Порождения мести. Ветер перемен.

~ ~ ~
Было раннее утро. Бескрайний, древний лес медленно и плавно просыпался от глубокого сна. Через высокую, густую крону могучих деревьев мягко, но настойчиво начинали просачиваться первые, редкие, пока еще нерешительные лучики солнца. Невысокая трава все еще была мокрой от утренней росы, и повсюду плавал густой, только-только начавший рассеиваться, туман.
Пожилой мужчина медленно и мастерски бесшумно пробирался через высокие кусты, подкрадываясь к ничего не подозревающей добыче. Сегодня, целью бывалого охотника оказался молодой олень, спокойно щипавший сочную траву за небольшими деревьями впереди. Он подергивал пушистыми ушами и фыркал время от времени, изредка переступая с ноги на ногу. Решив, что он подкрался достаточно близко, охотник остановился, медленно натянуть тетиву и прицелился. Олень беспечно переступил с ноги на ногу и снова фыркнул, не поднимая головы. Охотник неспешно и уверенно вдохнул. Добыча была под прицелом. Он выбрал хорошую позицию. Жертва абсолютно ни о чем не подозревала. Бесшумно зайдя с подветренной стороны, он полностью лишил ее возможности обнаружить себя. Охотник довольно представил себе, как разделывает мясистую тушу молодого оленя, задержал дыхание и, уже хотел было выпустить стрелу, как неожиданно, в кустах сбоку раздался громкий треск. Олень, ни секунды не мешкая, сразу рванул вперед, мигом исчезая в густых зарослях близлежащих кустов. Охотник чертыхнулся и выпустил ему в след стрелу, но было уже слишком поздно. Добыча ускакала, унося с собой мечты об успешной охоте и хорошее настроение, а стрела исчезла где-то в густой, зеленой листве колючих кустов. Мужчина снова чертыхнулся, недовольно и шумно выдохнул, уже начиная прикидывать сколько времени у него займут поиски другой добычи, и сделал было шаг в сторону кустов к стреле, как опять раздался треск, но уже справа от него. Тут охотник уже насторожился. Он медленно вытащил еще одну стрелу и натянул тетиву, целясь в кусты, откуда только что донесся звук. Раздался шорох сзади. Пожилой охотник резко развернулся, выпуская стрелу в тень, промелькнувшую между деревьями. Стрела исчезла в густом тумане за стволами деревьев и там же, через секунду, загорелись два огромных кроваво-красных глаза. Нечто угрожающе низко зарычало, смотря ему прямо в глаза. Охотник вытащил старый, но несмотря на это, идеально наточенный охотничий нож, и начал осторожно пятиться назад...

~ ~ ~
— Мистер Фрост, ну проснитесь, пожалуйста! – в сотый раз, полушепотом и слегка визгливо, взмолилась молодая служанка. Она уже минут двадцать тщетно пыталась разбудить молодого человека, который закутавшись в огромное одеяло с головой, спал на широкой, богато убранной кровати. – Мистер Фрост, ну пожалуйста! Ваш отец сказал, что вы должны встать сегодня пораньше. Вы опоздаете, Мистер Фрост! — все звала девушка, стоя в полушаге от кровати и не решаясь подходить ближе. Но все было безуспешно. Мистер Фрост все так же спал, умиротворенно посапывая в подушку и абсолютно не реагируя на попытки девушки. Молодая служанка в отчаянии сминала ослепительно белый фартук, надетый поверх строгого, но все же довольно красивого и женственного темно-синего платья в пол и, закусив губу, пыталась заставить себя протянуть руку и растормошить парня. Она нерешительно, в очередной раз подняла руку, все еще сминая второй рукой фартук и, задержав дыхание, собиралась было дотронуться до плеча спрятанного, как, к ее великому облегчению, ее нагло и бесцеремонно прервали. Большая, темно-коричневая, испещренная замысловатыми узорами, дубовая дверь, с грохотом распахнулась, и в комнату влетел молодой, светловолосый парень. Несмотря на ранний час, он был крайне бодр и доволен, что отчетливо читалось в его голубых, искрящихся озорством и нескончаемым жизнелюбием глазах. 
— Маркус, — закричал он с порога и, с разбегу запрыгнув на спящего, начал безжалостно щекотать его через одеяло.
— Твою мать! — тут же донеслось, приглушенно, из-под груды ткани, и хозяин комнаты начал яростно брыкаться, пытаясь, одновременно, вырваться из плена одеяла и скинуть с себя наглого нарушителя его спокойствия.
— Извини, парень, но так надо, — притворно серьезным, сочувствующим тоном заявил незваный гость, даже не думая отступать, и продолжил щекотать сонного парня с еще большей яростью.
— Я убью тебя! – раздался грозный рык из-под одеяла и, спустя мгновение, оттуда вылетел безумно лохматый, светловолосый молодой человек в одних пижамных штанах, и набросился на незваного гостя, зло сверкая ярко-голубыми спросонья глазами. Кровать глухо скрипнула. Одеяло со всеми подушками полетело на пол. В ярких, мягко разливающихся по всей комнате лучах утреннего солнца заблестели множество разноцветных пылинок и пару пушистых перьев из подушек. На кровати началась настоящая война. Оба противника перекатывались из стороны в сторону и тщетно пытались скинуть один другого с кровати. Они сопели, пыхтели, сдавленно охали от особо ощутимых тычков, но сдаваться ни один, ни другой не собирались и, сначала, это все действительно напоминало борьбу двух яростных, серьезно настроенных зверей, но потом светловолосый нарушитель, наконец, не выдержал и издал сдавленный смешок. За первым смешком последовал второй, потом третий, потом и вовсе всю комнату заполнил открытый, звонкий смех обоих парней. Через несколько минут подобной возни и непрекращающегося смеха, упрямый, непобедимый хозяин кровати, наконец, просчитался с размерами своего ложа и грохнулся на пол, прямо под ноги благоразумно отступившей подальше от кровати служанки.
— О, доброе утро, Аманда! — сквозь смех, как ни в чем ни бывало, поздоровался парень, смотря на растерявшуюся, смущенную служанку снизу-вверх, и одарил ее широкой, довольной улыбкой. Служанка еще сильнее смяла фартук в руках и, смущенно отводя от него глаза, выдавила из себя полную напряжения улыбку. Она лишь недавно присоединилась к слугам молодого господина и все еще жутко стеснялась его, никак не понимая, как ей надо вести себя при нем.
— Ага, и оно будет еще добрее, когда ты опоздаешь на завтрак с родителями, — улыбаясь, с довольнейшим видом сказал беспардонный гость, снова, сам того не осознавая, спасая бедную девушку. Он подполз к краю безмерно широкой кровати и теперь смотрел на принца сверху вниз, развалившись на животе и подперев голову руками.
— Они меня любят и все прощают, ты же знаешь, — так же лучезарно улыбаясь, самодовольно и беспечно ответил принц, переведя озорные, довольные жизнью глаза на наглеца. Мистер Фрост и не думал вставать с пола, даже пытался устроиться удобнее, подложив под голову руки и вальяжно раскинув ноги по полу.
— Что, даже сегодня простят? — притворно удивившись, тут же спросил парень, хитро смотря на хозяина комнаты и всем своим видом показывая, что он знает намного больше, чем этот самодовольный павлин. Мистер Фрост напрягся, через полминуты упорных попыток прочитать ответ в наглых глазах напротив, нахмурился и, не сводя взгляда с довольного собой парня на кровати, с подозрением спросил, медленно и осторожно подбирая слова:
— Аманда, а какое сегодня число?
— Первое июня, Ваше Величество! — с нотками сомнения и неуверенности, ответила служанка, чуть ли не запинаясь на каждом слове.
— Твою мать, ну ты и сволочь, Аарон! – тут же закричал парень, молниеносно вскакивая на ноги, и понесся к огромному, покрытому красивой резьбой и золотыми узорами, дубовому шкафу, на бегу пытаясь пригладить торчащие во все стороны, короткие, светлые волосы. – Сразу не мог напомнить??? Друг называется, гавнюк поганый!!! – распахнув двери, уже в шкаф возмутился он. Принц пробежался глазами по своему безмерно богатому гардеробу, ненавидя то, что у него так до безобразия много вещей, и уже собирался молить служанку о помощи, как наткнулся на висевшую на вешалке, заранее подготовленную, идеально выглаженную темно-зеленую парадную форму.
Аарон лениво слез с кровати, все еще заливисто и довольно смеясь, беспечно подошел к служанке и резко развернул, до сих пор не пришедшую в себя, девушку к двери как раз в тот момент, когда принц торопливо стянул светло-коричневые, как ни странно для его положения, уже довольно старые, выцветшие пижамные штаны.
— Да, да, Маркус, и я тебя люблю, — аккуратно, но настойчиво подтолкнув девушку к двери, громко ответил парень, безуспешно пытаясь звучать серьезно.
— Не называй меня так! – даже не дослушав его до конца, недовольно зарычал Фрост ему в спину, прыгая на одной ноге и пытаясь попасть другой в свои парадные штаны. – Сколько раз тебе говорить? Я Марк! – но Аарон не обратил на его слова особого внимания. Он весело усмехнулся, вывел девушку за дверь и, уже закрывая ее за собой, с притворным почтением, пафосно протянул напоследок:
— Как скажите, Ваше Величество!
— Ты еще ответишь мне за это, говнюк! – без особой злости процедил Маркус себе под нос, впопыхах натягивая ослепительно белую рубашку и пытаясь как можно быстрее застегнуть пуговицы. Чего бы он ни говорил, а Аарон был прав — опаздывать на завтрак он сегодня просто не имел абсолютно никакого права.
Маркус Фрост или Марк, как его называли друзья и близкие, был единственным ребенком своих родителей и, по совместительству, единственным наследником могущественного королевства Уайткрау. Он был любящим сыном, преданным наследником престола и лучшим воином королевства. И сейчас, в пять утра первого дня лета, молодой принц носился как ураган в своих покоях, пытаясь как можно быстрее одеться, чтоб успеть на завтрак с собственными родителями. Он ни в коем случае не мог сегодня опоздать. В любой другой день, он бы даже не подумал нестись на что-либо подобное в такую рань. Какой псих завтракает в пять утра?! Но сегодня был не любой другой день, сегодня было первое июня — день рождения самой королевы. Все королевство готовилось к этому дню уже второй месяц. В честь королевы был назначен огромный турнир и грандиозный бал, на которые были приглашены все желающие. Турнир начинался в восемь, после должен был быть бал. Но самая ожидаемая для королевы часть начиналась в пять утра — завтрак на лугу под ее любимым старым дубом. Король сам накрывал им там стол, и они втроем сидели под деревом, наслаждаясь обществом друг друга и делая все, что душе угодно. На этом завтраке никогда не было ни слуг, ни охраны и это был единственный день в году, когда королева позволяла себе снова почувствовать себя обычной деревенской девчонкой, которой она была в свои семнадцать, до встречи с будущим королем. Раньше, когда Маркус был еще маленьким, они с мамой после завтрака затевали разные игры, которые король подхватывал с огромным удовольствием, и они носились по поляне, громко крича и смеясь во весь голос. Маркус обожал эти завтраки и, в каком бы возрасте он ни был, всегда ждал их с нетерпением. Сейчас, конечно, они проходили не так бурно, но все равно на них никогда не бывало скучно и он, в свои почти двадцать пять лет, все равно с предвкушением ожидал этого дня. Главное было не опоздать. Он наконец-то оделся, кое-как пригладил не особо желающие слушаться волосы и, выскочив из комнаты, стрелой рванул вниз по лестнице:
— Который час??? – на весь замок крикнул он на бегу Аарону, который широко и безмятежно зевая, ждал его под лестницей, прислонившись к до блеска отполированным золотым перилам. Аарон лениво вытянул ладонь вперед, ткнул в нее указательным пальцем, имитируя солнечные часы, покрутил им туда-сюда и, задумчиво присмотревшись к тени на ней, которая в закрытом помещении никак не могла подсказать ему правильное время, наконец, выдал ответ, который он и так знал:
— Половина пятого.      
Маркус, который как раз добежал до конца лестницы, резко затормозил, пару раз ошарашено моргнул, с непониманием хмурясь на парня перед ним, потом все же сообразил, что над ним в очередной раз подшутили, и громко рыкнул, умело имитируя крайнее недовольство. В любой другой день, это могло бы вывести его из себя, и он бы однозначно наказал зарвавшегося подчиненного каким-нибудь крайне жестоким способом – сослал бы на весь день вычищать конюшни или, что еще веселее, отправил бы помогать королевским поварам на кухню, а потом весь день ходил бы за ним следом и до безумия веселился, наблюдая за тем, как тот пытается поймать петуха на суп или крайне неумело чистит картошку на то же злополучное блюдо. Но сегодня Маркусу точно было не до этого, и Аарон прекрасно об этом знал и нагло пользовался моментом. Он невинно пожал плечами и ослепительно улыбнулся, не сводя с принца ангельского, но при этом полного озорства взгляда. Маркус дернулся к нему, пытаясь дать другу подзатыльник через высокие перила, но прекрасно знавший своего принца Аарон, заранее предугадал его действие и вовремя отскочил назад, ловко уворачиваясь от жестокого наказания. Маркус на это весело усмехнулся и наигранно надменно выпрямился, делая вид, будто ни попытки дать другу подзатыльника, ни тем более громкого провала, последовавшего за этим, не было. Он неспешно заправил рубашку, аккуратно пригладил волосы и, пафосно вздернув подбородок, уверенной, королевской походкой пошел к двери, бросив перед самым выходом, опять же мастерски наигранным, грозным, угрожающим тоном:
— Когда-нибудь я тебя точно казню за подобное обращение с будущим королем.
— Конечно, Ваше Величество, обязательно! – ни капли не растерявшись, подыграл Аарон. Потом громко рассмеялся и крикнул уже закрывшейся двери: — И кстати, всегда пожалуйста!

~ ~ ~
Семейный завтрак получился на славу, как и всегда, но, к сожалению, очень быстро закончился. Маркус собрал все принесенные ими с собой вещи обратно в большую корзину, и они вернулись в замок к семи. А в восемь вся королевская семья Фростов уже стояла на огромной лестничной площади у входа в замок и была полностью готова к встрече своих достопочтенных гостей. Король и королева приветливо улыбались, со спокойным мудрым взглядом осматривая собравшихся. Их глаза все еще сияли от счастья, но весь азарт и юношеская игривость, с которыми они веселились всего час назад, были уже полностью запрятаны за, подобающей королевской семье, строгостью и сдержанностью. Королева стояла в центре, по ее левую руку стоял король, по правую — принц, а за ними, образуя живой коридор ко входу в замок, стояла их многочисленная свита. Весь двор перед ними был заполнен оживленной толпой. Все ликовали и веселились в предвкушении грандиозного дня, который был одним из самых лучших празднеств во всем королевстве.
Самыми первыми, как принято, именинницу поздравляла королевская знать Альянса — четыре главы соседних королевств со своими семьями — и они не заставили себя долго ждать. Очень скоро раздался оглушительно громкий рев горна и, под тут же разразившиеся праздничную музыку и шум ликующего народа, тяжелые, дубовые ворота медленно поползли в стороны, впуская во двор замка первых гостей королевства. Толпа сразу расступилась перед ними, образуя живой коридор от ворот до самой лестницы.
Первыми в воротах появились семя Крейгенов – король Боромер, королева Элайза, принц Теодор и их почтенная свита из королевства Истленд. Король, королева и их сын, приветливо улыбаясь, поднялись по лестнице, в то время, как вся их свита остановилась внизу. Боромер подошел к королеве первым:
— Ваше Величество, Вы с каждым годом становитесь все прекраснее и прекраснее, — с чересчур наигранным восхищением и преданностью в глазах, сказал он, осторожно и трепетно беря ее за руку, словно хрупкий цветок. – Рано или поздно я все-таки не удержусь и вызову Вашего достопочтенного мужа на дуэль за Вашу руку, о, моя прекрасная королева! – сказал он, все так же смотря ей в глаза, и низко поклонился Элеонор. Она, сдержанно улыбаясь, кивнула ему в ответ. Маркус сдавленно кашлянул в кулак, пытаясь скрыть смех. – Я до сих пор не могу понять, как такая бездарность как он могла заполучить такое чудесное создание, как Вы! – с наглым пренебрежением указывая изогнутыми бровями в сторону короля Фроста, раздосадовался Крейген. Элайза не выдержала и незаметно ткнула мужа локтем в бок.
— Прекрати! Не время сейчас для твоих шуток! Весь Альянс на тебя смотрит! – прошептала она, не смотря на мужа и пытаясь как можно незаметнее шевелить губами.
— Да тихо ты! Не мешай! – во весь свой басистый голос отмахнулся он от жены, не сводя восторженных глаз с Элеонор. Маркус не выдержал и сдавленно рассмеялся. Его отец весело хохотнул вслед за ним, и лишь Элеонор все так же сдержанно продолжила улыбаться, как и подобает настоящей королеве, с гордо поднятой головой и уверенным, мягким взглядом. Боромер с доброй полуулыбкой посмотрел на счастливую семью перед ним и довольно хмыкнул.
— Вот! — уже без какой-либо наигранности, восхищенно и с уважением, громко сообщил он, наконец, переставая дурачиться. – Вот она, настоящая королева Альянса! Дайте мне сейчас заглянуть в глаза всем тем, кто так уверенно заявляли, что из этого прекрасного создания никогда не выйдет достойной королевы! – Он наклонился, все так же с уважением смотря ей в глаза, и медленно поцеловал руку. – С Днем Рождения, Ваше Величество! Если кто и достоин стоять здесь и сейчас на этом месте, то это только Вы!
— Спасибо, Боромер, — с искренней благодарностью ответила королева, слегка кивнув головой с почтением. – Я безмерно рада слышать такие слова от Вас, — и в ее словах не было ни единой лжи или лукавства. Ее действительно до глубины души тронули слова Крейгена. Элеонор, как простой девушке из бедной семьи, далекой от всей этой светской жизни, действительно было очень сложно влиться в ряды королевской знати. Многие в свое время не верили в нее и даже протестовали против ее свадьбы с Джеймсом. Но отец Джеймса, видя на сколько сильно они любят друг друга и, не желая приносить счастье сына в жертву политике, дал им свое благословение и позволил пожениться. Элеонор была безмерно ему благодарно за оказанную ей честь и сделала все возможное, лишь-бы король Вильям ни разу не усомнился в правильности своего решения. Мать Джеймса, Маргарет, будучи справедливой, но при этом до невозможного упрямой и преданной традициям женщиной, до сих пор не желала признавать, что ее сын сделал верный выбор, но король до самой своей смерти гордился решением сына и не уставал повторять это каждый раз. И даже сейчас, после стольких лет, Элеонор в глубине души постоянно боялась совершить ошибку, оступиться и не оправдать чужого доверия. А король Боромер, будучи проницательным и до невозможного внимательным правителем, очень хорошо разбирался в людях и всегда знал, что, кому и когда надо говорить. Элеонор всегда восхищало это качество в нем.
— Действительно прекрасный выбор, мой друг! – весело сказал Боромер, уже пожимая руку Джеймсу. – Никогда не устану восхищаться твоим вкусом!
— Твой вкус ничем не хуже моего, Крейген! – добродушно ответил Джеймс, крепко пожимая его руку в ответ, потом все-же рассмеялся, рывком притянул к себе и крепко обнял старого друга детства. Маркус, весело ухмыляясь, перевел глаза на Теодора, который стоял позади отца и терпеливо ждал своего череда. Он поймал его взгляд, широко и заразительно, как умел только он, улыбнулся и пожал плечами, мол «Что поделаешь?». Все уже давно смирились с тем, что короли Альянса не умели устраивать официальные приемы. Все, даже самые серьезные деловые встречи, у них всегда превращались в веселую, дружескую встречу старинных друзей.
— Я редко с ним соглашаюсь, но сейчас мне совершенно нечего ему возразить, — очаровательно улыбаясь, сказала королева Элайза, уверенно шагая к Элеонор, и нежно, с огромной любовью обнимая именинницу. Элеонор тихо засмеялась, тщательно пряча улыбку за ее высоким воротником – когда не было лишних глаз и ушей, король и королева Истленда всегда находили, о чем бурно и страстно поспорить. Об этом знали практически все их близкие и относились с умилением и легкой завистью, видя в этом своеобразное выражение своей безмерно страстной любви. Потом Элеонор снова нацепила статную, благородную, легкую улыбку, выпуская подругу из рук, и поблагодарила ее. Элайза ответила ей такой же улыбкой и шагнула дальше к Джеймсу. Она протянула королю руку, которую тот аккуратно взял в свою и поцеловал с почтенным поклоном, потом и принцу. Принц Теодор, наконец, дождавшись своей очереди, тоже поздравил королеву, с низким поклоном поцеловав протянутую руку, и обменялся с королем и принцем крепкими рукопожатиями, в отличие от отца, искусно играя роль достопочтенного и сдержанного наследника престола. Этим Крейгены завершили традиционную часть приветствия королевской семьи и прошли дальше, вставая за семьей Фростов. Их свита выстроилась под лестницей, по обе стороны прохода, пополняя живой коридор для прибывающих гостей.
Вторыми на лестницу взошли семья Грейлоу из королевства Мидлленд – Король Райдер, королева Тимида, их сын Ричард и две очаровательные рыжеволосые дочки Эмилия и Астория. Они тоже поздравили королеву, поздоровались с королем, потом принцем, прошли дальше, поприветствовали Крейгенов и встали вместе с ними, образуя небольшой полукруг за спинами Фростов.
Дальше последовали Силверстоун – Король Филипп, королева Фелиция, два их сына Луциан и Джейкоб, и их прекрасная, очаровательная дочка Грейс. Это были правители Уестленда.
И наконец, последними, вошла семья Блеквудов — Король Теодор и его сын Майкл – правители королевства Иствуд. Теодор оставил свою свиту, как и остальные, и, с высоко поднятой головой, гордо поднялся по лестнице, сдержанно улыбаясь хозяевам замка. Его сын шел следом с нечитаемым выражением лица и холодной ненавистью в глазах. Король поздравил королеву, сдержанно поцеловав ей руку, крепко пожал руку Джеймсу, чуть дольше, чем положено, продлив рукопожатие, и протянул руку Маркусу. Маркус почтительно кивнул и пожал руку, с глубоким уважением и огромным восхищением глядя в суровые, благородные глаза напротив.
— Мм, сильное и уверенное рукопожатие, какое и ожидается от будущего короля, — с гордостью сказал Теодор, смотря Маркусу прямо в глаза и мягко улыбаясь. — У Вас растет достойнейший наследник, Элеонор.
— Благодарю Вас, Теодор, – мягко улыбнулась королева в ответ. Потом бросила короткий взгляд на принца за его спиной и добавила: — Я уверена, у нас у всех они достойные.
— Всенепременно, Ваше Величество. Майкл, — Теодор чуть повернул голову к сыну и холодно позвал его. Принц, все это время с ненавистью и презрением нагло сверливший глазами Маркуса, нехотя перевел взгляд на отца, не меняя выражения лица. Единственное, что добавилось к его эмоциям, был вызов. Он смотрел так на короля пару мгновений, но потом все же заставил себя нацепить нечитаемое выражение и послушался. Он подошел к имениннице, сдержанно поклонился и коротко поцеловал Элеонор руку:
— Поздравляю, Ваше Величество, — сухо сказал он, ни разу за все время, не встречаясь с ней взглядами.
— Спасибо, мальчик мой, — мягко и с грустью поблагодарила она, удержав его руку и пытаясь разглядеть что-то важное в зеленых глаза, полных злости и одиночества. Майкл дернулся, как от неожиданной пощечины, с болью впился в глаза напротив и тут же вырвал руку из ее ладони. На доли секунды его лицо исказила гримаса боли и обиды, которая тут же сменилась злостью и призрением. Он зло скрипнул зубами, отворачиваясь, быстро и холодно пожал руку королю и прошел мимо Маркуса, больно толкнув его плечом. Маркус тихо рыкнул и в ярости посмотрел ему в след, жалея о том, что он не может сейчас же пойти за ним и как следует проучить этого засранца за такое неуважение к нему, к его родителям и всем правилам и традициям Альянса. Но в отличии от этого избалованного говнюка, он не мог позволить себе такой вольности и неуважения к собравшимся, поэтому он отвернулся обратно, скрепя зубами от злости, и заставил себя успокоиться.
— К сожалению, не у всех получается достойно воспитать свое чадо, Ваше Величество. Как видите, я абсолютно не справился с этой задачей, – сказал Теодор, недовольно смотря в спину уходящего сына. Потом повернулся к королеве и грустно добавил: — Если бы только его мать была жива. Она бы точно смогла найти к нему подход и воспитать так же хорошо, как и Вы своего.
— Мальчик до сих пор не может смириться с потерей, Теодор. Не будьте с ним и с собой так строги. Я уверена, вам обоим просто нужно чуть больше времени, — сказала она, заставляя себя оторвать взгляд, от сдержанно кивнувшего остальным гостям, молодого принца.
— Прошло уже семнадцать лет, Элеонор... семнадцать лет. Уже ничто не изменится, — с болью и глубокой грустью сказал он. Потом резко опомнился, глубоко вздохнул, взял себя в руки, прогнал непрошенные мысли с неуместной грустью и, улыбнувшись, сказал уже бодрым голосом: — Не будем о грустном. Это крайне непозволительно с моей стороны вносить подобное в такой знаменательный день. Не смею дольше позволять себе портить Ваш восхитительный праздник, Ваше Величество. С Днем Рождения, прекрасная леди! – сказал он, еще раз целуя ее руку, и низко поклонился. Элеонор мягко улыбнулась ему, не в состоянии полностью скрыть всю грусть, зародившуюся в душе, но ее муж бодро засмеялся, разряжая обстановку, и, похлопав по спине дорогого гостя, весело подбодрил:
— Что что, а праздник ты можешь испортить только своим отсутствием, Тео!
— Сколько раз тебе говорить, не называй меня так! – широко улыбаясь, повернулся к Джеймсу и, с еле заметными нотками ворчливости, возмутился Теодор.
— Ну да, ну да! Конечно. Ведь не пристало Верховному Королю Альянса носить подобное имя! – наигранно важно сказал Джеймс, сверкая на него полным озорства взглядом.
— Вот именно! – улыбнувшись в ответ, сказал Теодор, преувеличенно задирая нос и, еще раз с почтением кивнув королеве, направился к своему месту за спиной Фростов. Обходя Маркуса, он хлопнул его широкой ладонью по груди и, с гордостью заглянув ему в глаза, пожелал: — Удачи на турнире, сынок!
— Благодарю, Ваше Величество, — радостно поблагодарил Маркус, проводя его восхищенным взглядом. Потом бросил короткий взгляд на Майкла, к которому направлялся Теодор. Блеквуд смотрел прямо на него и в его взгляде читалась такая нескончаемая ненависть, что Маркусу на секунду даже захотелось поежиться. Он никогда не понимал, как у такого дружелюбного, благородного, доброго отца как Теодор мог вырасти такой злобный, ненавидящий всех и вся сын.
Как только Теодор занял свое место среди остальных, завершая широкий полукруг за спинами Фростов, весь двор заполнили оглушительные звуки фанфар и торжественной музыки. Собравшаяся под лестницами королевская свита синхронно шагнула вперед, плавно закрывая живой коридор, и в ту же минуту толпа за их спинами хлынула в стороны, хаотично заполняя оставшееся пространство и пытаясь подобраться к мраморным лестницам как можно ближе. Фросты сдержанно, но почтенно кинули собравшимся на их празднике гостям. В след за ними их действие повторили остальные члены королевских семей. Передние ровные ряды гостей, состоявшие из королевских свит, синхронно низко поклонились в ответ на их приветствие, а остальная часть гостей за ними громко возликовала и начала бурно, вразнобой отвечать, кто махая и пытаясь подпрыгнуть повыше, кто низко кланяясь в след за королевской свитой. Праздник начался, и он обещал быть долгим и нескончаемо веселым. Все вокруг были полны радости и ликования.
Король объявил о начале турнира и пригласил всех на площадь. Первая часть торжественной церемонии закончилась, все ринулись занимать места на второй, самой захватывающей части. Король и королева сопроводили своих почетных гостей на их места. А Маркус придумал отговорку и отстал. Он был сильно зол на Майкла и не собирался успокаиваться. Они с ним уже очень давно не ладили. Блеквуд, пожалуй, был единственным человеком во всем мире, которого Маркус не мог выносить; единственный, которого мог назвать своим врагом. Маркус уже и не помнил, с чего все это началось, но всегда точно знал, что Майкл люто ненавидит его и делает все, лишь бы испортить ему жизнь. Он всегда грубил и издевался, при каждом удобном случае пытался его оскорбить и вывести из себя. Когда они еще были подростками, Маркус заводился от любого его косого взгляда в его сторону, и каждая их встреча заканчивалась драками, синяками и даже треснувшими ребрами. Сейчас, им было по двадцать пять, и Маркус уже почти научился не реагировать на выпады Майкла в его сторону, но того, что он оскорбил его маму он однозначно прощать не собирался.
Он оглянулся, ища Майкла в толпе. Людей было много, и все суетились, толкались и обгоняли друг друга, каждый пытаясь попасть на трибуны первым, но даже в такой давке, найти его оказалось не сложно. Он шел в сторону сада, против общего течения толпы и перед ним расступались все, даже контролирующие порядок в толпе стражники, зная о его репутации и не желая попадаться под горячую руку. Маркус еще раз скрипнул зубами и уверенно направился за ним, собираясь заставить его пожалеть о том, что он вообще перешагнул сегодня границу их земель, но радостный Аарон, внезапно возникший перед ним как из неоткуда, ловко загородил ему дорогу и вид на недруга:
— Дааа, я этого турнира ждал всю свою жизнь!!! Ты их всех победишь дружище!!! — восторженно прокричал он ему прямо в лицо и резко развернул на сто восемьдесят градусов, подталкивая обратно в сторону трибун, где должен был скоро начаться турнир.
— Точно такой же турнир был на дне рождения отца, — отстранено процедил Маркус, упрямо разворачиваясь, пытаясь обойти друга и одновременно высматривая Блеквуда.
— Это было чертовски давно! И я с тех пор был жестоко лишен возможности лицезреть твои ни с чем несравненные бои! — громко и эмоционально возмутился Аарон, прыгая вперед и снова ненавязчиво перегораживая ему дорогу.
— Это было всего полгода тому назад, и ты торчишь на моих тренировках каждый день, — все так же отстраненно напомнил принц, заглядывая за спину друга.
— Это не одно и то же! – Маркус все это время пытался не потерять Майкла в толпе, но потом тот свернул в сторону и исчез за большими белыми колоннами, отгораживавшими королевский двор от сада.
— Я скоро вернусь, Аарон, — тут же ловко обойдя друга, рассеянно бросил Маркус через плечо, напрочь игнорируя его возмущения.
— Если ты сейчас туда пойдешь, вы опять подерётесь и тогда точно испортите Ее Величество весь праздник, – тут же серьёзным тоном, грустно сказал парень ему в спину. В голосе не осталось и следа от того беззаботного веселья и азарта, с которыми он только что прыгал вокруг принца и это было бы неожиданно для любого, кто плохо знал Аарона, но Маркус уже давно привык к таким резким переменам в друге. Он знал, что, несмотря на всю его внешнюю легкомысленность и игривость, Аарон был сообразительным и крайне проницательным. Просто редко это показывал. А еще он слишком хорошо знал Маркуса, и знал, когда и на что надо давить. Маркус нехотя остановился. – Брось, Марк. Ты же знаешь, он этого и добивается. – Маркус сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Аарон был прав, он всегда только этого и добивается. Майкл всегда пытается вывести его из себя и каждый раз, когда это происходит, виноватым все и всегда считают только Марка. Он однозначно ненавидел этого урода!
— Я убью его когда-нибудь! – не оборачиваясь, глухо прорычал Маркус.
— А я помогу тебе спрятать труп! – тут же весело поддержал Аарон.
— Мы не будем его прятать, мы его Призраку скормим.
— Как скажешь, дружище! – легкомысленно согласился он, внимательно смотря Маркусу в спину и прекрасно понимая, что его друг абсолютно на такое не способен.
— Какой у нас там вообще турнир? – наконец, переборов себя, спросил ворчливо Маркус через плечо.
— Мечи!
— Приготовил мой меч? – разворачиваясь и проходя мимо друга, спросил Маркус.
— Да пошел ты! Я достопочтенный сын одного из твоих преданнейших графов, а не твой мелкий оруженосец, – тут же оскорбленно возмутился Аарон.
— Ну, я просто подумал, раз ты уже и будильником моим заделался... – насмешливо протянул Маркус.
— Не дождешься! Я сделал это для Ее Величества, а не для тебя! Если бы я не знал, на сколько это важно для Ее Величества, я бы и пальцем не пошевелил. Ты бы проспал, и я бы с огромной радостью посмотрел бы, как тебя будут наказывать, — довольно представляя себе, как Маркус в своем идеальном парадном костюме подметает королевский двор старым, покоцанным, кривым веником из конюшни, выдал он. Маркуса бы так никогда не наказали, но представлять подобное, а потом во всех красках расписывать Маркусу свои фантазии Аарон всегда любил. – Пошли давай! – засмеявшись от собственных мыслей, приказал Аарон, и схватив Маркуса за локоть, нетерпеливо потащил его за собой. Маркус ухмыльнулся и покорно пошел следом, еще раз напоследок оглянувшись на колонны. Они еще встретятся на турнире, и он все равно сегодня поставит этого зазнавшегося выскочку на место, злорадно подумал Маркус, утешая себя, и попытался хоть немного сосредоточиться на том, что радостно тараторил под ухом друг.

~ ~ ~

Перед турниром устроили большое представление, в котором каждое королевство представило себя и своих воинов. Были танцы, песни, шуты, факиры и многое другое для разогрева публики и поднятия настроения. Потом была сопутствующая речь короля и королевы, в котором они искренне и горячо благодарили всех, за то, что они пришли отпраздновать с ними такой знаменательный для них день, и, наконец, турнир официально объявили открытым.
В турнире принимали участие не только избранные представители королевств. Туда пришли все желающие. Собралось много опытных воинов и новичков, желавших испытать себя на прочность и показать на что они способны. Соревнование делилось на две части: сначала был турнир между официальными представителями королевств, которыми обычно выдвигались принцы. С помощью жеребьевки подбирались пары и начинался бой на выбывание. И в конце был бой между победителями, в котором выявлялся победитель первого тура.
Во втором туре точно так же соревновались все остальные участники. И победитель этого тура получал огромный выигрыш. И при желании победителя второго тура, объявляли третий, где он сражался с победителем первого тура.
Королеве поднесли небольшой, расшитый красивыми замысловатыми узорами, темно-коричневый кожаный мешочек. Она, под торжественный бой барабанов, вытащила оттуда одну маленькую деревянную дощечку и положила ее на золотой поднос, накрытый красивым, богато и крайне изысканно расшитым золотыми нитками красным бархатным платком. На дощечке были выгравированы имя война с одной стороны и герб его королевства с другой. Король взял дощечку, на которой с одной стороны был выгравирован яростно скалящий зубы медведь и белоснежный лотос, а с другой золотыми буквами выведено имя принца, довольно кивнул и торжественно произнес:
— Теодор Крейген, из королевства Истленд! – Теодор вскинул руки вверх и громко и радостно закричал:
— Дааа! – толпа ликующе поддержала его. Принцы тоже захлопали, весело улыбаясь. Королева медленно потянулась за второй дощечкой. Все замерли в ожидании.
— Только не я, только не я! Ну пожалуйста, только не я! Только не опять! – начал отчаянно шептать Луциан, с силой зажмурив глаза. Теодор широко и довольно ухмыльнулся, скосив на него глаза. Маркус, который стоял с лева от него прыснул, не сумев сдержать смеха. Королева посмотрела на дощечку, на которой был изображен яростно скалящий зубы барс и темно-синяя фиалка, сдержанно улыбнулась, опуская глаза, и передала ее мужу. Король, в отличие от жены, не сумел сдержать смешок, увидев имя принца, он весело прочистил горло и громко и торжественно произнес, сквозь безуспешно подавляемую улыбку:
— Луциан Сильверстоун, из королевства Уестленд! — и кашлянул в кулак, маскируя смех. Королева незаметно ткнула его локтем в бок, сдержанно улыбаясь.
— Ааа, — обреченно взвыл Луциан, с выражением полной безысходности и усталости на лице, уже предвидя свое очередное позорное поражение. Все знали, что Теодора, с его медвежьей силой и выработанным годами безупречным мастерством, победить в сражении на мечах практически невозможно. Луциан тоже отлично обращался с мечом, но что бы соперничать с Теодором, ему не хватало, по меньшей мере, физической силы. Теодор не только выглядел как огромный медведь, но и был таким же сильным и бесстрашным. Не было в Альянсе человека, который мог сравниться с ним в силе.
Теодор добродушно и громко рассмеялся и приобнял Луциана, который как раз стоял рядом, за плечи. Луциан был довольно высоким парнем, с крепким телосложением и темными, чуть отросшими волосами. С одного лишь взгляда можно было понять, что он знаком с мечом и каждодневными тренировками с самого рождения. Сам Теодор был выше него на целую голову и намного шире в плечах. Он был крупного телосложения и, со своими темно-рыжими, слегка волнистыми волосами почти до плеч и легкой щетиной, походил на огромного, добродушного медведя из цирка. Он потряс Луциана и со вздохом сказал, мастерски подделав сочувственный тон:
— Не повезло тебе, мелкий, ой, не повезло! — Потом снова расхохотался и добавил, хлопнув его по плечу: – Снова!
— Знал бы ты, как я тебя ненавижу! – ворчливо процедил Луциан, смиренно роняя голову себе на грудь. Остальные принцы просто стояли рядом и смеялись, даже не пытаясь скрывать своего веселья. Даже Майкл улыбался, сочувственно следя за Луцианом. Тот повернулся к нему и обреченно спросил единственного не глумящегося над ним в открытую друга:
— Ну вот она что, специально это делает??! – Майкл ухмыльнулся, сочувственно пожал плечами и добродушно ответил:
— Не думаю, что это возможно, Луциан, — потом поймал на себе взгляд Маркуса, который резко помрачнел, как только вспомнил о его присутствии, и ухмыльнулся, довольный тем, что в очередной раз подпортил ему настроение.
— Ну как можно три раза подряд вытягивать одно и то же??! – Майкл еще раз легко пожал плечами на очередное восклицание Луциана, которое было направлено в его сторону, и, проследив за наследником Крейгенов, предложил:
— Иди давай, а то он там без тебя сейчас начнет! – и когда Луциан упрямо мотнул головой, артистично цепляя маску обиженного ребенка, засмеялся и беззлобно подтолкнул его вслед за Теодором, который уже вышел в центр поля и крутился во все стороны, широко разводя руки и наслаждаясь приветственными криками и визгами с трибун. Луциан посмотрел ему в спину, обреченно вздохнул, выпрямился и пошел следом. Зрители поприветствовали его ничуть не хуже, чем Теодора. Дав зрителям вдоволь поликовать, соперники, наконец, остановились в центре арены, друг напротив друга. Они, уже перестав озорничать и веселить толпу, торжественно поприветствовали друг друга, показывая сопернику и всем остальным на сколько серьезно они на самом деле относятся к этому бою. Торжественная барабанная дробь тут же разнеслась по всему полю, заглушая рев толпы. Она с каждой секундой становилась все тревожнее и быстрее, все больше и больше накаляя обстановку, пока в один момент резко не оборвалась, словно натянутая до пределов тетива. Пронзившие, резко воцарившуюся, практически мертвую тишину звуки ударов меча об меч, прозвучали как оглушительные удары молний. Соперники дождались объявления боя и тут же набросились друг на друга, ни сдерживая сил. Каждый считал своим долгом выложиться в полную силу на этих соревнованиях. Этим принцы не только показывали себя как достойных наследников престолов, но и выказывали уважение к сопернику и отдавали дань уважения правителям принимающего королевства. Несерьёзное отношение к этому турниру было бы огромным неуважением не только к своим соперникам, но и к Королеве Элеонор и Королю Джеймсу. Принцы ни в коем случае не могли допустить подобного и поэтому, сейчас на поле, развернулась настоящая война – каждый делал все возможное, чтобы победить. Луциан делал выпады и защищался, пытаясь найти хоть какую-то брешь в непробиваемой защите Теодора или заставить его совершить ошибку, но получалось это не особо хорошо. Несмотря на то, что он был для Теодора достаточно серьезным противником, выбить его из колеи или нанести удар, который тот не сможет отбить, у него не получалось.
— За что ты так с бедным мальчиком? – не сводя напряженного взгляда с арены, притворно осуждающе прошептал Джеймс, качая головой.
— Ты прекрасно знаешь, что я не специально это делаю, — возмущенно прошептала королева, так же внимательно следя за захватывающим боем. – И вообще, почему все заранее сулят ему поражение.  Может на этот раз он сможет победить! Луциан великолепный воин.
— В способностях и умениях Луциана абсолютно никто не сомневается, но с этим парнем все равно никто не справится в бою один на один. У Теодора острый ум матери и безмерная сила отца. Убийственное сочетание.
— Ну, Маркус же справляется! – с нескрываемой гордостью в голосе, тут же напомнила королева, приподнимая брови и бросая на мужа быстрый взгляд. Король на это только мягко улыбнулся и ничего не ответил.
Бой оказался захватывающим и довольно долгим. Оба война практически в совершенстве владели мечами и тактиками ведения боя.  А еще они слишком хорошо знали друг друга, так что даже не смотря на преимущество Теодора в физической силе, Луциан оказался достойным противником, победить которого оказалось совсем не просто. Но все же ожидания, в конце концов, оправдались и, после изматывающего боя, Теодор все же выбил меч из рук соперника. Объявили победителя и соперники, под оглушительные овации, направились к помосту под королевским ложем, где своей очереди ждали остальные принцы.
— Три турнира подряд! – сразу жалостливо взвыл Луциан, как только взошел на помост. – Уже все считают меня никчемным воином.
— Ты не никчёмный воин, тебе просто хронически не везет! – улыбаясь, встретил его Джейкоб.
— Ну, спасибо, братец, поддержал! – Джейкоб рассмеялся, сверкая на брата полными любви и доброты карими глазами. – Твой брат позорит имя нашего королевства третий раз подряд, а тебе смешно!
— Да брось! – ободряюще хлопнув его по плечу, беспардонно влез в их разговор Маркус. — Мы все отлично знаем, на что ты способен. Ты отличный воин и у тебя будет еще множество возможностей доказать это. Не расстраивайся так!
— Ага, небось сам радуешься, что это был не ты против него, – без капли злости, ворчливо отмахнулся Луциан.
— Еще бы не радоваться! – широко улыбаясь, самодовольно выпалил Маркус. – Я со вчерашнего дня молился, чтоб пронесло.
— Не зарекайся, впереди еще второй раунд. И королева там тебе уже не поможет.
— Да, но так я хотя-бы до второго раунда дойду, — отворачиваясь, как бы между прочим, напомнил Маркус.
— Говнюк ты! – усмехнувшись, закричал Луциан и больно ткнул Маркуса под ребра. Маркус охнул и отпрыгнул от него, с веселым смехом потирая ушибленный бок. Луциан громко рассмеялся и притянул его обратно, крепко обнимая друга одной рукой. – Ну, удачи тебе, что я могу тебе еще сказать!
— Ха! Луциан, мне тоже пожелай удачи! – раздался сзади, подобный раскату грома, довольнейший голос Теодора. Видимо ему, наконец-то, надоело красоваться перед зрителями, и он решил покрасоваться теперь и перед ними.
— Удачи, — легко и искренне пожелал ему Луциан, потом опустил глаза на меч в его руках и потер ноющее после боя запястье. В руках этого громилы даже зубочистка могла превратиться в сокрушительное оружие, что уж говорить о мече. Луциан бы этого никогда не признал вслух, но он на самом деле был горд тем, что так долго выстоял в бою против него. Даже без победы, это было огромным достижением.
— А обнять? – разводя руки в стороны и цепляя «щенячьи глазки», спросил Теодор, делая широкий шаг в его сторону.
— Обойдешься, — тут же скрестив руки на груди и самодовольно ухмыльнувшись, мстительно шагнул назад Луциан.
— Ну и ладно! – тут же «обиделся» Теодор, а потом неожиданно резко повернулся к Блеквуду и радостно крикнув: — Меня вот Майки обнимет! – бросился к Майклу.
—  Что? Нет! – Майкл не успел даже среагировать, как Теодор сгрёб его в охапку и подхватил с земли. Маркус тут же занервничал, ожидая взрыва, но к его огромному удивлению, ничего не последовало. Вместо возмущений, когда его, наконец, опустили обратно на землю, Майкл обреченно проскулил, потирая левый бок: — Черт, ты слышал хруст? Кажется, это было мое ребро. Или даже два. – Теодор рассмеялся, хлопая его по плечу.
— Не преувеличивай. Это...
— Шшш, тихо! Смотрите! – шикнул Джейкоб, перебивая Теодора. Все сразу затихли в ожидании. Королева неспешно опустила дощечку с изображением злобно скалящего зубы белого волка и ярко красного цветка чертополоха, чьи колючие ветки опутывают непримиримого зверя, на шершавую ладонь мужа и король, прочитав надпись, назвал следующего война:
— Маркус Фрост, из королевства Уайткрау, – величественно и гордо провозгласил король и сделал паузу, которую сразу заполнили громкие овации. Королева в это время нахмурилась, читая имя на второй дощечке, и сжала ее в руке, не спеша передавать мужу. В ее глазах читалось явное желание бросить дощечку обратно в мешочек и сделать вид, будто ничего и не было, но к ее великому сожалению, делать так было недозволенно даже ей. Король заметил промедление жены и вопросительно посмотрел на нее, но королеве ничего не пришлось объяснять. Ему хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, в чем дело. Джеймс сам тут же пожелал все изменить, но назад пути не было уже ни у кого. Правило есть правило, и они едины были для всех. Жребий решает, кто выходит против кого, и никто не вправе идти против того, как лягут имена. Это древнее правило знали и почитали все. Король ободряюще улыбнулся жене и сам протянул руку. Она, на одну долгую секунду дольше, чем положено сжимала дощечку в руке, с явным несогласием смотря в глаза мужу, но потом, как и всегда, все же уступила правилам и медленно, с явным нежеланием положила ее мужу на ладонь. Король благодарно кивнул и посмотрел на надпись, уже точно зная, чье имя он там увидит. На дощечке красовалось изображение грозно смотрящего прямо в глаза черного орла и алой розы. Он обреченно вздохнул, но все равно так же громко и торжественно произнес:
— Майкл Блеквуд, из королевства Иствуд! – Майкл никак не отреагировал на свое имя, холодно смотря перед собой, зато Маркус злорадно ухмыльнулся, в опьяняющем предвкушении мести. Трибуны сразу приветственно загудели, аплодируя им, только вот остальные принцы на этот раз аплодировать не спешили. Они вмиг посерьезнели и начали хмуро переглядываться друг с другом. Каждый слишком хорошо знал этих двоих и понимал, что от них можно не ждать ничего хорошего. Их ни в коем случае нельзя было выпускать в поле, особенно после того, что Майкл выкинул утром, но изменить решение жеребьевки уже никто не мог. Майкл положил руку на рукоять меча и с нечитаемым выражением направился к центру арены. Маркус последовал за ним, стиснув зубы и сверкая в спину противника злорадным, довольным взглядом.
— Вот же ж засада, — серьёзно и тихо протянул Теодор, хмуро скрещивая руки на груди и провожая двоих обреченным взглядом.
— И не говори, — спрятав руки в карманы, глухо поддержал его Луциан, становясь плечом к плечу с принцем и с таким же взглядом следя за удаляющейся парой.

~ ~ ~
Маркус стоял напротив Майкла посередине арены, готовый в любую секунду броситься в бой. Он был очень зол и, на этот раз, не собирался заставлять себя держать эмоции под контролем. Маркус не мог и не хотел забывать о том, как этот гадёныш повел себя с его матерью. То, как Майкл повел себя с королевой, было крайне непочтительно, он оскорбил ее при всех и сейчас Маркус собирался сполна отыграться на нем за это. Ему нужно было это сражение, просто жизненно необходимо. Гнев, который он, из уважения к матери, не имел права сегодня обрушивать на голову этого выскочки, пожирал его изнутри. Этот бой был его единственный на сегодня шанс выплеснуть его. И Маркус был безмерно благодарен судьбе за такой шанс.
Барабанная дробь, которую Маркус до этой секунды даже не слышал, резко оборвалась, знаменуя начало боя, и он тут же налетел на противника, словно разъярённый миллионами красных тряпок бык. Все вокруг вмиг задержали дыхание, восхищаясь и одновременно страшась мощи и ярости, с которыми он набросился на противника. Мало кто смог бы противостоять такому напору, но Майкл, на всеобщее удивление, с легкостью увернулся от его удара и, не испытывая особой сложности, отбил последующий. Маркуса это разозлило еще больше, и он начал методично атаковать, просчитывая каждое движение и вкладываю всю силу и мощь в каждый выпад. Он обязан был победить в этом сражении и он не собирался принимать другого исхода.
Но Майкл не был бы Майклом, если бы он просто взял и начал делать то, что от него ожидают, то, что он должен — честно сражаться, отдать дань уважения Королю и Королеве. Он, вместо того чтобы тоже атаковать и вести бой как положено, начал лишь защищаться от выпадов Маркуса, со скучающим видом, с легкостью уворачиваясь и отбиваясь от них и еще больше раздражая этим соперника. Так продолжалось минут десять. Маркус не выдержал и сквозь зубы прорычал во время очередного удара:
— Дерись! – Майкл с плохо скрываемой злостью посмотрел ему в глаза, играючи отбил очередной удар и выждав доли секунды, сделал неожиданно резкий выпад в его сторону. Маркус от неожиданности не успел полностью увернуться и лезвие меча прошлось по его руке, оставляя неглубокий след чуть выше локтя. Он зашипел и отскочил, но через секунду снова набросился на соперника. Тот снова начал защищаться. Маркус вымещал всю свою злость на Блеквуда, пытаясь не думать о том, что тот так легкомысленно относится к их бою. Его наглое пренебрежение всеми правилами выводило Маркуса из себя еще больше, а потеря самоконтроля вело к ошибкам и просчетам, чего Маркус никак не мог себе позволить сейчас.
Майкл сосредоточенно отбивался, но очень редко атаковал сам. А когда атаковал, Маркус чувствовал, что он делал это всего лишь напоказ и даже не пытался вложить в удар хоть какую-то силу. Это злило его еще больше и, как бы сильно он не пытался скрывать свои эмоции от соперника, Маркус сейчас был открытой книгой для него. Блеквуд видел, как сильно его действия злят Маркуса и во всю наслаждался этим, не обращая ни малейшего внимания на всех остальных зрителей их очередной «стычки».
Маркус в очередной раз занес меч, зло рыкнул, размахнулся и ударил со всей силы. Майкл сделал шаг назад, подставляя свой меч под удар, и как только железо коснулось железа, разжал ладонь, выпуская рукоять. Огромный меч сделал пару поворотов в воздухе и с оглушающим грохотом упал на землю в нескольких метрах от них. Маркус, доли секунды непонимающе смотрел на оружие, потом, осознав, что Блеквуд нарочно позволил ему выбить меч, в бешенстве направил на Майкла свой и потребовал, лишь чудом сдерживая пожирающую его ярость:
— Поднимай! – Майкл ухмыльнулся, расслабленно поднял руки вверх и сделал шаг назад, наслаждаясь зрелищем. – Бери свой чертов меч и сражайся как положено! – сквозь зубы прорычал Маркус. На трибунах воцарилась мертвая тишина и тысячи зрителей задержали дыхания, стараясь не пропустить ни единого слова, сказанного принцами.
— Ты победил. Правила есть правила. Второго шанса тут не дано даже таким как мы с тобой, – издевательски напомнил Майкл, даже не пытаясь скрывать наглую усмешку.
— Ты поддался! — громом среди ясного неба, прогремел по всей арене разъярённый рык Маркуса. Все замерли в непонимании. Королева встревоженно схватила мужа за руку, с мольбой заглядывая ему в глаза. Но тот не успел ничего предпринять, как ситуацию спас Крейген младший, который неожиданно, как из неоткуда, возник за спиной Маркуса и с криком «Ура победителю», подхватил его и крутану в сторону.
— Какого черта... — начал было Маркус, но не успел он договорить, как Теодор поставил его лицом к королевскому ложу. Он встретился с тревожным взглядом матери и замер, наконец, осознав, что он натворил. Теодор поднял его руку и весело закричал на всю арену:
— Дааа! Ура нашему победителю! — толпа сразу подхватила его крики и арену тут же заполнили восхищенные овации. С короткой заминкой заиграли барабаны и музыка. Теодор, довольно покивал несколько раз зрителям, потом наклонился ближе к Маркусу и незаметно прошептал ему сквозь широкую улыбку чеширского кота: — Не спи, Марк, – и лишь тогда Маркус опомнился. Он поднял вторую руку с мечом так высоко над головой, как только мог и тоже сухо выкрикнул:
— Дааа! – Майкл, который стоял за ними с нечитаемым выражением лица, осмотрел королевское ложе, на несколько коротких мгновений задержал взгляд на Элеонор, которая с облегчением и огромной любовью наблюдала за сыном, зло скрипнул на это зубами и отвел взгляд в сторону, где он встретил недовольного отца. Майкл нагло ухмыльнулся ему, всем своим видом показывая, что ни что не заставит его пожалеть о содеянном, потом развернулся и ушел с поля, по пути перешагивая через меч с гербом своего королевства. Теодор мельком оглянулся, проводил его серьезным взглядом, скосил глаза на оставленный им меч и тут же снова закричал, стараясь привлечь к Фросту как можно больше внимания:
— Ура, нашему неизменному чемпиону, ура! – публика любила Теодора. Он хорошо знал, как ей понравиться, как быть в центре ее внимания и как управлять ей, когда надо. А еще он хорошо знал как, когда и от чего ее нужно отвлекать. Наследник престола, с открытым презрением перешагивающий через символику собственной страны, однозначно был тем, от кого стоило отвлечь внимание. Теодор оставил Маркуса, наконец, начавшего выполнять свою роль, «наслаждаться» всеобщим вниманием и любовью, и незаметно попятился назад к мечу, продолжая размахивать руками и призывать к громким овациям для победителя. Когда он оказался рядом с мечом, Крейген осторожно подцепил его носком ботинка, резко подбросил и незаметно прицепил к поясу, пряча за своим оружием.
Майкл, так ни разу и не оглянувшись, покинул поле и затерялся среди стражников, которые охраняли вход на арену. Он не увидел, каким печальным взглядом проводила его Элеонор и, как глубоко опечаленный Джеймс крепко обнял ее, шепча что-то на ухо. Королева медленно кивнула пару раз, заставила себя собраться и решительно опустила руку в мешочек за следующим именем.

~ ~ ~

Майкл хотел оказаться как можно дальше от всего этого шума и всеобщего веселья. Быстрым шагом уйдя с заполненной гулом и веселыми криками арены, он остановился на площади перед замком и с тоской посмотрел в сторону главных ворот. Больше всего на свете он хотел сейчас просто выйти за ворота и как можно быстрее покинуть пределы этого ненавистного ему королевства. Он долгую минуту смотрел на ворота, жадно представляя, как седлает коня и на всех парах скачет прочь от всего этого фарса и обмана, но потом все же поборол себя, устало вздохнул и свернул в сторону королевского сада. Майкл прошел в глубь сада, где не так сильно был слышен гул Альянса, сел прямо на траву на берегу большого сказочно красивого озера и попытался успокоиться. Но получалось это очень плохо. Слова королевы все еще эхом раздавались у него в ушах. «Мальчик мой». Да как она вообще посмела его так называть! У нее нет никакого права так его называть! Она ему никто! Он ненавидит ее, ненавидит их всех! Всю семейку! Особенно этого тупоголового нарцисса. Он ненавидит отца! Он всех ненавидит!
Майкл с силой швырнул в озеро первый попавшийся под руку булыжник. Он все здесь ненавидит! Даже это озеро и эти камни.
Сзади послышался тихий шорох травы. Майкл ощетинился и резко оглянулся, готовый наорать на любого, кто окажется у него за спиной. За ним стоял огромный светло— серый волк, который не моргая смотрел ему прямо в глаза. Майкл с пару долгих секунд  смотрел на него удивленно, потом недовольно выдохнул, повернулся обратно к озеру и устало проворчал:
— Тебя только здесь не хватало! Проваливай отсюда!
Пару минут ничего не было слышно, потом снова раздался слабый шорох и Блеквуд почувствовал, как влажный, прохладный нос уткнулся ему в шею. Майкл дернулся, уклоняясь от носа и без лишней грубости оттолкнул морду волка от себя.
— Уйди,— волк издал слабый скулёж и попытался лизнуть Майкла за ухом. Он хотел увернуться, но не успел и шершавый язык прошелся по темным волосам, зализывая их вверх. – Прекрати, — снова недовольно махнул он рукой, пытаясь прогнать волка, и случайно заехал пальцами по мохнатой морде. Волк слегка отшатнулся и тут же обиженно заскулил, явно чрезмерно преувеличивая произошедшее. Майкл на это тяжело вздохнул, простонал нечто невнятное и не особо охотно повернулся к волку, лицом к лицу встречая полные обиды большие угольно-черные глаза. Волк увидел это, сразу прижал огромные пушистые уши к голове, втянул шею как можно сильнее, посмотрел ему прямо в глаза исподлобья и продолжил жалобно скулить, мастерски делая вид, будто он самое несчастное в этом мире существо. Выдержки Майкла хватило всего на полминуты. Он громко вздохнул, сдаваясь, устало протянул руку и грубовато потрепал волка по широкому лбу. Волк тут же с готовностью подставил огромную лохматую голову, немного опуская и вытягивая ее ближе к тёплым пальцам.
— Ты же волк, приятель. Ты должен быть грозным и сильным. И не нуждаться в чужой любви, разве нет? — как и всегда, поражаясь поведению дикого зверя, спросил Майкл. Волк на это еще раз коротко заскулил, будто пытаясь опровергнуть его идею, и нагло боднул ладонь, требуя продолжений. Майкл усмехнулся и послушно почесал волка за ухом. Тот с радостью повернул голову вправо и подставил под чужие ласки лохматое ухо. – Знал бы твой тупой хозяин, где тебя сейчас носит, — усмехнувшись, беззлобно пробормотал Майкл и ласково погладил волка по шее. Тот на это, осмелев, пододвинулся еще ближе и попытался лизнуть Блеквуда прямо в лицо. – Эй! – тут же возмутился на это принц и начал уворачиваться от наглого зверя, но отбиваться уже не стал. Волк сделал еще несколько настырных попыток дотянуться языком до лица гостя, подпрыгнул на месте, издавая радостное полу-гавканье, когда у него наконец это получилось, и довольный собой, ткнул голову под руку принца, вынуждая его обнять себя за шею. Майкл посмотрел ему в хитрые и до невозможного добрые глаза и еще раз усмехнулся. Ему иногда казалось, что этот волк смотрит через все его маски прямо в душу, такой пронзительный и неожиданно понимающий у него иногда бывал взгляд. Он не выдержал этого взгляда и отвел свой, поднимая голову вверх и лениво всматриваясь в крону деревьев. Озеро было окружено высокими деревьями и то тут, то там через их густую крону просматривали яркие солнечные лучи. День был теплым и спокойным, вдалеке пели птички, слабый ветерок временами пробегал то по кронам деревьев, тихо шелестя листьями, то по поверхности озера, посылая легкие ряби по зеркально чистой воде.
Майкл почувствовал, как тупая боль, в железных тисках сжимавшая грудь все это время, начинает медленно отпускать. Стало легче дышать. Он шумно втянул носом свежий, пахнущий озером и цветами воздух и устало упал на траву, сдаваясь перед успокаивающей силой природы. Немного подумав, он потянулся, разминая уже затекшую спину, подложил руки под голову, устраиваясь поудобнее, и затих. Волк, сначала, просто сидел и смотрел на него, время от времени подергивая ушами, потом устал ждать приглашения, пригнулся и очень аккуратно, словно боясь спугнуть, подполз к принцу. Он улегся под самым его боком и замер, как будто ожидал протеста, а когда Майкл никак не отреагировал на его действия, поднял огромную голову и осторожно положил ему на грудь. Майкл не выдержал и мягко засмеялся. Он вздохнул, качая головой, обнял волка за шею и почесал его еще раз за мохнатым ухом. Голова Призрака была большой и тяжелой, но эта была приятная и успокаивающая тяжесть. Она отгоняла тоску и чувство бесконечного одиночества, с которыми, кажется, ему было суждено прожить всю жизнь. Майкл еще раз шумно втянул носом воздух, медленно выдохнул и прикрыл глаза, позволяя себе ненадолго расслабиться. 

~ ~ ~
— Королевство Уайткрау является одной из сильнейших и самых могущественных держав Альянса. По могуществу и силе с ним может сравниться только Иствуд. Королевство Уайткрау и Иствуд испокон веков называли братьями близнецами. По легенде, сотни лет тому назад, когда эти земли были еще дикими и незаселенными, тьма правила повсюду и не было здесь места добру и свету. Поговаривают, что на этих землях жили монстры, которые питались человеческой плотью и кровью. Одни выходили только по ночам и наносили смертоносные атаки из темноты, другие днем выглядели как обычные люди, а ночью превращались в огромных кровожадных монстров с кроваво-красными глазами. Все здесь принадлежало им. Они тысячелетиями наводили на людей страх и ужас и ни одна сила не могла им противостоять. Но однажды все изменилось. С юга пришли пять великих воинов, которые после долгой, кровопролитной войны, все же смогли очистить эти земли от зла и навсегда принести в них мир и покой. Они сразили монстров, освободив всех от их гнета, и установили свои порядки. После окончательной победы, войны поделили земли между собой, привезли свои семьи и быстро освоились на новом месте. С каждым новым поколением семьи разрастались и разрастались, и очень скоро превратились в настоящие королевства — пять великих держав Альянса. Эти королевства и по сей день живут в мире и согласии. Но отношения королевств Уайткрау и Иствуд всегда особенно выделялись. Поговаривали, что двух воинов, которые основали эти королевства, связывали братские узы, что делало их союз особенно крепким. Ходили слухи, что у них был даже особый тайный ритуал, служивший гарантией преданности друг другу и традициям основателей...
— Я просто обожаю, когда ты рассказываешь сказки таким пугающе серьезным, загробным голосом, бабушка, — весело вклинилась в рассказ светловолосая девушка, перебивая старую знахарку, — но давай сегодня ты расскажешь какую-нибудь другую. Я эту уже тысячи раз слышала.
— Это не сказки, Элейна. Это история твоего народа. Ты должна ее знать.
— Если это не сказки, то объясни мне, как всего лишь каких-то пять воинов смогли победить таких страшных, непобедимых монстров? – отбросив назад длинные, волнистые волосы, задорно спросила она. В больших голубых глазах читались озорство и вызов.
— Об этом ритуале упоминаются во многих древних книгах, — полностью проигнорировав вопрос девушки, продолжила знахарка, — но что именно он из себя представляет не знает никто.
— Я думаю, это какое-нибудь жертвоприношение, — снова выпалила она, пытаясь себя хоть чем-то развлечь. Они с самого утра сидели и перебирали травы, готовя их для сушки. Ей давно это надоело и безумно хотелось хоть чем-то себя развлечь. – Они, наверное, собираются в полнолуние в темном дремучем лесу, приносят в жертву быка и потом купаются в его крови...
— Великие старейшины кланов надежно хранят эту тайну, передавая ее из поколения в поколение, — уже громче и требовательнее продолжила старая знахарка, пытаясь не выдавать раздражения.
— ...и голыми танцуют ритуальные танцы вокруг огромного костра до самого утрааа!
— Господи, Элейна! Хватит! Что за неуважение! — наконец, не выдержала знахарка.
— Да ладно тебе, бабуля! — довольная собой, радостно возразила Элейна. – Все равно же никто нас не слышит, — и обворожительно улыбнулась, прекрасно зная, как на старую знахарку, безмерно любившую свою единственную внучку, действует эта улыбка. Старуха посмотрела на нее, негодующе покачала головой и продолжила свой рассказ. Элейна возмущенно смотрела на нее еще пару минут, не веря собственным глазам, но потом все же сдалась и продолжила собирать веточки в пучки. Она была упрямой и умела добиваться своего, но до бабушки ей было еще очень и очень далеко.
~ ~ ~
Когда Теодор и Маркус ушли с поля, королева достала последние две дощечки и на поле вышли Ричард Грейлоу и Джейкоб Сильверстоун. Бой был долгим и увлекательным, оба принца не хотели уступать до последнего. Победу в итоге одержал Джейкоб. Потом был бой между Теодором и Джейкобом где, как все и ожидали, победил Крейген. И последними сразились Маркус и Теодор, которые устроили незабываемое, безумно зрелищное сражение, о котором будут говорить еще очень и очень много лет. Это было сложно, но Маркус в конце концов, одержал над Теодором победу и стал победителем турнира между принцами. Потом был долгий второй турнир и бой Маркуса с победившим в нем. Маркус одержал победу и там, но все это для него прошло как в тумане. Он взял себя в руки и успешно сыграл свою роль доброжелательного и веселого героя, но как только турнир закончился и начались застолье и бал, он сразу же сбежал. Как только вниманием гостей завладели вкусные яства и зрелищные представления танцоров и шутов, Маркус тихо закрыл за собой дверь в бальный зал и вышел в коридор, надеясь, что его отсутствие уже никто не заметит.
— Марк, — сильный и спокойный бас громом разнесся по пустому коридору, в пух и прах разбивая все его надежды. – Уже сбегаешь? – Маркус оглянулся на Теодора, который сидел в оконном проеме, безмятежно покачивая ногой, и слегка закатил глаза. «Ну конечно, кто если не он», недовольно подумал Фрост, разворачиваясь к принцу.
— Нет конечно! – с широкой улыбкой солгал Маркус, — Просто вышел подышать. – Теодор внимательно посмотрел ему в глаза. Маркус всегда любил этот его взгляд «старшего брата», говорящий, что он все знает, понимает и в любом случае поддержит, но сейчас он заставлял его чувствовать только стыд за свою слабость и небольшую неловкость. – Кстати, спасибо за сегодняшнее, — почесав затылок, пристыженно сказал Маркус, не выдержав взгляда и отводя глаза.
— За то, что я пожалел тебя и поддался? – прекрасно понимая, о чем именно говорит Маркус, перевел в шутку разговор Теодор. – Да не за что!
— Пф, поддался, ну конечно!
— Конечно поддался! Я пожалел тебя и уступил. Все это видели!
— Ну да, обязательно, — добродушно отмахнулся Маркус, с легкой ухмылкой.
— Ты так сильно хотел выиграть, да еще сегодня день рождения твоей мамы... — протянул он, спрыгивая с подоконника, — Понимаешь, я просто не смог поступить иначе.
— Ага. Как же иначе.
— Ну ты не расстраивайся. Ты все равно достойно сражался, — широко и нагло улыбнувшись, сказал он и, с поддельным сочувствием похлопав его по плечу, пошел к двери. Он открыл огромную деревянную дверь, оглянулся на Маркуса, приглашающе отступил в сторону и спросил:
— Идешь?
— Да, ты иди, я сейчас догоню.
— Сейчас — это когда найдешь его и снова попытаешься выбить из него всю дурь? – Маркус упрямо покосился на большие, грубоватые пальцы, мягко придерживавшие дверную ручку и ничего не ответил. Он знал, что несмотря на внешнюю простоту, это был чертовски умный и проницательный человек. Пытаться обмануть Теодора Крейгена всегда было бесполезной тратой времени и сил. Он хорошо знал Маркуса и видел его насквозь. – Попытайся разобраться с этим побыстрее, Марк, и не устраивай хоть на этот раз шуму на весь Альянс. Ты прекрасно знаешь, как это расстраивает королеву.
— Да я... — попытался было оправдаться Маркус, но не успел ничего сказать. Теодор шагнул в зал и закрыл за собой дверь, добросердечно отрезая этим Фроста от всего «хауса», творившегося в зале. Маркус постоял еще немного, хмуро сверля замысловатые золотые узоры на большой дубовой двери взглядом и крутя в голове последнюю фразу Крейгена, но потом, все же не сумев побороть себя, развернулся и пошел к выходу. Выйдя из замка, он осмотрелся вокруг. Уже было достаточно поздно, но последние лучи солнца все еще ярко освещали огромный двор, где так же громко играла музыка, заливисто смеялись развлекаемые шутами детишки и раздавались угощения и сладости для простого народа. На улице было приятно тепло и свежо. Веселье было в самом разгаре, и никто даже не обратил внимания на неожиданно появившегося на лестничной площади принца, чему Фрост был безмерно рад. Он тихо спустился с лестницы, кивнул стражнику, который стоял внизу и заметив принца, выпрямился еще сильнее и громко поздоровался, и уверенно направился в сторону сада.
Майкл все еще лежал у озера, наслаждаясь умиротворением и спокойствием. Сейчас у озера было не так тихо, как в начале, когда все были на соревнованиях. До него доносились звуки игравшей во дворе замка музыки и особо громкие восклицания толпы, но все равно это было гораздо лучше всего того, что ему бы пришлось терпеть, будь он сейчас в замке со всеми остальными. Призрак пару раз пытался его растормошить, чтобы тот поиграл с ним, но так ничего и не добился и, сейчас, он тоже мирно лежал, свернувшись калачиком и прижимаясь к теплому боку Майкла. Но к сожалению, вечно так продолжаться не могло. В подтверждение этого, через некоторое время, волк вдруг настороженно поднял голову и начал принюхиваться. Явно учуяв в воздухе что-то еще кроме умиротворяющего аромата трав, цветов и воды, волк подскочил и встревожено посмотрел на Майкла. Принц в непонимании приподнялся на локте и посмотрел на волка. Призрак прижал уши к голове и, вытянув шею, беспокойно кинул печальный взгляд на тропу от замка к озеру, потом опять на Майкла и снова на тропу. Майкл сел, следя за его резкими движениями и пытаясь понять, что происходит.
— Что? – непонимающе спросил он, слегка пожав плечом. Волк оглянулся на него, еще раз посмотрел на тропу и, издав странный, приглушенный скулеж полный сожаления, рванул в кусты, как раз в тот момент, когда на тропе появился разъяренный Фрост. Все умиротворение резко улетучилось. Маркус увидел его и резко остановился, удивленный тем, что действительно нашел его здесь. Майкл окинул его презрительным взглядом и отвернулся обратно к озеру, как будто Фрост был незнакомцем, случайно нарушившим его уединение. Пару секунд на берегу озера стояла полнейшая тешена, и на мгновение показалось, что Маркус развернется и действительно уйдет как обычный незнакомец, но потом все-таки грянул гром:
— Я готов терпеть все твои бесконечные выпады в мой адрес, — прорычал он, грозной тучей нависая над Блеквудом. – Я уже давно свыкся с тем, что ты ненавидишь меня и пытаешься достать при любом удобном случае. Можешь ненавидеть сколько влезет. Плевать. Ты мне никто. Давно уже плевать, Майки! – Маркус осекся, хмурясь еще больше от случайно вырвавшегося имени. Он давно не называл его так. Слишком давно. Майкл тоже напрягся. Сердце больно юркнуло от старых воспоминаний и он начал злиться еще больше. – Но я тебе никогда не позволю так обращаться с моей матерью. – Майкл зло ухмыльнулся, не мигая смотря прямо перед собой. – Никому не позволю!
— Да ну неужели? И что же ты сделаешь? – наглый, полный вызова и пренебрежения взгляд, который последовал за его словами, стал последней каплей. Платина самоконтроля рухнула и волны ярости окончательно смели все остатки выдержки. 

~ ~ ~
— Тео, ну хоть ты скажи, что ты видел его, — взмолился Аарон, пробираясь к Теодору через толпу танцующих юношей и девушек. Он уже минут пятнадцать безуспешно бегал по залу, пытаясь найти Маркуса и надежда, обнаружить его где-нибудь в зале с каждой секундой таяла все быстрее и быстрее.
— Я его видел, — очаровательно улыбаясь проходящей мимо красавице в ярко красном платье, дал Крейген ответ, о котором молил богато разодетый, аккуратно причесанный, светловолосый парень перед ним.
— Ты даже не знаешь, о ком я спрашиваю! – возмутился Аарон, перекрикивая музыку. Теодор проводил взглядом девушку до колонны и, когда она свернула за нее и исчезла из виду, наконец посмотрел на Аарона.
— Он вышел минут десять тому назад, в поисках сам угадай кого.
— Чееерт, — завыл Аарон, хватаясь за переносицу и опуская голову. – Какого черта ты его не остановил??
— Сам знаешь, что это бесполезно. Они все равно не успокоятся пока не выбьют дурь друг из друга.
— Ааа! Да знаю я, знаю! Но почему они хотя бы сегодня не могут без этого?! Это же день рождения Ее Величества!!
— А в прошлый раз был день рождения короля и что? Все равно же подрались, — лениво напомнил Теодор, перехватив бокал вина с подноса, проходившего мимо слуги и в поисках красавицы в красном оглядывая зал.
— Но это же королева Элеонор! – завыл Аарон, нагло вырывая бокал из руки принца и ставя на пустой поднос очередного проходившего мимо слуги. – Она всегда слишком остро реагирует на такие их выходки! Они испортят ей праздник! Мы должны их найти.
— Что между ними все-таки произошло? – неожиданно меняя тему, спросил Теодор.
— Что? – не сразу сориентировался Аарон. Воспользовавшись моментом, Крейген снова выловил себе бокал вина и пригубил, внимательно следя за реакцией парня.
— Почему они так ненавидят друг друга?
— Да откуда я знаю. Ты должен мне помочь.
— Ты же его лучший друг. Проводишь с ним двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Ты должен все о нем знать.
— Люди просто взрослеют и иногда меняются. Был хорошим – дружили, стал засранцем – больше не дружат, – отмахнулся он, не желая тратить на это свое драгоценное время. – Куда он пошел? И я не торчу с ним столько времени!!
— То есть, Маркус ничего тебе не рассказывает? – скорее не спрашивая, а утверждая, подытожил Теодор, и, постояв пару секунд с любопытством изучая начавшего уже терять терпение парня, все же указал бокалом на одну из входных дверей. Аарон проследил за его бокалом и оглянулся на закрытую дверь.
— Я думаю, он сам не знает, что произошло, — тихо пробубнил парень, остерегаясь того, что даже здесь Маркус может услышать его и разозлиться. Потом повернулся обратно к принцу и с надеждой выпалил: – Ты поможешь мне? – Теодор окинул его сочувствующим взглядом, скептически обдумывая его просьбу. — Один я не справлюсь, — жалобно добавил Аарон, видя раздумья принца. Теодор обреченно вздохнул, неспешно поставил бокал на выступ колонны за своей спиной и бодро приобняв Аарона за плечи, подтолкнул к двери:
— Ладно, парень, пошли искать твоего принца.
— Спасибо! Спасибо!! — тут же воспрянув духом, вскрикнул Аарон. — Надеюсь он еще не нашел своего.
— Ага, надейся, — басовито рассмеялся на его формулировку Теодор, выталкивая Аарона за дверь.
Уже на подходе к озеру они услышали звуки и ругань и поняли, что надежды, как и ожидалось, были напрасны. Аарон тут же рванул на шум. Теодор, не особо спеша, пошел следом. Через минуту, выбежав на берег, Аарон стал свидетелем вполне ожидаемой картины. Маркус и Майкл катались на траве, сцепившись как два сорвавшихся с цепей разъяренных, диких пса. Аарон тут же окликнул Маркуса, но ни один из принцев не отреагировал на его появление. Теодор вышел из-за деревьев, оценил картину и недовольно сморщился.
— Может ну их? Устанут и успокоятся? – скептически спросил он, сам не веря в свои слова, и снова обреченно вздохнул, когда Аарон, бросив на него испепеляющий взгляд, сам кинулся разнимать их. Теодор проследил за отчаянным храбрецом, закатил глаза на его наивные попытки докричаться до принцев, еще раз вздохнул и, не спеша закатывая рукава идеально выглаженной белой рубашки, шагнул к шумно сопящему и перекатывающемуся из стороны в сторону клубку, вокруг которого беспомощно бегал Аарон. – А ну иди сюда, — бодро пропыхтел он, хватая Майкла, который как раз оказался сверху «клубочка», и отрывая его от Маркуса. Майкл начал молча вырываться. Маркус вскочил и попытался врезать ему, но Теодор предвидел это и как только тот дернулся, резко повернулся к нему спиной, пряча от него принца. – Ну уж нет, хватит! – крикнул он себе за спину, уворачиваясь от Фроста и одновременно пытаясь удержать вырывающегося Блеквуда.
— Да брось, Марк, хватит! — взмолился Аарон, за спиной Маркуса, при этом не рискуя даже пытаться перехватить его, но разъяренный принц его не услышал. Гнев застилал глаза и заложил уши. Все, о чем он мог сейчас думать, это как бы еще раз побольнее врезать уроду, который столько лет целенаправленно портил ему жизнь. Аарон смирился с тем, что слова тут не помогут и все же рискнул поймать Маркуса, который в очередной раз попытался обойти Крейгена и достать Блеквуда. Он вцепился в его плечи и попытался оттащить подальше, но тут же получил локтем в нос.
— Ай! – возмущенно взвыл он, выпуская Маркуса и хватаясь за нос, но Маркус даже не заметил этого. Он снова рванул за Майклом, который зло сопя, все еще пытался вырваться из железного захвата Крейгена. Теодор оглянулся и поняв, что Аарон особо ничем ему не сможет помочь, включил строгого короля и грозно зарычал на Маркуса:
– Марк, хватит! – и ему тут же пришлось выпустить Майкла из-за ощутимого удара локтем в ребра. Майкл сразу обежал его, и они снова набросились друг на друга, наплевав и на Крейгена и на его королевский тон. Теодор медленно разогнулся, почесывая ушибленный бок, угрожающе сощурил глаза, терпеливо выдохнул и грозно шагнул в их сторону. Он без каких-либо дальнейших предупреждений и уговоров грубо схватил их обоих за шкирки и со всей силы отшвырнул друг от друга, грозно становясь между ними. – Я сказал хватит!
— Отойди, Тео!  — зарычал Маркус, вскакивая на ноги и зло смотря мимо него на Майкла. – Он оскорбил мою мать и должен ответить за это.
— Ты сейчас своим поведением оскорбляешь королеву еще больше чем он, Маркус! – прорычал он, грозно смотря ему прямо в затуманенные злостью глаза и тыча пальцем в грудь. Майкл попытался воспользоваться моментом и обойти Теодора, но Аарон преградил ему путь. Он бросился перед ним, широко разведя руки в стороны и попросил, пытаясь поймать его взгляд:
— Хватит, Майкл. Пожалуйста, прекрати. Достаточно! – ему было плевать на просьбы Аарона и он и дальше пытался обойти его с Теодором и достать противника, но вот Маркуса слова Теодора резко привели в чувства. Он сразу остановился.
— Только посмотри на себя! На кого ты похож? – рыкнул на него Крейген и Маркус нехотя опустил голову, рассматривая себя. Зрелище было не из приятных. Вся одежда была в пятнах от травы, грязи и крови, рубашка разодрана практически в клочья. Кровь из разбитой губы и носа капала на грудь, еще больше пачкая остатки рубашки. Маркус шумно вздохнул, зажмурился до искр в глазах и гула в ушах, поднял лицо к небу и шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Потом взял себе в руки и уже спокойнее посмотрел на Майкла. Тот тоже бросил попытки прорваться к нему и сейчас стоял и злорадно ухмылялся, оценивая результат своих деяний. Он явно был доволен собой, хоть и сам выглядел ничуть не лучше. Его рубашка тоже была в клочья, вся одежда в пятнах крови и травы. Волосы торчали в разные стороны и кровь из разбитой губы струилась вниз по шее за ворот рубашки. – Успокоился? – спросил Теодор, пытаясь поймать его взгляд. Маркус нехотя перевел глаза с Майкла на него и заставил себя медленно кивнуть. Теодор пару секунд недоверчиво всматривался в его лицо, хмуря густые брови, но потом все же принял его ответ и оглянулся на Майкла. – А ты? – Майкл послушно шагнул назад, поднимая руки вверх, и показывая, что сдается, но тут же схватился за правый бок и зашипел от боли. Маркус злорадно усмехнулся, привлекая внимание Крейгена обратно на себя. – Да что вообще с вами происходит, парни? – с искренним непониманием спросил Крейген. Когда оба проигнорировали его вопрос, он требовательно позвал: – Марк?
— Его спроси! – процедил Маркус, тыча пальцем в  Майкла, и тоже зашипел от боли в плече. Теодор осуждающе цокнул, слегка качнув головой, и оглянулся на Блеквуда, собираясь потребовать объяснений с него, но что-то в обиженно-злом взгляде, которым тот пытался испепелить Фроста, заставило его замолчать. Теодор точно мог поклясться, что глаз, настолько полных ненависти и боли, он еще никогда и нигде не встречал в своей жизни, а ему уже было почти тридцать и он многое уже успел повидать. Майкл еще пару секунд зло гипнотизировал Маркуса, потом шмыгнул носом из которого все еще шла кровь, развернулся и неспеша направился к тропе, ведущей обратно в замок.
— Ты же знаешь, я ненавижу, когда вы заставляете меня читать вам нотации? – пожаловался Теодор Фросту, убедившись в том, что все позади, и наконец скинув маску грозного старшего брата. Потом оглянулся и крикнул в спину Майклу: — Майки, у меня есть пара рубашек, если надо будет.
— Спасибо, Тео, но я платья не ношу, — не оборачиваясь, отозвался Майкл, вытирая кровь с губы рукавом, и исчез за деревьями.
— Мелкий засранец, — ухмыльнулся Теодор, представляя Майкла в его рубашке, которая на размеров пять точно была бы ему больше. Потом он еще раз оценивающе осмотрел Маркуса с ног до головы и поинтересовался: – Ну что, полегчало? – Маркус недовольно отвел глаза от кустов, за которыми скрылся Блеквуд, и неуверенно пожал плечами. – Ну вы хоть бросаться друг на друга больше не будете? – с надеждой предложил Теодор. Маркус не особо уверенно качнул головой. Крейген долгую секунду изучающе смотрел на него, но потом громко хлопнул ладонями и, потирая их, беззаботно озвучил то, о чем думали сейчас все на поляне: — Отлично! Надеюсь это того стоило, потому что вас обоих за это точно закуют в кандалы и бросят в темницу на ближайшие сто лет.
— Это слабо сказано, — обреченно вздохнул Маркус и снова поморщился от боли теперь уже в груди. — Надо постараться хотя бы сегодня не попасться, а то мама будет...  — Маркус замолчал, во всей красе представляя себе, как именно отреагирует на его вид королева. — Ну почему я постоянно на это попадаюсь?! — в отчаянии вскрикнул он, освободившимся от пелены ярости разумом оценивая ситуацию, в которую сам же помог Блеквуду себя загнать, и снова приходя в ярость. Стало безмерно стыдно за свои поступки, и ему до безумия сильно захотелось повернуть время вспять и пинками загнать себя обратно в тронный зал за пытавшимся вразумить его Теодором, но, к сожалению, изменить содеянного было уже нельзя. Маркус потер лицо, в отчаянии представляя себе насколько сильно разочарованы будут его родители, узнав о содеянном им, и глухо зарычал себе в ладони: — Я когда-нибудь убью его!
— Да, конечно, убей наследного принца Альянса и развяжи войну между королевствами, а то ведь скучно как-то нам живется. Столько сотен лет мы все живем в мире и спокойствие и ничего интересного не происходит... — протянул Теодор, успокаивающе похлопывая Маркуса по спине.
— Ага. Разочаровывать, так по-крупному, да? – Теодор засмеялся, а Аарон устало вздохнул, потирая ушибленный нос и в тихом ужасе рассматривая принца.
— Ладно, пошли приведем тебя в порядок, — наконец-то сжалился Теодор и легонько подтолкнул Маркуса к тропе. Фрост небрежно вытер щекочущие подбородок капли крови рукавом, шмыгнул носом, пристыженно принимая тут же протянутый Крейгеном белый платок и нехотя поплелся к замку.
Аарон поспешно осмотрел место боя, убедился, что ни тот, ни другой принц ничего важного не обронили во время борьбы, и тоже неспешно пошел за принцами, все еще потирая нос и обдумывая стратегии, как весь вечер прятать принца от королевы.


~ ~ ~

Торопливо умывшись и переодевшись, Маркус поспешил обратно в зал. Он не хотел, чтобы королева заметила его отсутствие и начала беспокоиться. Теперь самое главное было держаться подальше от нее, чтобы она не заметила разбитую губу и все остальные последствия его несдержанности.
— Марк, —  неожиданно раздался за спиной спокойный, полный любви и ласки голос и Маркусу тут же захотелось провалиться сквозь землю. Полный провал! Маркус всегда удивлялся этой способности матери всегда появляться из неоткуда и ловить его в самые неподходящие моменты. Ему иногда казалось, что она мысли умеет читать. Только подумает: «Главное, чтобы мама меня сейчас не увидела!», как она тут как тут. Вот прямо, как и сейчас.
— Да, мам? – сделав голос как можно беззаботней, спросил он, чуть повернувшись в ее сторону и делая вид, что любуется танцующими перед ним парами.
— Как тебе праздник? – остановившись рядом и тоже следя за танцем, спросила королева.
— Отличный! Мне очень нравится! А тебе? – выпалил он, безуспешно пытаясь скрыть свою нервозность. Маркус ненавидел обманывать мать или скрывать от нее что-либо. У него это всегда ужасно получалось.
— Да, праздник восхитительный! – искренне улыбнувшись, ответила королева. – И турнир был крайне увлекательным. Ты снова одержал победу. Я горжусь тобой, – Маркус почувствовал себя еще хуже.
— Спасибо, мама, — опуская глаза в пол, выдавил он из себя.
— Но я так и не поняла, что у вас произошло там с Майклом, – как-то нерешительно спросила она и попыталась заглянуть сыну в глаза. Маркус резко повернулся к стоявшему неподалёку слуге, схватил бокал вина и пригубил, пряча за ним разбитую губу:
— Да нет, мам, не волнуйся! Все хорошо. Просто маленькое недопонимание вышло. Мы просто... — выпалил он в бокал, понимая насколько жалки были его попытки скрыть правду и начиная краснеть.
— Марк, посмотри на меня, — мягко попросила королева, уже понимая, что она может увидеть. Маркус вздохнул, опустил бокал и медленно повернулся к матери. Королева молчала долгую минуту, которая показалась Маркусу вечностью, потом печально улыбнувшись, констатировала факт:
— Вы снова подрались.
— Мам, да нет же! С чего ты так решила? Не расстраивайся! Это просто царапина. Я...
— О, Маркус! Ты же говорил, ты будешь держаться от королевы подальше, чтобы не расстраивать ее! – неожиданно хлопнув тяжелой рукой по плечу, весело прогремел своим басистым голосом Теодор. – Всегда знал, что тактик из тебя никудышный! – он беззаботно рассмеялся. – Ваше Величество, я должен перед вами извиниться за это недоразумение, — неопределённо помахав рукой перед лицом Маркуса, сказал он. – Ваш сын прекрасно владеет мечом, и он сражается лучше всех на поле! – потом тактично сделал небольшую паузу, давая королеве возможность тоже высказаться.
— Благодарю Вас, Теодор. Я уверенна, вы все у нас прекрасные войны! — улыбнувшись, воспользовалась предоставленной возможностью королева. – Ваш отец вырастил прекрасного наследника, Теодор.
— Большое спасибо, Ваше Величество. Но сейчас я все же должен извиниться перед Вами. Скорее всего, этого никто не заметил, но когда мы сражались с Марком, я случайно заехал ему рукоятью меча по зубам. Он утверждает, что все в порядке и мне не нужно просить прощения за это, но я ужасно себя чувствую. Примите хотя-бы Вы мои извинения, прошу Вас! – и этот серьезный, многообещающий наследник престола могучего королевства с многовековой историей, щенячьими глазами уставился на королеву Элеонор.
— Что вы Теодор, Марк прав. Вам действительно не за что просить прощения. Это турнир. Никто не застрахован он подобного.
— Но я же знаю, что вы переживаете из-за этого. Мне так жаль, что я так неосмотрительно омрачил такой знаменательный день! – Маркус стоял и молча пялился на Теодора. Как можно так нагло лгать в лицо человеку и даже не краснеть при этом?!
— Тео, мальчик мой, все хорошо, – все еще открыто и по-доброму улыбаясь, сказала она. – Не беспокойтесь об этом. Я с радостью приму ваши извинения! И не волнуйтесь, это нисколько не омрачило мой праздник.
— Вы самая добросердечная королева из всех, кого я знаю! – с облегчением выдохнул он и поцеловал ее руку. Маркус смотрел на мать и никак не мог поверить своим глазам. Неужели она действительно поверила??? – Моя бы мама целую трагедию из этого устроила, — слегка наклонившись к Элеонор, заговорщически прошептал Крейген. – Вы просто несравненны, — потом, дождавшись пока она улыбнется и благодарно кивнет ему, выпрямился и завораживающе улыбнулся. – Еще одна маленькая просьба, Ваше Величество! Разрешите украсть Вашего сына на минуту?
— Конечно, развлекайтесь, мои дорогие. Я тоже уже должна возвращаться к столу, — ласково улыбаясь, сказала она и, любяще погладив Маркуса по плечу напоследок, ушла в сторону королевского стола.
— Благодарю Вас! – учтиво поклонился Теодор ей в след, выпрямился и пару секунд следил за удаляющейся королевой, потом широко улыбнулся и опять хлопнул Маркуса по плечу, игнорируя то, как тот зашипел и поморщился от боли: — Вот так-то! И никаких проблем, – Маркус снова поморщился, но уже не от боли.
— Это моя мать!
— Да, я знаю.
— Ты солгал ей!
— Да, теперь нужно чтобы твой друг не попадался ей на глаза хотя бы до завтра. А то она все поймет и все мои усилия будут напрасны.
— Он мне не друг! — тут же процедил Маркус, вмиг ощетинившись как зверек, в которого ткнули палкой.
— Почему нет? — спросил Теодор, с искренним любопытством заглядывая Маркусу в глаза. — Я помню, как в детстве вы с ним были неразлучны.
— Огромное спасибо за помощь, Тео, — полным искренней благодарности голосом, вместо ответа на вопрос, поблагодарил Маркус. — Даже не представляю, как бы я выкрутился из этого, если бы не ты.
— Никак, я полагаю, с твоим-то неумение лгать, — широко улыбнувшись, ответил Теодор, легко кивая и без лишних слов позволяя ему уйти от неприятной темы. — Но благодарить меня особо не за что. Завтра тебе все равно за все это достанется сполна! Я все лишь помог отсрочить неминуемое.
Маркус сморщился. Завтрашний день действительно обещал быть нелегким. Мало того, что его ждал выговор от родителей, так еще и все ушибы и раны начнут болеть в сто раз сильнее. Хотя они и сейчас уже начинали. Ребра ныли, губа саднила, голова начинала раскалываться, а праздник только-только начинался. Маркус снова поморщился, перехватил бокал вина с подноса, как нельзя кстати решившего пройти мимо слуги, и осушил его залпом, следя за удаляющейся широкой спиной Крейгена. Вечер обещал быть крайне и крайне долгим.