Часть 2
Нужно было вернуться к чтению, обратить всё своё внимание на эту проклятую книгу и сконцентрироваться на белых страницах, но всё внутри противилось этому. Наверное, это был самый скучный раздел, посвящённый жизнеописанию мелких князей, которые погибли от руки отца задолго до моего рождения.
– Но тут вы отвлекаетесь, поэтому я подумала, что там вам будет лучше.
– Хельна, спасибо за совет, но я лучше останусь.
Тяжёлый вздох, который коснулся чувствительного слуха, был преисполнен обречённости. Выждав немного и убедившись, что служанка всё ещё тут, я подняла на неё глаза.
– Ты же пришла не просто так, верно?
Робкий кивок стал мне ответом. Что ж, видимо, снова отец не в духе, а это значит, сегодня точно полетят головы.
Закрыв книгу, я поднялась из любимого кресла и направилась к дверям.
Эти покои в северной башне были моими любимыми. Матушка позаботилась, чтобы эти комнаты достались не тётушке Унии, а мне. В детстве я этого не понимала, даже боялась тут спать, но после ритуала, поняла её замысел.
Северная башня – это не просто красивый вид, но и место силы. На верхней площадке сходятся все ветра, что усиливает любое существо, владеющее магией. Будучи хозяйкой башни, я могла решать, кто получит благословение стихии, а кто нет, правда, таким же хозяином этой башни являлся и мой брат Асимус.
Подойдя к роскошному туалетному столику, вырезанному из белого дерева, быстро провела по волосам расчёской. Из отражения на меня смотрела бледная, но очень милая девушка. Выдавив улыбку, накинула поверх домашнего платья тёмно-синий, бархатный халат и направилась к отцу.
В последнее время он всё чаще пребывал в дурном расположении духа, и будь он человеком, то все решили бы, что какой-то кантар украл его покой. Однако отец всегда был порождением ночи, и поэтому оставалось только гадать, почему князь Тарион отоль Базаль так часто хмурится.
Едва бросив взгляд на сгорбленную над картой фигуру, я вся сжалась. Он мой князь, властитель пика звёздного света, но при этом отец, которого нужно любить. И если в обычные ночи это «нужно» воспринималось в позитивном ключе, то сейчас, это слово приобретало совсем недобрый окрас.
Металлические каблуки кожаных туфель цокали по мраморному полу, и эхо проносилось по залу, взвиваясь под потолок. Оказавшись на расстоянии двух шагов от отца, сложила руки в замок и почтительно опустила глаза, ожидая, когда он заговорит со мной.
На мгновение я даже почувствовала, как превращаюсь в лёд, под тяжестью этого давящего молчания. Отец блуждал взглядом по карте, и когда занёс руку, желая передвинуть стеклянную фигуру, я едва сдержалась, чтобы не дёрнуться от испуга.