Тридцатый октябрь две тысячи двадцать второго года
Две женщины быстро добрались до больницы, они влетели кто в приемку, кто в стационар.
– Света, жди здесь!
– Хорошо!
На радостях Катя влетела в палату Ваньки. И тут же она рухнула на пол.
– Екатерина! – к ней подбежал мужик, подхватил на руки и посадил на импровизированный диван.
– Дыши, милая, дыши, вдох, да так, теперь выдох. - шептал он ей на ушко.
Некоторое время спустя.
– Ты сказал он в сознании! - Катя в гневе, размахивая руками, орала на «мужика» - а он в сопоре! В СО-ПО-РЕ! Ясное сознание от угнетенного отличить не можешь?!
– Он и был в сознании! Сумасшедшая ты баба, успокойся!- прошипел мужик, вытирая кровь со своей расцарапанной скулы – вколи ей седатик любой, дозу набирай МАКСИМАЛЬНУЮ! – обратился мужик к медсестре.
Мужик держал Катю в своих объятиях, пока ей не вкололи снотворное. И через некоторое время, молча хлопнув дверью ушел от греха по дальше.
– Бедная Волкова.. такие истерики закатывает , а какая спокойная была, бедняжка – жалостливые взгляды и шепот дежурных медсестер не ускользнули от нее.
Некоторое время спустя.
« Во что ты превращаешься, Волкова ?» – задавала она себе вопрос стоя перед зеркалом.
Глаза с лихорадочным блеском, щеки впалые. Волосы тоже бледные, ломкие.
«Анемичка – истеричка» – заключила она.
Расположили ее в соседней палате от Вани. Под присмотром так сказать. Но ничего, ночью она ускользнет от них. Так и вышло.
Катька тихонько скользнула в палату племянника. Он весь бледненький, худенький и беспомощный лежал на кушетке в ожидании нового органа.
– Жизнь не справедлива к нам, правда, Вань?
В палате слышался звук пиликанья аппаратов подключенных к нему, ведь они поддерживали его жизнь.
– Твоя глупая-глупая тетя разработала проект, помогла в итоге многим людям, но не тебе..
Катя взяла в руки бледную ручку мальчика с обеих сторон. Тихо плача, целовала то тыльную, то ладонную сторону.
– Так хочется увидеть тебя взрослым, мой маленький. Увидеть твои первые шаги во взрослую жизнь, твое завтра.
На этом её монолог прервался. Сознание Кати медленно-медленно туманилось.
«Седактик» – успела она вспомнить перед пьянящей тьмой.
Ту-турум-ту, ту. Ту-ту-рум-ту.
– Долбанный телефон, да где же ты!?
Сонная Катя рукой потянулась к телефону лежащий на тумбе. Она забыла задернуть шторы в спальне, вот и вся квартира была в солнечных зайчиках.
«Стоп! Квартира?!» - Катя резко дернулась с кровати. Висок запульсировал, из-за она запуталась в подоле покрывала, да грохнулась с кровати на пол. Телефон, кстати, все еще звонил.
Пространство явно не изменилось и в тоже время поменялось все. Катя все еще приходила в себя.
«Как башка то болит». Катя прошла в ванную комнату. И знаете что?
– Святые фекали!
Там стояла она, правда молодая, без тех десяти лет. Для подлинности проверила календарь, который Катя под смех Светки повесила в ванной:
Тридцатый октябрь две тысячи двадцать второго года.
Как говорится, дальше больше. Наступила стадия отрицания.
– И где мой целлюлит? – Катя пыталась не поддаваться панике. Она щупала себя по бокам.
– А с Ванькой что? – задала она себе же вопрос в зеркало – деструктивный монолог - заключила Катя, после минуты молчания и понимания происходящего.
Вид у девушки помятый, видно что с похмелья.
– Где то ж был парацетамол. Оп! Аспирин! Родненький мой!
Пройдя в спальню, задумчивая Катька заметила оживший телефон. Он, кстати, все еще звонил.
– Ало?!
– Ты чего трубку не берешь? Спишь что ль?
– Уже нет - прошипела в ответ.
– Прекрасно! Дверь открывай. Я двадцать минут уже торчу в подъезде!
– Даа.. щас! - отключив телефон, потопала к двери. Дверь ходила ходуном от ударов Светы.
– Да иду, не шуми!
У Светки всегда была шумная аура. Катя часто не переносила экстравертность сестры. Вот и сейчас она заполнила Катькин дом яркими красками.
Светка распаковывала пакеты, Катя внимательно следила за ней. Света налила чай, и подала принесенный ею пирожное сестре. В тишине они попили вкусный чай.
– Ты беременна? – не в лоб а в глаз спросила Катя.
Глазки у Светы округлились.
– Потерянная внучка Ванги, это ты?
– Какой срок?
– Дак. Пятая неделя. От тебя мышь не скроется, врачиха!
– Да.. Если мальчик, дашь имя Иван.
– Серо! – Света замахала руками – но чувствую, родиться девочка!
Десять лет спустя.
Тук.тук.тук.
Катя еле-еле разлепила веки. Некий настырно таранил дверь. Катя махнула рукой на незваного гостя и перевернулась на другой бок. Открывать дверь она не спешила. Но было надо.
– Екатерина, откройте дверь!
Кате все же пришлось встать. Она резко отворила дверь.
–Доброе утро, Мирослава Георгевна. Заходите.
Катя отошла от двери, чтоб не помешать женщине войти в кабинет.
– Тебя..
– Ищет Жуков? – Катя лукаво ей улыбнулась.
– Да – подтвердила женщина.
– Спасибо, Вам, Мирослава Георгевна! – Катя от души обняла её.
Та кивнув, не задержавшись, ушла по своим делам. И Катька знала, она скрыла от нее улыбку от уха до уха.
Закончив сборы, Катя направилась в конференц зал.
– Екатерина, опаздываете!
Ее кареглазый «мужик», Жуков Марат Вячеславович, коллега и муж, был недоволен опозданием жены.
– Начальство не опаздывает, начальство задерживается! - пискнула Катя, глядя на мужа.
Марат усмехнулся.
– Александру Николаевичу будешь заливать. Быстро на сцену! – прорычал он.
– И не говори – сказал Александр Николаевич.
У Кати к старому профессору было особое отношение. Из наставника до дедушки. Старик гордился, что тогда дал ей шанс, стал катализатором человеческого прогресса.
– Александр Николаевич!
– Да, брось Катюш – махнул он – ты ж как внучка мне, зови хоть Сашей, от деда то отказалась! – упрекнул он её.
– Дедом вас дети мои будут звать!
– Дожить бы, дожить – хитро произнес старик, глядя на Жукова.
– Кхм. Кхм. Время, Катя! – а молодой человек весь покраснел, вон ушки красные.
– Хорошо, господин!
Свет в зале погас. Она стоит посредине сцены, прожектор направлен на нее. Сзади большая интерактивная доска, на ней подготовленная Катей презентация. В руках планшет.
"Ванька в школу не пошел, залип у телевизора – пришло ей смс от Светы утром."
«Камера, мотор и начали!» – с яркой улыбкой, Катя поприветствовала иностранных коллег.
– Я, Екатерина Волкова, как многие уже знают, сегодня представляю Вам завершенный проект, вызвавший эволюционный прогресс человечества! Отныне, мы контролируем болезнь, а не она нас!
Конец.