друга в за столик почти у самой витрины, если можно так назвать грубо сколоченные из бревен полки. Причем их даже никто не соизволил очистить от коры, а бутылки больше походили на кривые зубы, пожелтевшие и едва ли прозрачные.
— Я хочу домой, пожалуйста, Ким!
— Две кружки браги этому столику! — провозгласил он и похлопал Хино по плечу, — все будет хорошо. Усталость постепенно уйдет, ты просто еще не привык к местному воздуху.
— А что с ним не так?
— Из жерла вулкана порой валит дым. Говорят, он вреден. Не просто так Ровер дал нам эти капли. Не забывай о них.
С этими словами ниес закапал в ноздри пару капель едкой прозрачной жидкости, слегка сморщился, после чего снова засиял дружелюбной улыбкой.
— Мне бы столько энергии Ким... Я бы не тратил ее на развлечения.
Киман недовольно фыркнул и осмотрелся в поиске веселья. Тем временем на их столе оказались две большие деревянные кружки с мутным сомнительным содержимым. Хино с опаской поднес сосуд к носу и тут же отвернулся. Это было отвратительное пойло, отдающее не столько спиртом, сколько ацетоном. Его друг тем временем сделал пару глотков, и поспешил к соседнему столику, за которым смеялись и гудели неопрятные, заросшие ниесы, активно жестикулируя руками.
V
Рейна солгала, когда сказала, что ничего не нашла. Всю дорогу она прижимала к груди бумажные конверты. Ичи еле поспевал за своей хозяйкой. Он присоединился к ней примерно на полпути домой, и не мог окликнуть девочку, потому что с заботой нес ей в крошечных зубках какой-то высушенный корень. Крылан не оставлял попыток накормить Рейну, и всякий раз она вежливо отказывалась. Видя, как расстраивается питомец, девочка стала притворяться, что его предпочтения ей также очень нравятся, и прятала коренья в небольшой сундук на холодные времена, когда у Ичи не будет возможности найти себе пропитание.
Мокрая до нитки, Рейна влетела в их с братом импровизированный дом и поспешила скинуть с себя одежду. Со стороны могло показаться, что она дрожит от холода, но нет. На самом деле это было нетерпение и трепет, ведь именно сегодня ей попались старые записи на иссохшей пожелтевшей бумаге, старательно выведенные до боли знакомой рукой. Рейна узнала почерк отца, и теперь не могла дождаться момента, когда ей удастся заползти под покрывало и изучить каждую букву.
— Малыш, ты тоже совсем промок? — ласково обратилась девочка к своему питомцу и взяла принесенный гостинец, — спасибо, Ичи. Ты сам-то голоден?
Крылан лизнул ладонь хозяйки, дав ей понять, что все в порядке. Рейна быстро перехватила черствый ломоть хлеба с куском печеной моркови и принялась искать одежду, в которую можно было бы переодеться. Кроме мокрой кофты и брюк все было ей мало, за прошедший сезон девочка вытянулась. Пришлось взять старую футболку Хино.
После стирки в дождевой воде с мягкой известью ткань приятно пахла лесной свежестью с легким ароматом дыма от костра, над которым все эдинги сушили свои вещи. Рейна шустро развесила у камина, собранного из железного ящика и решетки, промокшее белье, и вместе с Ичи забралась под одеяло. В тусклом свете едва ли можно было четко разглядеть надписи, но родной почерк был настолько знаком, что понимался беглым взглядом без труда:
____________________________________________
29 день стылого сезона, 1901 цикл
Последние эксперименты показали удивительную устойчивость к вирусу. Сырьё быстро приобретает свойства, близкие кристаллической структуре мощного фильтра, благодаря высокому содержанию минералов.
Древние свитки эдингов содержат смутные упоминания о ее целительных свойствах, но я нигде не нашел рецепт приготовления самого эликсира. Буду пробовать выпарить до состояния густого киселя для увеличения эффективности.
Алхимик
____________________________________________
56 день стылого сезона, 1901 цикл
Новая партия сильно испорчена, возможно это связано с нагрянувшими заморозками. Последние мои опыты оказались не результативны.
Алхимик
____________________________________________
78 день стылого сезона, 1901 цикл
Снова испорченная партия. Подозреваю нарушение методов сбора материалов эдингами Даллийской общины. А ведь я предупреждал канцлера Джинерала, что одной общины мало для опытов, надо привлечь все племена в лесах.
Алхимик
____________________________________________
99 день стылого сезона, 1901 цикл
Собираюсь в общину. Нужно научить эдингов правильно собирать материал и транспортировать его в лабораторию.
Алхимик
____________________________________________
120 день стылого сезона, 1901 цикл
Я был прав. Способ получение сырья, который используют жители общины не обеспечивает его сохранность. Вместе с охотниками мне удалось поучаствовать в процессе. Было тяжело. Сегодня продолжать опыты нет сил.
Алхимик
____________________________________________
1 день сезона соцветий, 1902 цикл
Итак, первые результаты: вещество, полученное из сырья, действительно уничтожает частицы вируса, достаточно сжечь небольшое количество порошка и развеять дым. Наблюдаю за возможными побочными эффектами.
Алхимик
___________________________________________
Это была последняя запись, которую удалось найти Рейне. Наверняка были и другие, но и этих оказалось вполне достаточно, чтобы пробудить в пытливом и живом уме девочки два вопроса: «Что за сырье?» и «Неужели есть еще общины?». На секунду она даже задумалась о том, что изгои могут быть разделены на племена в чьих-то интересах. Но причем здесь их отец? И почему вместо привычной подписи внизу красовалось загадочное «Алхимик»? Два вопроса превратились в огромное множество, и поток мыслей постепенно унес Рейну в глубины сна под тихое урчание дремлющего крылана.
VI
Мерзкое пойло жгучей струей ударило в горло юного ниеса. Хино закашлялся и поспешил к умывальнику, такому же ржавому и ветхому как все здесь. Киман тем временем уже договорился о матче в Лентас с обитателями последнего столика. Уже хорошо поддатые мужчины с радостью согласились поучаствовать и, казалось, в мгновение ока столик превратился в игровое поле. На нем тут же очутились засаленные небрежные деревяшки с выточенными на них символами и игровое поле в клеточку. Правила невероятно просты: провести свои деревяшки с одного конца поля в центр, но есть нюанс: каждая потерянная фигурка – либо монетка в казну, либо глоток браги. После игры победителю достается выигрыш или увлекательное зрелище в виду напившегося до беспамятства оппонента. При этом на поле имелись символы, предлагающие особые условия, лазейки и хитрости.
Киман в спешке объяснил правила Хино, заверив того, что он в процессе все поймет. Объявив всем присутствующим, что его друг никогда в жизни не напивался, довольный собой парень встал за спиной Хино.
Началась игра. Соперником юного ниеса стал невысокий крепкий мужчина с густой небрежной бородой, скрывающей большую часть его лица.
— Тебе конец, Киман, — сквозь зубы процедил Хино так, чтобы друг его слышал.
Бородач ухмыльнулся и скрестил руки на груди.
— Ходи, малыш! — рявкнул он и протянул Хино горсть его фигурок.
Хино сосредоточился и склонился над полем. Он сделал ход, передвигая выбранную фигурку к центру, надеясь сразу занять удачную позицию. Ниес бросал кости с уверенностью, каждый раз вдумчиво перемещая фишки по полю. Он не знал о значении символов на нем и старался просто на них не «наступать».
Бородач же лишь тихо усмехался и делал свой ход. Совсем скоро ему удалось зажать фигуры Хино в кольцо, и он уверенно выбросил кубики прямо на поле, стараясь попасть в определенное место. Ким наклонился к Хино.
— Видишь на поле символы в виде круга с точкой посередине?
— Да.
— На него нужно попасть кубиком, а не фигуркой. Если ты ему позволишь это сделать, все окруженные фигурки перейдут к нему, и ты проиграешь.
— Очень вовремя, Ким!
— Это только начало, — ответил бородач, не отрываясь от игры.
Хино продолжал играть, но каждый раз, когда он промахивался или делал неверный ход, Бородач протягивал ему кружку браги. Хино с трудом глотал жгучую жидкость и с каждым разом ему становилось всё труднее и труднее не просто играть, но и в целом сидеть на месте.
— Похоже, тебе сегодня не везёт, — заметил ниес, когда Хино в очередной раз завел свою фигурку в ловушку. Но ни одна кость еще не коснулась круга с точкой.
В конце концов, после очередного глотка, организм ниеса не выдержал и выплеснул все содержимое желудка прямиком на своего соперника.
Бородач даже не моргнул. Он медленно поднялся и сжал кулаки.
Киман тут же выскочил вперед, заслонив собой едва живого товарища.
— Брат, успокойся! Парень неопытный.
— Ты, щенок, подсунул мне этого шемха! Я не выпущу вас, пока в казне не окажутся ваши деньги. Или зубы.
Пьющие рядом ниесы с интересом уставились на их столик в ожидании потасовки.
— Что ж,— Ким подбросил в воздух небольшой кожаный кошелек, — Держи. Вот твоя награда.
Юноша швырнул его противоположную от выхода сторону и быстро потащил Хино к двери.
Вся толпа, сидящая в кабаке рванула к кошельку. Пьяные глаза завсегдатаев настолько затуманились, что еле различали чужие ступни на полу, не говоря уже о кошельке. Завязалась драка. Коренастый широкоплечий бородач, в попытке раскидать всех подальше от желанного выигрыша, швырял мебель, собутыльников, посуду и все что попадалось ему под руки.
Хино и Ким выскочили на улицу в секунду, когда мимо них пролетела трухлявая табуретка и с треском разбилась о дверной косяк.
— Вечно ты впутываешь меня во всякое дерьмо! — смог выпалить Хино, почувствовав приток свежего воздуха в легкие.
— В последний раз это было лет десять назад. Весело же! — ответил Ким, огибая какой-то громадный пень в попытке скрыться от нежелательных взоров.
— В чем веселье?! Ты отдал все деньги, а я теперь неделю буду отходить от этой гадости! Из чего она?
Один поворот, другой, третий. Ниес сбился со счета, следую за товарищем вглубь Общины. За несколько недель, проведенных здесь ему так и не удалось полностью выучить паутину ходов и проулков.
— Лучше тебе не знать, дружище. Ну вот ты и дома.
Не успел Хино собраться с мыслями, как обнаружил себя у двери в их с Рейной скромное обиталище.
— Какой же ты все таки плут, Киман.
— В кошельке были ракушки, Хино. Тихой ночи, — улыбнулся ему друг и медленно отправился к себе.
— Тихой, — махнул ему Хино и поспешил в помещение. Свежий воздух быстро выветрил остатки жуткой химии из сознания, и к моменту, когда ниес успел умыться и переодеться, его взгляд стал достаточно ясным, чтобы различить какие-то бумажки на груди у спящей сестры. Он осторожно убрал ее руку с них. Ичи на секунду насторожился, но через секунду понял – свои.
Не веря глазам Хино дочитал первую заметку. Этот почерк он узнал бы из тысячи.