10.
— Расклад простой, — вещал голос в моей голове. — Завтра утром тебя расстреляют. Но её величество Фортуна тебе сегодня улыбнулась во все шестьдесят четыре зуба и послала меня.
— Так. Стоп, — нужно было узнать хоть что-то о нежданном спасителе. — Как ты включил связь?
— Ну, технически говоря, я её не включал. У тебя в голове есть приёмник, пусть и неактивный, а это значит… М-м-м… — неопределённо сказал голос. — Ты же из двадцатого века, да?
— Почти, — погрешность была невелика.
— Телефоны. Карманные коммуникаторы или как их там? Даже после отключения они оставались видны в сети для специальных устройств. Если сравнивать, то ты — телефон, а я — такое устройство. Остальное — дело досконального знания матчасти плюс небольшое количество магии.
— Магии? — кажется, я всё-таки сходил с ума.
— Если я начну тебе объяснять, ты точно решишь, что двинулся, и ляжешь на койку умирать. Да и не нужно тебе ничего знать. Если примешь мои условия, сам увидишь, как всё происходит.
— И каковы условия? — я старательно отгонял ощущение, что говорю с серой стеной камеры.
— Я тебя вытаскиваю, а ты взамен поработаешь на меня какое-то время. Извини уж, но мне нужен человек с твоими навыками. И железом. Даже, наверное, больше железом.
— Звучит обидно, — хмыкнул я.
— Ты можешь оставить всё как есть и пожаловаться завтра расстрельной команде, — я живо представил, как говорящий пожимает плечами. — Уверен, они поймут и поддержат.
— Ладно, ладно, — сказал я, чувствуя себя так, словно только что подписал кровью потрёпанный пергамент с текстом на латыни. — Чёрт с тобой. Что нужно делать?
— Ну, для начала приляг поудобнее. У тебя подушка есть? — зачем-то поинтересовался голос.
— Ага. А ещё пуховая перина, телевизор и минибар.
— Ты мне уже нравишься, — хохотнул спаситель. — Тогда зажми зубами кусок одежды потолще и ложись.
— Зачем?
— Затем, что я не хочу отвечать на кучу глупых вопросов, — раздражённо сказал голос. — Считай это первым заданием.
Чувствуя себя полным идиотом, я взял пальто, валявшееся на полу, лёг на нары и закусил рукав. Шерсть колола и щекотала язык.
— Готов?
Я издал некий звук, похожий на «ага».
— Поехали.
Боль. Невообразимая и настолько всеобъемлющая, что в первые мгновения я перестал осознавать себя от шока. Она не была чем-то отдельным и враждебным — наоборот, слилась с сознанием настолько, что моё «я» просто растворилось и стало с ней единым целым. Потом, когда ощущения притупились, мы вновь раскололись, но я всё равно словноплавал в раскалённом добела море, не видя ничего, кроме яркого света перед глазами.
— Жив? — всё закончилось так же резко, как и началось.
С неудовольствием я обнаружил, что мой рот полон шерсти, а сведённая судорогой челюсть болит.
— Да, — я тут же принялся отплёвываться, несмотря на то, что даже говорить было больно.
— Фух! — выдохнул с облегчением голос. — Это радует. Фортуна тебе улыбнулась дважды. Надеюсь, дальше будет так же.
— В каком смысле улыбнулась? — прохрипел я, стараясь избавиться от волос во рту.
— Ну, если между нами, то активация имплантатов могла запросто вскипятить тебе мозги. Я тут немного заддосил твой процессор, вызвал перегрев и плавку. Тот кусочек полимерного сверхпроводника, который удаляли хирурги, расплавился и снова спаялся. Хэппи-энд.
— Охренеть, — вымолвил я, наконец-то, более-менее очистив рот. — И какие были шансы?
— Пятьдесят на пятьдесят, — уклончиво ответил голос.
— В смысле, либо я поджарюсь, либо нет? — усмехнулся я.
— Именно. Ты догадливый, мы сработаемся. Кстати, тебя сегодня по голове не били? — поинтересовался неведомый спаситель.
— Били, — кивнул я, прикоснувшись к макушке и нащупав бинты, успевшие покрыться застывшей коркой крови и волос. — А что?
— А-а. Тогда ясно, почему связь так легко заработала, — непонятно отозвался спаситель. — Итак. Предлагаю следующее: я буду следить за камерами видеонаблюдения и проведу тебя мимо постов, а ты уж постарайся не попасться никому на глаза.
— Понял, — я надел пальто, на рукаве которого ещё виднелись следы укуса.
— Тогда вперёд!.. А, чёрт. Забыл. Сейчас.
Включилась дополненная реальность, и перед глазами замелькали системные сообщения:
«Центральный процессор активен.
Загрузка…
Добро пожаловать, товарищ Майор!
Система мускулатуры и скелета «Поддубный» — активна.
Система ускоренной передачи нервных импульсов «Эхо» — активна
Система зрения и наведения «Алмаз» — активна…»
Железки оживали одна за другой, отчего всё тело зудело и вибрировало — побочный эффект от перезагрузки нервной системы.
Мышцы наливались силой, осанка выпрямлялась, а видимые предметы кажутся чётче и ярче. Перед глазами пробежали краткий моральный кодекс строителя коммунизма и несколько лозунгов, среди которых снова оказался некогда позабавивший меня «Развивайте свиноводство». Похоже, с ним были реальные проблемы.
«Калибровка завершена. Все системы активны. Удачного использования, товарищ майор!»
— На выход, с вещами! — скомандовал голос, и я, чувствуя огромное удовольствие, саданул кулаком в стальную дверь.
Первый удар деформировал её, а второй снёс к чёртовой матери с петель и отбросил к стене коридора. Я взглянул на окровавленные костяшки пальцев и понял, что во время активации инстинктивно выключил болевые ощущения.
— Повоюем, — с кривой ухмылкой я вышел в пыльный тёмный коридор.
— Налево, — приказал проводник, но я сделал несколько шагов вправо и, остановившись возле соседней камеры, примерился и её открыть. — Эй! Какого хрена ты делаешь?
— Собираюсь освободить остальных, — я нанёс железяке могучий удар.
— Мы так не договаривались! Ты сбрендил?! Отойди! Одно дело вывести одного, а другое — весь ваш отдел! Ты даже не знаешь, где они сидят!
— Я. Освобожу. Своих! — отчеканил я. — Точка.
— Кажется, ты не понял, — лёгкий разряд тока заставил меня вскрикнуть. — Никого ты освобождать не будешь — сам бы вышел. Ты всё ещё в центре Лубянки, не забывай. Поэтому давай без лишнего геройства. Коллективизм — это, конечно, похвально, но сейчас, пожалуйста, больше думай о собственной шкуре.
— Ну ты и сволочь, — процедил я.
— Ага, а ты весь из себя белый и пушистый майор КГБ. Налево!
Я дошёл до конца пустого коридора и увидел дверь, за которой обрывались следы офицерских сапог.
— Та-ак, — сказал голос. — Жди команды. А когда дождёшься, открывай осторо-о-ожно и без скрипа… Пошёл!
По ту сторону располагалась пустая приёмная.
Мебель у стен, картонные коробки с вещами, на деревянных панелях стен светлые квадраты — там раньше висели картины. На полу валялись документы с печатями и резолюциями, а ближе к выходу, спиной ко мне два офицера в зелёной форме и фуражках рассматривали внезапно оживший принтер. Я находился от них буквально в нескольких шагах.
— Шокер! — раздалась команда и я, не задумываясь, подчинился, бесшумно метнувшись вперёд и обеими руками достав офицеров — правого в шею, левого в спину под лопаткой. Сверкнули разряды, затрещало электричество — и люди в мундирах бесшумно повалились на ковёр рядом с растоптанными бумагами.
— Возьми оружие, пригодится.
Это был самый бесполезный совет, поскольку я опередил голос и уже вытащил из скрипящих кожаных кобур два «ТТ-Н». Неплохие машинки, но, как по мне, слишком тяжёлые, и отдача чересчур большая. Я предпочитал «Стечкина», но старый Фёдорыч с его безграничным арсеналом теперь был по другую сторону баррикад, так что выбирать не приходилось.
— Как выйдешь, направо! Стой, не выскакивай! — я застыл за углом и, присев, выглянул наружу. Там стояли ещё два сотрудника — на этот раз в штатском.
— Отвлекаю…
Один из сотрудников прикоснулся пальцем к уху.
— Да. Понял. Пошли! — повернувшись, сказал он второму. — Срочно в триста тридцатый кабинет!
Голос дал дальнейшие указания:
— Дождись, пока они уйдут, и давай дальше.
Неизвестный спаситель вёл меня по коридорам, переходам и лестницам Лубянки с ювелирной точностью. Я то спускался на несколько этажей вниз, то поднимался чуть ли нена крышу. Иногда требовалось поворачивать и двигаться в обратном направлении. Встречавшихся мне на пути сотрудников Конторы неизвестный спаситель отвлекал, давая возможность их обойти или проскользнуть мимо незамеченным. Я ползал на животе и четвереньках, крался, прятался за углами и прислушивался, но с каждым шагом и каждым удачным маневром нервничал всё больше, поскольку чувствовал, что вечно такое везение продолжаться не может. Рано или поздно меня обнаружат, даже несмотря на кажущегося всесильным помощника. Что делать в этом случае, я не знал и старался пока не задумываться. Смогу ли я выстрелить в бывших товарищей по оружию? Смогу, конечно, всё-таки я не нервная институтка, но это будет непростое решение. По крайней мере, в первый раз.
Всё дальше и дальше по коридорам. Тёмные необжитые и светлые, широкие, с паркетом, ковровыми дорожками, портретами в рамах и цветами в кадках.
Лёгкость, с которой я обходил патрули и служащих, не могла меня обмануть — самая трудная часть ждала впереди. Плутать по зданию можно было сколько угодно, но в любом случае придётся выходить. И тут точно возникнут проблемы.
— Что дальше? — спросил я, останавливаясь у двустворчатых железных дверей с небольшими круглыми окошками-иллюминаторами.
— А что, это не очевидно? Вперёд, разумеется. Если не будешь слоном, всё обойдётся. Угонишь машину и поедешь, и помчишься… — последние слова мой ангел-хранитель произнёс нараспев.
— Смешно. Очень.
— Лучше не веселись, а приготовь оружие. А, и можешь эдак пафосно повести плечами и размять шею. Я сейчас наблюдаю за тобой со спины, и это здорово походит на кадр из какого-нибудь фильма.
Я наклонил голову налево, хрустнув позвонками.
— Шика-арно, — протянул голос. — Их там всего трое. Два оперативника и какой-то сраный клерк.
Не «всего», а «целых два оперативника». Хреново.
Я осторожно толкнул дверь и, не распахивая до конца, просочился внутрь. Воздух на парковке пропах бензиновым выхлопом. Пространство было по-советски колоссальным: размеченное белыми линиями бетонное поле с колоннами, выкрашенными облупившейся оранжевой краской, уходило вдаль, насколько хватало взгляда. Немногочисленные в это время суток машины стояли на пронумерованных местах: каплевидные «Жигули» соседствовали с угловатыми «Москвичами», словно собранными из конструктора, и хищными чёрными «волгами» с длинным капотом.
Негромкие голоса звучали совсем рядом — за колонной и служебной «волгой».
— Кто там? — шёпотом спросил я у своего ангела-хранителя.
— Опера. Осторожненько…
Я подкрался к оказавшимся поблизости тёмно-зелёным гражданским «жигулям».
— Разблокируй и заведи! — сказал я хакеру и, аккуратно выглянув, рассмотрел моих будущих противников.
Лица незнакомые, видимо, из другого отдела. Я застал момент, когда старый и опытный сотрудник, чем-то похожий на меня, втолковывал новичку тонкости работы:
— Не суйся. Никогда не суйся вперёд. Твоя цель — не погибнуть за Родину. Пусть за тебя погибнет кто-то другой, а ты выполнишь задачу. Родине от твоего трупа толку мало. Так что не горя…
— Вы что тут делаете, товарищ?! — возмущённый окрик за спиной произвёл эффект, сравнимый с нырянием в ледяную прорубь.
Позади меня стоял низенький лысый человечек в костюме мышиного цвета. Крупный нос, портфель в руках, на брюках в районе икр капли рыжей грязи — я успел в деталях осмотреть служащего за те мельчайшие доли секунды, пока, метнувшись с низкого старта, летел по воздуху, чтобы приложить его шоковыми костяшками в грудь, словно дефибриллятором.
Вспышка, вопль, тело оседает мешком. Я рухнул на него, перекатился на бетон и, не теряя времени, постарался на полусогнутых покинуть поле боя, но уже понял, что безнадёжно опоздал: опера подозрительно затихли.
— Стой, стреляю! — молодой звонкий голос прорезал тишину стоянки и понёсся вдаль, ударяясь эхом о колонны.
Запаниковав, я нырнул «рыбкой» вперёд и больно приземлился на пол. Громкий хлопок заставил меня вздрогнуть и засучить ногами в попытке полностью скрыться за колонной. К счастью, оперативник замешкался на долю секунды: пуля выбила над моей головой кусок бетона размером с кулак, сверху посыпалась пыль и каменная крошка.
— Не предупреждай, щенок! Стреляй сразу!
Ожил голос в голове:
— Прости, я не видел его. Эй! — вскрикнул он. — Тебя обходят! Старик слева!
— Тревога! Тревога! — я слышу, как опытный опер докладывает на центральный пост.
Скоро тут будет жарко. Сесть в машину? Не выйдет. Прострелят покрышки, а без них я далеко не уеду.
— Давай! — командует невидимый оперативник, и тут же над моей макушкой начинают жужжать и свистеть пули. Выстрелы грохочут так, будто кто-то бьёт молотком по рельсу. Меня давят огнём, не дают поднять головы — я понимаю это, но ничего не могу сделать и из-за этого впадаю в отчаяние, рискуя совершить глупость. Адреналин активирует боевой режим, и мир вокруг замедляется — облачка серой бетонной пыли медленно раздаются в стороны и столь же неторопливо оседают.
— От тебя на три! — очень медленно вопит голос в моей голове, и я отпрыгиваю в сторону, прямо в полёте разворачиваясь и стреляя по-македонски в жилистого светловолосого парня в чёрном пальто. Включается рассинхронизация зрения, сознание запускает дополнительный поток для обработки действий рук, и, как результат, оба ствола направлены точно в цель. Ухо обжигает резкая боль, а мои пистолеты с громким гавканьем выплёвывают тяжёлые пули, которые опрокидывают несчастного новичка на землю, разбрызгивая его мозги, внутренности и куски металла по грязному бетону. Вот тебе и сложное решение: хорошо, что в боевом режиме мысли почти отключаются. Я не вижу лица убитого и не думаю о последствиях, а помню лишь о том, кто остался за моей спиной.
Имплантаты у сотрудников одинаковы, поэтому сейчас мы в равных условиях — и всё решит опыт, как в старые добрые времена. Словно комета, я лечу сквозь облако бетонных осколков. Голос предупреждает «Сзади!», и я, ещё не видя, что меня ждёт, заношу руки за голову и яростно жму на спуск.
Воняет порохом, отдача бьёт по запястьям, клацает затвор. Едва чёрная фигура появляется в поле зрения — в самом уголке глаза — как я мгновенно делаю поправку, и последние патроны уходят точно по адресу. Силуэт старается увернуться и навести на меня оружие, но мои пули быстрее — и противник корчится, вздрагивает, падает… Мой коллега допустил ошибку — не учёл смену позиции и целился изначально не туда. Я бы не прокололся так глупо.
После падения боевой режим выключился, и я выругался от боли в сбитых локтях и коленях. Под потолком загорелись красные аварийные лампы, на которые я испуганно вскинул голову.
— Быстрее! Быстрее! — поторопил меня хакер, но я и без того знал, что нужно спешить, в противном случае, меня загонят в угол и пристрелят как собаку.
К чёрту жигули. Я подбежал к ближайшей «волге», расколотил рукоятью пистолета бронестекло (Ай! Больно!) и открыл дверь изнутри. Вырвав и выкинув ведро-навигатор, я в два удара сбил пластиковую панель, скрывавшую систему зажигания.
Быстро найдя нужные провода, вытянул их, зачистил зубами и несколько раз безуспешно чиркнул один о другой. Бесполезно. Они жужжали, искрили, но без толку.
— Давай! — голос дрожит от напряжения. — Дава-ай! Ну же!
— Вообще-то я могу её взломать, дай мне пару ми…
Чирк. Чирк. Бз-з!
Двигатель зарычал, вызвав у меня радостный вопль.
— Сами с усами! — огрызнулся я и, схватившись за баранку, вдавил педаль газа до упора в пол.
Машина с пробуксовкой, оставляя позади чёрные следы покрышек, рванулась вперёд. «Волга» чёрной стрелой мчалась мимо колонн и припаркованных машин. Показался стремительно приближающийся въезд, и я громко выругался — шлагбаум был опущен, а путь наружу уже преградили двумя чёрными машинами, за которыми прятались закованные в броню стрелки.
А древние гермоворота — металлические чудовища, висевшие до этого недвижно десятилетиями, — медленно опускались вниз.
Разворачиваться и убегать? Чёрта с два! Чувствуя, как в крови бурлит бесшабашное веселье, вызванное близостью смерти, я и не подумал затормозить. Наоборот, не убирая ноги с педали, разгонялся до предела, направляя «Волгу» в небольшой просвет между машинами оцепления и пригибая голову. Жаль лишь, что не успел пристегнуться.
Стрельба, звук разбитого стекла, мне за шиворот валятся мелкие колючие осколки. Лопается одна из шин, машина явно забирает левее, а я забористо матерюсь, предвкушая…
Удар!
Слева, справа и сверху слышен оглушительный скрежет металла. Меня царапает со всех сторон, из лёгких вышибает весь воздух, рёбра трещат, но я не убираю ногу с газа и жму, жму, жму как можно сильнее, стараясь выдавить из машины не сто, а все сто десять процентов. Нервы, как натянутые струны, я хрипло ору, помогая двигателю, стремлюсьвперёд, бьюсь грудью о руль — и добиваюсь-таки своего. Когда моя ласточка вырывается на свободу и ускоряется, меня охватывает ни с чем несравнимое ликование. Ворота позади.
«Да! Да-а!» — хочется смеяться и показывать оставшимся за спиной сотрудникам неприличные жесты.
Двигатель натужно свистит, борта помяты, а седан превратился в кабриолет, но я сделал главное: въехал в широкий и ярко освещённый туннель, забиравший вправо-вверх. В конце него находится ещё один КПП, но он предназначен для обороны от вторжения извне, и проскочить его изнутри не составит никакого труда.
А это значит, я выбрался.
Или почти выбрался — это мне лишь предстояло узнать.