Больничная история

Здравствуй, дорогой дневник. Я решил купить тебя и начать вести записи, которые чуть позже передам очень дорогим для меня людям. Это моя первая запись. Постараюсь описывать всё в самых мельчайших подробностях, как бы больно мне не было возвращаться в прошлое, которое мне хочется забыть.

Можете ли вы представить себе на секунду, что попадаете в больницу с каким-либо серьёзным заболеванием, на лечение которого понадобятся месяцы, а на восстановление – и того больше? Вот и я тоже не силён в подобных представлениях в своей измученной голове, но давайте познакомимся поближе, что ли?..

Возвращаемся на 2 года назад. Меня зовут Влад Редин, мне 17 лет, попал в больницу после частых жалоб на то, что я чувствую слежку за собой. Ну, ещё из-за слишком большого количества агрессии в сторону семьи, родных и близких, и из-за постоянных голосов в моей голове. Спонтанно это всё получилось на самом деле...

Началась она после того, как я перешёл в 11 класс и начал упорно заниматься подготовкой к ЕГЭ под давлением отца. Да-да, вы не ослышались, прямо-таки с сентября, как только наше расписание стало более-менее адекватным и понятным, а все уроки – утвердились.

Людей, которых я мог назвать своими друзьями, до прихода в больницу у меня не было, потому что меня сторонились и боялись. Родители моих одноклассников, как я потом узнал спустя много лет, просили детей не подходить ко мне и не разговаривать. Даже на секунду.

Матери у меня нет, умерла при родах, как сказал мне мой отец, поэтому я за ней особо не скучаю и сильно-то её и не помню. Знаю только по фотографиям, как она выглядела до и во время беременности. Это была стройная женщина с короткой причёской до плеч, тёмно-коричневыми кудрявыми волосами и голубыми-голубыми глазами, напоминающими небо, чистое и светлое, без каких-либо облачков.

Мне часто говорят, что я – это копия матери, и я этого вовсе не отрицаю. Мама была прекрасной и безумно красивой! Но отличия себя от неё я всё же нашёл.

Начнём с глаз. Выше я уже описал, какие они были у неё, а вот свои ещё нет. Левый был цвета матери, а правый – розовый, приближённый к пурпурному, как у альбиносов. Мои сверстники часто шутили в начальных классах, что мой глаз либо "девчачий", либо "неживой". Шутили они без какой-либо злобы, поэтому я не обижался, но, каждый раз, проходя мимо зеркала, я приглядывался и смотрел на себя дольше обычного.

В какой-то момент мне даже начала мерещиться моя мама. Сначала во всех зеркалах стойко стояло то лицо, которое я видел на фотографиях, улыбающейся и с ямочками, а потом она начала стоять около моей кровати по ночам и даже трогать одеяло, под которым лежали мои ноги, которые я испуганно прижимал к себе, не в силах повернуться и посмотреть в глаза сзади себя.

Потом, когда мне исполнилось 12 лет, я случайно ударил своего школьного друга. Ударил больно, а когда очнулся – будто бы осознал, что сотворил. Не часто мне приходилось бить своих друзей кулаком по лицу...

- Ты... ты в порядке?! – я, будучи маленьким, кудрявым мальчиком, подбежал к упавшему от шока на пол другу, но тот отчаянно оттолкнул меня от себя и кинул исподлобья взгляд, полный злобы и испуга одновременно, - я...

- Знаешь что, Владик, - мальчик всхлипнул, потирая разбитую моей рукой губу и стирая капельку крови дрожащим пальцем. Таким же дрожащим, как и его голос в этот момент, - я считал тебя своим лучшим другом и хотел доверить самые сокровенные секреты, но ты... ты... да пошёл ты! – он попытался попасть по моей ноге своей и, подскочив с пола, убежал вперёд. Вперёд по такому большому и длинному коридору...

- Но, знаете... даже тот коридор был не таким большим и длинным, как коридор нашей больницы, – 23 ноября, я вылетел из своих воспоминаний, как обычно, резко, подняв взгляд на своего психотерапевта, усиленно записывающего весь мой монолог, - во-от... - я по обыкновению нервно ломал пальцы на руках, периодически издавая ими хруст на весь маленький и ставший порядком душным кабинет. Я знаю его уже наизусть, ведь слишком часто тут бываю.

- Хорошо... Владислав, скажите, вы сегодня пили прописанные мной таблетки? – я подавил в себе нервную усмешку, вовремя прикрыв рот кулаком. Знаете, о каких таблетках он сейчас втирает? Фенибут! [1] Тот самый, о котором знают в современном обществе (особенно подростки) больше, чем о каком-либо ещё препарате.

- Да. – выдавил я из себя, даже разрешая себе улыбнуться. Криво-косо и фальшиво, но зато улыбнуться!

- Та-ак... хорошо, Владислав. Пройдите к себе в палату, на сегодня наш приём окончен. Если вдруг будут галлюцинации – нажимайте на кнопку над вашей кроватью. – последнее предложение я уже не услышал, уйдя ещё до окончания первого и кинув радостное: "до свидания!". От этого слащавого и чересчур частого: "хорошо, Владислав" меня уже тошнит.

Очередной приём у моего психотерапевта, Георгия Михайловича, закончился ничем. Как, впрочем, и все остальные. И нет, я не говорю, что Георгий Михайлович плохой врач и мужик, он очень даже хороший, особенно если судить по отзывам от приходящих сюда людей в Яндексе, которые мне посчастливилось увидеть на экране его компьютера в один из приёмов, но помощи в свою сторону от него я не чувствую, честно. Как видел я свою мать в виде галлюцинаций, так и продолжаю видеть, без изменений.

Идти по коридору этой больницы, плохо освещённому и с мигающими каждую секунду белыми лампочками, - это, конечно, не особо приятно, но что поделаешь. "- Здесь не принято жаловаться!" – таков девиз у всех, кто лежит в этом месте уже долгое время. Впервые я услышал его от мальчиков со старших палат, где лежат примерно моего возраста и старше подростки, когда лежал здесь уже месяц и пытался дозвониться отцу. В тот же вечер у меня отобрали телефон и ограничили любой доступ к связи и интернету, напрочь оборвав также доступ к реальному миру.

Вдруг сзади на меня что-то налетело, да с такой силой, что я чуть не грохнулся на пол вместе с этим существом. Лишь инстинкт самосохранения помог мне выдержать себя и этого человека на ногах, мысленно я всё ещё находился в своём мире. Как его любит называть мой психотерапевт: больном мире.

- Помоги! – услышал я шёпот у своего уха. Проморгавшись и окончательно возвратившись в реальность, я обхватил чьи-то плечи по инерции, чтобы ровно поставить неизвестную, как было понятно по голосу, девушку, и вытаращил глаза от шока, когда отчётливо почувствовал выпирающие кости на плечах и предплечьях, - помоги... мне, пожалуйста! Прикрой... меня! – шептала она отчаянно и так, будто сейчас разрыдается, делая небольшие паузы между словами и вдыхая спасительный в такой ситуации воздух. Я сам не понял, как, но в ту секунду взял себя в руки и кивнул, заводя её себе за спину и прикрывая сзади руками.

- Слышь, мы не договорили с тобой, мелкая мудила! – услышал я голоса в конце коридора. Эти голоса были грубыми, мужскими, но даже по ним было понятно, что эти личности явно не старше, чем я. Я считался одним из самых старших в этой больнице среди детей, поэтому бояться местных малолеток особо нет смысла, - мы говорим... о-ой, Владос, здарова! – из темноты, наконец, вышли силуэты, которые я узнал, что удивительно, ведь у меня очень плохая память на лица и имена. Может, это из-за моей прогрессирующей с каждым новым днём болезни, а может просто с рождения.

Это были два хулигана 16-ти лет, которые ещё даже месяца здесь не пролежали, а уже успели вынести мозги всему персоналу. Иронично, ведь те постоянно за приёмами пищи не стесняются обсуждать то, как я достал их со своими редкими, но меткими припадками, криками на всю больницу и словами о том, что за мной следят.

- Привет, Миша и... Дима, - мне не были приятны эти люди с самого начала, ведь до меня они тоже успели докопаться за этот короткий период, назвав меня "альбиносом". Это не обидно, но и не приятно, сами понимаете. За комплимент это не счесть, они явно пытались задеть мои чувства и обидеть, хоть мне и с самого детства нравились альбиносы с их особенностями, - мхм... и что вы докопались до девчонки? – у меня даже появились опасения, а точно ли это девушка? Повернув голову назад на долю секунды и вовремя поймав момент, когда снова замигал свет на потолке, я удостоверился, что да, девушка.

- А потому что не уважает она персонал этой больницы, не ест то, что они готовят для нас! – я уже не сдержался и громко усмехнулся, даже не прикрывая рот кулаком по привычке.

- Надеюсь, это сарказм? – я встал уже в расслабленную позу, предвкушая этот диалог, - или это говорят мне люди, мучающие этот самый персонал уже почти месяц? – те переглянулись и злобно оскалились, сжав руки в кулаки и сделав решительный шаг в мою сторону.

- Слышь, ты нас так тупыми обозвал?! – Миша хотел было замахнуться, но был остановлен слабым толчком моей руки в плечо. Оно, кстати, чувствовалось привычнее, чем у девушки. Так, о чём это я думаю...

- Ну-ну, почему вы так строги к себе? Я всего лишь назвал ваши действия и выпад в сторону милой дамы нелогичными. И в ваших интересах будет смотаться прямо сейчас к себе и больше к ней не подходить. Намёк ясен? – я сложил руки на груди, вопросительно изогнув одну бровь, но тут же оказался слишком близко перед чужим, злым лицом. Руки с силой сжимали мою больничную, белую и безразмерную футболку, однако я, смотря в эти налитые до краёв гневом глаза с высоты своего роста, улыбался уголком губ и стоял расслабленно, на всякий случай прикрывая одной рукой девушку, что зажмурилась от страха, судя по тому, в какой зажатой позе она стояла.

- Слышь, я тебе ведь втащить могу, альбинос чёртов! И плевать мне будет, что ты старше и выше! И ты... - и свет так в тему мигает... Но не успел он договорить, как сзади послышался характерный звук удара об стену спиной и сдавленный хрип, а затем и самого Михаила прижали к стене, стискивая уже его футболку в руках.

- А я не посмотрю, что вы оба младше и ниже, - я легкими движениями рук разгладил на себе свою футболку, улыбнувшись. Перед ним стоял мой близкий человек и лучший друг – Денис Лохматов. Фамилия прям олицетворяла его обычный внешний вид – вечно торчащие во все стороны, длинные и прямые светлые волосы. Мы с ним были чем-то похожи, но только внешне. Проблемы у нас всё же разные. И причины попадания сюда, в психиатрическую больницу в городе Питер (Санкт-Петербург, если вам будет угодно), у нас разные, - сдристните оба отсюда, даю две секунды на побег. Раз... - только затянул он, и тут же двоих хулиганов и след простыл!

- Спасибо, – искренне поблагодарил я друга, опираясь руками о коленки и выдыхая, слушая крики и топот убегающих, - как же они оба надоели...

- Да уж, не говори! Уже в печёнках сидят, - он подошёл к девушке, которая всё ещё стояла зажмуренная и поодаль от нас, - с тобой всё хорошо? – он наклонился, мягко дотянулся до её дрожащих на лице рук и отнял их, всмотревшись в чужие, напуганные глаза, - эти уроды ничего тебе не сделали? – нахмурился, наклоняя голову вбок и бегло проверяя видные участки её тела на наличие синяков или царапин.

- Нет-нет, спасибо, всё хорошо! – отмахнулась девушка. – А можно мне с вами дружить? Просто... - Денис подошёл ко мне, по обыкновению закидывая руку мне за плечо и прижимаясь левой частью тела к моей, таким образом приобнимая, - ...просто со мной здесь никто даже говорить не хочет. Все меня боятся из-за... этого... - она оттянула рукава длинной больничной футболки и указала до ужаса худыми пальцами сначала на свои нездорово выпирающие костяшки на руках, а затем на плечи, - ...а кто видел мою медицинскую карту, вообще удивлены, что я ещё жива. – я почувствовал огромное количество жалости к этому человеку. Она выглядела такой маленькой, хрупкой и незащищённой, как выброшенный хозяевами на холодную улицу котёнок.

- Назовёшь имя и фамилию хотя бы? Я видел пару медицинских карт девочек твоего возраста мельком, может, пойму, кто ты? – она кивнула. – Но я, кажется, уже догадываюсь...

- Проверь свою интуицию: Каролина Юмолина. – уже на её имени Денис испуганно сжал моё плечо пальцами.

- Проверил. Прав. Сложнейшая ситуация среди подростков твоего возраста – рпп с минимальным шансом на выживание. Срок жизни сокращён уже до нескольких месяцев. – Каролина выдавила из себя подобие улыбки и пожала плечами, опустив голову. Я весь их диалог боролся с желанием подойти к ней и обнять, успокоить...

- Верно. А вы? – она медленно подняла взгляд на нас.

- У меня депрессия и регулярные панические атаки, а у Влада шизофрения и галлюцинации. Приятно познакомиться. – Денис выпустил меня из импровизированных объятий и глубоко вздохнул, протянув девушке руку. Та обхватила её в ответ, и я заметил, как в этот момент изменилось лицо моего друга. Он явно испугался такой нездоровой худобе.

- Да-а... тяжело нас с вами свела судьба. – усмехнулся я, наконец подавая голос. Денис нахмурился, наклоняясь вправо и вглядываясь в мои разные глаза.

- Брата-ан, всё нормально? Твой голос сам на себя не похож! – он бегал по моим глазам, но даже в темноте коридора, провонявшего хлоркой, видел, что они разные. Это значит, что на данный момент я – это я, трезво мыслящий.

- Да, всё хорошо. – спокойно пожал плечами я, решив умолчать о том, что сам испугался и нахмурился в этой темноте.

запись окончена.

[1] Рецептурный лекарственный препарат. ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ДУМАТЬ О ЕГО ПОКУПКЕ, НЕОБХОДИМО ПРОКОНСУЛЬТИРОВАТЬСЯ СО СПЕЦИАЛИСТОМ!! НЕ ОТПУСКАЕТСЯ БЕЗ РЕЦЕПТА ОТ ВРАЧА!