Пролог
Финальный эпизод
Телефонный звонок разрезает тишину в автомобиле, заставляет потерять мысль, настойчиво вертящуюся в голове. Маша резво хватает его, принимая вызов, чтобы звучный голос Рианны не разбудил развалившегося на задних сидениях Славу, отсыпающегося после выходной гулянки в честь дня рождения их общего друга.
— Ало?
— Через полчаса должны залить финальную главу! — голос Линды неподдельно радостный, но на грани с чем-то маниакальным. Маша тормозит на светофоре и усмехается, переварив услышанное. Ее сводная сестра как раз прибывает в том самом возрасте, когда любовные переживания волнуют сердце сильнее всего. Строго говоря, это одна из главных тем для волнения на протяжении практически всей жизни, просто с возрастом она трансформируется, теряет налёт излишней романтизации, присущей подросткам.
— Разве концовка не очевидна? — безучаственно бросает Маша, мысленно подметив, что скоро начнется дождь. Небо совсем затянуло. Она не любит водить машину в дождь. — Просто, как по мне, можно было бы закончить всё на прошлой главе, и концовку даже нельзя было бы назвать открытой.
— О-о, нет, ты, кажется, не догоняешь. — заговорщически протягивает девушка на том конце телефона. — Леди Сиринити не обычная третьесортная новеллистка. Она славится резкими и непредсказуемыми сюжетными поворотами. В особенности там, где совсем этого не ждёшь. Поэтому я обожаю её истории.
— Тебе виднее, — Маша жмет плечами, будто бы собеседница могла это увидеть, и заворачивает влево, следуя за стрелочкой навигатора на телефоне Славы.
— Миллионы фанатов по всему миру не могут ошибаться, Мари. «Закатное солнце Ампейи» — жемчужина своего жанра.
— Что ж, возможно...
— Жду не дождусь, когда начнут снимать адаптацию. Это будет фантастика... — девушку пробивает на бесконтрольный поток сознания, и где-то примерно на словах о предстоящей свадьбе главных героев, в лобовое стекло глухо ударяются первые капли начинающегося дождя.
У Маши никак не получается разделять восторга сестры по поводу данной новеллы. По большей части от того, что всё это ей не близко. Она всегда была приземлённым человеком, её жизнь ещё с подросткового возраста была весьма насыщенной, довольно тяжёлой, местами грустной, местами радостной, но заполненной настолько, что воображению просто не хватило бы места.
Родители развелись, отец уехал во Францию, оставив уже бывшую жену с пятью детьми — Машей и четырьмя братьями, двое из которых были ещё совсем малышами.
Отец ежемесячно присылал довольно кругленькую сумму денег, этого хватало на базовые потребности, вроде еды, приличного жилья и какой-никакой одежды, но всё равно было тяжело, и девочка начала подрабатывать уже в четырнадцать.
Совмещать учёбу с подработкой также дело непростое, но у неё это вполне получалось. Диплом с отличием она, конечно, не получила, зато весьма хорошо продвинулась в рекламном агентстве, в которое устроилась стажёркой ещё на первом курсе, а владение английским и французским языками позволяло ей периодически брать шабашки в качестве переводчика.
В каком-то смысле к своим двадцати двум годам она стала мастером на все руки, а ещё обросла огромным количеством связей. Её контактную книжку можно листать практически бесконечно.
Всё это звучит довольно интересно, но добивалась она этого потом и кровью, и по сей день крутясь в бешеном круговороте жизни, точно белка в центрифуге.
А самым сказочным в своей личности она с сознательного детства считает факт того, что героиню Щелкунчика тоже зовут Мария. Как ни смешно, ей всю жизнь было достаточно и этого.
Линда же напротив с рождения живёт подобно принцессам, про которых так любит читать. Второй брак отца оказался на редкость благополучным, так что девочка росла в завидной любви и гармонии. В свои пятнадцать самой большой трагедией жизни она считает едва заметную горбинку на носу, из-за которой, она убеждена, мальчик, который ей нравится, не проявляет к ней интереса.
Строго говоря, не отягощенная проблемами выживания, девушка искала приключений на страницах поверхностных и до изжоги сладостных романов.
А новелла начинающей, но успевшей снискать популярности французской писательницы стала предметом её страстного обожания, поэтому когда она узнала, что Маша с издательством её подруги взялись за адаптацию истории для русскоговорящей аудитории, девчонка пришла в нечеловеческий восторг.
Она, конечно, читает новеллу в оригинале, но зато у нее появился кто-то, с кем можно днями напролет её обсуждать.
Тем более будучи переводчиком проекта, Маша знакома с сюжетом едва ли не лучше любого самого преданного фаната.
Выбора у неё особо не было, она единственная среди знакомых её школьной подруги — по совместительству главного редактора одного зелёного, но известного в узких кругах издания, — знает французский достаточно хорошо, чтобы окончить перевод одной главы в течение суток.
И, что ж, следует сказать о том, что сюжет её особенно не впечатлил. Персонажи гипертрофировано хорошие или же, напротив, гипертрофировано плохие. Главная героиня вообще кроткая до отвращения. Эдакая диснеевская Белоснежка. Если же относиться к такой «литературе» серьёзнее, Маша уличила бы эту девушку в лукавстве. Такие люди либо имеют второе дно, либо просто слабоумные. Третьего, как практика показывает, не дано. И каким-то неимоверным образом вокруг нее, бесхарактерной терпилы вьются толпы прекраснейших представителей противоположного пола. Правдоподобно? — Едва ли.
На фоне такой героини главные антагонисты истории выглядят куда более харизматично, но, поскольку, чёрное — это только чёрное, а белое — лишь белое, злодеев ждёт весьма трагичный конец, хотя и стоит сказать о том, что их прошлое писательница также раскрыла довольно неплохо. Но толку от этого никакого, а только приговор о смертной казни через гильотинирование и кремацию. И, хотя последняя глава в действительности ещё не вышла, всё кажется более чем очевидным.
—... в обще-ем, как-то так. — заканчивает свой монолог Линда, и Маша снова ловит себя на мысли, что почти не слушала её. Даже стыдно как-то.
— Слушай, ну а как там у вас со Славой? Он уже сделал это?
— Сделал что? — недоумевает девушка, коротко оглянувшись на спящего парня.
— Как это что? Предложение, конечно!
Маша чуть хрюкает, в попытке удержать смех, вопрос этот слегка прибавляет ей бодрости.
— Шутишь что ли? С чего он должен?
— Ну как же? — почти возмущённо, — Сколько вы уже вместе? Четыре года? Из них два уже вместе живёте.
— Даже если и так, зачем ему делать это на дне рождения у Влада?
— А если бы сделал, ты бы согласилась?
Откровенно говоря, едва ли Маша вообще об этом задумывалась. Они встречаются со Славой четыре года, и это первые её серьёзные отношения, но... какое предложение? Это кажется даже немного нелепым. По крайней мере ей безумно тяжело представить, что вечный тусовщик и лоботряс Баранецкий вообще может быть способен на такое. Да и ей как-то пока не очень-то хочется.
Дождь оглушительно грохочет, и девушка вздрагивает. Телефон Славы несколько раз вибрирует от уведомлений и на экране мелькает окошко с сообщением от мамы.
— Слушай, давай я перезвоню тебе, когда доберусь до дома?
— Да-да, конечно, — соглашается Линда, — хорошей дороги, сиса.
Маша убирает телефон на соседнее сиденье и с усмешкой повторяет:
— Сиса, да?
Когда она выворачивает на Приморское шоссе ведущее из Сестрорецка в город, телефон Славы вибрирует ещё несколько раз, и девушка не сдерживается, заглядывая в уведомления:
от: Маман
Ты ответишь мне или нет? Я переживаю. Где ты? Мы вас уже полчаса ждём. И у Маши занято.
Мама у Славы жуткий паникёр, оберегающий своего драгоценного ненаглядного сыночку, как зеницу ока, не меньше.
И лучшим решением будет ей сейчас ответить, чем предоставить возможность позвонить Маше и вынести последние остатки нервных клеток.
Так уж вышло, что девушку она не сильно одобряет и всякий разговор с ней полон женского яду и желчи. Это тяжело. А после того, как молодые люди съехались, она и вовсе с катушек слетела.
Маша стремительно набирает сообщение о том, что всё хорошо и они уже на въезде в город, как приходит ещё одно сообщение. На этот раз от неизвестного номера.
от: +7(921)0хх-хххх
Если продолжишь меня игнорировать, я прямо сейчас позвоню ей и сама всё расскажу.Так что давай по-хорошему.
За неумением унять любопытство, больше даже на автомате, Маша тычет пальцем на диалоговое окно.
Всё оказывается весьма прозаично. Почти до смешного.
Пара каких-то несвязных сообщений, непрочитанных еще со вчерашнего вечера.
Наводит на некоторые подозрения и, недолго думая, Маша жмёт на иконку трубки в верхнем углу экрана, дожидаясь ответа.
Долго ждать не приходится.
— Слава? — вспыхивают на том конце, — Ты почему не отвечаешь? Ты уже сказал Маше про нас?
Зеленый. Нажим на газ.
Покрышки скользят по мокрой дороге.
— Ты тут? — голос звучит озадаченно и очень знакомо. — Слав? Все в порядке?
Из колонок автомобиля еле слышно доносится thank you, next... next... Арианы Гранде. Маша сильнее сжимает телефон. У неё есть лучшая подруга детства. Или была. Это уже, наверное, не так и важно.
— А... Маша? — догадывается девушка, — Маша, это ты?
Дождь льёт безобразно сильно. Проезжающий мимо автобус, окатывает грязью её беленький хёндэ.
Она едет дальше, мысленно ругаясь на дворники и вспомнив вдруг о том, что не спала нормально уже сутки. Куда тут до сказки про любовь?
А затем вдруг прямо перед машиной сверкает белое пламя, окатывает волной света, ослепляя. Телефон выскальзывает из рук, Гранде заканчивает свою песню, ведущий объявляет о том, что сейчас 20:00 по московскому. Леди Сиринити выкладывает финальную главу «Закатного солнца Ампейи» — на телефон приходит сообщение об этом от редактора. Проснувшийся от звона сигналки Слава вопит что-то совершенно невнятное, но однозначно матерное. Маша пытается выкрутить руль, но машина летит с дороги прямо в кювет, поглощаясь темнотой растущих вдоль него сосен. Жуткий отвратительный звук железа о железо, звон разлетающегося стекла. Машина вдребезги.
Нестерпимая немыслимая боль накрывает, точно гигантское цунами кипящей воды. Это длится около секунды или меньше прежде, чем всё вокруг — звуки, запахи, образы и чувства — стягивает, скручивает в воронку, как листок бумаги, теряет очертания, лишаясь узнаваемости.
На мгновение в голове мелькает какое-то ясное совершенно чёткое осознание происходящего.
Жизнь не проносится перед глазами, не говоря уже о трогательном слайд-шоу из счастливых моментов под аккомпанемент оркестра, исполняющего Шестую станцию Дзё Хисаиши из Унесённых призраками. Ничего такого нет. Всё куда прозаичнее.
А потом...
Воронка скручивается до состояния чёрной дыры, замирает на пару мгновений...
И резко раскручивается обратно.
Где-то отдалённо слышен едва различимый женский голос. Как будто знакомый, но она точно слышит его в первый раз.
С каждой секундой он становится всё более отчётливым, всё более раздражающим. Вместе с ним пробуждается головная боль. Адская. Такая, какой у неё не было даже после той незабываемой попойки на восемнадцатый день рождения...
И...
О, Боги, она вспомнила об этом!
...Мисс, подъём...
...подъём...
— Мисс Адриана, вставайте же! Матушка будет ругаться... — звучит совсем близко. Тепло пышного одеяла с шорохом пропадает, обдавая оголившиеся участки девичьей кожи утренней прохладой распахнутого окна.
Девушка морщится, поджимая ноги в попытках спрятаться от холода.
— Мисс, прошу вас, не вынуждайте меня звать сюда Мадам. Ещё немного и вы опоздаете на занятия!
— Д-да... уже встаю, — бездумно в полусне бормочет девушка, через мгновение в осознании резко распахивая глаза. — Стоп. Куда?
Кажется, ещё не конец...