The Fever Code [Russian translation]

За два года, прошедших с тех пор, как они украли имя Томаса, он был занят. Занятия и тесты наполняли его дни - математика, наука, химия, критическое мышление и другие умственные и физические проблемы, чем он должен думать. У него были учителя и они были известными учеными всех видов, но он еще не видел Рэндалла или не слышал упоминания о нем даже однажды. Томас не знал, что это значит. А вдруг мужчины работа была закончена, а потом его отпустили? Неужели он заболел Вспышкой? Если бы он оставил службу опекунов Томаса, он был виноват в том, что делал такие вещи мальчику, который был достаточно взрослым, чтобы начать учебу?

Томас был так же счастлив забыть Рэндалла навсегда, хотя он все еще не мог сопротивляться этому всплеску паники всякий раз, когда мужчина в зеленом комбинезоне поворачивал за угол. Всегда, на мгновение, он думал, что это снова может быть Рэндалл.

Два года. Два года образцов крови, физической диагностики и постоянного мониторинга, после класса и головоломки. Так много головоломок. Но никакой реальной информации.

До сих пор. Он надеялся.

Томас проснулся, чувствуя себя хорошо после отличного ночного сна. Вскоре после того, как он одел и позавтракал, женщина, которую он никогда не видел, прервала его обычный график. Его вызывали на «очень важную встречу». Томас не стал спрашивать о каких-либо подробностях. Ему было уже семь или около того, достаточно взрослый, чтобы не согласиться с тем, что все взрослые хотели, чтобы он это сделал, но после двух лет работы с этими людьми он понял, что у него никогда не было ответов. Он также понял, что есть другие способы узнать вещи, если он терпеливый и использует свои глаза и уши.

Томас долгое время жил на объекте, и он почти забыл, как выглядел внешний мир. Все, что он знал, были белые стены, картины, которые он видел в коридорах, различные экраны мониторов, мигающие информацией в лабораториях, флуоресцентные лампы, мягкий серый цвет его постельного белья, белая черепица его спальни и ванной. И за все это время он общался только со взрослыми - он ни разу, даже случайно ,не смог поговорить с кем-либо, примерно его возраста.

Он знал, что он не единственный ребенок. Время от времени он мельком видел девушку, которая лежала в комнате рядом с ним. Всегда только секунда или две, глаза встречаются и его или ее дверь закрыта. Для него плакат на этой двери стал синонимом ее имени, Терезы. Он отчаянно хотел поговорить с ней.

Его жизнь была из одной неизмеримой скуки, его скудное свободное время, наполненное старыми вещами и книгами. Много книг. Это было единственное, что они позволили ему свободно читать. Огромная коллекция, к которой они позволили ему получить доступ, была спасательной линией, которая, вероятно, спасла его от безумия. В прошлом месяце или около того он был на пике Марио Ди Санса, наслаждаясь каждой страницей классики, все это было в мире, который он едва понимал, но любил воображать.

–Это прямо здесь– сказала проводница, когда они вошли в небольшуб комнатку, с двумя охранниками и оружием, выложенным у дверей. Тон женщины заставлял Томаса думать о компьютерной симуляции.–Канцлер Андерсон будет справедлив с тобой. –Она резко повернулась и оставила его с мужчинами.

Томас разглядывал своих новых спутников. Оба они носили официальную черную униформу поверх выпуклых доспехов, их оружие было огромным. В них было что-то другое по сравнению с охранниками, к которым он привык. На их мундирах заглавными буквами было выгравировано слово 'WICKED'. Томас никогда не видел этого раньше.

–Что это значит?– спросил он, указывая на это слово. Но единственный ответ, который он получил, - это быстрое подмигивание и самый яркий след улыбки, а затем твердый взгляд. Два жестких взгляда. После столь долгого взаимодействия с взрослыми Томас стал намного храбрее, иногда даже мог стоять за свои слова, но было ясно, что эти двое не собирались разговаривать, поэтому он сел на стул рядом с дверью.

ЗЛОЙ.

Он задумался над этим словом. Это должно быть ... что? Почему кто-то, охранник, напечатал такое слово на своей официальной форме? Томас был в недоумении.

Звук двери, открывшейся за ним, прервал ход его мыслей. Томас повернулся и увидел мужчину средних лет, его темные волосы превратились в серые, штормовые облачные мешки под усталыми карими глазами. Что-то было в нем такого, что заставило Томаса думать, что он был моложе, чем он выглядел.

–Ты, должно быть, Томас– сказал мужчина, пытаясь не выглядеть веселым.–Я Кевин Андерсон, канцлер этого прекрасного заведения–Он улыбнулся, но эта улыбка не задела его глаз.

Томас встал, чувствуя себя неловко.

–Э, приятно познакомиться– Он не знал, что еще сказать мужчине. Хотя за последние пару лет его лечили хорошо, видения Рэндалла преследовали его мысли, и в его сердце было одиночество. Он действительно не знал, что он там делает, или почему он встретил этого человека сейчас.

–Заходи в мой кабинет–сказал канцлер. Подняв одну сторону, он подхватил перед собой руку, словно раскрывая проход–Садись на любое из мест перед моим столом. Нам есть о чем поговорить.

Томас посмотрел вниз и вошел в кабинет канцлера, крошечная часть парня ожидала, что мужчина причинит ему боль, когда он пройдет. Он пошел прямо к ближайшему стулу и сел, прежде чем быстро осмотреться. Он сидел напротив большого стола, который выглядел как деревянный ,но дерева там определенно не было, с несколькими рамами, разбросанными по его переднему краю, фотографии внутри них были повернуты так чтобы Томас не увидел того, что на них изображено. Он отчаянно хотел увидеть, какие части жизни мистера Андерсона вспыхивали в тот момент. Помимо нескольких гаджетов, стульев и рабочей станции, встроенной в письменный стол, в комнате ничего не было.

Канцлер вошел в комнату и сел по другую сторону стола. Он коснулся нескольких вещей на экране рабочей станции, казался удовлетворенным чем-то, затем откинулся на спинку стула , подталкивая пальцы под подбородок. Долгое молчание наполнило комнату, когда человек осмотрел Томаса, что сделало его еще более нервозным.

–Ты знаешь, какой сегодня день?– спросил наконец Канцлер Андерсон.

Томас все утро пытался не думать о том, что только запомнило одно хорошее Рождество, которое он знал еще более разрушающимся в своем уме. Он наполнил его грустью настолько резкой, что каждое дыхание на самом деле причиняло боль, словно колючий камень [привет,Аида] , лежащий на груди.

–Сегодня начало праздничной недели– ответил Томас, надеясь, что он сможет скрыть то, как это печально. На долю секунды он подумал, что он пахнет соснами, ощутил пряный сидр на кончике своего языка.

–Верно! –сказал канцлер, сложив руки, словно гордясь ответом. – сегодня самое лучшее, не так ли? Верующий человек или нет, он празднует Рождество так или иначе. И, эй, посмотрим правде в глаза, кто был верующим последние десять лет? В любом случае, помимо Апокалипсиса.

Мужчина помолчал, глядя в космос. Томас понятия не имел, что именно этот парень пытался сделать, кроме как подавить бедного ребенка, сидящего перед ним.

Андерсон снова ожил, наклонившись вперед, сложив перед собой руки.

–Рождество, Томас. Семья. Еда. Теплота. И подарки! Мы не можем забыть подарки! Какой лучший подарок ты получил в рождественское утро?

Томас должен был отвести взгляд, пытаясь сдвинуть глаза в правильном направлении, чтобы слезы не текли по его щеке. Он отказался отвечать на такой средний вопрос, был ли он намечен так или нет.

–Однажды–продолжал Андерсон, - когда я был немного моложе тебя, у меня был велосипед. Блестящий и зеленый. В новой краске сверкали огни из дерева. Магия, Томас. Это чистая магия. Ничто подобное не может быть дублировано на всю оставшуюся жизнь, особенно когда ты станешь таким же кротким стариком, как я.

Томас оправился и посмотрел на канцлера, пытаясь вложить в свой взгляд как можно больше ярости.

–Мои родители, вероятно, мертвы. И да, я получил байк, но мне пришлось оставить его, когда вы забрали меня. Благодаря тому Рождеству у меня никогда не будет нового Рождества. Почему мы об этом говорим?  Вы пытаетесь заставить меня вновь полюбить этот праздник?

Порыв сердитых слов заставил его почувствовать себя лучше.

Лицо Андерсона побледнело, все следы счастливых рождественских воспоминаний исчезли. Он положил руки на стол, и тень опустилась на его глаза.

–Точно, Томас–сказал он.–Это именно то, что я делаю. Поэтому ты поймёшь, насколько важно, что мы делаем все возможное, чтобы сделать ПОРОК успешным. Найти лекарство от Вспышки, независимо от стоимости.

Канцлер откинулся на спинку стула, повернулся на четверть оборота и уставился на стену.

–Я хочу вернуть Рождество