Мирная жизнь богов

Как гласит легенда, среди высот, так называемыми «Небесами», в окружении тысячелетних кедров и кипарисов, расположилась величественная гора Олимп, на которую не смогли бы попасть простые смертные, даже если бы сильно того захотели. Чего не скажешь о самих жителях Олимпа. Они-то часто спускались на землю, посмотреть (заделав при этом пару-тройку полубогов), как живут те, кто своими молитвами продлевают их вечную жизнь. К слову, жизнь эта с каждым годом приобретала всё более скучный оттенок.

После того как Зевс — верховный правитель Олимпа, — свергнул своего отца Кроноса (между прочим, поедающего собственных детей), бросив его в Тартар* вместе с титанами, событий, переворачивающих Небеса и Землю больше не происходило. Везде царствовал абсолютный мир и порядок, ну, если не брать во внимание периодические выходки Посейдона, который до сих пор таил обиду на Зевса, негодуя, что, мол, ему - сильнейшему среди всех богов, - досталась власть над морями, а не над Олимпом. Зевс устал от постоянного роптания и громких заявлений своего братца, поэтому давно уже перестал обращать на него внимание. Итак, Посейдону ничего не оставалось, как выплескивать свою злость на бедных моряков, насылая штормы и топя их корабли. Людям он не нравился, но им приходилось молить его о пощаде перед тем, как выйти в море.

А вот Аид, в отличие от своего вечно обиженного родственника, был всем доволен. Точнее, ему было всё равно. Получив власть над подземным миром, он легко смирился со своим положением, практически не выходя наружу, а тем более не поднимаясь на Олимп, где царило вечное сияние, которое, видите ли, слепило ему глаза. Он всячески избегал встреч с жителями священной горы, которые, по его мнению, слишком уж мило щебетали между собой и чуть ли не захлебывались в собственном величии и самолюбовании. Он любил мертвую тишину, полнейшую темноту и свой трон с мягкими подушечками. Последние больше всего приходились ему по душе, так как на них было удобно сидеть и лежать.

И вот, разрывая скучный полог божественного существования, на Олимпе, наконец-то, случилось неожиданное событие, что было связано, отнюдь, не с кем попало, а с самим богом Любви, невероятными усилиями которого жизнь на земле, каким-то чудом продлевалась.

Безмятежно нежась под сенью вечнозеленого Гибискуса*, Эрос (а именно так звали бога, отвечающего за любовные дела) вальяжно потянулся, приоткрыв слегка раскосые глаза цвета зеленого нефрита и недовольно нахмурился. Его уже в который раз бессовестно потревожили, прервав чудеснейший сон.

- Этот старик когда-нибудь оставит меня в покое? Пятая молитва за день. Что, больше некому заняться исполнением его просьбы?

Брюнетка с безупречными чертами лица, мирно возлежащая в его объятиях, томно вздохнула и провела изящными пальчиками по чувственным, немного припухшим от недавних покусываний губам, еще раз поразившись красоте своего возлюбленного. Да и не удивительно! Рожденный от самой прекрасной богини Олимпа - Афродиты, - он, конечно же, просто не мог не позаимствовать от матери нежнейшую кожу и умение соблазнить кого угодно.

- Смею заметить, ты немного разленился в последнее время. Кому же еще, как не тебе отвечать на молитвы подобного рода?

Эрос лишь лениво хмыкнул и, притянув девушку поближе, промурлыкал ей на ухо:

- Мне как раз было не до этого, знаешь ли...

Поистине одна из тех настоящих красавиц, которые рождались лишь от совокупления богов, кокетливо улыбнулась, закусив краешек губы.

- Ты был великолепен.

- Да, знаю. Кстати, мне кажется, тебе уже пора. Твой муж наверняка тебя обыскался.

Немного бестактно оттолкнув от себя все еще фривольно возлежащую девушку, встал во весь рост, напоследок продемонстрировав свое великолепное тело, разминая затекшие части.

- Ну, я пошел.

Оставив опешившую подругу под тем самым вечнозеленым кустом, бог Любви направился восвояси с улыбкой кота, объевшегося сметаны.

- Стой!

Эрос часто слышал вдогонку крики подобного рода, когда вот так вот грубовато покидал милых дам, после длинных и страстных кувырканий, поэтому он и в этот раз поступил по обыкновению — как ни в чем не бывало продолжил свой путь с видом гордой птицы, которая оторвавшись от земли, оставила безмозглых, немного наивных куриц далеко внизу.

- Да стой же ты!

Персефона, а это была именно она — богиня плодородия и Царства Мёртвых, - окликнула его еще раз, поднявшись с травяного покрова, ранее служившего им ковром и, совершенно не прикрывая нагого тела, направилась к стремительно удаляющемуся богу. Осознав, что просто так уйти не удастся, Эрос все же соизволил остановиться, нетерпеливо пробормотав:

- Ну что еще?

- Ты, вроде как, стал пониже. Сам посмотри!

Эрос, недовольно прищелкнув языком, все же взглянул на девушку, которая его уже порядком утомила и, внезапно расширив глаза, принялся мериться с ней ростом. Бестактно прижав к себе богиню, он почувствовал, как ее нос ткнулся в районе адамового яблока, хотя раньше она с трудом доставала лбом до его изящных ключиц.

- Что за...?

Стремительно развернувшись, побежал как угорелый, томясь неутешительными догадками.

Каким же было удивление богов, весело проводящих время на очередном пиршестве в храме Зевса, когда злобный крик разъяренного Эроса разрушил милую атмосферу мероприятия.

- Где Антерос?!

Грозно указывая пальцем на удивленного Зевса, бог Любви уверенно приближался к подножию трона. По сравнению с ним он выглядел маленькой мошкой, которая возомнила из себя невесть что и теперь прыгала и копошилась, привлекая лишнее внимание и желание пристукнуть ее чем-то тяжелым. Зевса позабавила возникшая ситуация и он терпеливо ожидал развития, поглаживая седую волнистую бороду. Но, чтобы не выглядеть слишком уж добродушным, он грозно сдвинул густые брови поближе к переносице.

- Я надеюсь, у тебя была веская причина для того, чтобы испортить мне праздник!

Голос Зевса прозвучал, словно гром среди ясного неба, что заставило присутствующих слегка вздрогнуть. Давно они не слышали этот тон.

- Я спросил, где Антерос!

- О...

Простить подобное обращение верховный правитель может быть и мог, но вот его жена Гера - покровительница брака и семейной любви, - отличающаяся своим властным и весьма вспыльчивым нравом, воскликнула:

- Да как ты смеешь!

Дичайшая досада, наверное, затуманила ему глаза, так как, на свою беду, Эрос не заметил грозную богиню, стоявшую подле трона с гордо поднятой головой. Недолго думая, в страхе пал ниц и, немного подумав, уже более вежливо произнес:

- Прошу прощения, моя богиня, за грубость. Я был не в себе, быть может. Но мои помыслы чисты, я не желал ничего худого.

Зевс попытался успокоить жену, положив руку ей на плечо, от чего та, словно преобразившись, занялась рассматриванием мужа влюбленным взглядом, как будто бы совершенно позабыв о присутствующих гостях и дерзком Эросе.

Бог Любви был обладателем завораживающего бархатного голоса, от которого все вокруг теряли голову, поэтому он был довольно-таки разговорчив и искусно владел словом, пользуясь эффектом, которое производил на тех, кто хоть раз его слышали.

Но в этот раз, видимо, что-то пошло не так или же Гера несколько переборщила с интонацией, но Эрос растерял весь свой пыл, не зная, что ответить. Он лишь неловко теребил ткань хитона* расшитого золотыми нитками и, немного по-детски потупив взгляд в пол, чуть ли не начав ковырять его носком сандалий, пробормотал:

- Я стал ниже.

Отродясь всем небожителям и даже смертным было кое-что известно. Будучи совсем уж малышом, Эрос уже тогда был притягательным, харизматичным и невероятно хорошеньким мальчуганом, но чем старше он становился, тем сильнее переживала его мать. Ее ненаглядный сын, свет ее прекрасных зеленых очей, достигнув возраста трех лет — прекратил расти. Это было довольно странное явление, объяснить которое брались совершенно все кому не лень, но разгадать столь сложную загадку никто так и не смог. Тогда, любящая мать, наплевав на свое неблагожелательное отношение к Гекате — богине Магии и Чародейства, - с полным отчаянием обратилась к ней за помощью. Взамен на одну очень интересную вещицу, Геката помогла Афродите, посоветовав ей родить еще одного ребенка. Естественно, богиня красоты недолго оттягивала данное решение задачи и, произведя на свет еще одно дитя, назвала его Антеросом. С тех пор, вечно находившийся рядом, младший брат стал тем самым ключом, благодаря которому данная, весьма неприятная заморочка оказалась закрытой за стальными дверьми прошлого проклятия — Арес начал расти, с каждым годом превращаясь в еще более прекрасного парня, пышущего красотой и юностью.

Но время шло и два молодых бога поняли одну совершенно ужасную вещь — они связаны. Особенно эта ситуация волновала Антероса. Любивший странствия до беспамятства, он был ограничен во времени, так как стоило ему уйти месяца на два-три, как его старший брат возвращался в исходное положение — трехлетнего мальца. В итоге, Афродита, нисколько не пытавшаяся скрыть свое особое отношение и глубочайшую любовь к старшему сыну, запретила Антеросу покидать границы Олимпа. Эрос же, с детства обожавший младшего брата, со временем тоже изменил к нему отношение, осознавая свою полную зависимость. Именно так и началось противостояние двух братьев, о котором знали во всех трех мирах.

Зевс, лишь легонько улыбнувшись, произнес:

- А я уж было подумал, что ты и не заметишь. Ты же был очень занят.

Сделав ударение на слове «очень» верховный бог вогнал Эроса в краску, отчего тот неловко закашлялся, пытаясь прикрыть смущение. Даже ослу было понятно, о чем при всех намекнул ему Зевс. Конечно же, о бесконечных интрижках на любовном поприще. Но быстро вернув себе самообладание, бог Любви нарочито вежливо вымолвил:

- И все же, не мог бы великий правитель ответить на мой вопрос?

Присутствующим богам и богиням только попкорна не хватало: с открытыми ртами, боясь пропустить хоть слово, они с неподдельным интересом наблюдали за реакцией Зевса. Не то чтобы тот был ужасно страшным и грозным божеством, но он все-таки главный правитель Олимпа, громовержец, молнии которого боялись все. Авось, нечаянно пристукнет!

- Я его отослал! Пускай попутешествует.

Эрос невольно сглотнул, махнув головой, отметая подальше ужасные мысли, которые в одно мгновение бросились в его и без того кипящую голову и сдавленно произнес:

- И надолго?

- Да годика на три.

По залу пронесся синхронный «Ох». Это было довольно жестко. Особенно расстроились женщины, их разочарованные вздохи послышались из разных сторон.

Эрос вновь переменился в лице, покраснев от гнева, и воскликнул громче прежнего:

- Зевс, ты же знаешь, что я...!

Он не успел договорить, так как голос подобный грому его перебил:

- Я в курсе, сын мой. Это твое наказание. Прими.

- За что?!

Возмущению Эроса не было предела, прекрасное лицо уже практически полностью покрылось красными пятнами, реагируя на проявление столь грубой несправедливости. Ему вообще не подходили данные условия. Он абсолютно не желал превращаться в голопопого купидона, без разбору стрелявшего в каждого встречного стрелами любви, и терпеть тисканья и постоянные «сю-сю-сю» от подруг его матери.

- За это! На, почитай!

С невозмутимым лицом, Зевс по щелчку пальца явил присутствующим свиток, который развернувшись от его наигранно небрежного движения, упал на пол, продолжив свой путь по залу, по ходу развёртываясь. Кажется, длина свитка достигала бесконечности, так как он все разворачивался и разворачивался, даже и не думая прекращать свой путь.

- Что это?

- Ну, скажем так, в последнее время ты ужасно выполнял свои обязанности. Это молитвы, на которые ты не ответил. Ах да, но не только они дополняют этот список. Таким длинным его сделали жалобы, которые постоянно приходят ко мне с просьбой уже наконец-то отрезать тебе кое-что.

Под конец голос Зевса приобрел более грозный оттенок, заставив приниженного бога Любви испытать непонятно откуда появившуюся боль в области паха.

- Я слышал, что ты очень любишь заглядывать в чужие покои. На тебя доносили практически все женатые боги Олимпа.

Смущенный до костей, Эрос внезапно дерзко воскликнул:

- Я что ли виноват в том, что хорош наружностью? Они сами не могут удержать своих жен, которые липнут ко мне, словно я намазан медом.

От подобных слов абсолютно каждый мужик в зале зашелся небесной, зацензуренной бранью, давясь кашлем от такого рода нахальства. А вот богини, которых слова Эроса должны были задеть в первую очередь, лишь продолжали взирать на него, влюбленными глазами. Да это и не странно вовсе, ведь женщины, которые хоть раз побывали в жгучих объятиях бога Любви, просто не могли жаловаться, даже на столь обидные слова, которые исходили из его ужасно соблазнительных губ и пролетали мимо их ушей подобно искрам, исчезающим в ту же секунду.

Дабы прекратить внезапно поднявшийся гул, Зевс как следует ударил об пол своим скипетром с орлом на верхушке. Возмущенные восклицания тотчас прекратились, и в зале воцарилась тишина.

- Ты мне такой праздник испортил. Может, пойдешь уже, а? У тебя очень много работы. За три года управишься.

- Но...

Внезапно, что-то рухнуло, золотые кубки покатилась по полу, издавая неприятный звон. Всё внимание, ранее обращенное на Эроса, вмиг перекочевало на виновника, создавшего шум. Им оказался Дионис — бог Вина и Виноделия. Умудрявшийся напиваться в любом месте, не смотря на время и даже отсутствие выпивки, он умело превращал любую жидкость в первоклассное вино и беззастенчиво бухал. И вот теперь, наплевав на все приличия и прочие загоны, Дионис знатно наклюкался. Правда, стоит отметить, что он честно терпел до последнего, поддерживая свою нетрезвую голову руками, но, в какой-то момент, не выдержав всей этой тягомотины, рухнул на стол и уснул.

Эрос с трудом удержался от того, чтобы хлопнуть себя ладонью по лбу от столь невменяемого вида лучшего друга. Его весьма запущенную форму алкоголизма он поддерживать не собирался, хотя, какое-то интуитивное чувство подсказывало ему обратное.

Кто-то все же додумался ткнуть Диониса в бок, отчего тот резко вскочил на ноги, удивив всех своей прытью. Блуждая взглядом по толпе в поисках кого-то, наверняка очень важного, Дионис прижал прохладные ладони к внезапно порозовевшим от поднятого вином градуса щекам.

- Нашел.

Расплывшись в дурацкой улыбке, Дионис ткнул в сгорающего от неловкости Эроса и слегка пошатываясь, направился прямиком к нему. Верхняя часть его хитона сползла с плеча, опустившись до самого пояса, открывая вид на смуглый торс, золотисто-коричневого оттенка. Богини разочаровано вздохнули, осознав, что одежда, держащаяся на талии благодаря поясу, дальше опускаться не планировала.

Эрос резко сорвался с места, подбежав к Дионису и, пытаясь прикрыть голое тело друга, не желая продлевать бесплатное зрелище эротического характера, наткнулся на сильный запах алкоголя, отчего быстро закрыл нос, чтобы предотвратить потерю сознания.

Накинув на Диониса свой плащ, Эрос вдруг вздрогнул от неожиданности. Бог Виноделия, будучи больше не в состоянии хоть как-то себя контролировать, рухнул на него и, совершенно расклеившись, свидетелем чему стало дальнейшее изменение выражения лица, жалобно всхлипнул:

- Забери меня отсюда, пожалуйста.

И вырубился.

"Спиртоглот беспробудный! Виносос несчастный! Да чтоб у тебя горло пересохло, пьянь беспросветная!"

Проклиная про себя любителя поквасить, который беззастенчиво устроился у него на груди, Эрос небрежно перебросил через плечо обмякшее тело и, застонав сквозь зубы от дикой злости, потащился к выходу, ни с кем не прощаясь.

Почувствовав множество устремленных на него глаз, Эрос лишь многозначительно хмыкнул и уверенно переступил порог храма, услышав напоследок грозный глас Зевса:

- Желаю удачи!

О да, удача ему понадобится.

♡ 

Примечания: 

Тартар - глубочайшая бездна, находящаяся под царством Аида.

Гибискус - вечнозелёный кустарник высотой до 3 м с блестящими гладкими тёмно-зелёными листьями и цветками в диаметре до 16 см.

Хитон - одежда в виде куска ткани, который накладывался на правый бок и скреплялся на левом плече.