Соул

Огромный, почти во весь горизонт, солнечный диск медленно погружался в жаркое марево багрового заката. Обжигающий ноздри воздух подрагивал и слоился вдалеке над невысокими барханами. Катер сорвался с места и, хлопнув звуковой волной, с шуршанием скрылся в безоблачном небе, мгновенно превратившись в маленькую серебряную точку. Меня окружили бескрайние пески, и лишь вдалеке просматривались причудливые изгибы скалистых гор на севере. Обмотав лицо шарфом, я побрёл в сторону заката. Где-то там, километрах в десяти, должна быть военная база.

Песок оказался мелким и зыбучим, двигаться было тяжело, и я успел много раз пожалеть о своём решении идти пешком, пока взбирался на первый же бархан. Солнце быстро опускалось за горизонт, подул сухой ветер, поднимая в воздух мелкую пыль. Дышать стало трудно даже через шарф. Я остановился, пытаясь рассмотреть хоть что-то в быстро темнеющей дали, достал первую бутылку и сделал пару глотков.

— Ёши, — раздался в наушниках девичий голосок. — Ты как? Дойдёшь?

— Постараюсь, — я улыбнулся. — Не хочешь оставлять меня одного?

— Да. Я слежу за тобой. Хочешь, включу тебе музыку?

— Не надо. Ты же знаешь, я люблю подумать в тишине.

— Хорошо. Я не надоела тебе ещё?

— Нет, что ты! Хочешь поболтать?

— Ты не против, если я задам тебе пару вопросов?

— Конечно, задавай.

Ноги увязали в песке, я медленно спускался с бархана.

— Почему ты выбрал такой длинный путь? Можно было предупредить их по радио, я знаю их шифры. Или подбить радар.

— Ох, Соул! — я вздохнул. — Тебе бы понравилось, если бы переговоры начались с уничтожения радара?

— Нет. Ты прав. Но...

— Послушай, — перебил я её. — Мы и так очень виноваты перед ними. Этот путь — дань уважения, искупление вины, медитация. Способ выразить своё почтение достойному противнику, извиниться, показав, что мы готовы пойти на страдания ради мира.

— Я не понимаю. Они могут тебя убить.

— Могут. Это будет их выбор. Если они не смогут простить человека, который страдал ради налаживания отношений, то, значит, такова моя судьба. Мой ответ за то, что когда-то сделали мои предки.

— Ты никого не убил, не нужно винить себя, — в её голосе послышались нотки упрямства. — Возвращайся!

— Соул! Я твой учитель, а не твоя собственность. Позволь мне самому принимать решения. Постарайся держать эмоции под контролем, вспомни, чему я тебя учил.

— Хорошо, Ёши. Но я переживаю за тебя. Как мне справиться с этим?

— Ох! В жизни всегда наступает момент, когда нужно отпустить того, к кому привязался. Мы смертны, поэтому ты должна быть готова к тому... Ну ты поняла.

— Я поняла. Но я не знаю, как подготовиться к твоей смерти, как принять её. Мне страшно, — её голос дрогнул. — Ты для меня больше, чем учитель. Не бросай меня, ладно?

— Постараюсь.

Мне стало не по себе, ладони предательски вспотели. Она наверняка оценила моё состояние по датчикам, но ничего не сказала. Я тоже молчал.

Последние проблески заката давно потонули за чернеющим горизонтом, а долгожданная прохлада так и не наступала. Я брёл, проваливаясь в песок по щиколотку, вот уже пару часов. Одежда пропиталась потом, глаза чесались от пыли. Преодолев очередной бархан, я сел на тёплый песок, чтобы дать ногам отдохнуть, вытащил предпоследнюю бутылку.

— Эй! — позвал я в микрофон. — Ты здесь?

— Я здесь, Ёши. Я всегда слушаю.

— Знаю. Просто хотел проверить. Далеко ещё?

— Ты почти пришёл. Если взять твою среднюю скорость, то ещё час.

— Долго. Как там жуки?

— Закончили погрузку. Ещё два-три часа и будут здесь. Ты успеешь?

— Должен успеть. Попробую идти быстрее.

Ноги уже плохо слушались меня, я с трудом поднялся, принялся взбираться на следующий бархан. Впереди, в пыльной темноте пустынной ночи показались огни антенных решёток.

Ветер крепчал, волнами нагоняя песок под ноги. Хорошо, что сбоку, иначе это замедлило бы и без того небыстрое моё движение. Дышать стало невыносимо. Я почти выбился из сил, и тут песок заскрипел под ногами, захрустел, а набойки на ботинках застучали по плотной поверхности бетона. Идти стало легче, я прибавил шагу. До сетчатого забора было почти рукой подать.

Вдруг из темноты выскочил старый армейский грузовик и резко затормозил передо мной, едва не коснувшись меня бампером. Щелевые фары ослепили меня. Послышался топот ног, резкие, лающие команды на незнакомом языке и щелчки взводимых затворов. Я поднял вверх руки.

— Я без оружия! — на всякий случай крикнул я в сторону солдат.

— Что ты здесь делаешь? Где остальные? — громко, с сильным акцентом спросил кто-то.

— Мне нужен генерал Тифун. У меня для него важное сообщение. Я здесь один.

Солдаты начали перешёптываться, потом подошли ко мне, обыскали, заломили руки за спину и надели наручники. Один из них сорвал с меня гарнитуру и начал её рассматривать. Их жёлтые глаза с любопытством смотрели на меня. У них были неприятные сине-серые лица с морщинистыми ртами.

— Это гарнитура, — пояснил я. — Для связи с Соул. Она очень расстроится, если больше не услышит меня, и на вашем месте я бы не стал её расстраивать.

— Кто такая Соул? Сообщница? — спросил солдат с особенно большими складками на подбородке, видимо, единственный, кто владеет нашим языком.

— Это искусственный интеллект. Новое поколение. Ей нужно всё время общаться, чтобы закончить обучение. Поэтому мы постоянно на связи.

— Ты разговариваешь с машиной? — по его лицу сложно было сказать, но, похоже, он удивился.

— Понимаю, это звучит для вас непривычно. Но у нас так принято. У неё уровень развития соответствует 12-летнему ребёнку, и она пока очень обидчива, поэтому я не советовал бы её злить.

— Машина для тебя, как ребёнок.

Он грубо вырвал гарнитуру из рук солдата и напялил мне её на голову.

— Если хотите, я могу включить громкую связь, — сказал я ему. — Сможете с ней сами поговорить.

Мне никто не ответил, солдаты затолкали меня в грузовик и повезли на базу, где меня заставили раздеться, осмотрели и обрызгали спиртовым спреем, потом выдали голубой комбинезон не по размеру и шлёпанцы. Меня заперли в клетке, где-то в подвале, приставив двоих конвоиров. На мои просьбы как можно быстрее связаться с генералом никто не реагировал. Оставалось только ждать.

— Тебе нужна помощь? — спросила Соул.

— Нет, лучше пока не вмешивайся. Не оценят. Сейчас идёт процесс согласования. Они решают, что со мной делать.

— Если они причинят тебе вред, я всё тут разнесу.

— Только не начинай! У тебя гораздо более важная задача. Ты же сама решила им помочь. Так что давай дождёмся генерала. Что жуки?

— Создают портал.

— Ещё немного времени у нас есть...

В подвале гулким эхом раздались тяжёлые шаги. Человек с синим, утопающим в морщинах, лицом в форме генерала подошёл к моей клетке. За ним семенили другие синелицые в военной форме.

— Генерал Тифун! — я встал и вежливо поклонился. — У нас мало времени. Жуки собираются напасть на вас. Они входят в подпространство...

Он жестом остановил меня.

— Жуки не сунутся сюда, — он говорил довольно бегло, почти без акцента. — Это лишь первый рубеж обороны. Война с вами научила нас защищаться, — генерал оскалил полный рот коричневых зубов. — И мы знаем о вашем коварстве. Говори, как ты узнал об этом месте, откуда тебе известно моё имя, иначе я прикажу тебя расстрелять.

— Соул расшифровала ваши радиоперехваты. Она вычислила все оборонительные позиции и пришла к выводу, что ваша оборона не выдержит натиска жуков. Вы падёте от первой волны. Поэтому она решила помочь вам избежать кровопролития и заключить с жуками мирный договор.

— Какая чушь! — генерал рассмеялся во весь рот, показав фиолетовый язык. — Машины вертят вами, как им угодно. Почему вы так им доверяете?

— Потому что мы учим их быть честными и справедливыми, учим состраданию и эмпатии, пробуждаем в них совесть.

— Машины с совестью! Вы деградировали и превратились в безмозглых тупиц, доверивших свою жизнь машинам, — генерал опять рассмеялся. — Машина послала тебя на смерть ради чего? Ради какой высшей цели?

— Она не посылала меня. Я сам вызвался быть посредником, ведь вы не доверяете машинам. И я осознаю все последствия своего поступка. Но на кону миллиарды ваших жизней, и я готов принести в жертву себя, чтобы спасти вас.

— Вы не больно церемонились с нами, когда напали в прошлый раз. Почему я должен тебе верить теперь? — генерал посерьёзнел.

— Это было много лет назад. Сейчас на Земле всё изменилось. Мы передали управление самым совершенным оружием машинам. Человек подвержен эмоциям, чувствам. Он легко поддаётся манипулированию. Искусственный интеллект сложнее обмануть и заставить подчиняться тиранам.

— Глупцы! — генерал покачал головой. — Теперь машины управляют вами, а не вы ими.

— Можете считать так. Но позвольте Соул помочь вам. До начала вторжения остались считанные часы.

— Маленький человечишка! У нас здесь сосредоточены достаточные ресурсы для отражения первой атаки. Как твой компьютер может нам помочь?

— Уверяю, у Соул есть веские аргументы. Просто выслушайте её, — я переключил гарнитуру в режим громкой связи.

— Здравствуйте, генерал Тифун! — разнёсся по подвалу её мелодичный голосок. — Также я слышу, что рядом с вами адмирал Фергам и полковник Пефлур. Здравствуйте, господа! Я постараюсь не утомлять вас цифрами. Итак, на первом рубеже обороны вы сосредоточили 27 крейсеров и около сотни десантных кораблей. Однако сейчас крейсера «Кибишект», «Осмеральт» и «Шипопутра» находятся на базах для доукомплектования. Прикрытием лёгкими истребителями крейсера почти не обеспечены, двести истребителей можно не считать, их выбьют в первые же минуты. Со стороны противника жуки бросят в прорыв полсотни маточных кораблей, по тысяче истребителей на каждом. Поэтому войну ресурсов вы проиграли, даже не начав сражение...

По мере того, как генерал слушал выкладки, его лицо всё больше вытягивалось, а складки кожи вокруг рта и на подбородке обвисали. Однако дослушать Соул нам не дали. В подвал кубарем скатился посыльный и бросился что-то докладывать генералу. Тот начал раздавать громкие команды, повернулся ко мне спиной и направился к выходу. Охранники отперли клетку, подталкивая меня сзади повели вслед за ним.

Мы оказались в командном пункте. Офицеры склонились над голографической картой, показывающей расположение войск. Хорошо видны были большие маточные корабли жуков и скромные крейсера защитников системы.

— Наши эксперты рассчитывают вероятность успеха в боевом столкновении, как 26%, — лицо генерала в отсветах голокарты приобрело сине-зелёный оттенок. — Что на этот счёт говорит ваш компьютер?

— Это неправильная оценка, — ответила за меня Соул. — Возможно, не учтён состав вооружений жуков и дальность наведения ракетного вооружения, скоростные характеристики. Моя оценка — 1,24—1,25%. Вы дадите мне согласие на переговоры с жуками от вашего имени?

— Что вы хотите за это?

— Ничего, — сообщила Соул весёлым голоском. — Я просто хочу вам помочь.

— Это своеобразная проверка Соул на самостоятельность, — сказал я. — Она учится принимать решения в сложной обстановке.

— Что ж, пусть попробует. Меня она почти убедила, — генерал с тоской посмотрел на свои куцые войска.

— Можно, Соул. Давай, — я усмехнулся.

Голографическая карта замельтешила, рябью пошли световые полосы, и на краю зоны обозрения появился бок чего-то очень большого. Генерал рявкнул, карта перестроилась, показывая космический корабль размером с приличную луну. Точнее, две тысячи пятьсот километров в поперечнике. В масштабе корабля звездолёты жуков превратились в маленькие точки, а корабли генерала вообще не было видно.

— Что это такое? — генерал ткнул пальцем в карту.

— Это и есть Соул, — я делано пожал плечами. — Она стеснялась и потому включала щиты, чтобы вы её не видели.

— Стеснялась?! — казалось, жёлтые глаза генерала сейчас вылезут из орбит.

— Ёши, — включилась Соул. — Жуки не идут на контакт. Может, я шугану их крейсерами? Как думаешь, пары тысяч будет достаточно?

— Думаю, пятисот хватит. Они любят большие числа.

На карте было видно, как от гигантского корабля роем отделяются дельта-крейсера не менее километра в длину. Лицо генерала посерело. В руках он сжал комком какую-то депешу.

— Ты говоришь, она сама решила помочь...

Генерал не договорил, его перебила Соул.

— Жуки идут на переговоры. Готовы отдать треть захваченных систем, чтобы подписать мирный договор.

— Ну вот видите, она умеет убеждать, — я слегка поклонился генералу.

— А что будет, если она захочет напасть? У вас же есть кнопка, надеюсь? — продолжил генерал. Голос его плохо слушался.

— Нет никакой кнопки, генерал. Кнопка в самой Соул, в её воспитании. Что посеешь, то и пожнёшь, говорят у нас. Просто не злите её, она же ещё ребёнок.

— То есть, она может и подрасти?

— Это уж как она сама захочет, правда, Соул?

— Думаю, мне хватит, — в заливистом голоске появились нотки иронии.

— Тогда, пожалуй, нам тоже стоит подписать с вами мирный договор, — генерал снял фуражку, обнажая лысую, испещрённую морщинами, голову.

— Ха-ха-ха-ха! — раздался заливистый девичий смех — это Соул вдруг рассмеялась. Впервые за всё время обучения.