Когда Город Засыпает

Северная Каролина, США, 1801 год.

— Анна, — раздался строгий голос только что вышедшей на крыльцо женщины. — Ах ты непослушная девица! Совсем отбилась от рук! — забранила пустой сад всё та же миссис Мюррей, расставив руки по бокам и гневно нахмурив брови. — Вот отыщу тебя и сдам отцу! Он-то из тебя всю дурь выбьет! — орала она настолько громко, что птицы вылетали из копен листвы. — Ну погоди у меня! — в этот момент она быстрыми шагами спустилась по лестнице и начала заглядывать за деревья, дабы отыскать дочку.

Спустя несколько минут безуспешных метаний по всему участку, ещё более разозлённая миссис Мюррей выпалила:

— Анна-Элизабет Мюррей, если сию же минуту ты не покажешься мне на глаза, то вместо тебя мне придётся наказать Мину! — угроза сработала и после этих слов из под дальнего дерева, закрытого кустами шиповника, вышла худенькая девчушка. Поспешно покинув своё убежище, названная Анной леди склонила голову и подошла к кричащей матери.

— Матушка, не нужно ругать Мину за мои проступки. Извини меня за непослушание, — расстроено произнесла та. Конечно, она могла бы и остаться в зарослях, прячась от взбешённой миссис Мюррей, а потом спихнуть вину на служанку-Мину, чтобы выйти сухой из воды. Могла бы, но не стала. Совесть и честность не позволяли ей сделать этого и оставить беззащитную рабыню на растерзание.

— Анна, — уже мягче сказала та, довольная покладистостью дочери. —  Пойми, юным особам не пригоже шнырять по саду, да то и дело портить недавно выписанные батюшкой платья, — укоризненно объяснила та, оглядывая испачканный, некогда голубой сарафан из шёлкового бархата с атласными вставками и кружевными оборками.

В ответ Анна лишь пристыженно склонила голову, рассматривая запятнанные грязью не меньше платья мули.

— Мина, пойди сюда и помоги юной леди привести себя в порядок, — позвала служанку напыщенная миссис Мюррей и плечом подтолкнула Анну вперёд.

Через несколько секунд из поместья выглянула темнокожая женщина, торопливо перешагивая ступеньки и спотыкаясь из-за длинного подола юбки.

— Конечно-конечно, миссис Мюррей, сейчас-сейчас, — запричитала Мина, уже завидев взъерошенную подопечную. Она со всех ног примчалась к миссис Мюррей и юной леди и стала осматривать свою протеже. Растрёпанные кудри, ещё утром старательно уложенные саморучно ею же, теперь разномастно свисали на тонкие плечики вместе с вплетёнными в них листьями и травинками. Наглаженное спозаранку небесно-лазурное платье, вот уже совсем не небесно-лазурное, а больше похоже на болотно-серое. Ах, а лицо, а намытое до блеска, а потом напудренное лицо теперь было в крапинку из-за засохших на нём капель грязи.

— Пройдёмте со мною, леди-Анна, нужно отмыть вас от всего этого, — взяв белоснежные девичьи руки в свои чёрные, она повела её внутрь дома.

Что за прекрасное поместье было во владениях семейства Мюррей. Там были стены, сделанные из белого кирпича и выделанные в последних тенденциях моды того века. Большие колонны, поверху украшенные искусной лепниной французских мастеров, удерживали массивные фасады из белого дерева. Белокаменные плиты покрывали крыльцо, а внутри лежал паркет или были застелены прекраснейшие турецкие ковры. В левой части дома располагалась обширная библиотека, в которой можно было найти множество книг, даже самые редкие или эксклюзивные экземпляры: чтобы их достать предкам рода Мюррей пришлось сильно потрудиться. Обеденная, с огромным дубовым столом и обитыми бархатом диванчиками, куда собиралась вся семья почивать или принимать гостей, находилась в правой части. Аккуратные спаленки, с набитыми матрасами и одеялами, словно у самого короля, у домочадцев и более простые у прислуги, были на втором этаже поместья.

Также глава семейства имел свой кабинет, вход в который был разрешён только ему самому, постоянно запертый на ключ и скрытый не только от посторонних глаз, но и от домашних. Любопытная Анна пару раз пыталась проникнуть туда, дабы потешить свою юную думу, но постоянно была замечена и наказана. После нескольких проб, которые повели за собой лишь лишения и потери, она оставила свои старания.

Тем временем Мина уже привела непослушную подопечную в баню и принялась её купать. Пока Анна сидела в деревянном подобии современной ванны, служанка заботливо расчесывала её волосы пальцами, а те вновь, как пружинки, возвращали свои завитки. Во время всего процесса Мина что-то тихо напевала на непонятном для леди языке, пока та томно вздыхала и стучала тоненькими пальцами по краю тазика. Эту причудливую атмосферу нарушил неожиданный вопрос юной особы:

— Мина, почему матушка не разрешает мне веселиться в саду как Сью Кларк из поместья «Белых Роз»? — задумчиво спросила та и развернулась лицом к служанке.

— Э-э-м, — сначала растерялась такому неожиданному повороту Мина, но быстро нашла, что ответить. — Понимаешь, Анна, родители мисс Сьюзан Кларк не так богаты, как ваши, и поэтому ей не обязательно соблюдать такие строгие нормы поведения, но эт...

Не успела договорить та, как обиженный такой несправедливостью голосок перебил её:

— Это так нечестно! Зато она может гулять сколько ей вздумается и прыгать по лужам, а ещё есть три пирожных в гостях у миссис О'Нил, вместо двух, как мне! — жалобно запричитала леди, перечисляя все привилегии положения Сью Кларк. — Вот бы и мои родители были бедными! — в конце своей по-детски наивной тирады, воскликнула та.

— Что вы, Анна, такое говорите! — удивлённо вскинула брови и возразила Мина. — Поверьте, если бы счастье измерялось только в прыжках по лужам и пирожных, то, несомненно, вашу подругу можно было назвать счастливицей, а её родителей настоящими любимцами фортуны, но в наше время всё строится на деньгах, — печально сообщила эту новость служанка, и бровки леди моментально нахмурились, а румяные от горячего пара щёчки надулись.

— А в чём тогда счастье, если не в прыжках по лужам и пирожных?

— Ох, моя юная наивная леди, счастье для всех разное, но будете ли вы счастливы, если у вас будет сотня пирожных, но вместо нашего прекрасного поместья будет конский сарай? — спросила Мина у Анны, и та отвела глазки в сторону.

— Нет, конечно нет, я бы ни за что не променяла наше поместье на какие-то пирожные.

— Уверены, леди? А если бы, упаси господь, ваша матушка бы заболела и для её выздоровления вам нужно было продать наше поместье — «Скворцовую Рощу», вы бы выбрали его, а не миссис Мюррей? — задала каверзный вопрос женщина и по-доброму сощурила глаза.

— Нет, что ты, нет! — возмутилась Анна, — я бы в ту же секунду продала бы «Скворцовую Рощу» и переехала в любой конский сарай, лишь бы матушка осталась в здравии.

— Вот, но чтобы в таком скверном случае вашему батюшке не пришлось продавать поместье, нам всё-таки стоит отказаться от прыжков по лужам и пирожных, чтобы сохранить положение в обществе и снисходительность мэра. Если бы мы были беднее, то вам бы пришлось кушать бобовую похлебку, вместо рагу, из-за чего ваше самочувствие бы ухудшилось, — вздохнула та, поглаживая леди по влажной голове. — Анна, счастье — не в деньгах, но оно тесно с ними связано, поэтому стоит ограничивать себя где-то, чтобы праздновать в другом. Поверьте, я прекрасно понимаю чего вам стоят такие лишения.

— Нет, Мина, ты не понимаешь, —  поникла та.

— Поверьте, леди, понимаю, — повторила служанка. — Когда я была совсем малышкой и даже не умела складно говорить, я могла позволить себе все-все эти утехи. Мои родители были привезены с другой земли, где всегда тепло, а в густых лесах много сладких, сочных плодов, — Мина печально вздохнула. Стало ясно, что тема её этнической родины — больная. — Они были совсем ребятишками, когда белые люди спустились на их землю и отыскали поселение. Племя было готово сражаться, но те привезли с собой арбалеты и после того, как они одним ударом истребили наших лучших воинов, вожаку пришлось сдаться. Их забрали на корабль, где даже самые маленькие должны были трудиться, и после этого племя больше никогда не видело своей земли. Много всего пришлось пережить им, прежде чем их ноги снова ступили на твёрдую почву.

Анна слушала молча, не перебивала. Она старалась представить в голове события, о которых рассказывала Мина.

— Их вывели в оковах, как стадо скотины, а потом кого-то стали отвязывать от общей веревки и на поводке отдавать разным людям. Помимо них в том месте оказалось много чёрных, и все из них были измучены, худы и закованы. Некоторые покупатели забирали по тройке туземцев, а те, кто богаче, могли увести и дюжину за раз. Мужей разлучали с жёнами, матерей с детьми, братьев с сёстрами. С этого момента всё племя некогда свободных людей поработили, а тех, кто отказывался служить новому хозяину немедленно казнили на глазах у остальных, чтобы те не смели больше перечить.

Леди содрогнулась при мыслях об этом. В её окружении детям с самых ранних лет прививали, что рабы — это невольцы, которые рождены для услужения. Она никогда не понимала этого и всегда их жалела.

—Мои родители попали к одному рабовладельцу и были уже знакомы. Тяжело жилось бесправному народу, но выбора не оставалось. Потихоньку осваивались и привыкали к новым условиям. Моей матери – Маньяре, было легче. Ей не успело исполниться и пяти, когда их забрали, поэтому ваш язык стал для неё практически первый. Потом она сблизилась с моим отцом и появилась я. Родители хоть и любили меня, но им едва хватало денег, чтобы прокормиться самим, поэтому новый рот нанёс сильный удар по их положению, — Мина на секунду приостановилась, отгоняя горечь прочь, затем продолжила:

— Они справлялись первые несколько лет. Несмотря на недостаток еды, я росла вполне счастливо: каждый день, выполнив все поручения, ходила гулять с другими соседскими ребятишками, прыгала по лужам и игралась с нашим единственным животным — мулом Ба, — её уст коснулась едва заметная улыбка при воспоминаниях о бывшем друге. — Я обожала гладить его колючую шкуру и часто щипала траву для него. Ба был хорошим, всегда терпел моё баловство и верно служил нашей семье. Но в один момент в нашей деревне случилось несчастье. Из-за неведомой болячки стал погибать весь скот. Люди паниковали, пытались уберечь своих животин. Мой отец тоже пытался, но всё оказалось бесполезным. Ба, как и большинство других, умер, — на этом моменте по щеке Мины стекла слеза, но она поспешно её вытерла. — Без мула обрабатывать посевы стало сложнее, а наша семья только на этом и прокармливалась. Нещадный голод охватил всю деревню и нас в том числе. Еды не было, денег тоже. Последние сбережения пришлось отдать в качестве дани хозяину. Мы бы погибли, если бы мама не решила отдать меня на службу в господский дом. Мне тогда было около семи лет, поэтому Жером Ларсон согласился и принял меня помощницей служанки. Платой за мою работу являлось моё питание и проживание в его поместье. Там я и познакомилась с его детьми — Луизой и Марком Ларсонами. Они... — Мина не успела договорить, как из соседней комнаты раздался голос миссис Мюррей:

— Мина, вы закончили? Скоро должен приехать Арчибальд Доретс со своей женой Лореттой. У них есть двое детей, поэтому Анне необходимо выглядеть надлежащим образом.

От неожиданного крика леди подпрыгнула в тазу и вода немного перелилась через края, намочив подол желтой юбки Мины.

— Так, ладно, — служанка выглядела встревоженной, поэтому даже не обратила внимания на небольшое происшествие. — Что-то мы засиделись с тобой, — она взяла кусок ткани и принялась вытирать леди, когда та вылезла из таза. Что так сильно взволновало Мину было не ясно, скорее всего, резкая новость, но вот Анну это совсем не заботило. Её беспокоило больше продолжение истории, поэтому она двигалась вяло, раздумывая, что же случилось дальше.

— Ты ведь потом расскажешь до конца? — уточнила та, поправляя съехавшую ткань с плеча.

— Конечно, перед сном. Вместо сказки, — согласно кивнула Мина, больше сосредоточенная на том, чтобы скорее нарядить Анну.

                                         
                                               * * *

Вот уже больше десяти минут недовольная леди стояла перед входом в поместье «Скворцовая Роща» и ожидала прихода гостей. У неё совсем не было желания проводить время с детьми семейства Доретс, потому что по рассказу её подруги — Долли Маршалл, они те ещё зазнайки, а младшая – Розалия, настолько ревновала своего брата к остальным, что никого к нему не подпускала. Так что вечер ожидался занудным и долгим, а Анна до последнего надеялась, что те забудут и не придут.

Всё время сборов и приготовлений её голова была занята размышлениями об истории Мины. Наверное, потому что Мина никогда до этого не рассказывала о своём детстве. С самого детства Анны служанка заботилась о ней, а это значит, что она появилась на службе в «Роще» ещё раньше. До этого, леди, конечно, задумывалась об её происхождении, но задавать вопросы стеснялась. А тут Мина сама решила открыться подопечной, но закончила рассказ на середине из-за прихода этой кичливой семейки. Из-за этой же кичливой семейки, между прочим, Анна теперь стояла и ждала их прихода в тесном платье, чересчур вычурном и безумно неудобном. Ткань хоть и выглядела очень красиво, но совершенно не растягивалась, поэтому движения стали максимально скованными. Обилие украшений утяжеляло и без того нелёгкое платье, а пришитые по линии верха розочки из фатина касались нежной кожи груди и тёрлись о неё, из-за чего всё неимоверно чесалось, а ручки то и дело тянулись отодвинуть их, за что Анна получала косые взгляды от матери.

Хотя что уж говорить, она была поистине прекрасна. Основная часть и верхний слой юбки, выполненные из лиловой камки с цветочными узорами подчеркивали глаза. Рукава три четверти заканчивались объемным каскадом из той же ткани и обрамлялись белым кружевом. Посередине груди была вставка из молочного аксамита с серебристой вышивкой, а нижними слоями служили светлая сетка и лавандовый атлас. На фоне её аристократично бледной кожи эти оттенки смотрелись ещё дороже и изысканнее. Волосы ей завили и собрали в незамысловатую прическу, хотя передние пряди всё равно упали на лицо, как бы Мина не старалась их закрепить, придавая образу ещё больше нежности и бунтарского нрава Анны.

Её задумчивость прервал скрип входной двери и разгорячённая болтовня отца, резко нарушившая приятную тишину и эхом разлетевшаяся по стенам коридора. Помимо мистера Мюррея на порог ступило ещё пятеро человек.

Первый и самый шумный из них — низкорослый мужчина крепкого телосложения, весело кивавший отцу Анны. Он яро хохотал над чем-то, но его улыбка больше походила на оскал, а взгляд был твёрд и хитёр. Что-то в нём так оттолкнуло Анну, что впредь она больше не заглядывала в его глаза. Волосы незнакомца оказались коротко подстрижены, а в редких тёмных прядях проскакивала седина. Судя по его одежде и золотому перстню на кривом пальце, он очень обеспечен. То, что это глава семейства, Анна поняла сразу: он не стеснялся громко смеяться и жестикулировать, шёл наравне с отцом, пока остальные молча следовали за ними, изредка поддакивая или отвечая на заданные вопросы.

В нескольких шагах позади от мужчины шла девушка. По сравнению с ним она казалась гораздо моложе, хотя и того нельзя было назвать стариком. Светлые, почти прозрачные волосы ей собрали наверх и дополнили украшением с россыпью маленьких зелёных камушков. Она выглядела, как ангел во плоти, а большие голубые глаза смотрели с добротой и любовью. Кожа девушки была ещё белее, чем у Анны, и через неё просвечивали синие вены. Не было и сомнений, что в её жилах текла аристократическая кровь. Незнакомка худа, вернее даже сказать тоща. Удивительно, как такая хрупкая девушка смогла выносить и родить двух здоровых детей, при этом не погибнув. В то время очень часто даже самые крепкие женщины умирали от осложнений или инфекций, а такие, как эта и подавно. Она смотрелась не менее нарядно, чем хозяева и выглядела очень важно.

Девушка галантно придерживала подол лазурной юбки из плотного атласа, кокетливо переступала с ноги на ногу. Когда мистер Мюррей и её муж снисходили, чтобы задать ей вопрос, она натягивала почтенную улыбку, кротко кивала головой и односложно отвечала. Казалось, такие визиты уже ей наскучили, поэтому девушка лишь рассматривала интерьер, иногда переводя взгляд на детей.

Рядом с ней, гордо запрокинув головы, шагали двое подростков: мальчик и девочка. Леди, возможно, была ровесницей Анны, а юноша постарше на год или два. Они оба без робости, обычно присущей людям, впервые пришедшим в гости к кому-то, по-хозяйски рассматривали внутреннее убранство поместья, а девочке даже хватило наглости скривить губу. Её русые волосы были убраны в низкую шишку, а на голове блестела тонкая серебряная диадема. Малиновое платье, сделанное из шёлка, струилось вниз, а рубиновая россыпь украшала пояс. Множество кружева и других украшений делали её образ ещё более чопорным и пышным. Вздёрнутый носик иногда подрагивал, а брови были раздражённо нахмурены. Несмотря на то, что девочка выглядела весьма эффектно, при взгляде на неё Анна лишь незаметно кривила лицо.

Что касается мальчика, так он казался копией отца. Тёмные волосы, не очень высокий рост, такой же колючий взгляд, из-за которого у Анны пробегали мурашки по спине. Он не так открыто показывал свою неприязнь к их дому, но всё равно — не заметить её было невозможно. Вся их семейка выглядела почтительно, но крайне неприятно.

В конце, в трёх шагах от общего строя гостей, шёл ещё один человек. По её внешнему виду и манере стало очевидно, что это служанка. Кожа женщины была ещё темнее, чем у Мины, и больше походила на уголь. Маленькие чёрные глубоко посаженные глаза сливались с остальным лицом. Полные губы, сильно контрастирующие на фоне небольшого лица, выглядели несуразно. Служанка была крепкой и высокой, а чёрные завитые в мелкие кудри волосы срезаны почти под корень. Но несмотря на её непривлекательную внешность, увидев служанку, у Анны на лице показалось гораздо больше учтивости и доброжелательности, чем для остального семейства.

Пришедшие гости на пару с отцом подошли к ждавшим их домочадцам. Мистер Мюррей решил взять ситуацию в свои матёрые руки и начал говорить:

— Ох, Арчибальд, познакомьтесь. Моя жена, Теофания, — жестом указал на расплывшуюся в улыбке миссис Мюррей. — Фанни, это Арчибальд.

— Миссис Мюррей, для меня большая честь познакомиться с вами, — ещё более лестно отозвался тот.

— Что вы, благодарю, для меня ещё большая честь быть знакомой с вами, — ответила та, учтиво поклонившись.

— А это моя красавица-дочка, Анна-Элизабет, — гордо сказал хозяин поместья и перевёл внимание на дочь. — Анна, познакомься, это мистер Доретс.

— Приятно познакомиться, мистер, — быстро шепнула та и поклонилась вслед за матерью.

— Ах, Артур, ты не говорил, что твоя дочь настолько прелестна, — Артур оценивающе осмотрел Анну. — Может, потом погуляем на свадьбе твоей голубушки и моего орла, — в шутку сказал тот, оборачиваясь на сына, и все, кроме Анны, залились смехом.

Но вот у последней глаза на лоб полезли от такой шутки. На свадьбе? Выйти замуж за этого кичливого чопорного мальчишку? Да что он такое говорит вообще! Возмутительно! Просто конфуз! Вместо дальнейших выслушиваний обмена любезностями, Анна отвлеклась, задумавшись над этой фразой. Тем временем мистер Доретс представил и свою семью. Девушку-аристократку звали Лореттой, и она была родом из Франции. Имя невоспитанной особы — Розалия, а юноша именовался Филиппом. Права оказалась Долли Маршалл, подружками Роззи и Анна точно не станут.

Когда Мина провела гостей в обедню, то обмолвилась случайным словом с их служанкой и сама не заметила, как влилась в разговор. Оказалось, пришедшую служанку звали Уной, и она родилась в соседней деревне. Двум темнокожим невольницам быстро нашлась тема для разговора, и уединившись в коридоре, они уже во всю хохотали над чем-то своим.

                                        
* * *

Чикаго, США, 2019 год

В этот момент в vip ложу вошёл высокий мужчина и сразу заприметил себе нужный силуэт. На нечеловеческой скорости он приблизился к ней, облокотился на барную стойку и уставился на девушку.

— Я чувствую тебя, ты же знаешь об этом, — устало прошептала та, не отрывая взгляд от стакана. Лёд уже полностью растаял, а значит, она сидела тут довольно давно. — Зачем приехал? Мы виделись полгода назад в Вене. Не уж-то соскучился? — иронично процедила та, краем глаза взглянув на собеседника. Ох, он совсем не менялся. Который год, которое столетие. Всё те же тёмно-каштановые волосы, уложенные назад, ало-красные глаза теперь сверкали раздражением, а белая рубаха расстегнута больше приличного. Нет, совсем не менялся.

— Ты же не рассчитывала, что я не узнаю? Чем ты думала, когда возвращалась сюда? Тем более, для...

— Давай без нотаций, ладно? Я ни о чём не думала! — громко оборвала его та, небрежно отставляя напиток в сторону. — Я не хочу сейчас говорить ни об этом, ни о чём-то другом!

— Чёрт, как я мог забыть о твоей упёртости, — уже спокойнее проговорил тот. — Как остынешь, приходи. Ты знаешь, где меня искать, — сообщил мужчина и испарился так же быстро, как и появился.

В ответ она лишь хмыкнула и дальше погрузилась в свои мысли.

                                      * * *

— Мина, Мина, иди сюда! Я готова, — звала Анна, стуча ножками по перине.

— Милая, тебе стоит быть более терпеливой, — нежно заметила та и села рядом с девочкой. — Ну что, выбрала какую сказку хочешь на этот раз?

— Да, я хочу дослушать твою историю. Ты обещала мне!

— Хорошо, — досадно сказала служанка, явно забыв об этом. — Не думала, что вы узнаете об этом так рано. Но что же, вы всегда были умны не по годам, — вздохнула та, рассудив об этом сама с собой. — Но прежде, чем я поведаю вам об этом, вы должны дать мне клятву, что никому об этом не расскажите, — серьёзно проговорила Мина, повернувшись к Анне в пол-оборота.

— Обещаю, ни одна душа не узнает от меня твоей тайны, — совсем не по-детски, осознанно, поклялась девочка.

— Хорошо, — кивнула та. — Так вот, когда меня забрали в хозяйский дом, я познакомилась с детьми мистера Жерома: Марком и Луизой Ларсонами. Они хорошо меня приняли, а Луиза в тайне ото всех приносила мне угощения и свои игрушки. Помимо служанок у них с братом была гувернантка-француженка, учителя арифметики и чтения, поэтому расписание включало ежедневные занятия. Мне, как прислуге, нельзя было учиться вместе с детьми господина, но добрая Лу давала мне свои книжки и тетрадки. Она объясняла мне, как правильно читать и писать, а потом помогала с французским. Благодаря ей я смогла получить хорошее образование будучи чёрнокожей служанкой. Мы были неразлучны: всё время играли вместе и гуляли по саду. Когда мисс приглашали на ночёвки дети отцовских товарищей, она настаивала, чтобы меня взяли вместе с ней. Жером долго противился капризам дочери, наказывал её, но со временем смирился. Я хорошо помню одну из ночёвок, когда моё уважение и любовь к мисс Ларсон стали ещё больше:

— Лу, неужели ты снова взяла с собой эту замарашку? — с насмешкой спросила одна из девочек, когда вместе с аккуратной белолицей аристократкой в поместье вошла темнокожая простушка.

— Не говори так о ней, Марго! — возмутилась Луиза, нахмурив бровки.

— А что? Посмотрите на неё! Что за мелкие кудряшки на её голове, словно у овцы! А что за угольная кожа у этой обезьянки! Ах, какое невзрачное платьице она напялила на себя и явилась ко мне домой, а-ха-ха! — залилась противным хохотам Марго, а за ней его подхватили и остальные. Это бы продолжалось ещё долго, если бы не замечание Луизы, которое заставило их остановиться:

— Ах, Маргарет. Не уж то ты и правда считаешь замарашкой ту, что стоит в выстиранном сарафане, хотя у самой запятнанное платье? — иронично сказала Луиза, взглядом указывая на россыпь малиновых клякс на золотистом стомаке.

— Что? — воскликнула та, испуганно опустив голову и осматривая ткань. Остальные тоже последовали её примеру и окружили Марго со всех сторон. К радости Мины и стыду Маргарет на ней действительно были пятна от ягодного сока, оставшегося после того, как компания юных аристократок нашла в саду куст с наливными плодами. Покрасневшая Марго стала старательно тереть стомак пальцами, но её попытки не увенчались успехом. Все уже увидели крапинки и расхохотались ещё больше, только вот теперь уже не над беззащитной служанкой, а над зачинщицей травли.

После этого случая больше никто не смел плохо отзываться о Мине.

— Она была чем-то похожа на вас, Анна, — сказала та, улыбаясь тёплым воспоминаниям о подруге.

— А ты сможешь меня с ней познакомить? И почему ты никогда не рассказывала о Луизе? — посыпались любопытные вопросы от Анны, чьё лицо освещала только одинокая свеча у кровати.

— Всё по порядку, моя юная девочка, всё по порядку, — теперь уже с грустью ответила Мина и продолжила свой рассказ:

— Так и шли годы. Мы росли и вот, Лу уже совсем не девочка, да и я тоже. Время бежало, а мы всё равно оставались близки и не могли представить жизни без друг друга. Всё было прекрасно, пока одной ночью не случилось ужасное. Мы проснулись от визгов на улице и подскочили с кроватей.

                                   
* * *

— Господи, что происходит? — вскричала напуганная служанка, зажигая свечу.

Сонные домочадцы бегом спустились на первый этаж поместья и взволнованно начали смотреть в окно. Луиза спустилась последней, в хлопковой камизе и с растрёпанными кудрями. Мистер Ларсон выглянул в окно и ужаснулся: вся деревня полыхала красным пламенем. Им повезло, дом господина стоял поодаль и огонь не успел добраться до них. Простояв несколько секунд в оцепенении, он резко скомандовал:

— Все на улицу, бегом!

И все ринулись к выходу. Холодный осенний воздух обжёг кожу, ещё более отчётливые крики донеслись до слуха. Они не знали, что делать — охватившая паника мешала мыслить трезво. Те просто стояли и смотрели на то, как языки алого пламени поглощают всё больше и больше территории. Из-за дыма и пепла стало тяжело дышать.

Неизвестно сколько бы это продолжилось, если бы они не увидели вдали силуэт. Это был мужчина. Он запыхался, но продолжал бежать к поместью как ошпаренный, с дикими воплями и запутавшимися ногами. Спустя пару метров, они смогли услышать, что именно он кричал:

— Он здесь! Дьявол пришёл по наши души!

Не понимая, что странный человек имел в виду, они продолжали стоять. Луиза хотела побежать к нему на помощь, но Мина схватила её руку и умоляла не делать этого. Она была слишком дорога ей, чтобы потерять. Но через несколько секунд произошло то, чего не мог ожидать никто. Из густой пелены дыма вышел второй силуэт. Будучи на расстоянии больше дюжины метров, он в одну секунду оказался рядом с вопящим незнакомцем. На лице мистера Ларсона, да и всех остальных, показался неподдельный ужас, когда таинственный незнакомец впился в шею бедняги. Никто больше не видел ничего, потому что все кинулись в лес. Врассыпную, беспокоясь исключительно о себе.

Только мисс Луиза запнулась о камень, из-за чего замешкалась. Мина не смогла бросить подругу. «Лучше умереть, чем бросить ту, которой я обязана всем» — подумала она и принялась помогать леди подняться. Быстро встав с колен, Луиза схватила подругу за руку и они вдвоём погнались в сторону рощи. Перед тем, как скрыться в волоките густых растений и стволов, Мина обернулась. Незнакомец уже их заметил и готовился кинуться в их сторону.

Они бежали куда глядели глаза. Сухие ветви царапали кожу, особенно тяжело пришлось Луизе, которая не привыкла к боли, и чья кожа была нежнее лепестков. Ранки кровоточили, но страх заглушал боль, а на место эмоций пришли рассудительность и глухие инстинкты. Они бы потерялись в темноте, но их сплетённые ладони не размыкались ни при каких обстоятельствах. Мина вцепилась в руку Лу до хруста костяшек, но это не волновало никого. Только не сейчас.

Неизвестно, сколько бы ещё им пришлось непрерывно следовать по непротоптанной лесной дороге, но где-то в левой части раздался крик мистера Ларсона. Такой ужасающий, пропитанный адреналином и самой настоящей безысходностью. Этот крик пронзил Луизу в самое сердце. Надежда снова увидеть отца рухнула, и по щекам машинально потекли слёзы. Она бы упала прямо тут, если бы Мина, больше отрезвлённая, чем испуганная этим воплем, не потянула её за собой. Дальше юная Ларсон не различала дороги. Мина стала её путеводителем, её разумом, её спасением.

Через какое-то время примерно в той же стороне раздался крик служанки-гувернантки, жившей вместе с семьей в поместье. Он казался таким далеким, но таким настоящим, что в Мине проснулась новая сила. Она была готова пуститься дальше пуще прежнего, если бы Луиза не застыла на месте с каменным лицом:

— В чём смысл бежать? Оно настигнет нас, как настигло моего отца и Лауру. Это конец...

— Нет, это не конец. Мы спасёмся, поверь мне, Лу, прошу, — взмолилась та и это подействовало. Они снова ринулись со всех ног.

Через сорок минут бега Мина и Луиза явно выдохлись. Силы иссякали, им нужен был отдых. В этот момент как раз подвернулась пещерка, и они решили укрыться там:

— Господи, да ты вся в крови! — воскликнула Мина, когда сосредоточила взгляд на подруге.

— Будь тише, он может быть близко, — прошептала Лу и села на один из камней. Они обе тяжело дышали, а Луиза наконец дала волю эмоциям. Уткнувшись лицом в колени, она начала всхлипывать. Плечи содрогались с каждым хрипом, приглушённым зажимавшими рот руками. Мина просто не могла спокойно стоять и смотреть на эту картину, поэтому быстро подошла к Луизе, присела рядом и порывисто обняла.

Так они и сидели, ожидая своей участи. В тёмной пещере, полуголые и напуганные. Прошло какое-то время, и ночь потихоньку стала отступать. Вход в пещеру начали освещать рыжие лучи восходящего солнца, и Мина решила выйти на разведку. Вырвавшись из хватки Луизы, она подкралась к краю, и её силуэт уже полностью залился краской. Выглянув наружу, Мина убедилась, что поблизости не было ни души.

Обернувшись на Луизу, которая уже не рыдала, а просто бездумно смотрела на одну точку, она поняла, что от её решения теперь зависят сразу две жизни. На раздумья времени не было, нужно выбирать: идти дальше или оставаться в пещере. Оставаться здесь сулило угрозой, ведь если существо отыщет их, они будут обречены. Если отправиться дальше, то можно встретить его, или наткнуться на нечто хуже. Непроходимые леса таили в себе множество опасностей. Многие опытные охотники, исходившие эту местность множество раз, могли заплутать и погибнуть, что уж и говорить о двух беззащитных девушках, до смерти напуганных и скрывающихся от безжалостного монстра. Конечно, солнечный свет поможет им, но купола из листвы не позволяли проникать ему в некоторых районах. У них не было ни еды, ни воды, ни снаряжения. Ситуация казалась безвыходной: складывалось ощущение, что при любом раскладе им суждено погибнуть. Либо от рук кровожадного чудовища, либо от грядущих опасностей в неизведанных дебрях леса.

В конце концов Мина решила попробовать уйти. Без воды они погибнут ещё более страшной смертью, нежели от лап животных или монстров. Вернувшись к бедной подруге, она присела на корточки и как можно бодрее сказала:

— Лу, дорогая, нам нужно убираться отсюда.

— Да, хорошо, — безучастно ответила та и поднялась на ноги. Она была разбита, и Мина понимала это, но бросать её не собиралась. Не в её характере было оставлять близкого человека на произвол судьбы. Лучше погибнуть вдвоём, чем предать подругу.

Когда они обе уже собирались выйти из убежища, холодная рука появившегося из неоткуда человека пригвоздила Мину к стенке. Это мгновенно заставило Луизу опомниться, и она уже ринулась к подруге, но была остановлена этим незнакомцем. Он грубо развернул её к себе и взгляд зацепился за его внешность. Высокий мужчина в возрасте, с белейшей кожей и уложенными пшеничными волосами открылся её взору. В любой другой ситуации он мог бы показаться Луизе красивым, но теперь она испытывала неописуемый страх, смотря в его кроваво-красные глаза, на его раздражённую улыбку, на его пугающее лицо. По подбородку было размазано что-то бордовое, вся рубаха была пропитана этой же жидкостью. В нос ударил запах железа, и Луиза поняла — он испачкан кровью. Ещё больший кошмар овладел ей, спёртое дыхание поглотило в себе тот вопль, что хотела издать леди.

— Попались! — сказал мужчина и самодовольно улыбнулся. Теперь Луизе удалось разглядеть пару клыков, что до этого скрывались тонкими губами. — Ох, да вы же ещё совсем дети! — разразился тот ещё громче, когда внимательнее вгляделся в зажатую Луизу.

В это время Мина уже смогла оклематься и встала на ноги. Тогда он перевёл взгляд и на неё.

— Хах, а ты та верная девочка-служанка. Хм, интересно, почему же ты не бросила свою юную госпожу и не спаслась? Я видел, как ты помогла ей у поместья. Даже любимые родственники, родные люди, спасая свои шкуры, не заметили этого, а ты — да. Благородство придаёт крови горчинку, — хмыкнул тот и вернулся к Луизе. — Твой отец сильно боялся, поэтому по вкусу был слишком приторным. Знаешь, твой брат мне понравился больше, — издевался тот, смотря, как последние капли надежды растворялись в глазах у жертвы.

Всё кончено. Его слова означали, что Марк мёртв. Её последний кровный родственник умер, и она следующая. В глазах Луизы заблестели слёзы.

— Не трожь её! — угрожающе крикнула Мина, привлекая внимание мужчины на себя. Откуда в ней нашлась такая смелость, не понимала даже она сама.

— Считаешь себя такой всесильной, чтобы остановить меня? — он мгновенно потерял интерес к Луизе и обратился к служанке. — Ты думаешь, что способна мне навредить, девочка? Я думал, ты благородная, но ты просто глупая. Хочешь одолеть меня, дерзай, — разжал руку, которой держал Луизу, и та громко упала на каменный пол пещеры.

В этот момент Мине действительно стало очень страшно. Её противник оскалился, теперь и она увидела острые клыки. Дыхание перехватило, и Мина стала наблюдать за тем, как тот надвигался на неё с приглушённым рыком. Она просто застыла от кошмара.

Он уже достаточно приблизился, кровавые глаза сверкнули сталью. Последнее, что успела прошептать Мина, было:

— Что вы такое?

— Я — вампир, девочка, — властно ответил тот и выставил клыки вперёд, чтобы вцепиться в окаменевшую Мину. Лицо исказила уродливая гримаса, глаза налились алым ещё больше. Казалось, так и закончится история бедной Мины, но у судьбы на неё были другие планы. За секунду до непредотвратимого в затылок мужчины прилетел булыжник.

Пока он, увлечённый новой жертвой, следовал к ней, отпущенная Луиза не растерялась. Она взяла первый попавшийся камень, который оказался довольно увесистым, и со всей своей силы швырнула в сторону монстра. Тот откинулся вперёд, с животным рычанием схватился за торчащий кусок стены. Бордовая кровь струёй хлынула из его раны, а синий кафтан сзади начал набирать её в себя.

Мина кинулась к подруге, и обе выбежали из пещеры. Они метнулись в глубь леса, даже не оглядываясь назад. Луиза и Мина двигались ещё быстрее, чем когда пытались скрыться от вампира в первый раз. Всё окружающее сливалось в одно большое пятно и только горячие руки, крепко держащие и соединяющие их между собой, связывали тех с реальным миром.

В один момент плотные стены из деревьев-гигантов и других растений резко оборвались, и беглянки выбежали на поляну. Безоблачное небо залило их потрёпанные фигурки светом, а пожелтевшая осока доходила до колен. Они неожиданно остановились, тишину разразило тяжёлое разносортное дыхание. Мина хотела остаться на секунду, отдышаться, но Луиза прошептала ей:

— Он сзади и хочет нашей смерти.

Эти слова как ничто другое подействовали на служанку и она, крепче сжав руку подруги, погналась сквозь траву. Они бежали, что есть мочи, но внутри Луизы образовалось ясное чувство, что они обречены. Оно скользкой массой обволакивало её сердце, гулко долбило в голове.

Рефлексы не позволяли сдаться, но это ощущение не давало покоя. Она часто задевала телом лишнюю ветку или мешкала перед другим препятствием, теряя время, из-за того, что неуместные размышление отвлекали внимание.

Когда они почти пересекли всё поле, Луиза обернулась назад. Поддавшись мимолётному желанию, вдали, в тени высоких деревьев, перед самым входом на открытое место, она увидела силуэт. Силуэт того, кого они теперь боялись больше всего на свете.

Мужчина почему-то стоял на месте, бездействуя, будто ожидая чего-то. Луиза переключилась на мысли об этом, полностью доверившись Мине. Когда они вновь погрузились во мрак под кронами дубов, последнее, что увидела Луиза, как фигура испарилась с места, скрываясь в гуще леса.

В висках пульсировало, она не могла сосредоточиться на одном предмете. Всё сменялось очень быстро и она не успевала зацепиться за конкретный объект. Почему он скрылся? Он не стал бы оставлять их вот так просто. Если вампир решил идти вокруг поля, то зачем? По прямой он смог бы легко догнать их на своей нечеловеческой скорости. Ответ пришёл сам собой. Он не мог попадать на солнце, или оно ему как-то мешало. Нет...

Они были уже в тени, а значит, ничего не останавливало его завершить начатое. Поняв это, Луиза резко остановилась на месте, чуть не упав по инерции вперёд. Ошарашенная Мина, не медля, обернулась:

— Бежим! Что такое?

— Нам нужно назад. Он боится солнца.

Луиза уже кинулась в обратную строну, но теперь Мина как якорь не давал ей сдвинуться с места.

— Бежим, прошу, — протянула Лу, подтягивая руку подруги за собой.

— С чего ты взяла это! Нам нужно вперёд! — не унималась та, не желая и слушать об этом.

— Я видела, он не вышел на поле и пошёл по длинному пути через гущу, где нет света. Это наш шанс! — взмолилась Луиза, на что Мина кивнула. Видимо уверенность Луизы в том, что это поможет им выжить, заставила её послушаться.

Они уже почти достигли цели: яркий свет прорезался сквозь щели в стене из растений. На секунду Луиза даже подумала, что они справились, но она ошиблась. За пару метров до столь желанного спасения перед ними появился он. Вампир. Мужчина преградил их путь и грубо толкнул Луизу в ближайшее дерево. Это был сильный удар, но в предыдущий раз Мина получила куда больше. Что-то было не так.

— Дьявол, — озлобленно прорычал он. — Эти проплешины и свет из них мешают мне использовать всю силу.

После этих слов, адресованных, по всей видимости, самому себе, он схватил Мину за руку и обернулся на Луизу. Она пыталась подняться на ноги, опираясь на толстый ствол хвои.

В следующую секунду вампир небрежно поднял Луизу за шею и испарился так же бесшумно, как и появился, забирая с собой обеих жертв.

Роща снова затихла, будто ничего и не было. О недавней бойне свидетельствовали лишь примятая трава и пятно багровой крови на коре дерева, к которому вампир отшвырнул Луизу.