1
Жара. Это было первое, что я почувствовала. Как-будто ты стоишь прямо под миллион-километровой лампой со сверху накрытым вакуумным куполом. С одной стороны, чувства боли нет, но с другой - эта лампа своими огненными лучами невидимо врывается под кожу и сжигает все на своём пути, включая надежду и воду. Мои волосы стали жесткими и жутко грязными, они прилипли к лицу и пришлось оторвать полоску ткани от майки, чтобы хоть как-то убрать их. В глазах начало темнеть где-то через полчаса. Блеклые усталые червяки и черные мошки время от времени сновали перед зрачками. Слезы высохли и ресницы покрылись тоненькой коркой. Нос и щеки первые сдались в сражении с "огнём". Они покраснели и зашелушились. При прикосновении начинало щипать. Губы, давно не видавшие влаги, потрескались. Слюна на третий час, уже не спасала. Что-то среднее между кожаной курткой и синтетической накидки надето на мне сверху белой майки. Эта кофта закрывает мне плечи, спасая от солнца, но придаёт излишнего тепла, которого и так хватает. Железная пряжка ремня, поддерживающего темно-жёлтого цвета брюки, раскалилась до такой степени, что оставила небольшой ожог на левой руке. В коричневые ботинки попал песок, со временем превратившийся в острые ножи и начал натирать ноги, на которых уже образовались мозоли. Каждый шаг приносил мне боль. Но я иду уже больше шести часов.
Честно признаться, я не помню как здесь оказалась. Все двадцать семь ярдов, которые успела пройти, об этом думала. Первой мыслью было: меня похитили, вырубили, и выкинули из машины. Но, это идею я, все же отвергла. Никакой дороги вокруг не было. Тогда, может меня сбросили с вертолёта? Нет, никаких серьёзных ушибов на теле не присутствует. Над этим вопросом я размышляла достаточно долго, пока не наткнулась на другую, более критичную проблему. И из этой проблемы вытекало следующее - мне отшибло память. Ни имя, ни фамилию, ни любые другие важные вещи я не помнила. Но, постепенно, пока я шла и думала, перед глазами неожиданно вспыхивали какие-то моменты прошлого. Беззаботного прошлого.
На восьмой час я заметила большую птицу, кружащую в нескольких километров от меня. Она, раз в тридцать минут немного спускалась и кружила над моей головой. Тогда, её можно было разглядеть. Коричневые крылья, белая голова, мощный клюв и большие когти. Я нарекла его пустынным орланом. Ещё через час, порядком к нему привыкнув, в своих мыслях называла его своей птицей. Правда, может это мираж. Полуденное солнце могло проделать свои фокусы. Огонь добирается и до головного мозга, вызывая силуэты. Но, с такой фантазией, я бы не смогла так детально изобразить птицу. На безоблачном небе, орлан казался невероятно статным и красивым. Его сильный клюв, как острие флагштока, будто прорезывал невидимый слой воздуха и направлялся только вперёд, ни разу не сменив своего курса. Он словно присматривал за мной. Смотря на птицу, я чувствовала, что иду в верном направлении. Но, все-таки я думаю, что давно свернула с правильного пути. Хотя в пустыне все кажется относительным.
Ведь, меня сломила не усталость, хотя соблазн прилечь был очень велик. Но, я помню предостережения своей учительницы по географии, о том, что если упасть на горячий песок в моем положении, то я попросту больше не встану. Забавно, правда? Я помню школьную программу, а собственное имя, нет. Можно двое суток обойтись без воды, целый месяц без еды, но не с температурой плюс сорок. Именно она меня убивала. Она убирала ковёр из под моих ног, тянула за плечи к небесам, пыталась закрыть веки все эти девять часов. Как ни странно я молилась облакам, которых вообще не было. Всего лишь часть природного круга, они могли помочь мне продержаться ещё некоторое спасительное время. Возможно, солнце добралось и до них. Возможно, эта пустыня бесконечна. Возможно, я сегодня умру.
Если бы меня спросили, чтобы я выбрала замерзнуть во льдах или сгореть в огне? Я бы предпочла уснуть под лёгким одеялом снега где-нибудь в густом лесу, наедине с природой и холодом. Замерзнуть не так уж и страшно. Ты просто ложишься под надежным крылом ёлки, думаешь о чем-то хорошем и тёплые сны нежно забирают тебя с собой в неведомые дали. Намного хуже сгореть под палящем солнцем. Огонь потихоньку отрывает от плоти куски и забирает все жизненно важные ресурсы. Он делает это медленно. Он наслаждается процессом. На десятом часу круглое светило начало скрываться за бесконечным горизонтом. Небо стало фиолетово-синим. Моего орлана стало труднее замечать. Все стало труднее. Температура немного спала на несколько градусов. Ещё одна странность пустыни, о которой я помню из уроков, что если днём здесь смертельно жарко, то ночью смертельно холодно. Песок быстро теряет свою теплоту. Он вообще много в себе скрывает, может даже чьи-то потерянные души.
Я сдалась на одиннадцатый час. Даже день не прошёл. Как скверно. Я ожидала от своего организма нечто большее. Заставляла ноги идти, лёгкие дышать, а сердце стучать. Но я забыла про давление. Силу и энергию, которой подпитывалась все это время. Мой запас света в темноте угасал так же, как заходило солнце за горизонт. Последние шаги я делала на автомате, словно игрушка у которой кончился заряд. Глаза закрывались. Мысли, ранее лихорадочно шумевшие в голове, притихли. Я остановилась, а вместе со мной и время. Орлан все ещё кружил где-то высоко над землёй. Я подняла голову: "Спасибо, что был со мной". Последний взгляд на солнце. Я сказала ему: "Прости, что сегодня я твоя жертва". Казалось, что оно мигнуло последним лучом, благословляя. Мои очи сомкнулись. Я упала на песок через одиннадцать часов. Но, я успела почувствовать, как меня кто-то потащил за ноги. Моё сознание отключилось.