Предисловие/ первая глава
Не смотря на затрагивание исторических фактов, история не претендует на историческую достоверность.
Прошу воспринимать здесь всё как выдумку.
Действия персонажей могут привести к не лучшим последствиям.
VITTA RY
Пролог
Люди, что с них взять? Кости, кожу, жир. Разложить на грехи будет куда более логично. Алчность, (она же жадность). Тщеславие, похоть, уныние, лень. Я видел еще уйму невыносимых для смертных грузов.
О! Еще выбор. Как глаза их бегают, решая, какой же быстрый углевод приобрести до того, кого убить. Отец, сына… Банально. Почему никто не пишет про ребенка и старца, про пастора и верующего? Всё этим людям не понять. Впрочем, мне даже временами становится их жаль.
Кажется, общество меня очеловечивает.
23.04.1987
Бельгия, Гент
Глава 1.
Обыденное ≠ привычное
Идя вдоль очередного серого проулка в Лондоне, я с заметным скептицизмом оглядывал пёстрые, уж больно приевшиеся за эти годы осенние листки. Они наглядно показывали раз за разом, что такое жизнь. Вот, только отрываешься от дерева, свободно летишь в направлении, угодному лишь ветру, и мелкой дрожью и рябью оседаешь, собравшуюся на земле лужу.
Конец. Прекрасно теперь в грязи. Абсурд же? Да, все существование — большая шутка. Родись, учись, умри. Я застал все три этапа. Самое неприятное учиться.
И сейчас речь идет не об монастырях,( такое себе в своё время место образования, )не об изучении святых, правописаниях, а об учебе жить. Посмотреть на меня, наверное, этому в свое время я и не научился. Особенно считать потому, кто я сейчас. Позор.
С шумом закрыв за собой дверь, перед моими глазами светятся тёмные, как ночь глаза девушки. С виду спокойная, но пялилась на меня, как на музейный экспонат.
Хотя, если раздеть меня, то мои одежды впрямь-таки можно куда-то да и выставить. Я остановился, задумавшись серьёз о том, что , на мне убрано и каких годов. Сорочка, скорее, куплена на том ярмарке в 1879-м, Плащ десятилетием другим позже, брюки разве что постарше, больно удобными были.
— Прошу прощения, чем могу вам помочь?—Смущённая моим молчанием темноглазая вежливо вытянула меня из воспоминаний.
—Ах, точно, прошу прощения— в паузе быстро пытаюсь разглядеть наличие кольца на безымянном пальце у официантки. Наверняка не больше двадцати, но мало ли. —…Мисс. Будьте добры , экспрессо,— Всё же, заказываю я, та приветливо улыбнулась и удалилась. Чувствую себя угнетенно. Наверное, последние лет сто не был на родине. Торчу уже 15 лет в Великобритании. До этого была Бельгия, Италия , Штаты. И вот я оказался тут. Пью единственный напиток людей, который хоть как-то можно воспринимать.
Чёрт. Пожалуйста, простите, что несу всю эту ахинею, не представившись. Я Велиар Альт-Дельвиг, грубо говоря немец по происхождению , а если придираться то саксонец. Рождение? Родился я давно. Насколько? Примерно 382 года назад. Для читателей с гуманитарным складом ума, я потомок саксонских герцогов, облегчу задачу. — Моя дата рождения 16 октября ровно 1620 года. Детство и юность я провёл в городе-резиденции Саксонии на востоке Германии Дрезден. Этот период моей ещё жизни я помню уж очень хорошо. Разве можно не помнить строгий голос отца, и что-то об экономическом голоде. (Или это всё же было по отдельности.?)
Но что выделялось в моей памяти яркой несущей стеной, то, что рос протестантом. Я был поглощён в это нечто. «Не воссоздай себе идола». А я смотрел и делал всё наоборот. Несмотря на то, что равнялся я на своего старшего брата, но он не веровал так сильно как я. Даже на войне, когда смерть дышала в затылок, он и не думал обращаться к Иисусу.
Я сохранился практически таким же, как тогда. Высокий, голубоглазый блондин. Мечта любого диктатора первой половины ХХ века. За моим вниманием бегала не одна десятка молодых девиц. Как вспомню, на балах томно вздыхали, пряча свинцовые щеки за веером. А мне-то что до них? У меня был какой-то фетиш перечитывать библию с каждым новым разом делая акцент на другой теме или вообще слове.
Ох и да, я не знаю, насколько точно, но я долговечен. Понятие «бессмертный» — не подходящее . Ведь у таких как я , тоже есть начало и конец . Я Вампир — обыкновенный людей не убивающий уже как лет 300. Поначалу срывался.
Сейчас культурно выкупаю в лице донора проверенную лекарями кровь. Бумажки. Они всегда решали всё. Раньше они хоть вес имели, хоть сундук из золота, а сейчас какие-то счета в банках.…
Ладно, со мной уже закончили. Как там с Дрезденом? Думаю, улететь на этих выходных. Да, надо правда документы поменять. По пути домой заеду к Лоренцо.
Закончив со своей трижды старческой меланхолией, я как истинный джентльмен поблагодарил работницу за восхитительный кофе и стремительно удалился прочь из тёплого помещения.
Осенью моросило везде, а в хмуром лице столицы Англии можно было разглядеть напряжение вплоть до слез на ресницах. Проще говоря, Я попал под дождь. За эти годы зонт стал не то чтобы моим ежедневным аксессуаром или предметом одежды, я перестал его брать совсем. Лень выигрывала ненависти быть униженным природой.
Конец концов, пожалев себя, я подловил такси и мокрым уселся прямиком в салон. Водитель недовольно сморщился, сцепив зубы, спросил у меня адрес.
Отдав сумму гораздо больше той, что была указана на счетчике, таксисту, я свободно разгуливал около здания Загса в ожидании своего хорошего друга. Дождь уже прекратился, а я в автомобиле успел обсохнуть.
Только заметив моего смуглого приятеля, испанца Лоренцо, я быстрым шагом подошел к нему, похлопав по плечу.
— Здравствуй! — дружелюбно, мягким , не режущим слух акцентом поприветствовал он меня. Обменявшись любезностями, мы зашли внутрь.
—Только послушай… — начал я, как только речь зашла о том, зачем мне свидетельство о смерти и новые документы, Лоренцо стал возмущаться тем, что я снова его бросаю.
— И нет, мой дорогой Ариец, сколько можно?!Твоя задница не может просидеть на одном месте чуть больше десяти лет?— Ярко жестикулировал мой друг. Я не осмелился хоть как-то отрицать или комментировать, зная еще по жизни, нрав и темперамент испанца. Как я и думал, он скорее продолжил.
— Как кровь?—Лоренцо! Как документы ?—Лоренцо! Как найти жильё?—Так сразу Лоренцо!—Красочно вводил меня в еще более неловкое положение.
—Я…
— Estúpido , Если ты так норовишь уехать, то только со мной! Как-никак твоя эта Саксония тоже не чужая для меня земля!—перебил тот, наигранно деловито сложив руки на груди.
— Да не ори на меня как на разбившую вазу прислугу!—рявкнул я, не выдержав такого неуважительного отношения к себе. Тут же повисла привычная для наших взаимоотношений тишина. Лоренцо устало вздохнул усевшись в кресло потирая переносицу.
С моих упоминаний, думаю, легко понять то, что с Лоренцо мы знакомы не первый век. Так сложилось, что он был сыном приезжего испанского дипломата. Считай с самого детства мы были в руках об руку, пока… Пока я не ушел на войну. В жизни мы больше не встретились, но зато встретились, будучи совсем другими спустя 274 года. Он тоже вампир. Забавно ведь? С тех пор он мне не прощает, когда я куда-то уезжаю, не сказав об этом. Несмотря на то, что с его профессией я далеко сбежать не могу.
Лоренцо пошел практически по стопам своего отца и стал юристом. Только Узнав это, я стал дружески эксплуатировать его и брать от него такой заманчивой случайности всё.
Как итог, у меня было уже 27 паспортов, 30 имён и 17 гражданств.
Уже послезавтра на паспортном контроле в аэропорту стояли не некогда Маттель да-Сильва и Джеймс Уотон, а Александро Романи и Оливер Эвалд. Когда-то давно мы были нами, с нашими именами везде. Но для безопасности рисковать брать имена из жизни Лоренцо не советовал. Могут же быть случайные случайности?
Стоящий за ресепшн работник внимательно рассматривал новый паспорт друга, даже не подозревая, что перед ним сын Маркиза де-Рейта. Хотя сейчас новое поколение и не знает, кто они сами.
Несмотря на то, что все эти летающие машины появились столетием раньше, я всё же им не доверял. Откровенно говоря, извините за бестактность, меня невыносимо укачивало. Кое-как сдерживая порывы поделится с окружающими недавно выпитым кофе.
А вот мой сосед , любящий всё новое, каждую секунду толкал меня вбок, восторженно восхищаясь облаками разной формы.
— Милый Ариец, посмотри на эти прекрасные тучки! По моим подсчётам толкнул тот меня седьмой раз. С огнём в глазах любовался он: — Жаль, что мы не можем превращаться в летучих мышей, как в детских страшилках— Громко вздохнул Лоренцо, а я недоуменно-сердито шикнул на него:
— Ты думаешь, что ты говоришь?— У меня была какая-то паранойя, что нас раскусят и поймают. Мой жест обидел, теперь по документам, итальянца. Он отвернулся окончательно к окну, не толкая меня больше.
До пересадки я скрестил руки и не разговаривал. Не из-за глупого спора с обиженным, а потому, что меня стало мутить только сильнее.
При высадке я выдохнул с временным облегчением, почувствовав твердую опору под ногами, пускай и не надолго, ведь скоро я увижу его, мой город…Тогда Я догнал невысокого, мягко остановил его, взяв под локоть,—Ты сам ведь понимаешь, что пора быть серьёзнее?— Лоренцо замер, не оборачиваясь, кивнул;
—Да-да, знаю, что тебя тошнит, и давление не дает крови к голове дойти!—Саркастично посмеялся мужчина. Он выглядел старше меня лет на десять, хотя в нашей жизни старшим был я. Догадываюсь, это из-за того, что я раньше стал вампиром.
Я замер в проходе при выходе из самолёта. Для меня даже воздух был другой чем где-либо. Я дома. На своей тусклой, красивой и холодной родине. Я нестерпимо мало смог насладится своим небольшим проявлением инфантилизма, потому что люди сзади меня стали толкаться и возмущаться. Я стиснул зубы чтобы не сказать ничего лишнего и быстро спустился по лестнице.
Я бывало даже чуть не упросил Лоренцо дойти пешком к городу 10 километров от места приземления. Подумаешь… Я ощущал облегчение и горькое послевкусие от него, будто всю эту копившуюся тоску годами вычистили как гнилую рану. Будто бы проблема убрана, а до сих пор болит… Ком битком сбился в моём горле не давая возможности мне сказать что-либо. Я и не хотел.
За-то у меня удалось получить обоюдное согласие хотя-бы дойти с площади пешком до нашего дальнейшего места проживания. Мой дом…Это всё моё по праву крови.
Здесь я учился , приобретал и терял…Здесь мы с этой вредной иностранной занозой встретились и здесь расстались. Здесь у меня была семья. Здесь я любил и меня тоже.
Наверное это всё полёт конкретно вымотал меня, что в срочном порядке «Александро», уже в Дрездене, стал искать на чёрном рынке для моей туши кровь.