Тени Даггара

I

Вершины гор Магмула вот уже несколько часов как погрузились в ночную тишину. Затихли шорохи и суета дня, согретого лучами Мифрид, погасли последние огни в окнах небольшой деревни на окраине Несс - Фаргона. Эпидемия размашистыми шагами прошлась по всему континенту, выкосив больше половины коренного населения — ниесов, которые вот уже четыреста циклов вынуждены соблюдать строгий комендантский час и терпеть натиск. И все же, притаившись в темном закоулке среди пустых улиц, по которым в ночные часы гуляли лишь клубы пыли, можно было заприметить две фигуры, направляющие к старой смотровой башне около границы города. От некогда величественного здания осталось всего шесть этажей, насквозь продуваемых местными ветрами, часто бушующими среди горных хребтов, перевалов и вековых елей.

Под грубыми плотными капюшонами едва виднелись совсем юные лица, принадлежащие высокому молодому парню и девочке двенадцати циклов от роду. Они шустро поднялись на последний этаж и поспешили скинуть с плеч тяжелые рюкзаки.

— Рейна! Скорее, иди сюда!

Юноша обернулся и протянул сестре руку. Она неловко переступила через обвалившуюся балку и подбежала к старой деревянной оконной раме. После жары, царившей в полдень, ночная прохлада казалась настоящей благодатью.

— Внимательно смотри во-он туда, — прошептал он, указывая на горизонт, и мягко обхватил ее плечо, — только не сорвись вниз.

Крошечные темно - серые минеральные пластинки, заменяющие молодому ниесу брови, по четыре штуки над каждым глазом, были слегка нахмурены, отчего казалось, будто он очень сосредоточен. Еще одна пластинка, несколько крупнее, красовалась на подбородке, и еще кое-где по всему телу. Сейчас по ним гуляли светло-голубые ночные блики.

— Там ничего нет, Хино.

— Потерпи немного... не своди глаз.

Рейна прищурилась и устремила взгляд вдаль, туда, где снежные вершины касались облаков. Внезапно ей показалось, что над горами что-то блеснуло. Девочка уперлась ладонями в раму и вгляделась в поблескивающую точку в небе. Вдруг искра засверкала ярче, и в мгновение ока по горизонту разлились волны света, будто из берегов вышел волшебный небесный источник. Порывы ветра, свистя в щелях окна, то и дело трепали волосы юных ниесов, свет отражался в восторженных глазах яркими искорками. По каждому камню в стенах заплясали разноцветные искорки. Темно-зеленые ели теперь казались совсем черными. Они чуть заметно покачивали остроконечными вершинами, словно пытались дотянуться до света, разукрасившего небо всеми известными оттенками. Рейна почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

— Что это?! – с восторгом спросила она, протягивая ладонь к небу.

— Небесное сияние. Я видел такое, когда был маленьким, — с улыбкой ответил Хино и опустил руку девочки на подоконник, — ветер сильный. Держись крепко.

— Как красиво! — с восторгом прошептала она в ответ, — Но над нашей деревней не бывает такого. Где ты мог увидеть его?

— Во время одной из экспедиций отца, неподалеку от Фолл Маунтейна. Только издалека, — ответил Хино.

— А сейчас огни так близко!

— Да уж... так я вижу их впервые, — с улыбкой заметил Хино, — пойдем, надо найти комнату для ночлега, пока еще хоть что-то видно.

— Стой! Давай посмотрим еще немного?

Ниес промолчал. Он подумал о том, что дорога обратно, в родные края, может оказаться навсегда закрытой для них, и это станет первым и последним сиянием в жизни его младшей сестры. Хино лишь крепче сжал ее плечи. Так они стояли у окна, пока не погасли последние огни. На ночь пришлось остаться под самой крышей, где еще болтались на карнизе грубые полотна, заглушающие сильный ветер.

За пару недель до начала Сезона дождей, Магмул будто бы ожил. По всему континенту уже набухали и распускались листья вездесущих суккулентов, совсем недавно показавшихся из-под земли в преддверии последних тёплых дней. Совсем скоро они напитаются влагой и снова скроются до следующего цикла. Цвет елей и сосен становился ярче, среди гор невидимкой гулял запах свежей хвои. Впрочем, благодать в здешних краях длится недолго. Вместе с дождями вот уже почти восемьдесят циклов приходят солдаты. Суровые, безмолвные чужаки с соседнего континента, прилетевшие на Даггар сотни циклов назад, посеявшие эпидемию Черной крови, войну и раздор . Тем не менее, это не помешало сильным мира сего прийти к соглашению с тирумианцами о проведении зачисток среди населения в период пика распространения болезни.. Черной крови онине боялись, в отличие от ниесов и исведов, некогда братских народов, теперь ненавидящих друг друга.

С каждым разом зачистки становятся стремительнее, беспощаднее и уносят с собой жизни бездомных ниесов и диких животных, случайно забредших в город, рассадников смертельного вируса. Нова Калеви, мать Хино и Рейны скончалась несколько недель назад. В доме, где однажды появилась Черная кровь, оставаться было опасно, и так ее дети пополнили ряды местных бродяг, но сидеть и ждать страшной участи они не стали.

— В Даллийских лесах тирумианцы не найдут нас? – растирая озябшие светло-серые плечи спросила Рейна.

— Там не бывает зачисток. Никто нас не тронет, — слегка улыбнулся ей брат сквозь полудрему.

— Надеюсь, Ровер и Киман успеют встретить нас.

— Успеют. Все будет хорошо.

Проспал ниес недолго. Впрочем, этого следовало ожидать – едва ли на голодный желудок получится выспаться. Суета в военных лагерях, выросших вокруг Несс-Фаргона, словно грибы, как раз утихла. Только ночные патрульные, изредка зевая, прогуливались по немногочисленным тропинкам. Хино осторожно высунулся из окна, прищурился от небольшого порыва ветра и пристально вгляделся в пейзаж долины. Словно по линейке, вдоль границы растянулись палатки, а между ними пристроились редкие грузовики с припасами, покрытые брезентом.

«И когда я успел стать вором?», — грустно улыбнулся молодой ниес и поморщился от дурацкого ощущения пустоты в желудке. Оно неумолимо гнало его из укрытия, да и сам Хино прекрасно понимал, что тех скудных запасов, которые им с сестрой удалось вытащить из погреба после пожара, не хватит на весь путь.

Хино натянул на нижнюю часть лица шарф, заправил под капюшон непослушные белые пряди волос и сбежал вниз по лестнице, в последний момент прихватив рюкзак. Благо, старая смотровая башня находилась совсем недалеко от поста пограничников. С наступлением карантина их здесь, что паразитов. Четвероногие, помимо всех прочих, тоже охраняли территорию. Правда, на Даггаре они все же ближе к представителям кошачьего рода. Хино не опасался встречи с ними – изнуренные полуденной жарой хвостатые сторожа крепко спали, невзирая на периодические оклики дозорных.

Они-то и встретились Хино у первых палаток. Никто и не обратил внимание на бесшумно скользнувший вдоль грузовика силуэт. Сердце ниеса бешено колотилось. Он уже не единожды участвовал в подобных делах, но раз за разом испытывал щекотливое волнение, граничащее со страхом. Сквозь ночную тишину из-под натянутых полотен можно было четко расслышать прерывистый храп солдат, заглушающий и без того осторожные, едва различимые шаги. Притаившись около брезента, Хино потянулся к поясу, из которого торчала тонкая рукоять небольшого походного ножа. «Только бы не наделать шума» — пронеслось в голове юноши, как вдруг со спины раздался тихий рык. Дремлющий неподалеку савари нервно дернул хвостом и впился взглядом в чужака. Огромные треугольные уши, словно локаторы, реагировали на каждый шорох в радиусе полумили. Хино замер. Не хватало еще, чтобы сторожевой зверь поднял шум и разбудил весь лагерь. К тому же, он и сам по себе был достаточно крупным, чтобы представлять серьезную угрозу.

Савари вел себя достаточно спокойно. Рычал, подергивал усами, но и не думал обнажать клыки. По крайне мере, сию секунду. Хино медленно попятился назад к башне, чтобы вдали от опасности придумать план получше. Во всяком случае, вокруг простиралась небольшая степь, и там уж точно можно поискать что-то, способное отвлечь нервного зверя. Благо, частые походы с отцом в научные экспедиции снабдили молодого ниеса некими познаниями в области биологии. Едва ли их хватит, чтобы гордиться, но уж отыскать пару стеблей смутницы он смог бы без труда.

Бледно-желтые цветки чуть заметно поблескивали сквозь травинки, напоминающие мягкий ворс ковра. Они источали сладковатый, чуть терпкий аромат, который ниес сразу же узнал. Сорвав несколько тонких стеблей, он направился обратно, на всякий случай проверив торчащую из-за пояса рукоять. Стоило юноше подкрасться к фургону, как савари насторожился и снова принялся нервно водить усами. Через пару мгновений послышался тихий рык.

— Хей, — прошептал Хино, стараясь оставаться подальше, — держи.

Он медленно нагнулся и кинул хищнику смутницу. Кот не спеша приблизил громадную морду к земле, прижал к загривку уши и с наслаждением слизал стебельки. Зрачки-щелочки на секунду расширились, после чего громадная туша улеглась на живот и принялась медленно покачиваться из стороны в сторону, еле слышно урча при этом. Довольный собой, Хино легко взобрался на прицеп фургона, осторожно, стараясь не издать ни звука, разрезал брезент и вытащил пару первых попавшихся желанных коробок. Хоть и с ощутимой ношей, обратно он бежал с легкостью танцора. Уже около спящей сестры ниес снял с лица шарф и с трепетом вскрыл одну упаковку. Там было совсем немного еды, но при грамотном использовании хватит на четверо суток. Примерно столько должна была занять дорога к лесу.

На рассвете, после того как последние палатки пограничного патруля опустели, парень и девочка снова отправились в путь, теперь уже не такой изнурительный. Рейна то и дело выбегала вперед и с восторгом смотрела по сторонам, время от времени сверяясь с картой, которую она вертела из стороны в сторону.

— Та-ак, еще пара поворотов, и мы увидим Третий Круг.

— Боюсь, если ты не перестанешь крутить карту, мы заблудимся.

— Мне так удобно, — отмахнулась Рейна.

Хино еле слышно усмехнулся, после чего поправил заметно потяжелевший рюкзак и кивнул в сторону холма, едва выглядывающего из высокой степной растительности.

— Что же это за холм?

— Это, — девочка уткнулась носом в извилистые тропки на пергаменте, — Забытый холм.

— Правда что ли?! – рассмеялся ее брат и указал пальцем на подножие на карте, прямо за возвышенностью, — где же гора?

Рейна вдруг засмущалась и с легкой обидой протянула Хино лист.

— Веди ты.

Бегло осмотрев местность и замысловатые рисунки, ниес повернул карту правильно и указал на северо-запад.

— Нам нужно сюда. К лесу.

Могучие стволы елей и сосен внушительной стеной защищали горы от посторонних глаз. Словно чернеющее русло реки протягивались хвойные вереницы между перевалами и вершинами, заполняли собой редкие равнины среди исполинских глыб. Несложно было догадаться, что эти места были излюбленным обиталищем всех отвергнутых, одичавших и изгнанных. Община Эдингов, а именно так называли себя изгои, образовалась в Даллийском лесу несколько десятков циклов назад, когда на борьбу с вирусом Черной крови вышло огнестрельное оружие.

Свое название инфекция получила после того, как начала поголовно истреблять ниесов, превращая их кровь в тягучую маслянистую жидкость, подобную мазуту. Ниесы, от природы нетленные, обращающиеся каменными статуями после смерти начинали гнить заживо, слезы и глаза их чернели со временем, после чего несчастные больные в муках умирали, оставляя после себя не изящное изваяние, а скорченную полусгнившую фигуру с перекошенным от боли лицом. Досталось и исведам, миниатюрным созданиям с черной кожей и жемчужными волосами, являющимися прямыми предками ниесов. Они не каменели после смерти, были чуть ниже ростом, но в целом мало отличались от своих серокожих собратьев. В их случае чернокровие оставалось скрытым до последних дней своего носителя, что делало несчастный народ прямым источником распространения. Им не осталось ничего иного, кроме как уйти под землю на многие поколения.

До появления на Даггаре тирумианцев, нисеы и исведы знать не знали о столь ужасных болезнях. Сами же пришельцы вынуждены были высадиться на ближайшей к кораблю обитаемой планете, свою они давно уничтожили, и в те далекие циклы жалкая кучка колонистов-неудачников искала место для экстренной посадки в связи с нехваткой горючего и плачевным состоянием корабля. За более чем шестьсот световых циклов пути в открытом космосе сменилось не одно поколение тирумианцев. Многое было забыто, потеряно, и в конце концов, на Даггар ступили существа без собственной истории и культуры. Ниесы и исведы тепло приняли чужаков на своей планете, вместе с ними переживали взлеты и падения, помогли адаптироваться к новому миру, поделились культурой, искусством, пищей.

Тирумианцы стали здесь своими так же быстро, как в последствии – чужаками. Стоило вирусу вырваться на свободу, как чужаки спешно покинули Магмул в страхе за свою популяцию, и обосновались на пустующем, болотистом Джинерале. Научных знаний, имеющихся на тот момент, не хватило ни у одной стороны, чтобы остановить распространение эпидемии. Ей же так понравился местный климат, что стремительные мутации свели на нет попытки создать вакцину. Тогда Эпоха Забвения взяла свое начало. Сейчас об этих событиях напоминали лишь редкие обломки корабля, сохранившиеся кое-где на месте крушения, недалеко от Третьего Круга — одного из многочисленных мертвых городов Магмула.

Девочка сразу заметила их, как только впереди замелькали ограждения.

II

— Поторопись, Рейна. До заката нужно войти в Круг.

— Думаешь, там безопасно?

— За забором всегда спокойнее, чем под открытым небом, — улыбнулся Хино и протянул сестре руку, — к тому же, это один из самых старых мертвых городов, наверняка Черной крови там давно нет.

— Как он назывался раньше?

— Не знаю, — пожал плечами ниес, — границы закрыли много циклов назад. Подойдем поближе, может, где осталась вывеска.

Брат и сестра прошли еще несколько метров вдоль полуразрушенной стены, поросшей лишайником и всевозможными вьющимися суккулентами. Перед сезоном Дождей то тут, то там мелькали на стеблях набухшие почки – природа готовилась впитать как можно больше живительной влаги, по которой так истосковалась за месяцы зноя. Хино оказался прав, над ржавыми воротами действительно висела табличка с названием города, совсем выцветшая. Разобрать на ней что-то не представлялось возможным, а потому они не стали задерживаться и уверенно вошли в городок, приветливо манящий некогда уютными улочками. Сейчас они больше походили на джунгли, но следы бурлящей жизни все еще напоминали о себе на каждом шагу.

Чуждая городам тишина давила со всех сторон. Хино ощущал, как она растягивает барабанные перепонки. Рейна старалась шагать как можно тише, чтобы не нарушить царящий вокруг покой. Вдруг по правую сторону мелькнул силуэт. В сумерках девочке померещилось, что он движется. Она схватила брата за руку, но тот лишь тихо посмеялся.

— Мы рядом с кладбищем, судя по всему.

Следом за этим силуэтом то тут, то там замелькали другие. Фигуры, словно выточенные из камня, стояли, сидели, лежали в самых разных положениях. Десятилетиями их точили местные ветры, но многие сохранили даже лица. В них все еще можно было прочитать эмоции: боль, отчаяние, страх, кто-то же напротив – казался абсолютно спокойным, а одна фигура даже улыбалась. Чем дальше юные ниесы продвигались вглубь Круга, тем больше мертвецов встречалось им. Под конец кладбища они просто валялись под ногами там же, где их застала смерть. Изуродованные болезнью тела, перекошенные лица. Невозможно было смотреть в них спокойно.

«И что за глупая традиция? – мысленно возмутилась девочка и поспешила отвести взгляд, — зачем оставлять их под открытым небом?»

Словно прочитав ее мысли, Хино почти шепотом проговорил:

— Гораздо легче чтить память, когда видишь того, кого не хочешь забывать. Да и во время мора некому было даже нести их на кладбище.

— Я не хочу после смерти ждать, пока ветер превратит меня в пыль, - нахмурилась Рейна.

— Не рановато ли тебе думать об этом? – Хино в недоумении приподнял одну бровь.

Девочка пожала плечами и выбежала вперед. Она с опаской и неподдельным интересом смотрела по сторонам, не замечая, как ушла довольно далеко. Зловещие изваяния остались позади, и вскоре впереди показались крупные улицы, опустевшие задолго до окраин.

— Кажется, я вижу дома, - Рейна снова перешла на шепот, - а это завод?

— Да, старая фабрика. Не подходи к ней слишком близко, в таких местах полно хищников, а может и кого похуже.

Трасса, пронзающая город насквозь, с каждой милей становилась уже, дробилась на дорожки, петляющие среди улиц. Местные деревья, казалось, потеряли свои краски. На самом деле, в сезон Мифрид всё становилось блёклым, выжженным, но среди пустых улиц и зданий это слишком уж бросалось в глаза. Ближе к центру города природа торжествовала. Всюду, куда хватало взора, можно было увидеть строения, полностью поросшие дикими стеблями. Не обошли они и детские площадки, лавки, беседки. Про себя Хино отметил, что сочувствует тем, кто когда-то жил здесь. «Теперь они мертвы, или влекут жалкое существование в Даллийском лесу, — с горечью подумал он и тут же осёкся, — и мы присоединимся к ним очень скоро». Ниес тяжело вздохнул. Он ожидал, что может случиться подобное, но не так скоро. Его главной задачей стал поиск безопасного дома для Рейны, а он уж как-нибудь разберется. Примкнет к военным отрядам, проникнет в Джинерал, вызволит отца. Несколько раз Хино думал о том, что затея абсолютно бессмысленна, и Генерис Калеви, скорее всего, мёртв. Но надежда теплилась в его сердце, все же их отец не солдат, а талантливый ученый. Стоило хотя бы попытаться.

Рейна вдруг остановилась напротив старого храма. Прямо перед ним гордо возвышались над землей огромные каменные глыбы. Особое место, оставленное в наследство потомкам цивилизацией, канувшей в небытие. Такие частенько находили при закладке городов, позже ставили храмы, но богов не осталось здесь. Ни живых, ни мертвых, Хино знал это наверняка. Рейна вгляделась в изящный лик, высеченный на одном из постаментов. На каждом из них были лица: молодые, старые, красивые, уродливые. Всего двенадцать богов. Двенадцать идолов, стоящих перед храмом, словно стражи. Волей совпадения или нет, вокруг стало тихо и как-то особенно душно.

— Место песен, — прошептала девочка.

Она читала о них в книгах, но никогда не видела. Высокомерные взгляды каменных исполинов вызывали в ней трепет. «Словно смотришь в лица призраков», — подумала Рейна.

— Им больше четырех тысяч циклов. Представляешь?

Хино старался говорить тихо.

— Я слышу голос.

— Голос? – удивился ниес, — Ты уверена?

— Чш-ш, — отмахнулась девочка, нагнулась и принялась что-то высматривать в траве. Действительно, стоило чуть сосредоточиться, как откуда-то раздался едва слышный прерывистый звук, напоминающий речь, искаженную помехами.

Среди густой поросли сорняков, прямо посреди храмового сквера лежала старая, покрытая множеством трещин и сколов рация. Хино с опаской дотронулась до нее кончиком изношенных ботинок.

— Откуда в Кругу работающая радиостанция? — нахмурив брови произнесла Рейна.

Хино пожал плечами и поднял устройство. Несколько раз переключил радиоволны, полностью вытянул из паза антенну. Работала всего одна частота.

— Рейна, это незнакомый язык. Давай скорее выбираться отсюда.

Стоило ему сказать это, как девочка стиснула зубы и зажала уши ладонями. Между ее пальцами засочились тонкие струйки крови.

III

Незнакомый мёртвый город в момент перестал быть столь дружелюбным, каким казался поначалу. Хино с опаской огляделся и обхватил лицо сестры ладонями.

— Рейна, в чём дело?!

— Шум, он будто внутри головы!

— Держись. Сейчас придумаем что-нибудь.

Он осторожно приобнял худые светло-серые плечи и помог девочке взойти по ступеням к остаткам алтаря. Через несколько секунд кровотечение приостановилось, оставив после себя нездоровую бледность и головную боль. Сверкающие изумрудные глаза девочки вдруг потускнели, и теперь едва виднелись из-под отросшей тёмно-серой чёлки.

— Хино, что-то происходит. Прямо здесь, я слышу.

— Что именно?

— Похоже на стон, кто-то молит о помощи.

С этими словами девочка вскрикнула и снова схватилась за виски. Еще через несколько секунд ее вырвало прямо на гранитный отполированный пол. Рейна слабела на глазах.

— Я ничего не слышу, — с испугом проговорил Хино и нырнул в рюкзак в поисках скудной походной аптечки, — откуда доносится стон?

— Кажется, снизу.

— Ладно. Дыши глубже, — юноша откопал на дне аптечки ампулу с препаратом против тошноты, — сделать тебе укол?

— Да, давай.

Рейна оголила плечо, чуть поморщилась от вонзившейся иглы и поспешила прижать ранку.

— Всё, полежи еще немного.

— Хорошо. 

Девочка обвела взглядом высокие потолки с гравюрами. Роспись была просто великолепной. Прямо посередине красовалось созвездие, вокруг него расположились герои битв и древних легенд. Вот Старый Льен заколол копьем хищную птицу, унесшую в свое гнездо сотню-другую маленьких детей. Чуть левее победа Великих племен Турийцев над Дрегалами. Удивительно, сколько всего перенесла история ниесов и прогнулась под гнётом какого-то злосчастного вируса.

— Надо спуститься в подвал, — прошептала Рейна, медленно приподнимаясь на локтях. Стон всё ещё звучал в её голове, но уже не так громко, — неужели ты ничего не слышишь?

Хино помотал головой и помог сестре встать на ноги.

— Абсолютно ничего. Я не думаю, что нам следует соваться в подземелья, — с этими словами ниес уверенно поднялся на ноги и накинул на плечи рюкзак, — если можешь идти, нужно торопиться.

Рейна медленно встала и поспешила опереться на заботливо подставленный локоть брата. Пройдя пару метров в сторону ворот, Хино вдруг ощутил странное покалывание в висках. Будто кто-то ворошил его мысли самым беспорядочным образом. Слова путались, воспоминания мелькали от одного другого, и совершенно невозможно было сосредоточиться. Ничего подобного ранее не случалось. Стоило наваждению отступить, как он вдруг обнаружил себя на ступеньках храма в полном одиночестве. Краем глаза ниесу удалось ухватиться за силуэт сестры, чуть мелькнувший в проеме решетчатой двери за алтарем.

— Рейна! — позвал ниес и бросился следом.

Ответа не последовало, она шла вперёд, словно в тумане. Уже у самого подвального люка Хино удалось поймать девочку за руку.

— Рейна! — снова обратился он к сестре, но ответом ему было молчание.

Девочка тянула его вниз, не замечая сопротивления, словно в каком-то жутком трансе. Стоило же Хино повернуть назад хоть на секунду, как сознание вновь спутывалось, и он терял сестру из виду.

Тоннель уходил глубоко в толщу земли. Своды, поросшие плесенью, постепенно расширялись, приобретая подобие природного гранитного коридора. А может, он таковым и являлся. Во всяком случае, не было ни намека на искусственность происхождения исполинских стен. Ледяные потёки в трещинах тихо шелестели, сливаясь в тонкие ручьи на полу. Хино невольно поёжился от прохлады и сырости, когда вдруг заметил впереди тусклое мигание одинокой лампочки. Она слегка освещала сырую пещеру, а точнее тупик в самом конце. Вдруг Рейна глубоко вдохнула и упала без сознания. Стоило Хино нагнуться к ней, как вдруг из глубин сознания сами собой всплыли слова:

«Не прикасайся, иначе она умрёт».

Ниес помотал головой. Чужой мужской голос звучал в голове против его воли. Он мысленно попытался выяснить, кто говорит с ним, но голос лишь продолжил диктовать инструкции:

«Отыщи цепь. Она открывает дверь».

Наперекор голосу, Хино снова наклонился к сестре. Глазные яблоки взорвались болью, уходящей вглубь черепа.

«Ублюдок!» - еле слышно выругался ниес и осмотрелся. Сквозь выступившие слезы он с трудом различил между двумя небольшими камнями торчащее ржавое кольцо. Легким движением оно провернулось на колышке до щелчка.

Стена задрожала, поднимая в воздух тысячи мелких ледяных капель. Крупная трещина, которая тянулась от потолка к полу оказалась краем громадной каменной плиты, за которой располагалась ржавая, но довольно прочная решетка. Свет тусклой лампочки едва ли доставал до неё, и единственное, что смог разглядеть Хино в кромешной тьме — легкое синеватое мерцание глаз. Их обладатель вытянулся в полный рост, оказавшись намного выше даже самого рослого ниеса.

— Кто вы? — дрожащими от прохлады и сырости губами прошептал Хино, с опаской поглядывая на проржавевший насквозь замок.

Существо медленно приблизилось к прутьям, позволив свету коснуться лица.

— Меня зовут Вайз. Твоя спутница в порядке.

Ниес в ужасе отпрянул от решетки. У говорящего с ним из глубин его же собственного сознания существа отсутствовал рот, само же оно выглядело, словно скелет обтянутый кожей. Истощенное бледное тело то и дело содрогалось. Не сразу Хино заметил множественные раны, покрывавшие его ноги, руки и плечи. Складывалось впечатление, будто кто-то отрезал куски плоти от живого существа. Сейчас они практически затянулись, но все еще оставались заметными на бледной, почти белоснежной коже.

Ниес обернулся. Рейна стояла посреди коридора, протирая сонные глаза.

— Хино, — обратилась она к брату, — мне казалось, мы покинули храм.

Вдруг она заметила существо за решеткой. Испуг в ее глазах заставил Вайза отпрянуть и вновь скрыться в темноте. Его плечи, руки и ноги были покрыты чем-то то ли черным, то ли зеленым. Ниесам потребовалось несколько секунд,чтобы понять: это кровь.

— Всё, что вы видели после вашего последнего разговора было наваждением. Небольшим фокусом.

Его голос все также звучал сквозь мысли Хино и Рейны. Ниес отчаянно пытался вспомнить, кто перед ним. Отец много раз рассказывал ему о своём коллеге, ученом с третьего даггарского континента, солнечного и плодородного Гаджена. Со слов Генериса Калеви, местные жители общались через мысли, потому что были гибридами даггарских растений и тирумианцев, которые также для ниесов и исведов казались первое время абсолютно безмолвными, пока не выяснилось, что общаются просто на другой звуковой частоте. Видимо, скрещивание позволило гибридам перейти к новому способу передачи информации на еще более тонком уровне. Никогда раньше не доводилось Хино встречать подобных ему. Вдруг нужное слово само всплыло в памяти, причем прозвучало оно голосом странного собеседника.

— Ты тентек, верно?

— Да. Я не один здесь, — Вайз снова подошел к решетке, — помогите нам.

— Вы угрожали моей сестре, обманом затащили нас сюда. Я не стану помогать.

— Уверяю, я не причинил вреда ей. Дискомфорт мог быть пока я настраивался на ваши мысли, когда вы были еще в храме, — попытался оправдаться тентек, — я знал, что вы побоитесь спускаться, поэтому послал видения.

— А как же угрозы? — продолжал стоять на своем Хино.

Вдруг что-то чиркнуло о стену, и тупик мгновенно залился мягким светом пламени небольшого факела, которой Рейне удалось зажечь при помощи серной спички.

Вайз с непривычки зажмурился и сделал шаг назад. Девочка подошла к брату и вгляделась в пространство за решеткой. Повсюду к стенам жались тщедушные изувеченные тентеки. Тощие, истекающие зелёной кровью; жизнь едва теплилась в бледных удлиненных телах. Стоило свету коснуться их лиц, как они поспешили закрыть ладонями красные, синие и ярко-зеленые, как у Рейны, глаза, слегка мерцающие в темноте. Голос в голове брата и сестры стал тише:

— Я блефовал