21
Отношения?
Глядя прямо в эти темные, глубокие и даже зеленые глаза, выражение лица Тан Бая стало серьезным.
Почему Се Рухэн вдруг задал этот вопрос? Почему выражение лица Се Рухэна такое свирепое, что кажется, он хочет укусить его? Это из-за этой церемонии?
Вспомнив свои слова о том, что "чем лучше отношения между омегами, тем ближе будут их лица", Тан Бай ошарашенно застыл на месте...
Неужели свет омег считает, что наши отношения недостаточно хороши, чтобы наши лица были близки друг к другу?!
Я чувствую, что задыхаюсь!
И сердце разбито......
Глаза под густыми ресницами Тан Бая нервно наполнились водяным паром. У такого маленького омеги, как Тан Бай, с хорошо развитыми слезными железами, действительно в любой момент могут появиться большие мокрые глаза.
Поняв, что его взгляд испугал Тан Бая, Се Рухэн быстро успокоился и сказал: "Я просто спросил о наших отношениях и не буду так с тобой обращаться".
Он принципиальный альфа, и никогда не станет сбивать с ног омегу, если тот не хочет!
Тан Бай с тревогой посмотрел на Се Рухэна. В глазах собеседника он не увидел отвращения. Казалось, он просто анализировал их отношения.
Маленькое сердечко Тан Бая снова забилось. Значит ли это, что нужно подтвердить отношения с ним и дать ему титул?!
Неуверенность в его тоне, должно быть, связана с тем, что у Се Рухэна никогда не было цзимэй, поэтому он не знает, являются ли они (ТБ и ХР) хорошими сестрами.
Тогда это вопрос о положении главного героя в лагере в будущем, будет ли он младшим братом или хорошо справится с обязанностями химэя - в этом один ход...
"Конечно, мы хорошие друзья!" Тан Бай категорически оборвал фразу.
Се Рухэн, который был так взволнован, что почти впал в эструс: "......?".
Мы хорошие друзья? Друзья? Друг?
Ты скажешь мне, что мы хорошие друзья после того, как ты закончишь со мной?
Видя вялое выражение лица Се Рухэна, Тан Бай быстро добавил: "Брат Се, ты мой лучший друг!".
Се Рухэн: "............"
Откуда такие знакомые замечания? Даже энергичный молочный голос Тан Бая не может спасти эти слова о зелёном чае...
Да, чайный язык, чайный язык.
Вопрос о том, является ли Тан Бай зеленым чаем или нет, долгое время беспокоил Се Рухэна. Всякий раз, когда Се Рухэн подозревает, что Тан Бай - зеленый чай, Тан Бай делает что-то, что глубоко трогает его сердце, будь то написание романа, или заставляет Цинь Цзюня извиниться, или остается допоздна, чтобы заставить Будду прыгать через стену, это было так же, как их почти поцелуй.
Пусть Се Рухэн не мог не возразить, как может омега, амбициозный, свободолюбивый, сильный, умный, добродетельный, нежный и прекрасный, быть знойным зеленым чаем?
Но теперь к воспоминаниям об этой сцене, полной розовых пузырьков, добавился зеленый светофильтр, и в этот момент Се Рухэн словно в трансе снова почувствовал слабый аромат чая, это был свежий аромат зеленого чая, и он был настолько зеленым, что Се Рухэн растерялся.
Нет... нет... нет...
Диапазон хороших друзей очень широк, и неоднозначные АО тоже могут быть хорошими друзьями.
Растерянный взгляд сузился, и дрожь упала на чистое и приятное лицо Тан Бая. Се Рухэн настороженно спросил: "Мы просто хорошие друзья? Ты думаешь, у нас просто чистая дружба?".
Тан Бай положительно добавил: "Это все еще отношения между фанатами и кумирами, я так восхищаюсь тобой!". На самом деле, это отношения между отцом и сыном, но об этом не нужно говорить.
Се Рухэн: "..............."
Тан Бай боялся, что Се Рухэн не поверит, поэтому он похлопал себя по маленькой груди и поклялся быть стойким: "В этом мире действительно существует дружба богов, которые встречают друг друга, пересекают горы и реки, чтобы найти друга! Поверь мне, брат Се, хотя мы провели вместе совсем немного времени, я действительно отношусь к тебе как к хорошему другу! К такому, который готов тебя зарезать!"
Се Рухэн: "......"
Каждое слово Тан Бая было похоже на удар острым лезвием в сердце Се Рухэна, оно было кровавым и ужасным.
В устах зеленого чая, разве хороший друг не означает запасное колесо? Лучшее запасное колесо в мире, если нужно вставить другое, просто поменяй на новое запасное колесо, если оригинальное порвалось.
Душа Се Рухэна вознеслась на небо, окруженная ароматом чая, оставив лишь пустую оболочку, предназначенную для нелюбимого, и сказала: "Я не буду третьей стороной".
Не буду третьей стороной?
Тан Бай: "!!!"
У Тан Бая на глаза навернулись слезы! Сердце Тан Бая бьется! Тан Бай в восторге!
Конечно, искренность можно обменять на искренность, разве Се Рухэн не имеет в виду, что он хочет отказаться от поддержки себя (ТБ) и Гу Тунаня?!
Хотя выражение лица Се Рухэна было очень трагичным и торжественным, а его тон был болезненным, словно сильный человек перерезал себе запястье, Се Рухэн все же дал это обещание.
Боже мой! Вы слышали это?! Свет омеги стал мне доброй сестрой. Не могу сказать, что я не горжусь. Альфы - как одежда, а джимей - как конечности. Эта знаменитая поговорка меня не обманывает!!!
Тан Бай от волнения встал на цыпочки и крепко обнял Се Рухэна за шею. Под ошеломленным взглядом Се Рухэна он надулся и крепко схватился за лицо Се Рухэна!
Да! Он давно хотел поцеловать брата Се!
Раньше они были обычными друзьями, которые не смели общаться, но теперь они были хорошими братьями. Разве можно не поцеловаться, если захотеть?
Се Рухэн, который изначально был обескуражен, задрожал, и тысячи мыслей вытеснили его, оставив в его мире только этот поцелуй.
Незнакомые чувства распространились, как цветы, распустившиеся в его полном сердце, эти неназванные чувства были свежими, горячими, радостными... и они также источали неприятную радость.
До его слуха донесся мягкий и приятный голос Тан Бая: "Я уже расстался с Гу Тунанем~ Я сказал ему об этом лично. Так что если ты действительно любишь..."
Тан Бай обхватил шею брата, вспомнив явное недовольство на лице Се Рухэна. Хотя он не знал, что такого хорошего было в Гу Тунане, что заставило Се Рухэна так болезненно сдаться, он уважал право Се Рухэна на любовь.
У всех разные критерии выбора супруга. Может быть, Се Рухэн позаботится о горшке Гу Тунаня?
Тан Бай не хотел лишать Се Рухэна права нравиться другим во имя "собственного блага". Его янтарные глаза окрасились нежным светом, и он прошептал: "Не имеет значения, если ты пойдешь за ним~".
Пока он говорил, тепло его дыхания мягко дуло на челюсть Се Рухэна, вызывая зуд.
Се Рухэн, который понял намек: "!!!".
Его глубокие глаза устремились на Тан Бая, Се Рухэн выглядел спокойным, но с нетерпением спросил: "Правда?".
Я очень волнуюсь, огонь любви, который был потушен чаем, не мог дождаться, чтобы снова разгореться!
Видя, что Се Рухэн так обрадовался, когда услышал, что Гу Тунань может быть выбран, Тан Бай обиженно зарычал и уставился на Се Рухэна, как несчастный брошенный котенок, молча осуждая Се Рухэна.
Осуждая Се Рухэна, злодея, который забыл своих друзей.
Се Рухэн: "???"
Видя, что Се Рухэн выглядит растерянным и не знает, где он ошибся, Тан Бай вздохнул в своем сердце.
Увы, это свет омеги, что еще можно сделать, кроме как побаловать его?
Он хотел дотронуться до головы Се Рухэна, но Се Рухэн был слишком высок, поэтому Тан Бай мог только отступить и обхватить лицо Се Рухэна обеими руками.
Лицо Се Рухэна было тонким, на нем не было ни капли плоти...
При мысли о том, что Се Рухэн и Гу Тунань в книге были такими худыми, сердце Тан Бая заныло, а янтарные глаза покрылись слоем тумана, как туманное озеро Ваньгоу в долине ранним утром.
Се Рухэн, наблюдавший за происходящим такими добродетельными и нежными глазами, вздрогнул и почувствовал, как мягкие пальцы Тан Бая осторожно коснулись его лица. Как будто хотел запечатлеть его лицо в глубине своего сердца с помощью этой техники.
Такое бережное отношение было похоже на то, что Тан Бай обращался с ним как с сокровищем, настолько нежным, что людям хотелось плакать.
Тан Бай прошептал изумленному Се Рухэну: "На самом деле, у меня есть немного эгоизма. Я не хочу, чтобы брат Се влюбился первым".
Он постепенно приближался, и его ясные глаза, словно море зеркал, отражали околдованное лицо Се Рухэна.
"Я вижу уникальные амбиции брата Се, его свободную смелость, самообладание из скудного происхождения и нежелание сдаваться". Каждое предложение поражало сердце Се Рухэна, а глаза, казалось, могли видеть его душу насквозь. Этот глубокий омега был словно пророк его судьбы.
"Нормальность и величие никогда не находятся на расстоянии тысячи миль друг от друга, величие происходит из нормальности, а нормальность порождает величие".
Бум.
Сердце Се Рухэна, казалось, было прижато к земле этими завораживающими словами. С каждым ударом эмоции, содержащиеся в этих словах, вливались в его сердце и смешивались с его кровью.
Тан Бай использовал тон, который был почти религиозным, как мотылек, борющийся с огнем, и без колебаний сказал: "Ты станешь самой ослепительной новой звездой в Федерации. Твой долг - изменить это общество. Пожалуйста, продолжай двигаться вперед, двигайся к своей мечте и стремись достичь ее. Иди к высшей точке, не слушай никаких ненавистных и клеветнических слов, просто делай то, что хочешь".
Эти янтарные глаза были удивительно яркими: "А я всегда буду поддерживать тебя, следовать за тобой и ждать, когда брат Се встанет на самую высокую точку, любовь придет сама собой, верно?"
Бум. Бум.
Бум. Бум.
Чрезвычайно провокационные слова опутали его конечности. Очевидно, это был сладкий, как вата, голос, но он мягко обволакивал его тело, не давая ему возможности освободиться, не в силах различить, был ли Тан Бай зеленым чаем...
Но все это уже не имело значения. Зеленый ли он чай или нет, не имеет значения, если относиться к нему (СР) как к потенциальному запасному колесу, потому что в данный момент он просто хочет приблизиться к этому человеку и впитать в себя это тепло и доверие.
Се Рухэн опустил голову в оцепенении, и положил левую половину своего лица на лицо Тан Бая, используя этикет, которому Тан Бай научил его, чтобы плотно прижаться к маленькому лицу Тан Бая.
Оно было мягким и источало тепло, как маленькое солнце с ароматом ириса.
Церемония встречи между омегами была церемонией лицом к лицу. Такой этикет не подходил для альфы, так как альфы по природе территориальны и очень агрессивны, и не могут выставлять свою хрупкую шею напоказ другим.
Однако Се Рухэн не был настороже или встревожен, когда оказался рядом с Тан Баем. Наоборот, он почувствовал огромное облегчение. Это был своего рода ленивый комфорт, исходящий изнутри его тела и положения его левой грудной клетки.
В то же время он все еще чувствовал, что его зубы зудят, и ему хотелось что-нибудь укусить.
Он хотел схватить этого маленького омегу за шею и отнести его обратно в его гнездо под теплым солнечным светом, где распускаются весенние цветы.
Да... похоже, он действительно собирается умереть.
"Я действительно хочу быть приклеенным к этому омеге.
Не просто потому, что я одержим внешностью Тан Бая, но мне действительно нравится Тан Бай, внутри и снаружи, настолько, что я хочу провести с ним всю жизнь"
Неважно, что произойдет в будущем, по крайней мере, в этот момент он действительно услышал звук биения своего сердца.
Бескровные тонкие губы слегка приоткрылись, посылая короткий, но твердый ответ: "Да".
Я обещаю тебе, что после успеха и славы, я буду преследовать тебя изящно.
Тан Бай: "!!!"
Потрясающе! Я успешно убедил свой свет омеги не влюбляться и заниматься своей карьерой!!!
Тан Бай ярко посмотрел на Се Рухэна, поднял палец и сказал: "Может, обещание на мизинцах?".
Услышав такое детское поведение, Се Рухэн без колебаний протянул палец.
Два пальца переплелись вместе, на одном было кольцо с розой, на другом - с шипом, два светлых мозга слегка касались друг друга, как будто из шипа росла прекрасная роза.
Заходящее солнце светило в окно, и мелкая пыль тихо кружилась в затихающем свете, словно свидетель их клятвы.
"Обещание на мизинце нельзя вернуть назад, кто нарушит его, тот собака". Тан Бай с удовольствием продолжал учить, перечисляя ключевые моменты обеденного этикета: "Брат Се, ты умеешь танцевать Мока, бальный танец, посвященный обеду?".
Мока - это светский танец, который танцуют дворяне, когда посещают званый ужин. Он очень декоративен, строг и элегантен. На его изучение уходит не больше недели. Однако в экзамен по этикету входит более 30 танцев...
Се Рухэн в книге не смог выучить их вообще, что привело к трагическим отчислениям за бальные танцы.
Се Рухэн покачал головой.
Тан Бай включил свой светлый мозг и включил музыку. Великолепная музыка полилась из кольца светового мозга в форме розы, как журчащая вода, с великолепными лепестками, плавающими на воде.
"Давай, я буду твоим партнером по танцам, брат Се, ты должен держать меня за талию". Тан Бай положил руку Се Рухэна на свою талию.
Прежде чем Се Рухэн успел почувствовать талию Тан Бая, которую он давно желал, он услышал удивленное "вау" Тан Бая.
"Брат Се, не двигай рукой, просто оставайся в этой позиции~". Тан Бай красиво включил режим камеры и направил ее на свою талию, издав звук "ка-ча".
На фотографии черные перчатки обтягивали тонкую талию Тан Бая, это было меньше, чем хватка. В отличие от тонких рук, талия Тан Бая выглядела как у сильфиды. Он удовлетворенно хранил фотографии и поднял голову, чтобы встретить слегка удивленный взгляд Се Рухэна.
"Зачем ты фотографируешь?"
Тан Бай без колебаний сказал: "Чтобы похвастаться в кругу друзей~". Настройки делают его видимым только для Цзимэй, пусть другие сестры оценят его хорошую фигуру~.
Если нужно, ты также можешь выступать в роли моего парня на вечеринках в День Святого Валентина. У других маленьких омег на фотографиях появляются парни, так что у него тоже могут быть такие!
Если нужно, ты также можешь выступать в роли моего парня на вечеринках в День Святого Валентина. У других маленьких омег на фотографиях появляются парни, так что у него тоже могут быть такие!
Даже если Се Рухэн не показывает своего лица, вид этого фото имеет чертовски сексуальное~ ощущение~.
Его кожа изначально была бескровно белой, но часть кожи, открытая между манжетами рубашки и перчатками, была еще бледнее. Переплетение черного и белого цветов навевало ощущение смерти, подобной льду, но с рукой Се Рухэна, двусмысленно положенной на стройную талию, это выглядело весьма уместно.
Если провести ладонью немного вниз, можно коснуться сладострастного и изогнутого бедра. Соблазн воздержания и разврата безмолвно распространялся на фотографии. Если бы Тан Бай не знал, что Се Рухэн - омега, он мог бы покраснеть при виде фотографии.
"Похвастаться?" Это Тан Бай рассказывает своим друзьям о его (СР) существовании?
Сердце Се Рухэна сладко забилось, красный язык бессознательно облизал клыки, и он прошептал: "Тогда могу ли я "похвастаться" в кругу своих друзей?".
Конечно, омеги очень озабочены такими вещами, как тонкая талия~.
Тан Бай протянул руку и коснулся талии Се Рухэна. Сквозь тонкую ткань Тан Бай коснулся мягкого живота.
Тан Бай: "?"
Живот: "?"
Живот: "!!!"
В следующее мгновение мышцы живота, на которые надавил кончик пальца Тан Бая, стали твердыми! Это снова был тот крепкий и красивый пресс!
Тан Бай не мог не рассмеяться. Пальцы, поглаживавшие его мышцы живота, неловко потерли кончик его носа. Он поднял глаза, посмотрел на застывшего Се Рухэна и с сочувствием сказал: "Я знаю, что мышцы мягкие, когда они не напряжены~".
"Твоя талия также очень тонкая. Основное соотношение талии к бедрам очень хорошее, а плечи у тебя широкие. Напротив, твоя талия очень узкая!" Тан Бай радужно выразился и раздал бесплатную корзину радужных слов, как благотворительность: "Плечи широкие, как Тихий океан, тело перевернутый треугольник, брат Се, ты такой пикантный~".
Се Рухэн кашлянул и неловко сказал: "Ты очень милый".
Тан Бай прекрасно принял комплимент и сладко улыбнулся. Его маленькие ручки беспокойно похлопали по крепкой груди Се Рухэна: "Миловидность ничего не стоит перед сексуальностью, брат Се, твои грудные мышцы действительно хороши! У меня есть сестра, которая не может их тренировать, несмотря ни на что".
Се Рухэн, который постоянно чувствовал, что что-то не так: "......?".
Его беспокоили маленькие руки Тан Бая, боясь, что он не сможет сдержать пистолет и даст осечку, ему пришлось прошептать: "Прекрати создавать проблемы, давай ты продолжишь учить меня".
Тан Бай не ожидал, что лицо Се Рухэна окажется таким худым, а после нескольких слов похвалы его лицо покраснело. Он не ожидал, что свет омеги, который не боялся неба, испугался похвалы за то, что он хорош, пикантен и сексуален...
После принятия, эта обстановка неожиданно мила!
Тан Бай засмеялся, показав свои две маленькие ямочки. Он протянул руку и вцепился в плечи Се Рухэна: "Ладно, я ничего не скажу, пойдем, ты сначала посмотришь на мои ноги, я отступаю влево на первый шаг, вот так, а ты следуешь справа..."
Тан Бай думал, что Се Рухэн наступит на него, но физическая координация и способность памяти Се Рухэна действительно превзошли его ожидания. Он не только не наступил на него, но и запомнил все танцевальные движения с помощью одного лишь объяснения.
"Брат Се, ты так быстро научился! Намного быстрее, чем я..."
Половина внимания Се Рухэна была сосредоточена на талии под его ладонью, услышав эти слова, он ответил: "Ты хорошо учишь".
В первый день обучения Тан Бай собирался передать Се Рухэну основные движения. То, чему он учил Се Рухэна, тут же усваивалось. Это было похоже на человекоподобный копир действий, благодаря которому Тан Бай испытывал радость от преподавания.
Расстояние между ними было очень близким. Мок - это изначально социальный танец, позволяющий партнерам тесно общаться. Пока он отворачивал лицо и понижал голос, он мог что-то шептать.
В этот момент атмосфера была как раз подходящей. Се Рухэн посмотрела на Тан Бая, который был рядом, и тихо прошептал: "Дело Цинь Цзюня, спасибо тебе".
"Не стоит благодарности, я тоже ненавижу Цинь Цзюня и не хотел, чтобы он чувствовал свое превосходство. Кроме того, разве Цинь Цзюнь не ругал меня перед тем, как ты его побил? Это я должен сказать тебе спасибо". Тан Бай смущенно улыбнулся и сказал: "И спасибо за то, что мы встретились с тобой на улице".
Застенчивое выражение лица и мягкая доброта маленького омеги заставили Се Рухэна на некоторое время потерять рассудок. Он подумал, что после того, как Тан Бай потратил много времени и сил на то, чтобы Будда перепрыгнул через стену ради него, он использовал подобную риторику, опасаясь, что это станет для него психологической нагрузкой.
...Как он мог быть таким глупым.
"Разве я не пишу статью? Написать, что главный герой убил члена банды, а потом прокомментировать, что в районе каждый день идут споры, мол, я смазал образ омеги. Не знаю, почему они так разозлились. Разве члены банд?"
"На самом деле, когда я писал, я представлял, что член банды - это Цинь Цзюнь, и я почувствовал чувство удовлетворения, когда написал, что он умер в ванной". В этот момент тон Тан Бая внезапно упал: "Жаль, что Цинь Цзюнь на самом деле ранил омегу, а не только главного героя."
Глаза феникса были слегка озадачены.
Тан Бай резко вспомнил, что Се Рухэн все еще не знает, что Цинь Цзюнь изнасиловал омегу: "Все так, я попросил дедушку помочь проверить мониторинг..."
*
Роботы серии "Sweeper" были сбалансированными роботами, над которыми экспериментировал Исследовательский Институт Оружия, они представляют собой смесь между домашними и военными роботами.
В мозг каждого робота-"мусорщика" вмонтирована недавно разработанная система навыков няни. Их внешний вид отличается от традиционных громоздких бытовых роботов. Они маленькие, изящные и чрезвычайно эффективные. Они легки и чисты на учебном дворе, в библиотеке Федеральной военной, в кампусе Академии, в столовых, классах, ванных комнатах и так далее.
За этими роботами обычно следят профессора с кафедры машиностроения. Когда стройные белые руки подметальной машины распыляли освежитель воздуха на пол в ванной, несколько седовласых стариков возбужденно обсуждали, как дети: "О, это новейший робот Федерации. Неужели это реактивная технология Соединенных Штатов?!" "Да, да, должно быть, да, вы видите, какой чистый пол!" "Эй, ты выбрасываешь мусор прямо на землю, эта привычка нехорошая. Отдай его нам, чтобы мусорщик не увеличивал свою нагрузку!".
Курсант военного училища, которому стало легче: "....."
Робот-уборщик поднял свою маленькую руку к мусорному баку, и бумага в мусорном баке разбилась в порошок. Профессора продолжали возбужденно брызгать слюной: "Это недавно разработанная специальная технология разложения?" "Как оно это сделало?" Пришло время точно контролировать масштабы разложения!". "Я хочу разобрать и изучить его!" "Мусор в этом контейнере весь разложился, я хочу еще раз посмотреть на процесс разложения... Курсант в соседней кабинке еще не закончил?"
Курсант, который сидел на корточках: "....."
Быстро очистив туалет, падальщик, как вихрь, помчался в соседний туалет. Несколько стариков также побежали за ним, оставив курсантов военной академии смотреть друг на друга.
"Э... что, черт возьми, происходит!" наконец, не удержался от яростного вопроса один курсант.
"Разве вы не знаете? Директор Тан прислал в нашу школу партию роботов-уборщиков. Теперь профессора кафедры машиностроения так счастливы, что каждый день бегают за этими роботами. Они даже не хотят идти на занятия".
"Почему директор Тан вдруг стал таким щедрым? Позвольте мне сделать заявление. Я не хочу сказать, что директор Тан скупой. Я просто считаю нашу школу недостойной".
"Это из-за Тан Бая! Разве Цинь Цзюнь не извинился перед Тан Баем и Се Рухэном во время вступительной церемонии? Я слышал, что Се Рухэн и Цинь Цзюнь поссорились из-за Тан Бая, и тогда Се Рухэн побил Цинь Цзюня и был наказан убирать ванные комнаты всей школы. Тан Бай прямо умолял старейшину Тана прислать роботов-уборщиков, чтобы разделить бремя Се Рухэна."
"Боже мой, я так раскис... Разве Се Рухэн не был бы зятем семьи Тан?! Старый Тан - кумир меня и моего отца. Но порог Исследовательского института оружия слишком высок. Отец возлагает надежду на поступление в Институт исследования оружия на меня. Я продолжаю усердно учиться и рассчитываю работать под руководством старого Тана". Се Рухэн стал зятем семьи Тан".
"Подождите! Это что, робот из серии 'Sweeper' только что?! Ах, ах, ах, почему ты не сказал об этом раньше! Я хочу сфотографироваться с ним!"
"Позвольте мне добавить одну деталь. Я слышал, что мой друг сказал, что это Цинь Цзюнь отругал Тан Бая и сказал, что Тан Бай - бродяга."
"Бродяга?! Это! Опять! Ух ты! Что! Что за дыня!"
"Почему ты ничего не знаешь? То, что у нас на школьном форуме - это горячий пост 'сюрприз! Тан Бай встретился с двумя главными школьными травести факультета Меха у ворот школы Омега Этикет"!"
"Да, да, говорят, что Тан Бай - потенциальная невеста Гу Тунаня. Цинь Цзюнь ругал Тан Бая, называя его жалким женихом перед Гу Тунанем. Когда Се Рухэн избил его, он также попросил Гу Тунаня о помощи..."
"Тссс..."
Военный курсант, увлеченно поедавший дыни, поднял голову и увидел Цинь Цзюня с мрачным лицом.
Когда Цинь Цзюнь стоял в туалете один и думал, что станет посмешищем всей школы, его лицо на некоторое время стало зеленым, на некоторое время белым, на некоторое время красным, затем на некоторое время фиолетовым. Стыд и возмущение одолевали его, была также неудержимая паника. Он думал, что все пройдет после того, как он извинится. Но, насколько он знает, Тан Бай не собирается останавливаться. Если Тан Бай действительно собирается подать на него в суд за нарушение прав/преступление против Омеги, то что ему делать?
Как раз когда Цинь Цзюнь запаниковал, на его номер позвонили, и раздался равнодушный голос отца Цинь: "Я помог тебе разобраться с вопросом омеги. Сегодня вечером ты попросишь отпуск и пойдешь в дом Тана, чтобы извиниться вместе со мной".
Цинь Цзюнь сначала обрадовался. Услышав вторую половину заявления отца о том, что он должен извиниться, он не смог удержаться от недовольства: "Почему я должен снова извиняться? Разве я уже не извинился?"
"Каким образом я способствовал твоему рождению, идиот! Причинил такие неприятности, неужели ты думаешь, что они легко решатся?! Думаешь, твоих предыдущих позорных и громких извинений достаточно?! Если ты скажешь больше, я отрежу тебе ноги!"
Цинь Цзюнь был похож на молчаливую цикаду.
*
Дом семьи Тан.
Матушка Тан, облокотившись на кушетку, подрезала ветки цветов. Ретро-телефон на столе зазвонил. Она аккуратно положила ножницы и протянула руку, чтобы ответить на звонок: "Алло?"
"Госпожа Тан, я отец Цинь Цзюня. Этот собакоподобный ребенок невежественен и оскорбительно разговаривал с маленьким господином Таном. Сегодня вечером я отведу своего непослушного ребенка к двери, чтобы он извинился..."
Мать Тан молча выслушала и тихо спросила: "Какую обиду он нанес?"
Как только она задала этот вопрос, с той стороны долгое время не раздавалось ни звука.
Мать Тан понимающе сказала: "Кажется, это слишком некрасиво. Раз господин Цинь не может этого сказать, то и мне не нужно говорить".
"...Тому, как повел себя сын моей семьи Цинь, действительно нет оправдания. Сегодня вечером я прошу прощения у маленького молодого господина Тана".
"ТанТан может не вернуться сегодня вечером". мягко сказала Тан Му.
"...Когда молодой господин Тан вернется домой?"
"Я не знаю. Он уже не ребенок. Я даже не знаю, что он делает, что говорит и куда ходит". Тан Му сказала: "Он уже достаточно взрослый и должен сам за себя отвечать. Мы не можем позволить нашим родителям вмешиваться во все, господин Цинь, разве я не прав?".
После долгого молчания отец Цинь сказал мрачным тоном: "Госпожа права, сына семьи Цинь нужно учить".
Мать Тан положила трубку и заколола прядь вьющихся волос на боку лица за ушами. Она лениво лежала на диване, глядя на ухоженный маленький сад за окном. Неизвестно, о чем она думала, прежде чем тихонько вздохнуть.
Дедушка Тан подошел с чайной чашкой: "Эх, сегодня вечером ТанТан вернется и угостит нас вкусной едой. Я слышал, что он заставил Будду прыгать через стену. В ТанТане столько сыновней почтительности и чуткости. Разве ты не счастлива?"
"Где он благоразумен?" Мать Тан нахмурилась: "Если бы он был благоразумен, и брак был бы заключен по договоренности, он бы меня не обманул. Как он мог смотреть свысока на такого превосходного альфу, как Гу Тунань?"
"Посмотри на себя. Разве не ты только что сказал по телефону, что ребенок уже вырос, а родители не могут вмешиваться во все дела?" Дедушка Тан фыркнул.
"Папа, если Гу Тунан недостаточно хорош, то для ТанТана не будет хороших альф, подходящих по возрасту".
"То, что ты сказал, неправильно, я думаю, что ребенок из старой семьи Чжан тоже достаточно хорош и очень честный".
......
Как только Тан Бай вошел в дверь, он услышал, как его мать и дед обсуждают события его жизни в гостиной.
Тан Бай: "......"
Тан Бай взялся за ручку двери и тихо отступил назад, пытаясь ускользнуть.
В этот момент из гостиной выскочил белоснежный пельмень и рысью бросился к Тан Баю. Его две передние лапы вцепились в брюки Тан Бая, а хвост был так возбужден, что вот-вот сломается.
"Эх~ Неужели Снежок учуял что-то вкусное от своего брата~?" Тан Бай держал теплоизоляционную коробку и весело сказал собаке у своих ног.
Снежок взволнованно ответил.
Движение у двери прервало жаркую дискуссию между матерью Тан и дедушкой Тан. Мать Тан лениво сказала: "Странно..."
"Почему здесь два щенка?" Она повернула голову, делая вид, что удивлена: "О, здесь только одна собака!".
Тан Бай: "......"
Мама, ты не обязана.
Раздав прыгающего через стену Будду матери, дедушке, Снежку и себе, оставив миску для отца, они втроем сели за обеденный стол.
Мать Тан взяла на себя инициативу по созданию проблем. Положив лицо на руки, она печально посмотрела на Тан Бая и сказала: "ТанТан, ты сделал свою мать такой несчастной. У мамы нет лица, чтобы встретиться с твоей тетей Гу. Ты говорил, что у тебя все хорошо, так зачем тебе нужно было драться? Разве Гу Тунан плохой?"
Тан Бай встал, обрезал оленьи сухожилия для матери Тан и сказал: "Мама, я думаю, это так же вкусно, как Будда, прыгающий через стену, которого ты приготовила раньше".
Мать Тан с удовольствием откусила кусочек оленьего сухожилия. Оленье сухожилие было пропитано теплым супом. Как только она надкусила его, сок перелился через край, и богатый сильный аромат наполнил ее рот. Она сдержанно сказала: "Вкус очень хороший. Когда-нибудь ты догонишь свою мать". На полпути к концу трапезы она решительно положила палочки для еды и сказала: "Не меняй тему".
"Мама, разве ты не спрашивала меня, почему я не с Гу Тунанем?" Тан Бай сказал со своим маленьким лицом. "Я лично приготовил для Гу Тунаня любовное бенто, а Гу Тунань отказался, даже не взглянув на него".
Мать Тан: "!!!"
У матери Тан было разбитое лицо: "Он слишком многого хочет".
Тан Бай продолжил: "Ему не нравится, как я одеваюсь, и он лично сказал, что моя одежда уродлива".
Мать Тан: "!!!"
Тан Бай отложил палочки и сказал: "Он также считает меня брезгливым и претенциозным".
Мать Тан и дедушка Тан: "!!!"
Тан Бай никогда раньше не говорил этого своей семье. Он и Гу Тунань использовали друг друга как щит. Когда семья спрашивала об их успехах, Тан Бай только упоминал, что Гу Тунань не очень-то его любит.
Он очень нравился матери Гу Тунань, и она была очень довольна, когда говорила о Тан Бае, поэтому мать Тан Бая думала, что Гу Тунань тоже доволен Тан Баем, но она не ожидала, что все будет так плохо.
При мысли о том, что ее любимый ребенок отвергнут другими, матери Тан стало не по себе: "Какой плохой результат! Такой альфа, который не знает, как оценить что-то потрясающее. Мама найдет тебе лучшего!"
"Трехногого альфу трудно найти, разве нельзя найти двуногого альфу? Мы можем засахарить кусок лебединого мяса, это Гу Тунань, у которого есть глаза, но нет зрачков!" Мать Тан расстроенно обняла Тан Бая и тихо сказала: "Наш ТанТан, безусловно, добродетельный, красивый, милый и внимательный. Где мы можем найти такого хорошего ТанТана?".
Тан Бай был немного смущен похвалой, он знал, что у него много плохих качеств и сказал: "Мама, как я могу быть таким хорошим?".
Дедушка Тан расстроился: "Наш ТанТан такой хороший. Неужели ребенок по фамилии Гу подорвал твою уверенность в себе? Ты лучше, чем сказала твоя мама, ты идеален".
Сердце Тан Бая потеплело. Хотя его мать вышла замуж за сумасшедшего, а дед был откровенным стариком, чем бы они ни занимались, они все равно помогали ему в критические моменты...
Мать Тан погладила прядь тусклых волос Тан Бая и мягко сказала: "Но свидания вслепую все равно будут. В эти выходные ты свободен, так что мама устроит тебе свидание вслепую".
Тан Бай: "......"
Дедушка Тан повторил: "Этот парень из семьи Чжан неплох. Хотя он старше тебя на пять лет, он зрелый и стабильный, элегантный и утонченный. Он хорошо разбирается в чиновничьем деле и умеет драться".
Тан Бай: "............"
Прядь тусклых волос, которую ласкала его любящая мать, вдруг потеряла свой боевой дух и поникла. Тан Байшэн непроницаемо посмотрел на мать: "Почему бы тебе не устроить для Снежка свидание вслепую?".
"Снежка собираются кастрировать на следующей неделе. На какое свидание вслепую он может пойти?" Матушка Тан колебалась некоторое время, видя, что Тан Бай не очень заинтересован. "ТанТан, тебе нравится кто-то особенно красивый, как эта альфа Се Рухэн?".
Тан Бай: "......?"
Когда дедушка Тан услышал это, он спокойно поправил свою позу и уставился на Тан Бая своими старыми глазами!
Тан Бай беспомощно сказал: "Мама, мои отношения с братом Се не такие, как ты думаешь".
"Ты называешь его братом, так интимно". Мать Тан прикрыла рот и рассмеялась, сказав: "Этот Будда, прыгающий через стену, был сделан специально для твоего брата Се".
Тан Бай: "............"
Что за брат Се?
Дедушка Тан не мог больше слушать. Он кашлянул и тряхнул бородой, принимая позу главы семьи. Тан Бай и мать Тана вместе посмотрели на дедушку Тана, только чтобы услышать торжественный голос дедушки Тана: "ТанТан, мы с тобой можем не соглашаться с тем, что ты говоришь, но дедушка все равно должен сказать тебе, что правильно, а что нет, это очень важно".
Тан Бай: "......?"
"Когда я говорю "правильный человек", это не обязательно то, насколько он влиятелен, но духовно совместим с тобой. Условия жизни человека, слова и поступки родителей оказывают глубокое влияние на жизнь ребенка и его взгляды."
Мать Тан судорожно кивнула, с нетерпением глядя на Тан Бая, пытаясь полностью передать свое беспокойство.
"Ты в порядке, и этот ребенок в порядке, но вы не все одинаковые". Мутные глаза дедушки Тана в это время выглядели очень остро. Он смотрел на Тан Бая, как сокол, направляющий путника по туманному пути.
"В будущем он будет идти все дальше и дальше, стоя на очень высоком месте, он увидит бесчисленное множество молодых омег, и эти омеги никогда не видели его самой постыдной стороны..." вспомнив хладнокровную и решительную сторону Се Рухэна в отчете, даже дедушка Тан содрогнулся.
"Ты знаешь, что такое "Феникс А"? Золотой феникс вылетел из курятника, а феникс А вышел из трущоб. Они способны, амбициозны и достаточно жестоки, чтобы лечь на тебя и сосать кровь, когда ты имеешь ценность, и бросить тебя без колебаний, когда ты перестанешь иметь эти самые ценности".
Дедушка Тан с жалостью коснулся головы Тан Бая: "Если Се Рухэн такой человек, то что мне делать с ТанТаном в это время?".
Теплая рука дедушки погладила прядь тусклых волос на его макушке. Тан Бай почувствовал тяжелую любовь и понял глубокий смысл сердечных слов дедушки Тана.
Если бы он был невежественным маленьким омегой, он бы, наверное, послушно слушался старших и никогда не страдал от любви, но главное...
Он и Се Рухэн просто сестры!!!
Но Тан Баю было трудно сказать это, так как в тот момент, когда он не мог поспорить со словами дедушки, раздался звонок в дверь парадной. Это были отец и сын из семьи Цинь.
********