Между светом и тьмой

Запах потухшей свечи заполнил каюту приторным дымком, на пару с морским бризом и свежестью океана. Звездный свет падал на морскую гладь, отражаясь в стекле иллюминатора, разбрасывая кусочки звезд по дереву шкафа, деревянным панелям потолка, по столу, бумагам и книгам. Волшебство царило, а я не обращал на него внимания. За тридцать два дня я в сласть насмотрелся этим чудом. Корабль стал на дрейф, снизив мощность турбин. Смог, гарь и сажа из труб продолжали оставлять после себя черный след. Завтра корабль достигнет своего курса.
Когда путешествуешь в ожидании чего-то, время летит чудовищно медленно. За это время я исписал свой дневник вдоль и поперек. Шекспир тоже успел мне наскучить, я знал его наизусть. Я закурил сигарету. Серый дым потянулся к потолку, рисуя очертания в моем воображении. Марь затягивала усталость надо мной. На циферблате было двадцать минут первого ночи. Во мгле и тиши, корабль необычно поскрипывал, вибрировал и шумел, что давало мне представление о том, каким должен быть ад. Приступы и нападки покинули меня. Заместь них я видел кошмары-видения – призраки прошлого. Детально записывая их в дневнике, картинка становилась всё более ясной и точной. Я с нетерпением ждал, когда наконец усну, желая получить ответ на свой последний вопрос.

Но ответа не было.
Лишь приснился очередной кошмар.. Вильям.. Это имя.. оно..

Проснувшись от стука в металлическую дверь, я подметил то, как сильно замерз и дрожал. Доктор ждал у двери, очевидно, в последний день недели, как правило. Открывая дверь, я иронично молвил:
- Неужели уже воскресенье?
Но за дверью стоял отнюдь не доктор.
- Верно, братец, - у двери стояла моя сестра, в красном, изящном платье с глубоким вырезом на груди и сверкающим серебряным кулоном, - а также день прибытия. Пойдем со мной, нужно навести на тебя эффектный вид -  мы отправимся отмечать прибытие шампанским вместе с капитаном этого судна и его милой дочерью.
- Я больше не нуждаюсь в осмотре?
- Ты совершенно здоров, Рей. Рей Грин. Грин.. Хм.. Тебе пора подумать о новой фамилии, - она многозначаще улыбнулась.
- Мне моя по душе.
- А что, если этой фамилией станет, ну скажем – Грэй? Подправим всего то, пару букв.
- Что это значит? Я удивленно смотрел на её сияющее, нежное личико.
- Думаю, ты обо всём скоро и сам догадаешься, ты ведь не глупый малый. Скорее одевайся и пойдем уже наконец.
Меня наряжали и красили так, словно елку на Рождество. После четырех разный костюмов, я подобрал галантный, не классический черный; слегка приталенный пиджак и такие же брюки, кожаные удлиненные туфли, шелковая, цвета крема рубашка без бабочки и джемпер с глубоким вырезом на шее; всё это приправлено красной розой, в серебряном платочке, вложенным в наружный карман пиджака на груди.  От макияжа я всячески отказывался. Салина настаивала, что бы я окончательно сбрил бороду, но я оставил легкую щетину, она, на мой взгляд, хорошо играла на пару с зелеными глазами и подчеркивала скулы. Длинные каштановые волосы тоже пришлось подстричь, оставив среднюю длину, уложив на левый пробор челку.
За столь долгое время я наконец чувствовал себя человеком, достойным выйти в свет.

За столом собрались двое капитанов, что сидели напротив друг друга: Сер Дональд Эдкинсон и капитан корабля - Пьер Сен Карлос, испанский волк, что бороздит моря и океаны уже не первый десяток лет. Слева от меня сидела Салина Грей, ухмыляясь дочери капитана Пьера, Лизе, что сидела справа от меня. Кажется, у них возник спор, на ком из капитанов борода смотрится лучше. Подле Лизы сидел её будущий муж, имени которого я не удосужился разузнать. Подле Салины сидел молодой доктор, уже имевший множество грамот и почестей в достигнутых научных открытиях, хотя, отчасти, он обязан своим присутствием здесь тем, что спал с моей сестрой. Об этом знали все, но сестра и доктор по имени Джон Уолинз, старательно придерживались на виду равнодушия друг к другу. Эта игра забавляла всех, кроме меня. А замыкал этот круг человек, носивший на шее странные, четырех-линзовые очки, два из которых были розового цвета – археолог и известный в своем кругу, член клуба «Vessel Lirra», - Ким Хартли-Диксон.
В таком ключе выражалась так называемая элита судна под названием - «Восходящая бабочка», компания, что сидела за одним столом со мной, человеком, который уже известен во Франции, как новый Джек Резец – убийца и душегуб, больной психопат. Лиза и Пьер мельком коса поглядывали на меня, явно не одобряя такого совместного застолья, но я не обращал на это внимания. Их можно было понять. Впрочем, это не важно. Дав слово капитану, прозвучал тост и все шумно набросились на бутылки, вскрывая пробки.
Все говорили исключительно на манерном английском.
На столе преобладали конечно же деликатесы морского характера, что уже успело приестся, так что в первую очередь со стола смели свинину, баранину, птицу и закуски. Впрочем, к рыбе притронулся только капитан Карлос. Вскоре, все перешли к десертным яствам. Налакавшись шампанского, Лиза начала приставать к своему суженому, от чего парень выглядел смущенно. Капитаны горячо обсуждали свои победы мужского рода, военные трофеи и прочие вещи, где можно открыто похвастаться. Салина спорила с доктором, какими свойствами обладает цианистый калий, очевидно, тоже слегка опьянев. Я же, на пару с археологом соблюдал немое молчание, будто провожал траур. Меня беспокоили мысли о том, как пройдет встреча с отцом. Примет ли он меня..

Маленькая бухта с лодочками и небольшими шхунами, парой старых рыболовных суден и великолепным фрегатом с опущенными парусами, впустила французский исполин. Перед глазами раскинулся красивый городок, вверх по склону. Двухэтажные дома, выкрашенные в красный цвет, строились в дали.
- Вот ты и дома, Рей Грин. Наш милый Санвилл любезно ждал твоего возвращения, брат. Видишь этот красивый корабль? Это «Allamat» - любимая отцовская игрушка. Однажды, я плавала под его огромными белыми парусами. Это было что-то. Впрочем, это не так важно, - Салина посмотрела на меня, а затем обняла. – Мы дома!
Ступив на родную землю, я вдохнул полной грудью воздух, ощутив его свежий, чистый запах. Дав распоряжение носильщикам и слуге, Салина села в карету и я последовал за ней. Она взяла меня за руку улыбнувшись ярче солнца, что так пылало в последний осенний день.
- Твой новый плащ идет тебе, мой милый братец. Я знаю, ты волнуешься, это нормально. Отец любит тебя и ждет. И.. Я тоже люблю тебя. Ты в безопасности и что бы не происходило с тобой во Франции, здесь тебя никто не тронет.
Её зеленые глаза были слегка ярче моих и насыщенней. Длинные каштановые волосы собраны в элегантной прическе, над которой поработали не один час. Острые скулы, тонкие губы, небольшой рот, привлекательные черты лица – Салина была впечатляюще авантажной женщиной. Серо-серебристое пальто тщательно скрывало то, что было под ним. Странно, что я заинтересовался сестрой только сейчас. Она же смотрела на меня так, будто знала каждый уголок на моем теле, видела насквозь. Но я знал, что это не так, ведь она не могла видеть моей души..
Лишь улыбнувшись в ответ, я молчал всю дорогу, делая вид, что старательно вглядываюсь в улицы и домики славного городка.
Салина закурила, предложив мне и я с удовольствием поддержал её в этом. Дымок поднимался вверх, выползая в окошко. Мы подъезжали к окраине городка, где улицы становились всё меньше а дома редели. Спустя какое-то время, предо мной открылся великолепный лес, что тянулся по всей извилистой трапе, на которой мы ехали. Кедр и сосну начали сменять дуб, бук и ясень. Вековечные кроны тянулись до самого синего неба; удивительно, что красные листья всё ещё держались на ветвях – за порогом зима. Возле окошка, у которого я любовался пейзажем, открылся ещё один, более грандиозный: озеро собрало в себя все цвета красок; красный и желтый, вместе с огоньками, что пробирались сквозь листья; голубой и коричневый, от неба и стволов. Выводок диких уток плавал вдалеке. Озеро играло лучами солнца, будто золото. У берегов насыщенный темно-зеленый выдавал густые водоросли, а водяные лилии с кувшинками дополняли эту красоту. Пожалуй, даже самый тонкий и талантливый художник не смог бы описать и половины того волшебства, что таило это чудо. Что-то в нем было по настоящему загадочным. В свободное время, я обязательно вернусь сюда, что бы насладиться озером вновь.
Но сразу за озером, за толстым, высоким дубом, которому наверно больше ста лет, возводился прямо на глазах небольшой замок из белого камня. Боковые башенки с острыми концами выступали по обеим сторонам. Часовой из бастиона у ворот забил в колокол и спустя минуту ворота открыли двое слуг. Карета въехала во внутренний двор и остановилась. Небольшой пруд, что брал свое начало прямо из озера, тоже был украшен водяными лилиями и большими камнями. Подле него стояла часовня, с огромным арочным витражом из мозаики в виде розы, что отдаленно напоминало французские ноты.

- Этому замку больше ста лет. Его построил дед нашего отца во время объединения колониальных поселений. В то время, сколотив немалое состояние, наш британский род и поселился на этой земле. Замок был построен не для обороны, сколько для красоты и изысканного стиля, но за сто с лишним лет, как говорит наш отец, не было совершенно ничего серьезней кражи. Правда, двенадцать лет назад, перед тем, как ты пропал, братец, несколько человек было убито, по неизвестной нам причине, близ замка, в поселении, которым руководил бывший мер, теперешний капитан нашей охраны – Дональд Эдкинсон. Заместь него распоряжения отдает наш отец. Город многим ему обязан, жители любят нас, - Салина взяла меня под руку и потащила за собой во внутрь.
За дверьми оказался совершенно противоположный внешнему виду холл.  Очень большое помещение с высоким потолком. Оружие: шпаги, мечи, алебарды, щиты, ружья, декоративные реконструкции доспехов – всё это украшало стены холла. У ступней коридора, ведущего в последующие помещения стояли по бокам витрины с какими то реликвиями древности. Ряды высоких полок с книгами, маленькие табуреты и такие же столы устроились с левой стороны холла. С боку высилась картина-громадина, на которой был изображен горящий Париж. Над входом в коридор висели живописные портреты людей, похожих друг на друга, как две капли воды: каштановые волосы небольшой длинны, уложенные назад, гладкий волевой подбородок, уверенный глубокий взгляд, синие сияющие глаза и ровные, красивые черты лица.
- Ты смотришь на семейные портреты наших отца и деда. У вас есть что-то схожее, но вот только лицо у тебя более женственное, братец, а глаза зеленые. Наверно потому, что ты по большей части пошел в нашу мать. К слову, я тоже. Мы с тобой так близки, Рей, - она улыбнулась и поцеловала меня в губы.
Я смотрел на портер, представляя своего отца, вглядываясь в каждую деталь. Я совершенно его не помнил. Отчего то, его образ наводил на меня страх и отвращение. Чтож, нужно набраться решимости.
Дрожь пробежала по телу, отдавшись холодком. - Ты была права, сестра. Я очень боюсь чего-то.. странное предчувствие, которое заставляет меня сомневаться. Я не знаю, откуда исходят его корни и не уверен, верное ли оно. За столь долгое время, я слишком много разочаровывался, слишком часто падал, терял.. Я потерял память. Я не знаю кто я. Я ничего не знаю, но, эти чувства, это лишь то малое, что осталось от человека, каким я был когда-то. Лишь осколки..
- Так собери их и стань новым человеком, сын, - за углом послышался грубый мужской голос. За ним оказался человек, лишь смутно схожий с портретом в далеком прошлом.
- Отец.. Это ты?
- Да, Рей. Ты дома. Теперь это твой дом.

Мы собрались за длинным обеденным столом, растянувшимся от стены, до камина в пятнадцать футов. Слуга Эган принес жаренную утку и поторопился удалиться, но человек, сидевший с самого конца застолья остановил его:
- Постой, друг, присядь с нами. Я хочу, что бы в этот день все важные для меня люди собрались за этим столом.
А за столом собралось шесть человек.
Я сидел рядом с сестрой, у которой оказался сын, мой милый племянник четырнадцати лет. Подле отца сидели капитан и слуга.
- Я бы хотел отметить возвращение моего сына! – громко провозгласил он, встав из-за стола и подняв хрустальный бокал, наполненный пшеничным бренди. Последовали за ним и прочие.
- Я рад, что мой сын отныне с нами и мы восстановим справедливость и баланс, который был нарушен однажды.
Я не понял намека на то, что он имел в виду, но сердце бешено стучало, рвало грудь. Мне стало плохо и я попятился, споткнувшись о ножку стула, но сестра поддержала меня рукой.
- Выпьем же, брат, - она улыбалась, поднесся бокал к моему. – До дна.
Все в один миг осушили бокалы, уставившись на мой, пустой. Отец же смотрел мне в глаза, оскалив лицо. Его желтые зубы удлинились, клыки вытянулись, а глаза стали черными, будто смоль. Он бросил бокал, который разбился вдребезги на полу, за чем повторили и все остальные.
- Добро пожаловать, Рей Грин. - он начал смеяться. Этот злой смех проникал в самые глубокие места моей души, резал её. Голова забила болью, начала пульсировать. Я схватился за неё.
- А-а..
Что.. Что со мной..
Маленький племянник держал в руке вилку, в которой торчал глаз. Его собственные вовсе отсутствовали - он смотрел на меня пустыми глазницами, вытянув рот в улыбке.
Еда, которую мы ели, превратилась в различные человеческие части тела; в моей тарелке лежало запястье. Вместо бренди, на столе был стеклянный бутыль с кровью. Попытавшись встать, я упал со стула, опрокинув бутыль на пол. Кровь разбрызгалась по шахматным плитам.
Сестра поддержала ядовитым смехом отца, а затем раздался хриплый хохот капитана Эдкинсона. Лишь слуга молчал, отведя печальный взгляд. Задыхаясь, я перевел взгляд на лицо сестры, что исказилось, стало омерзительно страшным, гнилым, глаза были красными.. Её язык заговорил сквозь черные, гнилые зубы:
- Теперь мы вдоволь насладимся упущенным, дорогой братишка.
В глазах помутилось. Я отчаянно пытался хватать губами воздух, но лишь шевелил ртом.. Тьма вновь возвращалась. А покидала ли она меня..

Тепло проникало в моё тело, нежно ложилось покрывалом. С головы, оно переходило к шее, груди, ногам. Я с болью открыл глаза. Солнечные лучи проходили сквозь окошко поверх каменной стены. Всё моё тело было грязным и.. голым. От дыхания шел пар, но я не чувствовал холода. Я лежал на соломе, со связанными руками.
- Вот ты и проснулся, сынок, - сказал грубый голос, позади, за решеткой. Я испуганно обернулся.
- Не спеши, торопиться некуда. Теперь ты никуда не убежишь, мой мальчик.
- Что происходит? Почему я здесь? Я думал..
- Ты думал, что я любезно приму тебя в свою семью, что моя милая дочь Салина искала тебя, что бы мы все наконец были счастливы? Ха-ха-ха..Ха-ха-ха..Ох.. Ты, грязный уродец, здесь только затем, что бы ответить передо мной и всеми этими людьми, за нанесенные тобой ужасы. Ты правда ничего не помнишь?
- Скажи ему, отец.
- Нет. Он должен вспомнить сам. Мы освежим ему память. Он должен вспомнить всё сам, что бы чувствовать и понимать, за что получит наказание.
Я поднялся, что бы встать, но из под решетки меня пнул палкой слуга. Я упал на колени, морщась от боли.
- Вытащи его и привяжи к стулу. Мне говорили, ему они предпочтительнее, - повелел дьявол.
Решетка открылась, вошел слуга и выволок меня в темный коридор, в тени которого таились сестра и отец. Дальше, в углу коридора, за решеткой, стоял странный, металлический стул, прикрепленный к каменным ставням в цементном полу. Холодное железо обжигало кожу.. Я попытался вырваться, за что получил удар в висок. Всё закружилось и я рухнул на чертов стул. Слуга перерезал веревки, приставив нож к горлу, а Салина затянула ремни на руках, животе и ногах. Ремень для шеи остался свободным.
- Я вытащила тебя, что бы лично привязать, Рей.
Я не находил слов. Меня переполняла боль и ярость. Я лишь зжал зубы, глотая ненависть. Все таки, сил хватило, что бы проговорить несколько слов. Я выплюнул их, слово яд:
- За что?
- Ах, он спрашивает, за что?! Можно, я вырву ему ноготь, отец?
- Он твой, дорогая. Развлекайся, но не реж слишком глубоко – он нужен мне.
- Но зачем?
- Не твоё дело! Делай то, что я тебе говорю, - вскрикнул он, будто бешенный зверь.
Сестра опустила голову и тихо ответила, - Как скажешь.
- Моя любимая дочь, заставь нашего Рея вспомнить, почему он оказался на этом стуле и перед чем должен ответить, - он развернулся, шепнул что-то слуге и ушёл.
Салина в миг преобразилась, подняв лицо. Глаза оживились и загорелись. Она подошла и поцеловала меня долгим поцелуем.
Я отвернулся и тогда она ударила меня по лицу.
- Ну же, кричи! Моли о пощаде, братик.. Ах, мой милый, глупый братик. Ты попался в те же сети дважды. Но, твоя умная сестрица может тебе помочь вновь. Я сделаю это, если ты мне кое в чем поможешь, - шепнула она мне на ухо. – Но перед этим, нужно убить одного старого пса, - она достала нож, провела по моему подбородку, губам, а затем резко повернулась и вонзила его в горло слуги, что стоял у решетки. Тот облокотился к стене, сползая к коленям, издавая урчащие звуки горлом, из которого щедро шла кровь. – Ты поможешь мне убить нашего папочку и замок достанется нам с тобой. Мы будем вместе, Рей.
- Почему ты предашь отца, что бы спасти меня? Разве замок не достанется тебе от него по наследству, если он убьет меня?
- Потому что я люблю тебя и не хочу твоей смерти. Разве за всё это время ты не понял, что я не желаю тебе зла?
Я вдруг ошарашенно начал вглядываться в её лицо, которое искажалось а глаза переходили с черного в красный цвет. Но, спустя секунду, я поглотил желание убить эту тварь. Кажется, я начал понимать, что это означало.
- Хорошо, любимая сестра, я помогу тебе и замок будет твоим. Мне он не нужен. Я лишь хочу быть подле тебя, ведь, я тоже полюбил тебя, - я попытался улыбнуться.
Очевидно, такой ответ удовлетворил её и она одобрительно кивнула, а затем покинула комнату пыток. Спустя несколько минут, она принесла два револьвера, в сопровождении двоих слуг и одной служанки по имени Элла. Слуги смотрели на Салину как на хозяйку, у которых были кухонные ножи.
- Мы перебьем всех в этом замке.
- А как же твой сын?
Салина ответа взгляд, мерзко оскалив лицо, которое стало полностью черным, - он уже в безопасности, на небесах. Детям лучше не расти в этом жестоком мире.
От этой фразы, мне стало не по себе.
Я должен взять себя в руки. Я узнаю, что хотел мой отец этим всем мне показать, а затем убью его. Я вырву его сердце!
- Развязывай ремни, Салина!

Замок превратился в кровавое побоище. Слуги бесшумно перерезали горло тем, что стояли перед выходом в холл. Элла отравила вино, раздав его четверым кухаркам. Те, наслаждаясь «щедростью господина», посыпались, словно завялые цветы, харкая кровью. Капитан Дональд Эдкинсон спускался с верхних этажей, приобняв свою шлюху за талию. Я выстрелил ему в голову, равно как тот некогда спас меня выстрелом от сынка Фаберов. Бездыханное тело перевалилось через перила и полетело вниз, разбив череп о пол. Шлюха завизжала, но я заставил её умолкнуть, выстрелив в живот. Она покатилась по ступенькам, заснув вечным сном у фарфоровой вазы, едва не задев её. Я почувствовал неистовое влечение, желание убить кого ни будь  ещё. Я поднялся по ступенькам, перешагнув через труп. Мой разум обезумел, кровь пьянила. Поднявшись на верхние помещения, на меня кинулся личный слуга отца, Эган. Он размахивал большим топором, что сорвал со стены, словно викинг. Не захотев меряться силой, я отскочил назад и просадил его двумя выстрелами. Попав в грудь и плече, он завизжал как свинья, но продолжал идти, махая топором у самого моего горла. Я направил револьвер ему в голову и выстрелил. Могучий Эган наконец выпустил топор. Сестра похлопала в ладоши, съязвив:
- А ты не так уж и беззащитен, брат. Мне стоило бы бояться тебя, но я уже люблю тебя. Пойдем же, убьем нашего папочку!
Вынеся дверь, слуги вбежали с ружьями, затем вошли мы с сестрой. Отец сидел за своим столом, открывая бренди и наливая его в три бокала.
- Садитесь, дети мои, давайте выпьем.
- Мы выпьем после твоей кончины, отец, - выкрикнула сестра. – Взять его!
Слуги схватили пожилого, но сохранившего достоинство человека, волка, связав ему руки за спиной.
- Так ты благодаришь отца, Салина? Я давно знал о твоих намереньях, моя подлая дочь. Чтож, за свои грехи отвечают все. А ты, Рей, готов отвечать за свои грехи?
- О каких грехах ты говоришь? За что ты запер меня в клетке? Что я должен вспомнить? Расскажи мне!
- Вот как.. Подлый демон потерял память? Неужели это правда?! Кого пытается обмануть то существо, что живет в тебе, сын мой? Что тебе сниться по ночам? Разве тебя не донимают кошмары, не режут душевные муки? Разве ты не догадываешься, что шепчет тебе голос в твоей голове?
- Что.. Откуда.. Ты знаешь..
- Ха-ха-ха..Ха-ха-ха..Ха-ха-ха..- раздался его смех.
- Расскажи мне, пока я не застрелил тебя!
Он перестал смеяться, проникая мне в душу через глаза. – Не пугай меня смертью, щенок. Ответь ка на вопрос. Как моё имя?

Что..его имя..

- Ты помнишь, как меня зовут? Разве ты не спрашивал у сестры?
- Я..
- Как меня зовут?
Кошмары, что снились мне, начали представать перед глазами. Картинки начали слаживаться, проясняя очертания видений, что снились по ночам. Последний из них приснился мне перед самым прибытием корабля.. Имя, которое я записал.. которое носил этот кошмар..
Я медленно опустил револьвер, произнесся имя:
- Вильям..
- Значит ты помнишь. Ты не забыл, как меня зовут. Я клялся, что однажды найду тебя. Я кричал тебе во след, что бы ты жил и дрожал, по ночам вспоминая моё имя. Ты помнишь и знаешь, за что терзаешь себя по ночам. Ты убил мою бывшую жену. Затем, ты позволил умереть моей матери. Ты убил двоих моих слуг, что бы избежать правосудия за свои зверства в стенах этого замка. Ты перерезал всех птиц, просто, что бы потешить себя, утолить жажду крови.
Моя любимая, твоя мать Сара, любила тебя. Мы развелись, но я продолжал ее любить, не смотря на то, что это было не взаимно. Она любила моряка из бедной семьи с фамилией Грин. Она выбрала себе эту фамилию и дала её тебе, когда женилась на этом ублюдке, Томе. Он не любил тебя, но Сара.. она давала тебе всё, что ты хотел. Она искренне любила тебя. Салина завидовала тебе, когда приходила, несмотря на то, что жила в довольствии, потому что я не мог дать ей то, что дала тебе любовь Сары. А ты позволил ей сгореть! Ты смотрел, как она умирает и не пошевелил и пальцем. Ты, тварь, погубил мою любовь. Я узнал об этом из твоего дневника. То, как ты описывал это.. то, как ты наслаждался этим.. Затем я прочитал в твоем дневнике о том, что ты позволил умереть моей матери. Ты, отродье, издевался над её трупом в тот момент, когда я приютил тебя в своем доме. Я ошибочно смотрел в твои глаза и видел лишь ребенка. Но когда я нашёл твой дневник, спустя несколько лет и прочитал его, ненависть и желание задушить тебя голыми руками переполняли меня. Это было бы милосердием к Господу богу. Но ты, дьявол, успел удрать, сев на корабль, украв у меня шкатулку с драгоценностями, что я дарил Саре. Гнилой выродок не просто погубил её, но и осквернил память о ней.
- Убей его, Рей! Видишь, он издевается над тобой!
- Конечно ты всё помнишь. Ведь, я прочел твой новый дневник, который ты завел во Франции.
- Если не можешь, я сама это сделаю.
Я посмотрел на сестру, дав знак подождать.
- Ты, Рей Грин, был Греем изначально. Ты родился здесь, хоть и рос за стенами этого замка, в Санвилле, у моих ног. Я дал тебе жизнь, но затем пожалел об этом троекратно. Ты не достоин жизни. Но.. – он выдохнул и опустил голову, - но даже после всего этого я не смог тебя убить. Я не смог.. Не смог..
- Ну же! – Кричала сестра. – Убей его! Убей..
По моим щекам покатились слезы. Я знал, что он говорит правду. И сколько бы я не бежал, от самого себя не скрыться. Воспоминания вернуться, что бы растерзать меня вновь.
- Ты прав, отец. Вильям. Я не достоин жизни. И я не хочу жить. Я слишком много пережил зла, что бы верить во что-то хорошее. Я вернулся, потому что верил, что эта семья станет светом в моей жизни, но теперь я понял.. нет никакого света. Лишь мрак. День сменяет ночь, а солнце луна, но я совершал зло как при свете, так и во тьме. Я – монстр, который боролся не только против всего мира, но и с самим собой, за тень того счастья, которого не существовало в моей жизни с самого начала, а потому – проиграл, сразу как только родился. Я смирился с этим. Я принял монстра внутри себя. И я перестал сражаться, усмиряя своих демонов. Но в тот момент, как оказалось, я лишился последнего, что у меня оставалось. Теперь же, мне незачем жить в мире, где всё сплошь черное.. Сейчас, за окном солнечная погода, но в моей душе мрак, а моё сердце мертво. Я не хочу жить в таком мире. Он не для меня. Я вижу его насквозь.
Салина повернулась ко мне, не веря своим ушам, - Брат, о чем ты говоришь? Я люблю тебя. Убей его и всё будет закончено.

- Я всё вспомнил..

Она попятилась назад, ошарашенно выпучив глаза.

- Ты подожгла дом нашей матери, убедив меня в том, что это всего лишь игра. Я был тогда слишком мал, что бы понять, что это за игра.. А затем мы оба смотрели на то, как она горит. Ты издевалась надо мной, сестра. А затем, когда я подрос и не хотел тебя слушать, ты подставила меня, указав на дневник, который мне не принадлежал и рассказала отцу, выдав дневник за мой. Ты сказала, что бы я бежал к кораблю и плыл в Европу, дав мне деньги и драгоценности Сары, что дарил отец. Мать вернула всё до последней серьги, когда они расстались и призналась, что полюбила другого, но Вильям не смог расстаться с ними. Сантименты.. Но ты, моя коварная сестра, напрочь их лишена.
- Брат, я люблю тебя. То, что было тогда, уже в прошлом. Я спасла тебя, дважды! Он хотел убить тебя..
- Нет, это ты хотела убить меня, а затем убить и его. Но у Вильяма не было таких намерений и ты перешла к другому, продуманному плану, - Я направил револьвер ей в грудь. -  Ты действительно спасла мне жизнь. Чтож, все мы платим за свои ошибки. Твоя ошибка была в том, что ты спасла меня.

Я выстрелил, пронзив грудь, но не попал в сердце. Салина умерла, задыхаясь в муках.

Слуги перепугано смотрели по сторонам, не зная что делать. Затем выпустив отца, они разбежались.

- Прости меня отец.
- Нет, это ты прости меня, мой мальчик. Я обвинял тебя понапрасну, а ты поверил в это. Ты ничем не повинен, Рей. Давай начнем всё с чистого листа.

Я печально поднял взгляд с трупа своей сестры, сделав долгий вдох и выдох.

- Нет, Вильям. Я не невинен. Я чудовище. Я монстр. Я несчастен и болен тьмой. Меня уже не спасти. Я убил множество людей, таких же чудовищ, потому что чувствовал в них присутствие зла. Ты тоже – Зло. Я хочу избавить этот мир от зла. Возможно, что я не видел света в жизни лишь потому, что сам был тьмой. Я тянулся к нему, но хватал лишь песок и воздух.
Увы, мы дорожим лишь тем, чего у нас нет, тянемся за тем, что так далеко от нас, презирая и отвергая то, что к нам на вытянутой руке и нас самих.

Я направил пистолет в голову своему отцу, - Прости, папа. Знай, что я очень скоро последую за тобой, в ад.

- И ты меня, сын.

Выстрел.
Тело Вильяма завалилось на стол, скатившись по нему и оказавшись на деревянном полу.

Свет переменился, стало облачно. За окном шел первый снег. Зима настала. Я улыбнулся, подошел к нему и приложил ладонь к стеклу. Холодное..
Чтож, Momento Mori. Все мы платим за свои грехи.
Я приложил курок к виску.
Закрыл глаза.
Вдох..
- Если дьявол существует, то скоро я приду, что бы занять его место.

Выдох, - Щелк.

Барабан был пуст..

- Ха-ха-ха-ха-ха-ха..

Я пришел к прекрасному озеру, как и обещал, взяв с собой свой дневник и шариковою ручку, которую мне подарила сестра.

«Мне снились кошмары. Я пытался убежать, но приближался к ним лицом к лицу. Я не знаю кто я. Я не знаю, для чего я. Монстр, чудовище, я познал всю боль, на какую способен человек, лишившийся всего. Я отрекся даже от собственной жизни, но не смог умереть. Теперь, мне больше не сняться кошмары. Моя жизнь воплотила в себе каждый из них.

Вся жизнь моя, написанная мной,
Не станет слыть моментом ярких слов.
Вся прелесть жизни лишь в её одной,
Законченной главе четверостишья.

Вот я и закончил главу в своей жизни, так и не дотянувшись до света, но и не признав тьму, в которой увяз. Между светом и тьмой - я обречен скитаться между желаниями, воспоминаниями и болью. У меня нет ничего, что я мог бы любить и нет ничего, что бы мог ненавидеть".

Закончив писать, я пролистал рукой множество страниц, поднялся и вышвырнул дневник в озеро, взглянув в небеса; сквозь облака и снег, маленький кусочек света прорезался и осветил озеро. Я опустил глаза на озеро, что заслепило мне глаза; в нём был я, во всех красках, а не только лишь в черном, или белом цвете.

Затем, я отправился в замок, распевая Шекспира по сонетам.