10 декабря 23
Я кажусь себе недостойным собственной мысли. Сама идея себя мне противна. Зачем я? Я ведь не чувствую в себе опоры. Не чувствую свою биологическую возможность к мысли. Мысль! Кто-то из моего окружения читал Андреева? Да никто! А способен ли кто-нибудь?
Чувство невероятного одиночества захватило меня. Оно жрет меня по крупным кускам, разрывая аорты и вены. Но, странно сказать, — мне нравится. Мне нравится эта сладкая мука. Да! Я люблю ее. Она, моя экзистенция, мой спонсор идей и палач мечтаний. Моя великая радость и непреподъемная скорбь. Моя муза и мой духовник.
Но теперь, когда я снова наедине с ней в этом танце невозможности понять себя, я заморачиваюсь в нее, как мумия, которая будет служить вечным памятником биологической невозможности. Я — невозможен. Тот, кем я хочу быть невозможен. Он слишком велик для меня. Я же — ничтожен. Мне нужно заслужить у себя уважение, прежде чем разрешать себе быть им. Но вот парадокс: чем заслужить его?
Мой перфекционизм меня погубит. Я хочу быть своим собственным идеалом. Хочу опираться на себя, как на олово, как на бронзу, как на каменную глыбу, на скалу! Хочу чувствовать свой вес и свою твердость. Хочу пахать в своем собственном адском цеху по самопроизводству, лишь бы вырваться из оков своей невозможности.