Фаерсбёрг

Ира Меньшова
Я по-прежнему таскала за собой тяжёлые сумки. На втором этаже было более людно. Ученики кучками стояли рассредоточено по коридору. Я прошла мимо них, глядя перед собой. Я навела шороху среди них, что ни капли не смущало меня. Дверь кабинета директора была заперта, из-за неё были слышны голоса. Прямой говор мамы и навязчивый тон папы.
- Ах, Ира, а мы тебя ждём, - улыбаясь, щебетала женщина, которая пыталась меня выхватить ещё на входе в школу. На ней было платье цвета фуксия, которое пестрило глаза. Она ухватилась за моё запястье и придвинула к себе. Её тонкая кисть коснулась ручки двери и смело дернула за неё. Проход открылся, и женщина толкнула меня в кабинет. Взрослые, сидящие за столом друг перед другом не обращали на меня внимание. Высокая женщина осталась стоять в дверном проёме, немного присела, чтобы не уткнуться головой в проём. Родители сидели по струнке ровно, как первоклассники.
- Ира, а мы тебя заждались, - подрываясь с места, заговорил директор. При виде меня в его глазах пробежала искра. Он натянул очки на нос, поправил галстук и пиджак, платком протёр лоб и наконец-то уселся на место. Я встала между сидениями родителей.
- Очень рад, что ты будешь учиться именно у нас. Позволь, представиться, Эдуард Анатольевич Большунов, - он кивнул головой. - Уверен, тебе здесь понравится. Ученики здесь становятся великими людьми, как твоя бабушка. Я уже обговорил все вопросы с твоими родителями, касающиеся твоего пребывания здесь. Родительский день, каждую вторую субботу месяца, если родители хотят тебя забрать, должны предупредить сначала об этом администрацию школы, - рассказывал директор и на какое-то время замолчал. В воздухе накалялось напряжение. Мне по-прежнему некомфортно находиться рядом с родителями, которые ни во что меня не ставят. – Что ж, родителей можем отпустить. Поговорим наедине, - странно улыбнулся Большунов. Родители, как марионетки встали и выполнили приказ.
- Прощай, Ира, - бросила мама. Её слова меня насторожили. Она так сказала, будто мы больше не увидимся. Я не успела ничего сказать в ответ, как папа быстро утащить маму за собой.
Женщина, стоявшая всё это время в проёме закрыла за ними дверь. Она не удержала её, и та с грохотом захлопнулась.
- Присаживайся, - предложил директор, указывая на свободные места, предоставляя мне небольшой выбор. Я с осторожностью заняла кресло, где сидел папа. Как только я уселась поудобнее, директор встал со своего места и подошёл к небольшому бару, откуда вытащил какой-то алкогольный напиток. Напряжение в кабинете накалялось, вся атмосфера давила на меня. Директор двигался медленно, так и хотелось его подогнать, чтобы скорее выйти из этой красной комнаты. – Должен предупредить тебя о некоторых правилах, - наконец-то начал мужчина, садясь на своё место и отпивая из бокала красное вино, которое вовсе не пахло, как обычное вино. – Ношение формы обязательно, кроме выходных. После десяти часов покидать спальни запрещено. Находиться на четвёртом этаже здания также под запретом. На улице можно находиться только до восьми, а за территорию школы выходить вообще нельзя. Каждое воскресенье учителя с классами выходят в местную деревушку, без них нельзя.
- Что тогда можно? – язвительно вырвалось у меня. Здесь больше запретов, чем дома.
- Учиться, заниматься творчеством или спортом, посещение внеурочных кружков обязательно, - добавил Большунов. – Чуть не забыл. Пользование телефонами и любыми другими гаджетами не позволено, - ехидно улыбнулся он и протянул свою руку. Я полезла в карман, чтобы достать мобильник, но я не сводила глаз с его ладони. На ней был огромный затянувшийся ожог, оставшийся на его руке в виде шрама.
- Это же личная вещь, - возразила я.
- Таковы правила. Сеть здесь всё равно не ловит, - пожал плечами директор.
Сжав губы, я отдала телефон директору.
- Всё? – нетерпеливо спрашивала я.
- Добро пожаловать в Фаерсбёрг! – закончил директор и выдавил улыбку, как у чеширского кота.
Я вышла из этого дурного кабинета и направилась к заместителю директора, которая должна была помочь с обустройством. На стенах оказывается были указатели, но они слишком высоко висели. По стрелочкам я нашла нужный кабинет и без стука вошла. Эта улыбчивая женщина сидела в очках и читала газеты за девяносто седьмой год. Бумага уже вся пожелтела, половина слов стёрлась.
- Вера Максимовна, - окликнула я женщину. Морщины тут же раздвинулись. Губки дёрнулись вверх, глазки сверкнули.
- Ирочка, ожидала тебя, а ты всё не шла и не шла, - откладывая газету в ящик, щебетала женщина. Она вытащила какой-то листок и положила его на край стола. – Это расписание занятий, включая внеурочную деятельность. Форму принесу тебе чуть позже, а пока проведу тебя в спальню, познакомится с одноклассницами, - продолжала радостно Вера Максимовна, направляясь прямиком к выходу.
Я вышла следом за ней.
- Ребята, не бегать, - ласково попросила Вера Максимовна. Ей не хватает жёсткой хватки.
Вера Максимовна смешно перебирала ножками, низ платья был совсем узким. Её колени были, будто связаны, а сама форма ног была в виде X. Младшие классы, кто пробегал мимо нас тормозил перед нами и здоровались с Верой Максимовной, а потом продолжали бежать.
Мы пришли в другое крыло, где находились спальные комнаты. Нам предстояло подняться по длинной круговой лестнице на третий этаж. Я ещё не видела комнату, но условия проживания в ней меня уже не устраивали. Дойти до комнаты целое испытание. Пока мы поднимались по лестнице у меня начала кружиться голова, виски начало сдавливать, в глазах темнело. Низкий гемоглобин давал о себе знать.
Ко всему этому, комната оказалась самой дальней в коридоре. Вера Максимовна без стука дёрнула за ручку и отворила дверь. Я вошла первой и сразу же начала осматриваться. Кроватей было три, две из них уже были заняты, мне оставалась кровать у окна. Никаких штор не было, значит, с утра не получится поспать подольше. Шкаф был открыт на распашку, была свободна только одна полка, верхняя.
- Что ж, ты располагайся, девочки скоро придут, - бросила женщина и поторопилась удалиться, не давая, завалить её вопросами.
Меня распирало от любопытства увидеть своих соседок. Неизвестно, когда они придут, поэтому расставлю свои вещи по местам. Я раскрыла чемодан и вытащила все вещи. Эту гору одежды предстоит уместить на одной полке. Часть вещей останется в чемодане, а чемодан отправится под кровать. Возле моей кровати не было тумбочки, она стояла напротив кровати. Её нужно было перетащить. Я подняла тумбочку и тут же поставила обратно на пол. Она была невыносимо тяжёлой. Пришлось тащить по полу. За это время я успела накачать мышцы рук. Чувствовать расстояние это не моё. Я тянула тумбочку задом и не заметила, как приблизилась к тумбе соседки. Я зацепила её и через неё полетела на пол. С тумбы что-то с грохотом упало, только и слышно, как что-то укатилось. Я поднялась с пола, потёрла пятую точку и принялась искать вещицу, которая укатилась.
- Да, где же она? – ворчала я, стоя раком. Чтобы залезть под кровать, мне пришлось сильно выгнуться. На полу было много пыли, здесь, явно, давно не убиралась.
Дверь комнаты беззвучно открылась.
- Говорят, эта новенькая из Москвы. Наверное, только в дорогих брендовых вещах ходит, - усмехнулась девушка, вошедшая в комнату. Мне хотелось ей возразить. Я выглянула из-за кровати, позабыв о том, что пыталась достать какую-то вещь.
- Из Питера, - ехидно протянула я и улыбнулась.
Следом за ней в комнате появилась маленькая девушка. В её лице я узнала Машу. Я даже рада, что буду жить именно с ней.
- Ты кто? И что здесь делаешь? – возмутилась девушка. Её пламенные волосы подпрыгнули вместе с бровями, которые взмыли вверх.
- Теперь я ваша соседка, - улыбнулась я, сбавляя тон.
- А, ты та самая новенькая, - язвительно пропела соседка. Она подошла ко мне и встала передо мной в позу, сложив руки на груди и вздернув носик. Я полностью поднялась с пола и улыбнулась ей. – Как тебя зовут?
- Ира Меньшова, - твёрдо ответила я.
- Рита Швец, - гордо заявила девушка. – А это, - она обернулась к подошедшей к нам Маше.
- Мы уже успели познакомиться, - опередила подругу Маша. Её глаза улыбнулись мне.
- Славно, - выпалила Рита и закатила глаза. – Раз ты теперь живёшь с нами, чему мы не рады, - она сделала акцент на последнем слове.
- Говори за себя, - вступилась Маша. Взгляд Риты озверел, но она лишь закатила глаза и оставила препирания с подругой. Маша молча отошла в сторону и плюхнулась на свою кровать, которая стояла у стены.
- Хочешь подружиться с нами, тогда следуй нашим правилам, - хитро улыбнулась Рита. – После одиннадцати не шуметь. В нашем присутствии мальчиков не водить. И лишних вопросов не задавать, не суй свой нос не в своё дело, - выставила требования соседка. С ней мы, точно, не подружимся.
Я ничего не ответила на её требования и молча продолжила двигать тумбу.
- Ты что здесь что-то трогала в нашем отсутствии? – не отставала Рита.
- Я просто передвинула тумбу ближе к своей кровати, - держалась я.
Рита цокнула и направилась к двери. Она грубо открыла и хлопнула ей, что стекла задребезжали. Я наконец-то закончила с тумбочкой и начала расставлять на неё некоторые вещи.
- Рита всегда так раздражена? – поинтересовалась я. Маша приподняла туловище и, прищурившись,  взглянула на меня.
- Нет. Это ты так на неё подействовала, - бросила Маша и легла обратно.
- Почему? – продолжила я.
- Это уже не ко мне, - отмахнулась одноклассница и встала с кровати. Ничего больше не сказав, она вышла из комнаты.
Я осталась одна, среди четырёх серых стен. Спальное крыло выглядело более современно, чем учебная часть. Это не могло не радовать. Как не крути, здесь я буду проводить больше времени, чем где-либо.