Кроме серого

Эта пустыня оставалась сухой и жаркой, пожалуй, на протяжении сотни лет. По крайней мере, о такой ее особенности говорили и бабушка, и мама, да и сама Агни не видела, чтобы хоть однажды тут шел дождь. Земля в пустыне казалась потрескавшейся, словно уроненный экраном вниз плазмофон, а растения не встречались, сколько не приглядывайся.

Но, тем не менее, Агни нравилось посещать это место. Иногда она приходила сюда пешком, ощущая покалывание в области подошвы, но чаще прилетала на ховерборде — недавно она прикупила себе новенький, с голубой подсветкой. Агни и сама не понимала, почему ее так тянуло в это место. Может быть, потому, что здесь сохранились остатки природы, хоть и неживой?

А природу, даже неживую, ее малейшие крупицы, Агни безумно любила. Под кроватью, чтобы никто не видел этого, она выращивала кактус. Он не требовал большого количества воды и света: ему вполне хватало половины стакана питательной жидкости и нескольких часов пребывания у окна, хотя через то солнечный свет почти не проникал. Конечно, кактус выглядел вяло, был желтоватым и сморщенным, но посмотрела бы Агни, как выглядит тот, кто почти все время проводит под кроватью!

А с гордостью поставить кактус на подоконник было нельзя. Отберут. И отругают. И хоть плачь, хоть о серые стены головой бейся, обратно не вернут. Демонстративно, с донельзя поучительным взглядом выбросят то, что Агни добыла таким трудом! Именно поэтому Агни даже приходится убираться в своей комнате самостоятельно...

Сегодня, кажется, в пустыне дул ветер. К сожалению, Агни слабо чувствовала его сквозь шлем и защитный костюм. Она лишь могла догадываться об этом потому, что ткань снаряжения несколько трепетала, чуть шумело в ушах, а ховерборд пару раз стремился улететь в другую сторону... Впрочем, с трудом, но Агни привыкла к новому управлению и пролетела по пустыне метров под триста. А потом остановилась и спрыгнула на землю.

И как же тут пусто все-таки! Если назад посмотреть, то виднеется Город, накрытый прозрачно-серебристым куполом, это да. Его же клочки мелькают слева и чуть-чуть справа. А впереди... Впереди — такая безмятежная, притягивающая пустота...

И Агни, которая никак не решится долететь до нее.

Она немного покрутилась на месте, сложила из трещинок на земле портрет ненавистной учительницы, пнула камень, непонятно как здесь взявшийся, и, воспользовавшись ховербордом вместо стула, что было вообще-то не слишком и красиво, решила отдохнуть.

Ей нравилось здесь отдыхать. Этот клочок был единственным местом, где Агни понимала, что то, что когда-то окружало ее, было живым. А она безумно стремилась к живому...

Хорошо, что Город отгорожен стенами, хоть и невысокими, но электрически напряженными, и благодаря ним заметить Агни в пустыне не так уж просто. А кроме нее по пустыне никто и не ходит: все думают, что там таится опасность, хотя Агни считает, что опасность, в первую очередь — никогда не вырваться за пределы этого мертвенно-металлического города!

Отец Агни — инженер, и его прапрадедушка давным-давно участвовал в проектировании стены. Именно отец когда-то проболтался Агни, что снять напряжение стен можно, причем так, чтобы этого никто не заметил. Отец предпочел об этом забыть на следующее утро — видимо, прекратилось действие расслабляющих таблеток, а вот Агни, тогда ещё юная Агни, отлично все запомнила.

Именно тогда она стала интересоваться, что там, за стеной.

Именно тогда бабушка с мамой сказали, что там сухо, скучно и вообще, Агни, лучше бы ты так интересовалась учебой. А Агни думала о стене. И вот... И вот теперь она изредка, в тайне от всех, появляется здесь, под раскаленными солнечными лучами, от которых спасает шлем и костюм, и отдыхает от городской суеты.

Ещё немного посидев, Агни поднялась на ноги. Вновь взглянула на Город. Обернулась, посмотрела вдаль. Подумала, что надо возвращаться. Встала на ховерборд, и...

Честно-честно, она тут ни при чем! Ноги сами понесли Агни не к привычному городу, а все глубже и глубже в пустыню. Ей просто стало интересно, чем же она заканчивается? Ведь не может быть так, чтобы пустыня была бескрайней, как ее порой любили называть. Все когда-нибудь кончается, и, может быть, даже ряд чисел, который в матсинтезе обозначают знаком бесконечности.

Главное, чтобы заряда ховерборда хватило. Мало ли, может, на солнце они разряжаются быстрее? Тогда придется идти домой или объявлять себя пропавшей без вести, благо, плазмофон с потрескавшимся экраном Агни захватить додумалась.

Крапинки города по бокам уже пропали, да и за спиной город казался донельзя малюсеньким, а пустыня так и не закончилась. И трещинки на земле оставались точно такими же, и пустое небо продолжало сиять всеми оттенками серого...

А потом Агни вдруг заметила белый чуть приплюснутый шар, лежащий на земле. Она чуть не пролетела мимо него, но вовремя остановилась, спрыгнула с ховерборда, почувствовав под ногами твердую платформу, и решила разглядеть находку поближе.

Шар оказался матовым, размером с голографическое блюдце. Один его край был более заострен, чем другой. Помнится, про что-то подобное Агни слышала от уважаемой госпожи Харбл, самой нелюбимой ее учительницы, рассказывающем обо всем живом, как «навечно ушедшем в будущее», и это что-то называлось «яйцом». Его производили яйцекладущие животные: рептилии, птицы, а также некоторые млекопитающие, и...

И, насколько Агни помнила, последнюю сотню, а то и десять сотен лет животных получали без всяких там яиц, только путем клонирования, да и тех на производстве. Иногда их выращивали и из искусственных тканей, но и животные тогда получались искусственными, годились они лишь в пищу. Половым путём размножался только человек, да и тот изредка. Впрочем, может, скоро и людей клонировать начнут?

Агни вновь внимательно посмотрела на яйцо.

Или не яйцо?

Может, эта капсула от пришельцев... Такая, с посланием. Они-таки решили прилететь на Землю, чтобы спасти несчастных ее обитателей?

Или, может, это бомба? Но она не тикает. Или тикает слишком тихо.

Нет, конечно, запросто можно вновь встать на ховерборд, пролететь чуть дальше или вернуться в Город, но... Но всегда есть такое «но», что заставляет совершать безрассудные поступки.

На этот раз «но» было таковым: но вдруг Агни больше не встретит ничего подобного?

Надеясь, что это все же яйцо, Агни осторожно взяла его в руки.

А оно тяжелое! И не такое гладкое, как ей показалось в первый момент. А ещё гораздо белее неба.

Из чего состоят яйца? Какая-то воздушная оболочка вроде подушки там есть, белок, зародыш, удерживаемый канатиками... Так было нарисовано на картинке, когда-то показанной госпожой Харбл. Из чего состоит именно это тяжелейшее яйцо?

Из бомбы?

Агни задумчиво провела по яйцу ладонью, спрятанной в перчатке. Оно наверняка теплое, как и все вокруг. И такое бедное, одинокое яйцо...

Интересно, а ховерборд выдержит их двоих? В принципе, должен, не зря Агни отдала за него свои полугодовые сбережения. Конечно, собирать всякие гадости, как скажет мама, глупо, но Агни постарается сделать так, чтобы она этого не сказала. А мама не скажет это только в том случае, если ничего не узнает.

Яйцо под кроватью прятать будет наверняка непросто. Тем более, что оно вот-вот должно вылупиться. Но ещё сложнее будет простить себе то, что Агни его бросит!

А в сумку оно влезет? Агни сняла рюкзак, висящий у нее за спиной, и принялась со всей внимательностью в нем рыться. Плазмофон, испорченные батарейки, бутылка с питательной смесью, заменяющей Агни обед... А вот яйцо... Как сюда запихать яйцо?

Агни представила, как кто-то вроде нее летит по пустыне и вдруг натыкается взглядом на бутылку. Смесь к тому времени наверняка испортится и будет неприятно пахнуть, и даже шлем не спасет... Вот умора будет, особенно если учесть, что на бутылке стоит личный, Агни, индификатор, и тогда о прогулках узнают сразу все.

Конечно, выкидывать бутылку Агни не решилась: вместо этого убрала ее в карман брюк. А после, обхватив рюкзак с еле влез яйцом, забралась на ховерборд и направилась в сторону Города. И с каждым метром Город становился все ближе и ближе... А Агни боялась все больше и больше.

Ей и яйцу ведь к тому же надо будет лететь по Городу, прежде чем они доберутся до комнаты Агни. А там любопытствующих — тьма-тьмущая. Ходят и с заумным видом размышляют обо всяких глупостях. И яйцо Агни покажется им темой, достойной обсуждения.

Агни плотнее прижала яйцо к себе. Не отдаст!

Тайное приспособление находилось чуть в отдалении от центра, где располагались массивные металлические ворота. Нужно было нажать на определенную кнопочку, и на пару секунд сходило электрическое напряжение. Ворота приоткрывались, и можно было спокойненько через них прошмыгнуть...

Так Агни и поступила. Проскользнув через ворота, она оказалась в привычном сером царстве. А ещё говорят, что в пустыне скучно.

Как можно так жить? Агни не понимала. Вокруг эти серые стены, полупроницаемый купол над головой... Дома похожи на коробки: стоят, одинаково тусклые, и сливаются с окружающим миром. Идешь по земле — а там не земля, а какой-то сверхпрочный сплав. Лишь изредка мелькнет свечение вдалеке — это кто-то на таких же ховербордах, как Агни, развлекается.

Дождавшись, пока стена привычно затрещит электричеством, Агни встала на ховерборд и собралась лететь к себе. Она даже и пролетела метра так три, а потом ее остановил голос:

— Агни?

Да, голос был ей знаком. Окликал ее папин коллега: звали его Славой. Слава был старше Агни лет всего лишь на пять, а ещё вечно задавал каверзные вопросы и отличался удивительным любопытством. В принципе, порой Агни нравилось с ним общаться, но сейчас та пора не наступила.

Она должна спрятать яйцо. Пусть его пока что через рюкзак не видно, но кто знает, что придет в голову Славе? Вдруг он решит поинтересоваться, что же там такое интересное находится внутри?

На Славе был точь-в-точь такой же костюм, как на Агни, только чуть больше по размеру. За шлемом виднелись русые растеплённые волосы и хитрые светлые глаза.

Когда Агни остановилась возле него, Слава поинтересовался:

— Здравствуй, Агнесса. Куда летишь?

С ховерборда пришлось спрыгнуть. Агни посмотрела на Славу исподлобья и ответила:

— Домой.

— А везешь что?

То, что надо, и то, чего больше нет.

Интерес Славы был вполне оправдан: ведь именно он охранял стену, точнее, определенный клочок стены. Если ещё точнее, он ходил туда-сюда, следя за тем, чтобы никто не вышел наружу и не забрался внутрь. Охранял так себе, конечно, раз Агни получалось беспрепятственно совершать и то, и другое, но она была этому даже рада.

— Бомбу, — призналась Агни. Ну, то есть, почти призналась.

Слава как будто не удивился. Поинтересовался только:

— И что там, с бомбой? Дашь глянуть?

Сопротивление бесполезно.

Агни чуть приоткрыла край рюкзака. Не отдаст, не отдаст, не... Слава с интересом заглянул внутрь, улыбнулся через шлем и заметил:

— Скоро взорвется.

— В каком смысле?

Смысл Слава пояснять не стал; вместо этого предложил Агни лететь, а ту и уговаривать не надо...

Серые стены, серое небо и серая земля. А ещё серый рюкзак с так называемой «бомбой», которая вот-вот взорвётся. Придумал Слава тоже... Не тикает ведь.

До дома Агни добралась довольно быстро. Ещё в прихожей она стянула с головы шлем и костюм, оставшись в простых джинсах и футболке, переоделась в домашние балетки и оставила ховерборд покоиться на полочке с обувью. Мама, сидящая в кабинете, спросила, как у Агни дела, и Агни ответила, что все отлично. Потом быстро поднялась по лестнице на второй этаж, чтобы предотвратить дальнейшие вопросы.

Дверь с шумом захлопнулась, и Агни осталась в одиночестве. Она быстро открыла рюкзак и достала яйцо, положила его на ярко-зеленое покрывало. Очень уютное покрывало, как и вся яркая комната Агни. Оставшиеся комнаты поражали такой же серостью, как так называемая улица, поэтому Агни боролась изо всех сил, чтобы сохранить хотя бы один яркий закуток в этом тусклом мире.

Что нужно делать с яйцом?

Агни подбежала к шкафу, заклеенному голограммами цветущих растений, схватила первый попавшийся платок и накрыла им яйцо. Потом приложила к нему ухо и прислушалась, на этот раз без шлема.

Нет, не тикает. Просто Слава шутить не умеет.

Следом за платком из шкафа появилась вязаная шапка. В такой шапке нигде не походишь... Но она досталась Агни от бабушки, а той ещё от кого-то, и была яркой, а ещё вроде как теплой. То, что когда-то было нужно Агни, а сейчас очень нужно яйцу.

Оно, укутанное, теперь оказалось ещё и в шапке. Агни встала на коленки, чтобы посмотреть под кровать. Вот он, ее родименький кактус, стоит, и сейчас к нему прибавится и яйцо...

Благо, кровать была достаточно высокой, чтобы оно пролезло. Агни бережно спрятала яйцо под кроватью и закрыла его с кактусом от потустороннего мира краем просторного покрывала. Теперь нужно было идти к маме, чтобы она не подумала ничего такого... Агни и так пропадала весь день, а если пропадет ещё и сейчас... Взяв со стола блокирующую карточку и ещё разок взглянув в сторону кровати, Агни вышла из комнаты. Приложив карточку к панели, она пошла к лестнице и спустилась вниз.

Из кухни пахло синтетической едой.

Вовремя она-таки пришла. Как раз к ужину.

За серебристым столом, перед тарелками с синтетическим мясом и листочком синтетической зелени, сидели наполовину синтетические мама, папа, бабушка и Слава, наверняка пришедший вместе с отцом — и у того, и у другого недавно закончились смены. И что он Агни покоя не дает? Она лучше бы развернулась и пошла в свою комнату, чем сидеть в такой компании. Но, увы, единственное пустующее место предназначалось именно ей.

Мама, такая же рыжая, как ее дочка, но с длинным низким хвостом, а не одной короткой косой, бросила взгляд на Агни и заметила:

— Я уже хотела было тебя искать.

— Опять весь день пропадала? — поинтересовался у нее отец, будто Агни и не стояла на пороге комнаты.

— Вы уделяете дочери слишком мало времени, — ахнула бабушка.

— А ты, мам?

— А она мне внучка!

Ну началось... Агни незаметной тенью скользнула к стулу, села и потупила взгляд. Впрочем, о ней быстро все забыли, занятые препирательством меж собой. Ну, так даже и лучше. Пусть разговаривают, Агни быстренько все сжует и уйдет...

Ещё бы Славу в беседу подключили, что он смотрит на нее? Может, она выглядит как инопланетянка? Коса развалилась? Или что?

Оказалось, что Славе не давало покоя яйцо. Он так и спросил:

— Ну что, взорвалось?

Агни покраснела и опустила голову ещё больше. Зато все услышала мама. Она недоуменно посмотрела на Славу и спросила:

— Что должно было взорваться? Чему ты учишь нашу дочь?

— Бомба, — ответил Слава.

— Бомба? — ахнула бабушка.

Агни бросила на него уничтожающих взгляд. Не мог он помолчать, что ли? Язык у него до ушей отрос? Или до чего там отрастают языки у любящих говорить в ненужный момент?..

— Это уже перебор, — серьезно произнес отец.

Агни захотелось закатить глаза. Нервирует. Очень.

Но надо молчать. Надо...

— Не взорвалась, — все-таки отреагировала она. А потом вновь посмотрела на Славу. Тот пожал плечами, мол, ты же не собираешься вечно скрывать свою находку?

Может, она и собиралась. Отдавала бы ей ужин и купала ее субботним вечером. Хотя ещё неизвестно, что из него вырастет...

— Вот-вот взорваться должно было, — заметил Слава. — Может, сейчас уже?

— У нас разнесло полдома?! — ужаснулась бабушка.

Ну и как можно тут есть? Никак! Абсолютно!

Не вытерпев, Агни вышла из-за стола. Смотря в пол, она покинула прихожую и вбежала по лестнице на второй этаж, на ходу нащупывая блокирующую карточку. Дверь пискнула и отворилась, а Агни так и замерла, боясь сделать даже шаг.

Разве так бывает?

Что он, Слава этот, знает больше госпожи Харбл?

По полу, по серому металлическому полу, ползло животное. Вполне определенное животное, зовущееся черепахой. Зелено-коричневый панцирь ее диаметром едва достигал сантиметров пятнадцати, и носилась по полу черепаха резво. Она, наверное, голодная, и ищет еду?

Агни ведь и не было всего минут пять! Когда она успела вырасти? Вернее, сначала она должна была покинуть яйцо... Или эта черепаха не из яйца?

Осторожно пройдя мимо черепахи, Агни заглянула под кровать и увидела только яичную скорлупу. Нет, все-таки отсюда...

Агни встала и вновь посмотрела на черепаху. А что... А что, если она заразная? И кусается? Про черепах Агни помнила только то, что те относятся к классу рептилий. А чем они питаются и как живут, могла только предложить. Более того, она впервые видела животное — вообще любое животное! — так близко.

А тут — черепаха. Реальная, живая черепаха!

На пороге комнаты Агни столпилась вся семья и болтливый Слава вдобавок. И все они в данный момент смотрели не на Агни. Пока что... Вот-вот они посмотрят на нее, и тогда...

Мама смотрела укоризненно, папа строго, бабушка с ужасом, а Слава усмехался. Ещё бы не усмехаться ему — такая веселая, небось, картина.

Агни поправила выбившуюся из косы прядку волос.

— Надо ее сдать, — в итоге произнес отец, первым нарушив тишину.

— Я ее не отдам, — категорично заявила Агни.

Теперь отец смотрел на нее с удивлением.

— Это, в первую очередь, мой дом. И я решаю, кто и когда будет в нем жить. Где ты ее взяла вообще?

Вопрос проигнорировали.

Агни, совсем осмелев, взяла черепаху на руки — та оказалась скользковатой и смешно дергала лапами, будто пыталась взлететь, и водрузила ее на кровать, прямо на ярко-зеленое покрывало.

Мама покраснела, отец возмутился, бабушка охнула, а Слава, которому все нипочем, продолжал беззвучно смеяться.

Агни загородила черепаху спиной и повторила:

— Не отдам.

— В ней как будто ускоренный рост заложен, вон, резвая какая. И откуда она только взялась... Это ее ты в пустыне нашла? — уточнил Слава. Блеклая голограмма, не может он, что ли, помолчать? Это как в старинной шутке: сначала накосячил, потом усугубил.

К слову, откуда он знает про пустыню?

Кажется, полеты Агни давно перестали быть тайной.

— Она вылупилась из яйца, — все же ответила Агни.

— Так вот что там за бомба была, — вымученно протянула мама.

И вновь воцарилось молчание. Это ненадолго — сейчас они опять продолжат ругаться, на повышенных тонах к тому же. Главное, чтобы об Агни забыли как можно скорее...

А потом мама вдруг сорвалась с места, едва ли не оттолкнула Агни и подставила руки. Черепаха! Она продолжала исследовать свой новый дом, и кроватью это не закончилось. Ещё одно мгновение — и черепаха бы точно упала на пол, на серый металлический пол, и кто бы знает, что стало с ней потом?

Мама вернула черепаху на покрывало и произнесла, обращаясь к Агни:

— Следи за ней.

— Это значит «да»? — уточнила смущенная провалом Агни.

Папа высказал безмолвное «нет», бабушка коснулась висков, мама покачала головой, а Слава предложил:

— Ее можно сдать в институт. Но для начала нужно ее покормить.

А потом они всей семьей кормили черепаху. Или наблюдали, потому что по большей части кормил черепаху Слава.

Наевшись, черепаха уснула, прикрыв глаза. Очень хотелось надеяться, что не вечным сном. Мало ли, ведь неизвестно, как действует на живых черепах синтетическая еда... Но черепаха дышала — теплый воздух вылетал из ее маленьких ноздрей.

Поздним вечером гость ушел, напоследок подмигнув Агни, и отправилась отдыхать вся ее семья. Только Агни сидела на кровати и следила за черепахой, спящей в металлической коробке в окружении платков самых разных цветов. Вскоре наступила ночь, и небо превратилось в черное полотно, а Агни все сидела и сидела. Вполне возможно, что потом у нее не будет возможности так просто сидеть и смотреть. На жизнь.

А потом, Агни увидела это со всей точностью, перед тем, как наступить дню, небо впервые за год или два стало ярко-красным. Лишь на мгновение, и все же! Раз уж произошли такие чудеса, то, может, случится и так, что мама все-таки скажет «да»? А отец с ней согласится?

Черепаха, проснувшись, сонно посмотрела на Агни, и Агни улыбнулась, стараясь сделать так, чтобы из ее глаз не побежали слезы.

Ведь где-то там, в бескрайней пустыне, все-таки существовала жизнь.