Эпилог
Его Святейшество Ульрик, всматривался во всполохи на горизонте. Ночь выдалась ясная, но тревожная. На душе было неспокойно. А на утро его разбудили послушники, заявив, что святые артефакты теряют силу. Святейший двинул приличествующую речь об испытании веры Господом, призвал народ не паниковать, но страх поселился в душе Его Преосвященства, он уже чувствовал недобрые перемены. Как не взывал он к силе, что когда-то возвела его на престол Инквизиции, ответа не получал.
Через неделю пришли охотники и на их лицах был суеверный страх, они сказали, что Пустоши больше нет, на ее месте до горизонта волнуется зелёный лес. И снова Святейший рассказал о чудесах Божьих, он предрекал возвращение Спасителя, сказал, что реликвии теряют силу за ненадобностью, ведь теперь каждый чистый духом будет подобен сосуду Его. Паству это устроило, но сам Ульрик потерял покой. К концу второй недели под стены обители пришли волки. Эти звери вышли из лесов не от голода и были умнее и крупнее обычных сородичей. Они не лезли на рожон и не подбирались к припасам, только наблюдали и не выпускали никого из стен оплота святости.
Два дня спустя, в темную безлунную ночь, у ворот Обители показался путник, волки пропустили его, братья крестились, а он спокойно шел, словно знал эти места давным-давно. Святейший сам вышел навстречу незнакомцу, показывая пример храбрости, хотя поджилки его дрожали. Как же полегчало на сердце Ульрика, когда он увидел Эммануэля! В чужой одежде, без оружия, но это был его воспитанник, живой и здоровый.
- Сын мой, - воздел руки проповедник, - я не ждал, но верил!
- Оставь, Ульрик, - грубо оборвал его охотник, - я тебе не сын, не послушник и моя жизнь не принадлежит вам, - Глаза юноши изменились, они стали глубже, мудрее, в них отразились пережитые ужасы, - Я пришел поговорить.
- Входи, вместе мы сможем развеять твои мрачные мысли! - сказал проповедник, открывая ворота.
Он не заметил, как зрачок бывшей гончей налился янтарной желтизной, как увеличилась фигура за спиной Святейшего, только низкий, рычащий голос вырвал инквизитора из дум.
- Открывай ворота шире, отче, я с друзьями! - в приоткрытые ворота ворвалась волна оборотней, - Не убивать без надобности, - зарычал волк, - мы не звери!
Он сгреб Ульрика за шиворот и потащил на самый верх Цитадели Чистоты. На крыше, с которой было видно всю обитель, оборотень встряхнул Преподобного, заставляя его бросить взгляд вниз. Во дворе, полном вервольфов, царил хаос. Оборотни загоняли инквизиторов в углы, стаскивали в кучи, связывая оглушали, отнимали оружие. Кое-где вспыхивали стычки, но до трупов дело доходило редко. С неба спустились тени. Вампиры приземлились во двор плавно, и скоро свалка прекратилась. Все инквизиторы были взяты в плен. Макс прыгнул с крыши, перекинув Ульрика через плечо, мягко приземлился во двор и поставил его перед паствой.
- Ты лгал им, - прорычал оборотень, встряхивая тощего служителя ложного культа, - ты врал всем нам. Твой Спаситель - миф, созданный прислужницей тьмы, твоя вера - бред, рожденный желанием отомстить. Твои слова - яд, отравляющий души. Ты лгал всем, так? Говори!
Макс бросил проповедника на колени посреди двора.
- Да, - опустил голову Ульрик, опасаясь, что озверевший воспитанник откусит ему голову.
- Что будем с ним делать? - задал вопрос беловолосый вампир, от которого исходил ужас такой силы, что замирало сердце.
- Я бы пощадил его, - отозвался другой, тоже с белыми волосами, но какой-то живой, источающий тепло. Они стояли рядом, но были полными противоположностями при внешнем поразительном сходстве.
- Он будет мстить, - проронил рыжий парень, казавшийся человеком, - если останется жив.
Четверка переглянулась, нелюди ждали их решения.
- Решено, - сказал Макс, хоть они и не совещались вслух, - ты не будешь ни жив, ни мертв. Твоя участь - остаться прислугой в доме Мастера. Мы отдадим тебя тому, кто возьмёт твою кровь.
Ульрик хотел было бросится бежать, но ужас приковал его к месту, сделав ноги ватными. Натаниэль кивнул, кто-то из вампиров схватил Святейшего и взмыл с ним в ночное небо.
- Теперь вы, - обратился оборотень к оставшимся, - сейчас мы узнаем, кого стоит отпустить, а кто должен уйти с нами.
Уилл обошел всех, каждому заглядывая в душу. Периодически кого-то уносили в город, пополняя ряды прислуги резиденции Герцога, но большая часть инквизиторов добровольно сложила оружие и оставила помыслы о мести. К утру обитель опустела. Тех, кто ещё был жив в Мучильне, забрали в Город Ночь на восстановление. Четверка уходила последней и, взлетая, Ксандер воззвал к своей тьме. Словно буря, она вскипела вокруг него, черный туман поглотил оплот Инквизиции. Когда мрак рассеялся от наследия Люцилы осталась только безжизненная яма.
Уже в Городе Ночь Натаниэль расспросил новых хозяев пленных инквизиторов. Благодаря полученным от Ульрика сведениям удалось выследить и добить остатки культа, выловив всех до единого приспешников. Поле Крестов, лишившись энергетической подпитки, начало разрушаться, монументы рассыпались на глазах, когда неразлучная четверка пришла туда, чтобы обрушить подземелья по ним. Туман исчез, только мутанты, порожденные ужасными экспериментами, рыскали по своему обиталищу, пытаясь просочиться в леса, зазеленевшие на месте Пустоши. Пришлось зачищать территорию большими силами. В конце концов с инквизицией было покончено навсегда.
***
Ренвис и Саманта решили остаться при дворе Герцога. Сразу после того, как Натаниэль отправился в Абиссу, в комнату Сэм ворвался Маар и принялся осыпать подругу вопросами. Девушка бледнела, краснела, бросалась подушками, но отвечала другу. Ей хотелось разделить счастье со всем миром.
- Ты будешь названным отцом моего сына? - вдруг спросила она у полукровки.
Маар просиял, все отметины, что на него нанес Источник Огня, засветились алым, а за спиной расправились небольшие демонские крылья.
- Конечно! - выдохнул обрадованный наследник Ларминаша.
Они ещё долго болтали, делились печалями и радостями, рассказывали новости за тот короткий, но насыщенный период, что не виделись. Потом вернулся Натаниэль и, как обещал, поженил пару. Свадьба удалась на славу. Под полуночным небом, в свете звёзд и луны Саманта сияла лёгким зелёным платьем. Но ярче платья и изумрудов в ее серьгах сияли глаза невесты. Ренвис остался верен строгому стилю, но наряжен был на старый манер в камзол, шитый серебряным узором, высокие сапоги, черные бриджи, его волосы заплетены были в тугую косу, белая рубашка переливалась бриллиантами пуговиц, но ярче камней сверкала его счастливая улыбка. Гуляли сначала в Городе Ночь, потом у соседних кланов, после Маар всех потащил, как выразился Александр, к черту на рога, то есть в Абиссу.
После Мастер оставил счастливых супругов в Городе ждать рождения первенца, а сам заторопился со своими верными друзьями и побратимами по важным делам. Когда родился мальчик, собрался целый совет. Многие подруги и друзья, которыми обзавелась дочь Пряхи, хотели приложить руку к наречению младенца, но Сэм категорично заявила, что знает имя и нарекла мальчишку Каем. Супружеская чета в полном составе уехала обживать бывшую Пустошь, теперь именуемую Пущей из-за разросшегося буйного леса. Теперь туда простирались владения Города, который назывался Ночью только по привычке.
***
После всех счастливых хлопот Мастер откинулся в кресле, закрывая книгу, переплетенную в чешуйчатую кожу, которая вечно хранила тепло. За окном стояла настоящая ночь, почти такая же, как и та, что принесла ему тревожное видение. Он тогда не знал, что яркая вспышка не будет гибелью города. Что это будет свет, которого им всем так недоставало. Мастер оглядел город с высоты пятидесятого этажа. Неон полыхал в ночи, по улицам бежала толпа народа, стремясь отдохнуть под ласковым светом луны. По широким венам дорог неслись рычащие машины. Черное сердце ледяной королевы все так же билось, но теперь в нем царил покой, а скоро его озарит новый день и яркий свет. Прольется тепло и небоскребы, созданные словно изо льда, заискрятся, как солнечные лучи.
Натаниэль спустился в свою комнату, проходя коридорами и этажами, как раньше, в огромном замке Тирнотов. когда он мальчишкой шел из библиотеки в свои покои ночью. Он достаточно был живым мертвецом и теперь наслаждался каждым человеческим движением. Открыв настежь окно спальни, Герцог вдохнул ночной воздух с лёгким привкусом дождя. Скоро заморозки, деревья сбросили листву, но не выглядели мертвыми, они просто засыпали до весны. Мастер разделся и упал на прохладные простыни. За все это время он по привычке не спал, только погружался в раздумья. Теперь пришло время отдыха. Натаниэль закрыл глаза и забылся лёгким сном в первый раз больше чем за пятьсот лет.