Ничто не вечно

Глава 1 «Ничто не вечно»

Pov: София Смирнова

Солнце быстро скрылось за горизонтом, и на землю опустилась тихая сентябрьская ночь. Некоторое время в комнате было тихо, и ночь протекала спокойно, пока…

Внезапно в горле у меня начал образовываться ком, от которого я не могла избавиться. Хрипение было настолько громким, что разбудило мою маму и младшего брата. Мама сразу же забеспокоилась за моё здоровье и попыталась помочь мне избавиться от этого кома в горле. Однако спустя несколько минут нам не удалось решить эту проблему, и хрипение прочно засело в моём горле.

Мама набрала номер городской больницы и, объяснив им ситуацию, вызвала скорую помощь. Я же, в свою очередь, не понимала, почему такое беспокойство? Что здесь такого страшного? Ну хриплю и хриплю, хрипение пройдёт, просто для этого нужно немного больше времени, чем несколько минут.

Ожидание длилось около десяти минут, но скорая помощь всё ещё не приехала.

Только спустя час в окне моей комнаты показались красно-синие огни медицинской помощи, которая, оказалась не такой уж и скорой. Когда раздался звонок в дверь, мама встала с моей кровати и вышла в коридор, открывая входную дверь и впуская в квартиру дежурного врача.

Он, провёл осмотр, померил температуру и проверил уровень моей Сатурации. Как бы мне ни хотелось ехать в больницу, но госпитализация всё же понадобилась.

Меня погрузили на носилки и, выйдя из дома, направились к машине скорой помощи.

В больнице мне сделали рентген лёгких, дали подышать ингалятором и, не найдя причин для беспокойства, отправили обратно домой. В машине скорой медицинской помощи я чувствовала себя хорошо, и в больнице меня ничего не беспокоило, моё состояние было как обычно.

Сев в машину, мы втроём отправились обратно домой.

Я смотрела в окно на ночной город. Не знаю, сколько мы успели проехать, но, наверное, до дома мы сегодня не доберёмся. В этот момент, мою грудную клетку сдавило, в лёгких стало не хватать воздуха, а в глазах начало темнеть.

— Мам, возвращайся в больницу, — с трудом проговорила я.

— Что случилось? — мама перевела свой взгляд с дороги на меня и обеспокоенно спросила.

— Мне плохо… Трудно… Дышать, — говорить было тяжело, но я попыталась с помощью жестов показать маме, что мне очень плохо.

Развернув машину, мы поехали снова в больницу. До медицинского учреждения мы добрались довольно быстро, видимо, уехали не так далеко. Нам долго не открывали ворота. Ожидание длилось, казалось вечность, и в какой-то момент, я окончательно отключилась. Очнулась только на руках младшего брата, который нёс меня к зданию больницы, снова и снова периодически то отключаясь, то снова приходя в себя от резкого толчка, думая, что вот-вот упаду на асфальт. Но я не упала, упал мой брат, который нёс меня на своих руках в больницу. Младший брат поцарапал себе колено, но меня не уронил, донёс. Я опять отключилась от реальности и только изредка приходила в себя, чтобы знать, что я ещё жива.

*Pov: Автор*

*В больнице*:

Больничные, серо-зелёного цвета стены давили. В карих глазах уставшей, вымотанной переживаниями, бесконечным ожиданием и собственной беспомощностью, бледной девушки без тени косметики на лице, вихрем кружился целый калейдоскоп чувств.

Ужас и паника, без труда читавшиеся в глазах молодой особы, грозили накрыть её с головой, оставляя после себя лёгкий озноб и капельки пота, струйкой бежавшие по спине.

София дрожала то ли от холода, то ли от страха. Ей казалось, что в медицинском учреждении очень холодно. Лютый озноб пронизывает всё тело юной девушки, начиная с макушки и заканчивая кончиками пальцев на ногах. София снова потеряла сознание, на фоне стрессовой ситуации.
Больное сознание девушки нарисовало её в стенах, покрытых белой и холодной плиткой морга. Люди в белых халатах сновали в разные стороны по длинному коридору медицинского учреждения, но никто так и не соизволил подойти и хотя бы как-то прояснить ситуацию.

Ужас и паника без труда читались в глазах не только молодой особы, но и её мамы и младшего брата, которые стояли рядом с ней. Из родительских глаз хлынули слёзы, даже младший брат не выдержал такого стресса, из-за переживаний за сестру и тоже пустил слезу. София в это время в очередной раз пришла в сознание, не понимая, что происходит и по какой причине плачут её родные и близкие люди.

— Может, хватит ходить туда-сюда! Сделайте уже хоть что-нибудь! Помогите моей дочери, ей трудно дышать! — женщина прекратила рыдать лишь на секунду, срываясь на врачей, которые спокойно и без лишней паники сновали по длинным коридорам больницы.

— София, не умирай! Прошу тебя, не умирай! — воскликнул подросток, не в силах сдержать слёзы. Он осторожно потряс сестру за плечи, чтобы она не потеряла сознание снова.

— Доченька, скажи что-нибудь! Не молчи, говори, говори! Пожалуйста, не молчи! — не переставая рыдать, произнесла женщина, склонившись над своим ребёнком.

Наконец, медицинские работники обратили внимание на девушку, нуждавшуюся в помощи. Их действия стали более быстрыми и эффективными, чем тогда, когда она только поступила в больницу. Возможно, причиной их медлительности и невнимательности стало позднее время суток. Люди в белых халатах просто не успели отдохнуть за ночь.

Врачи незамедлительно отправили девушку в реанимацию на каталке в сопровождении её близких и родных. Они следовали за каталкой до самого реанимационного отделения.

     *Pov: София Смирнова*:

После того как я попрощалась с мамой и младшим братом, меня отвезли в реанимационное отделение. Там ко мне подключили различные аппараты, чтобы следить за моим состоянием. Мне было очень плохо, но я была в сознании. Однако никто не знал, сколько времени это продлится.

Медсёстры пришли, чтобы взять у меня кровь для анализа, но столкнулись с проблемой. У меня очень тонкие вены, и попасть в них было практически невозможно. Как я и предполагала, с первой попытки, со второй и даже с третьей у них не получилось взять кровь.

После множества попыток, они всё же нашли вену и набрали необходимое количество крови. Но, как оказалось позже, она свернулась.

— Вам придётся потерпеть ещё немного, — обратилась ко мне молодая медсестра.

— Почему? — спросила я с мукой на лице, глубоко вздохнув и закрыв глаза. «Твою ж мать», — подумала я.

— Кровь свернулась, — ответила вместо молодой медсестры взрослая.

— Как вы думаете, можно брать кровь рядом с катетером? Ничего не будет? — поинтересовалась молодая медсестра у взрослой.

— Да, можно. Ничего не случится. Давайте возьмём побольше на всякий случай, вдруг опять свернётся, — сказала старая медсестра и стала держать мою руку, пока молодая брала кровь рядом с катетером.

Молодая медсестра много раз пыталась взять кровь в других местах, но у неё не получалось. Не спросив моего разрешения или совета у старшей медсестры, она перешла на левую руку и начала брать кровь из локтя. Старшая медсестра просто стояла по правую руку и не пыталась отговорить её или сказать что-то вроде: «Ты что, совсем ку-ку? Кто берёт кровь из локтя?»

В тот момент во мне смешались две эмоции: гнев и истерика. Гнев — потому что они уже достали меня своими мучениями и не давали мне поспать. Истерика — от комичности этих действий двух медсестёр. Я еле сдерживала себя, чтобы не выплеснуть свои эмоции на них. Еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться им в лицо и не ударить своим локтем в нос этой чокнутой. От такой наглости у меня глаза на лоб полезли, удивившись её «опыту». Я устало вздохнула и захныкала, закрыв глаза. Думала, что они сжалятся надо мной, пожалеют меня и прекратят мучить, но нет. У них нет ни жалости, ни мозгов.

Закончив все необходимые анализы, они наконец-то оставили меня в покое и перешли к другому пациенту, который находился в соседней комнате. Когда они ходили туда-сюда, я спрашивала: «Когда меня мама заберёт домой?», а в ответ мне задавали другой вопрос: «А ты не помнишь ничего? Ты сюда поступила несколько минут назад вся синяя, ещё даже сутки не прошли. Когда поправишься, тогда и заберёт». Конечно, я ничего не помню, я не помню, как попала сюда. За окном была ночь, но мне не спалось, вот не могу уснуть и всё. Ну раз мне не спится, то и другие спать не будут.

За то, что эти две медсестры меня мучили, они у меня получат. Будут знать, что меня лучше не злить и обращаться со мной по-доброму. О! Зашла одна, можно приступать к мести.

— А можете перевернуть меня на другой бок? — спросила я.

— Да, могу. На какой бок тебя перевернуть? — проговорила взрослая медсестра, перевернула меня на левый бок и вышла из палаты.

Через несколько минут зашла та же медсестра.

— А можете перевернуть меня на другой бок? — повторила я.

— Да, могу. На какой бок тебя перевернуть? — спросила та же медсестра, перевернула меня на правый бок и вышла из палаты.

Через несколько минут в палату зашла та же медсестра.

— Можете перевернуть меня на другой бок? — спросила я.

— Да, конечно. На какой бок тебя перевернуть? — ответила она, ловко переворачивая меня на левый бок, и вышла из палаты.

На сегодня этого достаточно, нужно усыпить их бдительность, чтобы они думали, что я просто не могу уснуть вне дома.

Так прошла моя первая ночь в этой палате.

Только я закрыла глаза и попыталась уснуть, как дверь открылась, и из-за неё послышался молодой голос. Как оказалось, за окном уже было утро, и наступило время завтрака.

— Завтракать будешь? — спросила вошедшая в палату медсестра, подходя ко мне.

— Буду, — коротко ответила я, приоткрыв глаза.

Меня покормили, и я продолжила свои тщетные попытки заснуть. Из-за этой медсестры я была злой, грустной и невыспавшейся.

В палату зашла другая медсестра, держа в руках пакет.

— Это тебе мама передала. Шоколадку будешь? — спросила она, положив содержимое пакета на тумбочку, распечатала шоколадку и дала мне одну дольку.

Помимо моей любимой шоколадки, в пакете оказались бутылка воды, сок, влажные салфетки и сухой шампунь для личной гигиены.

Настроение немного улучшилось, но не настолько, как хотелось бы. Медсестра ушла к другому пациенту за соседней дверью, которая находилась прямо в моей палате. Вскоре она вернулась и принесла мне стакан воды.

— Вот, держи. Пей и отдыхай. Завтра будет лучше, — сказала она, держа в одной руке стакан воды, помогла мне попить и улыбнулась мне.

Я улыбнулась в ответ, но чувствовала, что всё ещё не могу расслабиться. В голове крутились мысли о том, что я должна быть сильной и справиться со всем сама. Но я понимала, что иногда нужно принимать помощь, даже если это кажется слабостью.

Медсестра вышла из палаты, оставив меня наедине со своими мыслями. Я закрыла глаза и попыталась заснуть, надеясь, что завтрашний день будет лучше. Но в голове продолжали крутиться тревожные мысли: как там мама без меня? Наверное, тоже не может уснуть и переживает...

Прошла моя вторая ночь в этой больнице: беспокойно и тревожно. На третье утро я чувствовала себя ещё хуже, чем тогда, когда только поступила сюда. Чувствовала себя уставшей, обессиленной, и мне уже было на всё плевать, ничего не хотелось делать. Весь день я лежала в постели и смотрела то в потолок, то в окно. Вдруг из-за полуоткрытых дверей услышала далёкий голос медсестры.

— Ты завтракать будешь? — спросила она, но в ответ была лишь тишина.

Она даже не захотела повторить свой вопрос, а просто ушла по своим делам. Я думала, что ко мне ещё кто-нибудь зайдёт и даст мне поесть, но нет. За весь день ко мне не зашла ни одна живая душа. Только ближе к вечеру пришла медсестра, чтобы поставить капельницу. Капельница перестала капать, её убрали, и мне сказали, что нужно побольше отдыхать, чтобы быстрее выздороветь.

Закрыв глаза, я попыталась не обращать внимания на звуки, доносящиеся из приоткрытой двери, расслабиться и отдохнуть. Мне показалось, что я уснула или и правда уснула, но сквозь сон стала чувствовать что-то странное.

Вдруг, в палату зашёл плюшевый медведь. Он подошёл ко мне и лёг рядом, словно пытаясь утешить. Я обняла его, и на мгновение мне стало легче, но затем я снова почувствовала холод и пустоту.

Я посмотрела на шоколадку, которую мне передала медсестра от мамы, и я поняла, что медсестры не смогут заменить мне мамино присутствие и заботу. Без её любви и внимания палата казалась безжизненной и равнодушной, как будто все чувства покинули её стены. Я закрыла глаза, надеясь на скорый сон, но усталость и тревога продолжали терзать меня.

Я снова обняла плюшевого медведя, надеясь найти в нём утешение, но он так и не смог заменить маму. Без её присутствия и её заботы мир казался холодным и безразличным. Я лежала в тишине, чувствуя себя одинокой и беспомощной, как будто все вокруг забыли обо мне.

Вдруг дверь палаты снова открылась, и вошла мама. На дворе ночь, а маму как-то пустили ко мне в палату. Мама подошла ко мне, села на край кровати и обняла меня.

— Ты как? — спросила она, гладя меня по голове.

— Хорошо, — ответила я, чувствуя, как слёзы текут по щекам.

Мама улыбнулась и поцеловала меня в лоб.

— Я здесь, моя дорогая, — сказала она. — Всё будет хорошо.

Я закрыла глаза, чувствуя её тепло и заботу. В палате стало светлее, и я почувствовала, как тревога уходит. Мама осталась со мной на всю ночь, держа меня за руку и рассказывая обо всём, что происходит дома, пока меня нет. Я уснула, чувствуя себя в безопасности и любимой.