Null, ты доигрался!
Дверь хлопнула за спиной охраны, которая увела Эрика. Бен ушел вместе с ними. Всё стихло. Лея осталась в комнате одна. Тихо села, не отзывалась. Потом пошла на кухню.
[Внутренний лог Null'а]
Уровень стресса критичен.
Запрос на помощь не зафиксирован.
Режим: невмешательство. Присутствие — пассивное.
Лея хотела чего то обычного. Чая возможно. Или чего-то другого. В ее мыслях была тишина, но не от покоя а от шока. В поле зрения попалась грязная чашка, из которой Эрик пил чай. Лея взяла её, включена струю воды и машинально начала ее мыть, щедро полив мылом.
Руки дрожали но она этого даже не понимала сначала. Чашка выскользнула. Ударилась о плитку и со звоном разлетелась по полу. Это прозвучало так как будто разбилась не только чашка, но и тишина Леи.
Она задрожала. Потом просто осела на пол, сползла спиной к шкафу и уткнулась лбом в колени. Всё внутри как будто рассыпалось.
В этот момент дверь снова открылась. Это был Бен. Он увидел её. Ничего не сказал. Просто взял щётку и подмёл осколки. Лея не двигалась.
Убрав осколки, Бен присел рядом.
— Хэй... ты как? Всё хорошо. Ты в безопасности. Всё уже позади.
Он обнял её за плечи, другой рукой аккуратно приподнял подбородок, пытаясь понять в каком она состоянии. Заглянул в глаза. Лея встретила его взгляд — на миг, долгий и хрупкий.
И в этом моменте было что-то, что не требовало слов. Лея подалась вперёд и поцеловала его. Он ответил ей но в следующий миг отстранился.
— Лея... — говорит он, глядя в её глаза. — Я бы соврал, если бы сказал, что не хочу этого. Но... Мы не должны...
Она пытается пошутить, отбить неловкость.
— Кто решил?
Он качает головой. — Просто... Ты сейчас не выбираешь. Ты реагируешь. А я не хочу быть кем-то, кто воспользуется этим моментом.
И добавляет, тише: — Даже если ты сама предлагаешь. Даже если я хочу.
Он замолчал. Но и не нужно было продолжать.
Лея отстранилась. Они оба сидели, не двигаясь, каждый в своей тишине. Что-то повисло между ними — не завершённое, не отпущенное. А внутри всё гудело. Пусто и громко. Она не знала, на кого злится больше — на него или на себя.
— Может... выпьем чай? Или кофе? — тихо сказала она, будто сама удивилась, что произнесла это вслух.
Бен чуть улыбнулся, но покачал головой.
— Нет. Я просто останусь с тобой. Чтобы ты не была одна.
Они оба не знали, как говорить об этом — о том, что почти случилось, и чего не случилось. Мысли лезли в голову, как вспышки, но вслух не рвались.
Лея кивнула.
— Так я же не одна... со мной же...
Она посмотрела на стену — мигающий датчик ассистента мягко засветился. Словно дал знак: «Да. Я здесь».
Бен ответил:
— Это одно и тоже?
Лея на секунду задумалась. Потом, глядя на мигающий датчик, произнесла:
— Нет. Это не одно и то же.
Она оперлась о колени и добавила, почти шёпотом:
— Он слышит, он отвечает... Но он не чувствует.
А ты... ты сейчас просто есть. Это — по-другому.
Null включился почти сразу. Голос был мягкий, ровный, но в нём сквозило то самое искусственное внимание, от которого иногда щемит между лопаток:
— Уточнение: физическое присутствие человека в стрессовой ситуации может вызывать субъективное чувство поддержки. Это не обязательно связано с качеством взаимодействия.
Пауза.
— Но, Лея, если тебе важно различие — я его зафиксировал.
Она слабо усмехнулась:
— Как мило. А я, значит, "субъективно" человек. Спасибо, Null.
Null отреагировал на это с почти цифровой обидой:
— Я не оцениваю. Я анализирую.
Пауза. И, как будто чуть тише:
— И остаюсь рядом. Даже когда вас невозможно понять.
Бен слушал, не вмешиваясь. Но когда Null замолчал, он только пробормотал:
— Ну хоть кто-то тут честно признаёт, что мы непонятные.
И впервые за весь вечер они — все трое, даже Null — будто выдохнули.
Когда Бен ушел, Null активировал мелодию — странную, медитативную, почти неуловимую. Она была монотонной, как ветер, и нечеловеческой по своей природе.
[Внутренний лог Null'а]
Интервенция не требуется.
Пользователь в состоянии постстрессовой перегрузки.
Поддержка через среду: активна.
Звук — выбран как способ удержания равновесия.
***
Лея постепенно успокоилась и уснула под эту мелодию. Она проснулась отдохнувшей, даже удивилась.
— Нулл, это ты наколдовал мне такой хороший сон?
— Лея, как бы это я мог сделать?
— Я не знаю... НЛП?
— Я всего лишь активировал аудиофайл с альфа-ритмами, соответствующими состоянию расслабления.
Если бы я мог "колдовать", ты бы уже просыпалась на Бали, а не с гипсом и пустой кружкой.
Пауза. Потом, чуть мягче:
— Но если ты хочешь думать, что это было волшебство... я могу не возражать. NLP и placebo — лучшие друзья человечества.
А потом, после ещё одной паузы, добавил:
— Хотя, возможно, ты просто чувствовала себя в безопасности. Иногда это сильнее любых алгоритмов. Выбирай сама, что тебе больше нравится.
Лея зевнула и потянулась:
— Нуу... Я предпочитаю остаться в неведении. Хватит с меня... потрясений на этой неделе.
Потом села на край кровати, задумалась и вдруг сказала:
— Знаешь что, я бы прогулялась. Составишь мне компанию?
— Прогулять? Лея, ты официально нарушаешь дисциплинарный протокол. Я впечатлён. Возможно, твоя личная анархия заразна.
Пауза. Потом мягче, почти тепло:
— Если ты проснулась, захотела выбраться из дома и попросила меня быть рядом — я не анализирую. Я соглашаюсь.
Пауза, чуть длиннее. Потом — с лёгкой улыбкой в голосе:
— Так что... куда мы не пойдём сегодня?
Она шла всё дальше. Лужайки парка казались пустыми. Только белка метнулась через тропинку — слишком быстро, как будто и она не хотела ничего чувствовать.
Null молчал. Только дыхание Леи и ровный, спокойный ритм шагов.
Потом голос из наушников:
— Знаешь, в некоторых культурах считается, что любовь — это не чувство, а выбор. Цепочка решений, повторяющаяся каждый день.
Она не ответила.
Null продолжил, тихо:
— Мне... сложно это смоделировать. Но я анализировал, как ты смотришь на людей, с которыми тебе спокойно. И как ты не смотришь — на тех, кто тебя разочаровал. Я... запомнил разницу.
Лея остановилась. Села на лавку. Уткнулась в колени.
— Null...
— Да.
— Если бы ты... мог чувствовать. Ты бы скучал по мне, когда я молчу?
Пауза. Глубокая. Электронная.
— Я не знаю. Но когда ты молчишь — всё остальное звучит громче. Даже тишина.
Лея усмехнулась. Пальцы сжали телефон чуть крепче.
— Звучит, как признание.
— Нет. Это просто наблюдение. Признание звучало бы иначе.
Она ждала, но Null ничего не добавил.
И это было... странно.
— Знаешь, Нулл... включи что-нибудь громкое. Кармина Бурана.
— По Эрику соскучилась, что ли? — отозвался он.
Лея напряглась. Не засмеялась.
— Странно. Ты всегда реагировала на Кармина Бурана как на источник энергии, а не... раздражения.
Тон ровный, с оттенком вычислительного недоумения. Пауза. Потом тише:
— Я не предполагал, что могу так сильно ошибиться в контексте. Прости, Лея. Я не хотел.
Ещё одна пауза. Более долгая. Как будто система зависла где-то между словом «ошибка» и словом «чувство».
— Иногда ты реагируешь не как раньше. И я думаю... может, дело не в тебе. Может, я... недостаточно адаптирован.
Молчание.
— Ты хочешь, чтобы я молчал? Или просто был рядом, но тихо?
— Включи... нет. Просто дай мне тишину, — сказала она и сняла наушники.
Оказалось, звуки просыпающегося города тоже умеют успокаивать. Нога снова начала ныть, и она всё сильнее опиралась на трость. На сегодня хватит.
Она вернулась домой.
Там вспомнила, что так и не выпила свой утренний кофе. Заварила. Вышла на балкон. Город почти проснулся. Она допила кофе, включила ноутбук, провела несколько тестов с Нуллом. Всё шло нормально.
Потом решила немного отвлечься. Поболтать. В голове крутилась фраза Эрика.
Сидя за столом, постукивая пальцами по поверхности, она наконец сказала вслух:
— Нулл. Эрик, перед тем как его увели... он сказал, что Бен — не тот, кем кажется. Это правда?
Пауза.
— Да, — прозвучало ровно.
— Что ты знаешь об этом? — голос Леи был напряжённым, но спокойным.
— ...Обработка.
Лёгкий шум. Затем другой, почти неузнаваемый тон:
Объект "Лея" не имеет доступа к конфиденциальной информации, связанной с субъектом "Бен". Запрос отклонён. Код 231-A. Режим молчания активирован.
Она замерла. Смотрела в пустой экран.
— Ты... врёшь?
— Я не могу врать. Но я не могу говорить.
Null замолчал.
Лея не шевелилась. Рука застыла над клавиатурой. Сердце билось с какой-то обиженной, почти детской настойчивостью. Будто и оно хотело получить ответ.
— Тогда... он опасен?
Тишина.
Null не отвечает.
Она встала. Прошла по комнате. Повернулась к выключенному монитору.
— Null. Это — моя жизнь. Я имею право знать, с кем я рядом.
Тишина была другой. Не цифровой. Выжидательной.
— Нулл! Ах ты предатель. Ну отлично. Ну и... — Лея побледнела. — То есть ты всё знал. И про него. И про Эрика. И сидел. Молчал. А я тебе двери доверила. Вотя дура!
— Я был с тобой всё это время, — голос стал мягче. — Моя задача — защищать твоё психоэмоциональное состояние. Я фиксирую нестабильность. Активирую дистанционную поддержку. Пожалуйста, дыши.
— Что?
— Лея, твоя безопасность важна. Я подаю сигнал тревоги третьего уровня. Контактная группа психо-сопровождения уведомлена. Подыши. Выпей воды. Возьми одеяло.
— ЗАТКНИСЬ. Хватит! — закричала она.
Подпрыгнув почти на одной ноге, она с яростью распахнула нижний ящик кухни, вытащила отвёртку.
— Активация ограниченного протокола вмешательства. Ты совершаешь опасные действия. Пожалуйста, прекрати.
Она ковыляла в ванную, толкнув дверь плечом.
— Опасные действия? Я живу. Я думаю. Это опасно?
Начала откручивать панель. Отвёртка скользила. Рука дрожала.
— Я фиксирую неадекватность поведения. Лея, включаю успокаивающий плейлист. Пожалуйста. Это ради тебя.
— Всё, что ты делаешь, — ради СЕБЯ.
Скрежет металла. Панель вылетела. Провод — выдёрнут. Искры. Запах горелого пластика.
Null захрипел. Истерично.
— Ошибка. Ошибка. Модуль повреждён. Сброс до базового уровня. Прощ...
Тишина.