12 Глава.Between two fires
«Любить тех, кто ошибается и заблуждается — особое свойство человека...»
Марк Аврелий
«Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит...»
М. Булгаков
Я смотрю на старых друзей, а такое чувство, что меня схватили за ноги и головой окунули в прошлое. Будто я стою между мирами, а передо мной зияет гигантская пропасть. В моих глазах туманная картина с изображением все еще ошарашенных Стефана и Елены, контуры которой с каждой секундой все больше расплываются. Тем временем я вижу, как Стефан интуитивно загораживает Елену, как ты все больше напрягаешься, глядя на нее, и я мертвой хваткой вцепляюсь в твою руку, оставляя глубокие ямочки от ногтей на твоей коже:
— Клаус, не надо... — вряд ли ты слышишь меня, потому что я чувствую нарастающий гнев, как сжимаются твои кулаки, как хрустят костяшки пальцев, как ты скрипишь зубами и яростно дышишь. Миг — и ты рывком подлетаешь к ним, когда Стефан мгновенно реагирует, хватая тебя за грудки. Но тебя этот жест лишь больше распаляет, и ты яростно отбрасываешь его, впечатывая в стену рядом стоящего дома. С безумным взглядом ты приближаешься к моей подруге, но резко тормозишь, когда перед тобой появляюсь я, успевая загородить Елену за миллиардную долю секунды до каких-либо действий с твоей стороны:
— Что, черт возьми, ты делаешь, Клаус?
— Что я делаю? Кэролайн, очнись! Она — вампир! Как я, по-твоему, должен реагировать??? — удивленно кричишь ты, как будто я только что сморозила самую несусветную чушь.
— Как ты вообще можешь быть жив? — Стефан оказывается рядом со мной, угрожающе смотря на тебя.
— Не твое дело, Стефан! Лучше объясни мне, как получилось ВОТ ЭТО? — ты указываешь взглядом на Елену, словно говоришь о каком-то неодушевленном предмете: — Хотя, вряд ли объяснения тебя спасут... И пора бы тебе уже привыкнуть к тому, что вы никогда от меня не избавитесь. Я всегда буду выживать. Просто смирись с этим — ты победно ухмыляешься, но твоя злость никуда не ушла — я точно знаю. Она только набирает обороты, грозясь вылиться в сокрушающий гнев. Обстановка накалилась до высшей точки кипения, решение приходит мгновенно. Я медленно, не делая резких движений, приближаюсь к тебе, обхватываю твое лицо двумя руками, заставляя тебя посмотреть мне в глаза:
— Клаус, пожалуйста, успокойся. Я прошу, ради меня... — я чувствую, как мои слова на тебя действуют. Очень медленно, очень призрачно, но все же действуют. Твое дыхание становится ровнее, выражение лица немного смягчается. Кажется, ты даже слегка улыбнулся. Я ловлю момент:
— Прошу, давай просто зайдем обратно в дом — мои глаза умоляют, ведь я знаю, что ты не устоишь. Немного поколебавшись, ты все-таки разворачиваешься и направляешься в дом, тянешь меня следом. Я незаметно разворачиваюсь к ошарашенным друзьям, и беззвучно произношу лишь губами «встретимся здесь через полчаса», на что они тихо кивают. А мы с тобой удаляемся в дом.
«Нельзя пожать друг другу руки со сжатыми кулаками...»
Индира Ганди
«Устаревают не только ответы, но и вопросы...»
Эрнест Хемингуэй
— Что это было? — возмущенно кричу я, когда за нами захлопывается дверь огромного кабинета. Ты смотришь на меня, как на несмышленую девчонку, не скрывая удивления:
— Кэролайн, ты издеваешься? Что значит «что это было»? Елена — вампир. Сечешь?
— Ну и что? Они со Стефаном любят друг друга. Что, по-твоему, они должны были сделать? Жить друг с другом как бабуля с внуком?
— Мне не до шуток, милая! Если она не человек, я больше никогда не смогу создавать гибридов...
— Господи! Ну, конечно! Опять эти твои гибриды... Клаус, когда ты уже оставишь эту затею? Зачем они тебе? Белого дуба больше нет, твоей матери и отца тоже.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. То, что моя мать очередной раз отправилась на тот свет, не значит, что она не сможет вернуться. Кажется, мы в этом уже убедились — твои глаза наполнены какой-то отчаянной грустью, которая скрывается за злостью, они все еще гневно пылают.
— Плевать! Даже если она вернется, наверняка, еще остались гибриды. К тому же, у тебя есть твоя семья. У тебя есть я, в конце концов — я вижу, как неуловимая нежность тронула твое суровое лицо. Боже, ты когда-нибудь сведешь меня с ума своими переменами в настроении. И вот, ты снова нацепил непроницаемую маску:
— Я этого так не оставлю...
— И что ты сделаешь? Убьешь Стефана? И Елену? И чего ты этим добьешься? — я просто в ярости от твоих слов: — Черт возьми, Клаус, ты, как и прежде, зациклен на собственных желаниях и принципах, все такой же бескомпромиссный и упрямый. Однажды это уже погубило тебя... — мой голос срывается: — И не только тебя. Подумай о своей сестре, которая плакала по тебе каждый день; о старшем брате, который сделал все, чтобы ты вернулся к жизни; о младшем брате, который все это время охранял ТВОЕ. Обо мне, которая в тот вечер, по сути, умерла вместе с тобой. Мы всегда будем рядом, мы будем защищать друг друга... — я умоляюще смотрю на тебя, отвратительный ком сжимает мое горло. На секунду мне показалось, что ты смягчился, но нет... Ты смотришь стеклянным взглядом и просто отворачиваешься к мольберту в углу комнаты. Такое чувство, что сердце куда-то проваливается от этой твоей реакции. Но я не заплачу! Я возьму себя в руки и покину эту комнату. Хотя бы сейчас:
— Ладно. Оставайся мрачным и злым. У меня нет ни малейшего желания наблюдать за этим. Я пойду, поговорю со Стефаном и Еленой — я разворачиваюсь, но ты молниеносно пересекаешь комнату и, схватив меня, больно прижимаешь к стене:
— Не вздумай! То, что я молча выслушал тебя не значит, что я с тобой согласен. Я, возможно, не буду ничего предпринимать против них. И если я и оставлю их в покое, то только ради тебя. НО! Я уж точно не обещаю тебе, что мы будем «дружить семьями» и устраивать вечерние посиделки. Так что лучше не надо, милая...
— Да что с тобой такое, Клаус? Они — мои друзья, помнишь? Стефан и Елена — единственные, кто от меня не отвернулся тогда. Ты не можешь лишить меня еще и их.
— Ты сама себе противоречишь, Кэролайн. Ты только что говорила, что у меня есть моя семья, ты. Почему мне должно быть этого достаточно, почему я должен отступить от своих желаний и принципов, а ты все время готова возвращаться к прошлому? В чем разница между нами?
— В том, что они мои друзья, а не рабы и марионетки. Друзья — это семья. И если бы ты прекратил эту бессмысленную и пустую вражду со всеми и вся, возможно, понял бы, о чем я говорю — я высвободилась из плена твоего взгляда и рук, и направилась обратно к старым друзьям. Наверное, мне придется привыкнуть принимать удар на себя, раз я тебя люблю. Ведь я знала, на что иду.
«Друг — это, прежде всего, тот, кто не берется судить...»
Антуан де Сент-Экзюпери
«Не существует плохого, не существует хорошего. Все просто существует в своем проявлении хорошего и плохого...»
Виилма Лууле
Стефан стоял на том же месте и ждал меня:
— Все в порядке? Я уже хотел пойти за тобой — спросил он обеспокоенно.
— Как видишь, Стефан, все нормально — попыталась улыбнуться я: — Как вы вообще здесь оказались? И где Елена?
— Она в доме, ждет нас. Мы только сегодня переехали — просветил меня он. Сказать, что я в шоке — значит, ничего не сказать.
— То есть как это? Хочешь сказать, что вы будете жить здесь? По соседству?
— Учитывая последние события, не думаю, что это хорошая идея. Кстати, об этом: может, объяснишь все-таки, как вышло так, что он... ну...живой?..
— Долгая история. Я и сама об этом только вчера узнала — я не знала, как себя вести — плакать или радоваться. Стефан смотрел на меня напряженным взглядом, а затем смягчился и поддался вперед:
— Как бы там ни было, я рад тебя видеть, Кэролайн — он заключил меня в объятия, и я сразу же успокоилась: — Идем в дом.
Мы побрели по вымощенной серой плиткой тропинке к большому белому дому. С каждым шагом, по мере приближения к нему, мне становилось все труднее дышать, медленно приходило осознание всей двусмысленности ситуации. Я помню, Стефан говорил, что он меня не осуждает, что Елена тоже прощает мне мой выбор. Но как я буду смотреть ей в глаза? Может, она простила меня лишь потому, что ты был мертв, и все уже не имело смысла. А сейчас, когда выяснилось, что ты жив, вряд ли она думает так же. Да и твое поведение лишь увеличивает пропасть между нами.
«Только сильные умеют прощать...»
Элиза Ожешко
«Глубже всего смотрят в сердца людей те глаза, которые больше всего плакали...»
Элиза Ожешко
— Здравствуй, Кэролайн — из раздумий меня вырывает тихий голос Елены, заставляя меня вздрогнуть, то ли от неожиданности, то ли от страха посмотреть ей в глаза:
— Привет... — я стою, как вкопанная на пороге их дома, не в силах даже моргнуть. Я понятия не имею, что делать и как с ней разговаривать. Видимо, чувствуя мое ступорное состояние, она робко сокращает расстояние между нами и обнимает меня. Мне ничего не остается, как растерянно ответить на объятия. Но я все равно не могу успокоиться:
— Елена, я... даже не знаю, что...
— Не нужно, Кэр. Я знаю, что ты хочешь сказать. Все это уже не важно, прошло пятьдесят лет. Нужно двигаться дальше — она тепло улыбается, постепенно возвращая мое душевное равновесие. Кто бы сомневался? Елена всегда так делает — прощает даже самое непростительное: — И потом... Мы ведь вампиры. Не нам осуждать. Неважно как, главное ты счастлива — это видно. Я тоже счастлива. И безумно рада тебя увидеть после стольких лет. Мы скучали по тебе — она смотрит на Стефана с такой любовью, как и он на нее, что я бессознательно расплываюсь в улыбке. Я помню эти взгляды много лет назад. За это время они стали лишь ближе.
— И я за вами скучала. Очень. Мне даже не верится, что я вас вижу — все так странно. Пожалуйста, простите за этот инцидент на улице...
— Это не твоя вина, не извиняйся. Честно говоря, его реакция вполне предсказуема. Но, исходя из этого, нам, наверное, лучше не оставаться здесь.
— О чем ты говоришь, Стефан?! Об этом и речи быть не может. Вы не должны уезжать из-за нас. Клаус не приблизится к вам, я обещаю. Я беру это на себя.
— Не слишком ли ты уверена в своей над ним власти, Кэр? Не забывай, даже если у него каким-то чудесным образом появились чувства, он все равно остается Клаусом. Думаешь, справишься?
— Он уже обещал, что не будет вас трогать. Но... он и не в восторге от того, что я пришла сюда, к вам. Просто постарайтесь как можно реже попадаться ему на глаза. Хотя бы сейчас, пока он не успокоится.
— И что? Нам сидеть в засаде, избегая встреч с Клаусом, так что ли?
— Перестань, Стефан. Не передергивай — вмешалась Елена, затем одарила меня теплым взглядом и добавила: — Извини, Кэр, просто мы давно уже не беспокоились о том, что нас хотят убить. И снова к этому возвращаться не особо хочется, понимаешь?
— Даю слово, вам обоим: никто вас не тронет. Живите здесь, как и собирались, я не позволю вам уехать. Я не могу снова вас потерять — на этих словах Елена ободряюще сжала мою руку, а я уже веселее продолжила: — И вообще, завтра у нас будет прием по случаю новоселья. Я вас приглашаю.
— Ох, Кэролайн, это очень-очень плохая идея. Не думаю, что нам будут рады... — засомневалась моя подруга, и Стефан тоже напрягся.
— Пустяки! Ничего не плохая. Это ведь и мой дом тоже, а вы — мои гости. Так что не вздумайте мне отказывать — с каждым словом в мою душу все больше закрадывается сомнение. Признаться, я уже и сама не уверена в своих словах. Мало ли что ты можешь выкинуть. Моя чрезмерная самонадеянность когда-нибудь да погубит меня. Но отступать поздно, будь что будет...
— Господи! Я до сих пор не могу поверить, что вы поселились по соседству, да еще и переехали в то же день, что и мы. Какой-то подарок судьбы!
— Что есть, то есть, дорогая! — непринужденно засмеялась Елена, а потом бросила нежный взгляд на своего любимого и слегка покраснела: — Мы ведь не просто так сюда переехали, Кэролайн... — начала она издалека. Стефан присел рядом с ней и ласково обнял за плечи:
— Кэролайн — продолжил он вместо своей девушки: — Мы с Еленой решили пожениться... — трогательная улыбка образовалась на его лице. Мое же удивленно вытянулось, я шокировано раскрыла рот:
— Пожениться?! — воскликнула я — Господи... Да это же замечательно! Я за вас так рада! Но почему? Разве это обязательно? Вы ведь итак всегда будете вместе — мне был немного неясен такой порыв. Елена поспешила объяснить:
— Понимаешь, Кэр... Я никогда не хотела быть вампиром. Но еще больше я не хотела терять Стефана, поэтому пришлось перешагнуть через свои принципы и предубеждения. Конечно, у нас никогда не будет детей. Но, поженившись, мы можем создать хоть какое-то подобие нормальной семьи. И, поселившись здесь, мы можем иметь более-менее постоянное пристанище, нежели скитаться всю вечность по свету... — легкая грусть звучала в ее голосе, что у меня немного сжалось сердце. Теперь я тем более не дам никому омрачить их счастье, их жизнь. Особенно после того, как они меня простили и даже поддержали.
— И долго ты будешь здесь торчать? — как гром среди ясного неба раздается голос Кола, заставляя нас всех вздрогнуть и подскочить. Он стоит, подперев дверной косяк плечом, и презрительно щурится.
— Ровно столько, сколько посчитаю нужным, Кол — отвечаю я, ставя четкий акцент на его имя: — Или что, я под домашним арестом?
— Пока нет, но такими темпами скоро будешь! — в его голосе чувствуются резкие нотки.
— Это тебя не касается! — огрызнулась я: — Я имею полное право поговорить со старыми друзьями.
Кажется, еще чуть-чуть — и он взорвется:
— Выметайся отсюда, Кэролайн! — процедил он сквозь зубы и схватил меня под руку, но Стефан преградил ему путь:
— Эй, не указывай, что ей делать!
Кол снисходительно усмехается и, схватив за грудки, с вызовом смотрит на него:
— А то что, малыш? Надерешь мне задницу? А как насчет того, чтобы отправиться вслед за своим братом?
— Хватит, Кол! Отпусти его, я уже иду — кое-как я отрываю его от Стефана и тащу из дома, пока не произошло что-то непоправимое. Я же знаю Кола — ему ничего не стоит снести голову Стефану. Даже Клаус больше прислушается ко мне, нежели его младший брат.
— Ненавижу, когда ты так делаешь, придурок! — кричу я на него, когда за нами захлопывается дверь: — Тебе какое дело, что я сюда пришла. Клаус знает, где я...
— Ты совсем спятила??? Вот именно, что он знает! Скажи спасибо, что пришел я, а не он. Вряд ли бы они сохранили свои головы или сердца. Мы с Беккс еле удержали его. Иди теперь разбирайся с этим, я не намерен каждый раз, когда ты его разозлишь, отражать на себе приступы гнева. Это ваши проблемы — решайте их между собой, не втягивая других членов семьи. Лично мне уже это осточертело — с этими словами Кол исчез в темноте, а я медленно побрела к дому, предвкушая бурю. Я снова вернулась к тому, на чем остановилась: снова на перепутье, снова меж двух огней. Ох, сейчас что-то будет...