Демидиум.

Наши поступки, решения, действия — всё это не всегда может казаться правильным. Но иногда дело даже не в нас. Просто этот мир неправильный.

Где бы ты ни был, кем бы ты ни был — ты всегда столкнёшься с несправедливостью, окажешься в положении, которое поспособствует тебе в воспитании новых, действительно нужных качеств, помогающих заранее приспосабливаться к этому суровому и страшному миру.

В то время, когда Агнес Коулман только-только появилась на свет в маленьком, всеми забытом, городке графства Нортумберленд, её жизнь уже приобретала самые скверные оттенки. В первую очередь, конечно же, нищета, а отсюда и нехватка пищи, и криминальный образ жизни.

Как это обычно бывает у тех, кому нечего терять, мать Агнес забеременела ею в очень раннем возрасте, причём от вампира, хотя сама и была метаморфой. Желание оставить ребёнка поспособствовало тому, что женщина осталась матерью-одиночкой, так как её жених к появлению ребёнка готов не был. А зря, потому что уже через девять месяцев родился новый вампир с примесью метаморфной крови. Девочку назвали Агнес, что в переводе означало «Огонь».

Первые годы жизни, к своему счастью, Агнес не помнит. Предпочла бы она, на самом деле, не помнить и остальные, потому что они были временем, когда она боролась на выживание с самым злейшем врагом каждого существа в мире — реальностью.

Чтобы хоть как-то прокормить себя и заболевшую мать, состояние которой становилось всё хуже и хуже, Агнес пришлось стать истинным воспитанником улиц. Не обходилось без краж, ограблений и даже покушений на чужую жизнь.

После смерти единственного существа, заботившегося о ней, Коулман осталась одна в этом большом и страшном мире. И хоть она уже давно могла позаботиться о себе, чувство ненужности иногда брало верх над ней, доводя девушку до полного исступления и желания, наконец, покончить со всем этим.

«Я была одна. Тогда меня не столько волновали способы выжить, сколько хоть ещё раз почувствовать, что кто-то нуждается во мне. Тот период моей жизни был временем, когда мой характер закалялся, словно сталь, а сердце становилось всё холоднее и холоднее. Тогда я научилась нуждаться лишь в самой себе и ни в ком более» — рассказывала она позже.

Через несколько недель после смерти матери, в их городе намечался карнавал, который Агнес хотела использовать как случай огромной и халявной наживи. Однако, не тут-то было.

Именно тогда, на том самом карнавале она и встретила Его. На нём, как и полагается, был соответственный костюм, а руки его непрерывно двигались, жонглируя мечами. Сначала брюнетка, даже не замечая этого циркача, искала у кого можно было бы стащить хоть парочку монет, и стоило ей только заприметить жертву, как он появился прямо перед ней, заставив её опешить и даже немного разозлиться.

— У тебя глаза недобрым блеском сверкают. Задумала чего? — усмешка.

Чего? Недобрым блеском сверкают? А глаза вообще сверкать умеют? И как он в полумраке разглядел-то? Точно циркач.

Как всегда включив полное игнорирование, Агнес прошла мимо, следуя за выбранной потенциальной жертвой, а потом её что-то схватило за руку.

— Не надо.

На этот раз никаких метафор не было. Он говорил точно и кратко, и даже немного приказным тоном. Не успела Агнес возмутиться, как он положил в её ладонь несколько золотых монет, а потом улыбнулся своей фирменной цирковой улыбкой.

— Кто ты такой? — от удивления голос девушки стал в разы тише.

— Айзек, мадам, — он снял шляпу и поклонился, — до чёртиков рад знакомству.

Непонятно как, непонятно почему и зачем, но уже на следующий день Агнес уезжала из города вместе с этими фриками, примкнув к их, как они любили говорить, цирковой семье. Наверное, так и поступают те, кому совершенно нечего терять и те, кто больше не знает, чего хочет от этой жизни.

Каким бы сумасшедшим не было это решение — оно оказалось правильным. Помимо того, что здесь хорошо кормили, обеспечивали жильём и более-менее хорошими условиями, так ещё и постоянно обращались так, словно Агнес была частью их семьи. В благодарность девушка устроилась у них волонтёршей.

Когда её сердце, наконец, понемногу начало теплеть, губы иногда искривлялись в улыбке, а фразы казались не такими колкими, когда девушка стала забывать о том кошмаре, в котором жила с самого детства, когда думала, что смысл всей её жизни — оставаться с этими циркачами, на них напали.

В те времена власть в их мире будто слетела с катушек, устраняя все развлекательные мероприятия и их инициаторов, самостоятельные организации и, в общем, всё, что не сотворила и не контролировала сама. Правительство хотело быть в курсе всего, что происходит, поэтому любое проявление самодеятельности каралось законом. Считалось, что подобные развлечения только отвлекают народ от работы, и, соответственно, доход и прибыль снижаются.

Да, это было то самое время, когда народ понял, что стал самым настоящим рабом.

Тот ужас, который испытывала Агнес, когда на её глазах избивали, ранили и сажали в полицейские кареты её друзей, она не забудет никогда. Сама же блондинка ловко отбивалась, по необходимости используя свой карманный нож, но её, в отличие от остальных, просто задержали. Её друзей забрали в участки, а потом разогнали. Да так, что она их больше никогда не видела. Цирк закрыли, палатки сожгли. Только начинающее оттаивать сердце снова заморозили, и на этот раз уже навсегда. 

Больше всего было жаль Айзека, для которого это место было всей жизнью. Когда он смотрел, как горят палатки, его сердце, казалось, горело вместе с ними. В глазах вечно улыбающегося парня теперь была пустота.

— Ну здравствуй, Огонёк, — обратился к ней один из офицеров.

Агнес вздрогнула. Она уже так давно не слышала свою уличную кличку.

После этого её забрали, а уже утром она оказалась в той самой академии Ситон Делавал. Не понимая, что происходит, брюнетка тут же угрожающе посмотрела на мужчину в длинном чёрном фраке, подошедшему к ней, и оказавшегося никем иным, как директором старой академии. Именно он и сказал ей о том, что с этой минуты она числится тут, как студентка. 

— Какого чёрта? — закричала тогда Коулман.

— Видишь ли, нет никого сильнее тех, кого воспитала улица, и кто видел самые кошмарные стороны этого мира. Такие вампиры не боятся плохих условий, они стойкие и смелые. Они сильные. А именно такие нам и нужные, — объяснил ей директор.

Выбора не оставалось, ведь ей некуда и не к кому было вернуться. Агнес Коулман официально стала студенткой академии Ситон Делавал.

И теперь, снова находясь на пёстром весёлом карнавале, видя перед собой старого друга, который всё-таки не бросил цирк, а просто перевёлся в Лондон, Агнес понимает, что всё это сейчас снова разрушится, потому что вот Айзек одними губами шепчет ей: «Бегите», а её ушные перепонки улавливают звуки колебания земли, оповещающие о том, что какая-то толпа направляется прямо сюда.

— Это ловушка, Джастин, — тихо произносит она, а потом хватает Бибера за руку и молнией срывается с места, даже не успевая ничего сказать Айзеку.

Demidium – Young Monster

Времени нет: они оба бегут через толпу, нелепо всех расталкивая, и скрываются в одном из тёмных переулков, прислоняясь к сырой каменной стене.

И как только она раньше не додумалась? Это ведь элементарно. Они хотели выманить Джастина, вот почему разрешили провести карнавал в городе. А Айзек… Он даже не подозревает, что как только всё закончится, он снова окажется на улице.

Шум становится громче, и уже через секунду с крыши чьего-то дома спрыгивает некий, одетый в длинную чёрную мантию со скрывающим лицо капюшоном. Не теряя времени, Агнес освобождает свой меч и тут же нападает.

Этому и учат улицы: если драка всё-таки неизбежна, ты должен оказаться тем, кто атакует первым.

Слева от нападающего появляется его товарищ, которым, на этот раз, занимается Джастин, злобно сверкающий красными глазами. Его усердные тренировки не прошли даром — это можно сказать по тому, как он справляется с противником, устраняя его уже через несколько секунд после нападения.

Всё не так-то просто: нападающих далеко не двое, ведь вокруг них собирается уже целая толпа, после чего ребята понимают, что не справятся.

— Их слишком много, — рычит Агнес, отбиваясь от очередного противника. — Сбежим отсюда по крышам. Лезешь первый, я тебя прикрываю, а потом наоборот, всё понял?

В ответ Джастин лишь кивает, и тут же начинает выполнять их план, в то время, как брюнетка отбивается от тех, кто пытается затянуть его обратно. Чуть подняв голову, она удостоверяется, что парень уже на крыше, поэтому, не теряя времени, сама подбегает к стене и карабкается вверх, желая выиграть время, пока и эти твари не заберутся вслед за ними. А потом они уже как-то сбегут от них, что-то придумают.

В голове проносится этот план, в результате которого они смогли бы даже выжить, но всё вмиг обрывается: в середине толпы она видит Айзека.

Парень отбивается от существ в мантиях, неумело орудуя карманным ножом, в котором Агнес узнаёт свой, давно подаренный ему.

— Айзек, что ты делаешь? — кричит брюнетка, видя то, как на него, словно зомби на свежие мозги, слетаются их враги.

— Не волнуйся и беги, я прикрою вас двоих, — и на его лице отражается та самая улыбка, когда он поднимает свои глаза на неё.

Что-то с глухим треском разбивается в груди у Агнес.

Она поднимает голову на недоуменно смотрящего вниз Бибера и кричит ему, чтобы тот возвращался в академию, а потом, подумав с секунду, спрыгивает вниз и бежит к Айзеку, снова вытаскивая окровавленный длинный меч и помогая парню.

— Зачем ты пришёл? Они же убьют тебя! — кричит девушка, еле-еле сдерживая огромный поток атак со всех сторон.

— Как я мог оставить тебя? — он снова поворачивает голову к ней, и в этот же миг кто-то вонзает меч прямо в его бок.

— Чёрт, Айзек! — снова рычит Агнес и даёт сдачи тому, кто позволил себе покуситься на её друга. Айзек с глухим шипением отшатывается в сторону и корчится от боли. Куда ему с его карманным ножом? 

А в это же время Агнес понимает: единственный способ выжить — убить их всех до одного. Но их по-прежнему слишком много, и количество даже не думает уменьшаться. Айзека уже пырнули, да и сил у него осталась совсем мало, поэтому их спасать придётся ей одной.

— Извини, — кашляет он, — хотел помочь, а в итоге только всё испортил.

Брюнетка не отвечает. Она слишком сосредоточена и не даёт своему вниманию рассеиваться, потому что осознаёт, что стоит ей сделать одно неверное движение — и они с Айзеком мертвы.

«Миды — существа, не имеющие мозга. Они словно роботы, которые, тем не менее, отлично выполняют поставленные им задачи, легко обучаются приёмам, а потом умело их используют в бою. Они совсем не умны, но, однако, сделают всё, чтобы выполнить своё поручение и убить абсолютно всех, кто встанет у них на пути»— вспоминала одну из лекций девушка, желая найти какое-то слабое место у этих тварей. Но, к сожалению, в её памяти таких не наблюдалось.

«Мы не сможем, — поняла она, — нас спасёт только чудо».

И чудо случилось.

Оно, буквально, упало с неба, и прямо тогда, когда девушку чуть не пырнули в живот. Вокруг засиял настолько яркий красный свет, что пришлось зажмуриться. Когда же глаза немного привыкли, они увидели перед собой встающего с корточек, после удачного приземления, Джастина. В руках он крепко сжимал свой меч, а под ногами его уже оказалось несколько мидов. Как только парень повернул голову, Агнес дёрнулась: тонкие, как у хищника, зрачки, и выступающие по всему лицу, точно трещины, тёмные чёрные вены. 

Джастин явно не осознавал, что делает, а движения его были механическими, точно его заранее запрограммировали. Он двигался быстро, почти неуловимо взглядом, а сильные удары заставляли противников падать уже через несколько секунд. 

Вот оно: то самое состояние Демидиума.

Агнес нахмурилась, когда увидела, что огонь парня невольно тухнет, а силы убывают. Удостоверившись, что Айзек в порядке, а поблизости нет никаких врагов, она рванула к Биберу. «Идиот, он же даже не питается нормально. Ему нужна кровь, или это состояние Демидиума попросту убьёт его» — про себя злилась она.

Без какого-либо страха Агнес схватила друга за руку и развернула его к себе, а потом, понимая, что говорить ему что-либо бесполезно, вцепилась пальцами в его волосы, тем самым притянув голову Джастина к своей шее. Дальше было дело за инстинктами, которые его тоже не подвели: уже через мгновение его клыки впились в её кожу и парень стал жадно пить её кровь, в то время, как брюнетка, сцепив зубы, ждала, пока он восстановит силы и сумеет вовремя остановиться.

Вскоре Бибер затих. Он отстранился, отшагнул назад, а в следующий миг раздался громкий рык, после чего пламя его разгорелось в два раза больше. Обессиленная Агнес упала на землю, не в силах стоять на ногах, после чего к ней подбежал Айзек, удостоверяясь, что она в порядке.

«Склера его глаз стала полностью красной» — заметила девушка.

Джастин стал настоящим зверем, с каждой минутой теряя всё человеческое, что было у него внутри. Его рык постоянно разносился в воздухе, и девушка боялась, как бы сюда не сбежался народ. 

«Его нужно скорее остановить» — пронеслось у неё в мыслях, когда она увидела, что сила его совершенно выходит из-под контроля. Агнес осознавала, что натворила, напоив его вампирской кровью, но понимала, что иного выбора у неё не было. Отчаянные так и поступают.

С усилием поднявшись с земли, она делала шаги в его сторону, заодно примечая, что что-то будто хочет вырваться наружу из его спины. А когда его кожу вдруг изнутри разрезало что-то чёрное, похожее на крыло без перьев, она окончательно поняла всю степень своей ошибки.

Ей стоило сделать всего шаг к нему, и она бы оказалось уже рядом, но что-то сзади нарушило её планы: девушка услышала странный шум, а когда обернулась, увидела стоящего за спиной у Айзека мида. 

— Айзек, обернись, мать твою!

Именно в этот момент Агнес поняла, что ей предстоит сделать быстрый, но самый сложный выбор в её жизни: или спасти Айзека, или помочь Джастину, пока тот окончательно не превратился во что-то страшное.

Но стоило ей только подумать об этом, как меч тут же пронзил грудь Айзека, впиваясь прямо в его сердце. Он успел только раскрыть рот, из которого после начала капать кровь, а потом его безжизненное тело упало на землю.

Девушка крепко стиснула челюсть и развернулась обратно к Биберу, вдруг схватившись рукой за его мантию. Парень замер, медленно обернулся и увидел подругу, голова которой была опущена, а пальцы сжимались всё сильнее и сильнее.

Она выбрала его.

— Пойдём, Джастин. Мы уходим домой.

Агнес упорно гнала мысли прочь: не сейчас, потом, когда она останется одна и когда никому и ничего угрожать не будет. Она чувствовала жуткую слабость из-за того, что потеряла часть крови, а внутри и вовсе творился страшный ураган.

Джастин не двигался. Несмотря на то, что все враги уже были повержены, его пламя и не думало утихать. Только когда его подруга упала на колени, всё ещё не отпуская его мантию, странное нечто вновь спряталась под его кожей спины, из уст перестал доноситься рык, а пламя вокруг начало постепенно угасать.

Закапал ноябрьский дождь.

Агнес в бессилии прислонилась спиной к холодной стене, сжимая в руках находящегося без сознания Джастина. Им повезло, что они находились в переулке далеко от центра города, где проходило всё веселье.

Мёртвые тела вокруг начались будто испаряться, превращаясь в пепел.

Брюнетка смотрела на то, как медленно исчезает её друг. Снова. Наверное, Айзек, как существо большой совести, чувствовал себя виноватым, что участвует в представлении, предназначенным для того, чтобы поймать Демидиума. Но как бы он не хотел помочь, всё, в конечном итоге, закончилось плохо.

— Лучше бы у тебя вообще не было совести, Айзек Мортан, — злостно произнесла Агнес и отвернулась, потому что не хотела, чтобы он видел, как у неё по щеке стекает слеза, смешиваясь с каплями дождя.