Чертог

В коморке было тихо.

Раннее утро встречало несчастных полуночников привычным холодом и сыростью. В это время суток от самих стен веяло неизменной сущностью камня, которая нещадно тянула тепло из человеческих тел и душ. Горела свеча. Ее пламя то и дело вздрагивало от крепкого дыхания, но не гасло. Окно уже начало светлеть. До рассвета было далеко, впрочем, его не особо-то и ждали.

В какой-то момент на стол села муха. Не прошло и секунды, как она снова зашевелила матовыми крыльями и взлетела. Покружив над кувшином, муха лениво пристроилась на краю деревянной стопки.

− Если будешь так шуметь, то непременно всех перебудишь. Кончай жужжать и пей со мной.

Пухлая рука налила самогон в сосуд мухи.

− Знаешь что самое паршивое? Вот пройдет лето и наступит зима. Опять придется корчится от мороза и лихорадки. В прошлый год я потерял палец на ноге, а что заберут на этот раз? Может быть, меня целиком? Ясное дело, что до оттепели доживут не все. Скажу тебе по секрету: графиня не совсем хороша. Лешатрь знает свое дело пуще меня, но даже он навряд ли вытянет ее. Каково придется графу? Нет, нет, нет. Ни за что. Не думай об этом. На господине все только и держится. Если его вдруг не станет, то все скатится в дерьмо, обрушится в мгновение ока. Так и живем! Я бы давно убрался отсюда куда подальше, но кому я нужен за пределами стен? Скажи, хоть одной твари нужен? Хе-хе, вырос на правах приемыша и стал привратником. Им и подохну. А может... поторопить костлявую, а? Это вроде как не сложно.

Содержимое стопки ушло в горло.

− Эх, вспомнил ту женщину, что выходила меня. Видишь какой я урод, даже имени старухи не помню, а ведь она была заместо матери. В общем, говорила она, что если человек умирает ну... неправильно, то он никогда не будет в покое. Такой мертвец навсегда остается в месте, где погиб и обречен на нескончаемые муки. Пусть лучше своим ходом уйду, чем вечность топтать здешние коридоры. Правильно же рассуждаю? Ты, мух, свободен. Улетай поскорей и никогда не возвращайся. В мире полно хороших мест, так живи там. Подумать только... веселые города, благоухающие долины, а этого морока лучше и не знать вообще. Я порой задаюсь вопросом: место портит человека или человек место? Решил, что оба. Нельзя утверждать, мол, просто каменная постройка коверкает людей, но и сами по себе эти люди не меняются. Происходит взаимное саморазрушение. Во как. Ты скажешь «замок», но что будет подразумеваться под этим словом? Двери, стены и башни? Не только! Это также люди, кошечки, крысы, жуки и все, что хоть как-то причастно к здешней жизни. Даже пыль и плесень являются полноправными обитателями нашего замка, нашего дома.

Привратник заглянул в кувшин и нашел его пустым.

− Ну-ка прислушайся. Грузный шаг – это графу не спится. Жалко мне господина, ведь он в одиночку держит все на своих плечах.

Убрав кувшин под стол, рука потянулась к стопке мухи, но осеклась и оставила ее чернобрюхой.

− Таких сильных людей очень мало. Не думаю, что кто-нибудь другой справится с обязанностями нашего графа. Тут нужен сильный характер. Нужен такой человек, который сможет не только противостоять натиску со стороны замка, но и обуздать его. Это, знаешь ли, не каждому сопляку под силу. Я бы не смог. Если такой человек не найдется на смену господину, то беды не миновать.

Сквозь стену до слуха привратника едва донесся загадочный звук. Движимый любопытством, толстяк встал и подошел к окну. Горизонт уже окрашивался в багровые цвета, а травинки покрывали крошечные капельки росы. Ничего особенного не происходило. Привратник вытер нос и прищурил пьяные глаза. В дали он увидел дрожащие верхушки елей и нависшие над ними ночные тучи. Отчего-то стало жутко.

Тихий скрежет не прекращался. Мужчина скользнул лицом в сторону и попытался заглянуть вдоль стены. Щербатая колонна загораживала вид, поэтому все попытки обнаружить некий объект оказались тщетными. Настороженный привратник приоткрыл дверцу своей коморки и бегло осмотрел полумрак главного холла. Никого не заметив, он на цыпочках вышел из убежища и подкрался к запертым воротам. Смотровая створка недовольно прошипела, но все же высвободила прямоугольную щель. Привратник припал к ней и ощутил пронзающий глаза холод. Поправив тканевую шапку, он внимательно изучал поверхность холма, песчаную дорожку и колыхающиеся кусты. За долгие годы толстяк прекрасно запомнил весь рельеф площадки перед замком и по одному движению можжевеловых колючек мог определить силу ветра. Сегодня колючки застыли в ступоре. Выскальзывающие из-под шапки мочки ушей неприятно покалывало. Хмельная завеса отчего-то рассеялась и лишь усугубила тревожное состояние.

По коже лавиной вздыбились волоски, когда подрагивающий привратник разглядел поднимающуюся на холм голову. Она медленно росла, обретая шею, длинные неопрятные космы и ряды выпирающих мышц. Неведомое существо ползло по желтому песку, пока не превратилось в измотанную лошадь. За ней волочилась повозка, на которой расхлябанно склонился человек. Половину его головы закрывал жесткий воротник, который дополнительно придерживался бледной рукой возничего. Не дожидаясь, пока лошадь остановится, привратник собрался с силами и выкрикнул:

− Кто едет?

Голос прозвучал хрипло и неуверенно, но это ничуть не смутило экипаж. Ответа не последовало. Толстяк напрягся, что даже ноги вспотели.

− Что там, Шиферс? – громыхнуло в спину привратнику.

Резко развернувшись, мужик в шапке увидел округлый силуэт графа, стоявший в двадцати метрах от него, опершись о колонну. В сонных глазах открыто читалось безразличие, а спутанная борода раздувалась от тяжелого дыхания.

− Господин, неизвестная повозка прибыла, − поклонился привратник, − ничего не отвечает. Эй, кто едет?

− Майлз Грайвер, − донеслось с телеги.

− Кто? – приглушенно переспросил Шиферс.

− Сын графа.

Привратник повернулся в сторону бородатого господина и вздрогнул, встретив его взгляд в трех шагах от себя.

− Прошу прощения, но это ваш сын.

− Майло? Отпирай чертовы ворота! Я хочу убедится, что это правда он.

Зашуршав засовом, Шиферс обмякшими руками потянул на себя дверцу и через несколько секунд залил серым светом каменный пол. Граф подался к выходу и в ночной рубахе вышел навстречу повозке.

− Сынок, покажи мне свое лицо.

Фигура отстранила от воротника руку и выпрямила сутулую спину. Смятение.

− Такой взрослый. Дай же тебя обнять.

Майлз слез на землю и с нежеланием прижался к горячему телу отца.

− О Боги, Шиферс, какой же он взрослый! Мои глаза давно не видали слез, но сейчас они так и хлещут. Ах, сентиментальный старик! Шиферс, лети в конюшню, а я оповещу Силентиум о грандиозном возвращении.

− Постой, отец. Надеюсь, ты не рассердишься, если я скажу, что привез с собой кое-кого.

− Как? Где?

Юноша махнул рукой на гору тряпичного хлама.

− Что за глупости, я только рад этому! Ну, хватит попусту мерзнуть. Сегодня несколько прохладно, не замечаешь? Ай, ну ты же в дороге невесть сколько. Не обращай внимания, я очень волнуюсь. Надо же... приехал! Заходи скорей, не гость же. Дай расцелую!

После крепких объятий, граф, словно мальчишка, побежал в глубину замка, не переставая вопить и хохотать. По правую сторону от ворот, из комнатушек высовывались недоуменные лица, а в самом темном коридоре сверкнули стекляшки чьих-то круглых глаз.

− Лидия, о любимая графиня, наш Майло вернулся! Слушай же, слушай.

− Абрахам, пожалуйста, меня всю ночь колотит.

− Но Майло же приехал, да не один.

− Умоляю тебя. Помоги встать.

− Да, да, кончено. Вот, аккуратней.

Графиня оперлась о крепкое плечо и дрожащими коленями взгромоздилась на медвежью шкуру.

− Дай мне переодеться. Я спущусь через пару минут.

− Отлично, если понадобиться помощь – только позови.

− Иди пока Майлз не испугался твоих криков и не сбежал. И посмотри, что там за дружок. Хильда, подавай платье.

Перепрыгивая через ступеньки, граф спускался по центральной лестнице, перебирая пухлыми пальцами по перилам. Уже зажгли свечи, поэтому в холле было светло и уютно. Внизу собралось шумное столпотворение, в центре которого то и дело мелькали темные волосы. Узнав в обладателе роскошной, хоть и сальной шевелюры, сына, граф использовал их в качестве ориентира. Собираясь в очередной раз обнять Майлза, он пробежал мимо расступающихся людей и едва не запутался в ногах. Остановившись, граф растеряно вытаращился на темные волосы, которые венчали румяное девичье лицо. Все разом смолкли, поглядывая на господина. Складки век графа расползлись, обнажив белки глаз с их рубиновыми прожилками. В томной тишине находиться было ужаснее, чем в радостном гуле. Девушка стеснительно опустила ресницы и щипала внешнюю сторону кисти. Вперед выступил Майлз.

− Отец, хочу представить тебе Сильвию.

Молчание продолжалось.

− Ну, что ж... добро пожаловать в замок Силентиум. Будьте нашей драгоценной гостьей.

На лестнице показалась графиня, придерживаемая пожилой служанкой. Графиня не спешила спускаться, предпочтя оценить полноту картины свысока.

− Я Абрахам Грайвер, граф и владелец замка. В этих стенах вы всегда можете полагаться на мою помощь и защиту. Желаете откушать с дороги?

− Нам бы выспаться, − твердым и как бы властным голосом сказал Майлз, − мы очень устали, правда, Сильвия?

Девушка едва заметно кивнула.

− Само собой, − захлопотал граф, − Баал!

Из толпы вышел седой, но хорошо сложенный мужчина с непропорциональным лицом и косым левым глазом.

− К вашим услугам, − отозвался тот.

− Организуй отдых для моего сына и гостьи.

− Покои сэра Майлза полностью готовы, а юную леди, с вашего позволения, можно поместить в Бронзовую комнату.

− Да, Бронзовая комната вполне подойдет. Выбери кого-нибудь в прислуги. Гостью нужно отмыть и подобрать наряд попристойнее. Пусть Скулар не медлит и берется за подготовку трапезы. Скажи, что сегодня исключительное событие, пусть не мелочился. Хочу, чтобы весь день прошел в праздничных лучах. Надеюсь, ничто не потревожит нашего счастья. Как только прибывшие выспятся, мы соберемся в центральном зале. Неявку я расценю, как личную обиду.

Седой человек отпер дверь и отошел в сторону, приглашая Сильвию войти. Девушка неуверенно переступила порог и сделала несколько шагов по голому каменному полу. Комната была небольшой и достаточно скудно обставленной. Единственными примечательными деталями убранства были широкая кровать с резными ножками и огромная бронзовая гравюра у ее изголовья. Баал проводил Сильвию до кровати и отошел обратно к двери. Девушка села и настороженно покрутила головой, оглядывая потолок и стены. Остановившись на гравюре, Сильвия ужаснулась детальности изображения войны. Особенно ее впечатлил правый нижний угол, где художник запечатлел солдат, вспоровших живот убитому и вынимающих оттуда монеты.

− Заинтересовало? – мягким голосом спросил старик, убрав руки за спину.

Сильвия кивнула.

− Основатель этого замка очень любил пейзажи войны. Он и сам воевал, весьма преуспев в этом деле. Говорил, что смерть способна обеспечивать жизнь, как бы это парадоксально не звучало. Помню его рассказы, словно пару дней назад услышал, но вам я их не смею поведать.

В дверь постучали, после чего в проеме появилась хлипкая фигурка девочки лет шестнадцати.

− Господин? – пролепетала она, обращаясь к старику, но не отрывая глаз от гостьи.

− Да, мне пора. Велю отдыхать после тяжелой дороги. Эта служанка поможет подготовиться к предстоящему празднеству.

Старик уже хотел было выйти, но задержался и слегка повернул голову влево.

− И вот еще что, советую не засматриваться на графиню. Будет лучше, если вы вообще не встретитесь с ней взглядами. Вы не поймете... просто не делайте этого. Легкого сна.

Баал вышел, тихонько прикрыв дверь.

Служанка с кувшином резко переменилась в лице, обретя черты спокойствия.

− Я принесла горячую воду, чтобы помыться. Поторопимся, так как скоро придут брать размеры платья.

− Хорошо, − Сильвия осмотрела свой мятый и неопрятный наряд. – Как твое имя?

− Визери, госпожа.

− Не надо меня так называть. Просто Сильвия.

− Извините, пожалуйста. Сильвия, а вы надолго приехали?

Испугавшись выпущенного вопроса, служанка прокусила губу и случайно плеснула кипятком себе на руку. Вопрос остался без ответа.

Седой человек отстранился от двери и бесшумно растворился в коридоре.