Дьявольская сторона

БРИДЖИТ

Я любила свою работу. С детства я знала, кем стану и отчаянно стремилась к этому.
И последние восемнадцать лет, несмотря на то, что они были сложными, полными боли утраты, я любила эту работу тоже. Но чем ближе подкрадывалось десятое июня, тем больше ненависти начинало копиться во мне по отношению ко всему, что я делала. К работе, которой я жила. И ради которой готова умереть.
Наслаждение последними спокойными деньками её жизни омрачало то, что скоро этому придёт конец. Совсем скоро девушке, за которой я слежу с самого рождения, которую уберегаю от опасности, придётся покинуть дом детства. Придётся расстаться с привычными вещами и людьми. Придётся принять шокирующую правду, примириться с ней и со множеством обязанностей, исполнения которых от неё ждет наш мир.
Даже радость того, что скоро я смогу в открытую быть рядом с ней и поддерживать, не помогала избавиться от страха и ненависти к происходящему.

Делаю глубокий вдох и на выдохе приказываю себе отпустить ненужные эмоции.
Ты охотница, Бриджит. Ты охрана, Бриджит. И ты одна из лучших.
Как бы сильно ты ни была привязана к этой девочке, ты не сможешь уберечь её от того, что ей уготовано.
В конце концов, ты не имеешь права идти против его последней воли...

***

Она снова вновь залезает на дерево, но на этот раз не взбирается к самому верху. Всё-таки жизнь её чему-то учит.

Помню тот день, словно он был вчера, а не шесть лет назад.
Была зима. На улице собачий холод и разыгралась настоящая снежная буря. Крупные хлопья снега падали на землю и лишали людей нормальной видимости, однако мне всё это не мешало видеть, как ублюдок Джейсон повалил девушку в сугроб и закидывал её снежками на потеху публике.
— Так неинтересно, она даже не плачет, — девушка в лиловой шапке наморщила свой носик. Я бы сказала, что она была красивой, но её гнилая душа мешала разглядеть мне эту красоту. Понимаю, дети бывают жестоки и нужно делать скидку на возраст, но тогда я ненавидела каждого из них и хотела выбить из них всю дурь. Но не могла. Я могла лишь беспомощно смотреть на всё это. Ох, если бы они представляли для неё реальную угрозу...
— И что ты предлагаешь? — Джейсон на мгновение остановился и посмотрел на свою одноклассницу.
— Не знаю, но может немного реальной грубой силы?
Парень задумался, а я уже предвкушала, как ломаю его руку, однако он помотал головой.
— Нет, узнает кто и нас ждут неприятности. — Он посмотрел на девушку, что лежала у него в ногах, и скривился в отвращении. — Да и трогать её не хочется лишний раз. Пойдем отсюда.
И толпа разошлась.
Несколько минут розовый кулек, лежащий на земле, не подавал признаков жизни. Однако, когда девушка убедилась, что все действительно ушли, то встала, наспех отряхнула снег с розовой куртки и поспешила в сторону дома. А я за ней.
Снегопад стал усиливаться, и я мысленно молила о том, чтобы Айрис сразу отправилась домой, согрелась в ванной и смыла с себя этот чёртов день. Но бог, как и девушка, остались глухи к моим молитвам.
Стоило Айрис прийти к дому, как она поспешила не к тёплому камину, а на задний двор — к клёну.
Это дерево было её любимым местом с самого детства. Все свои беды Айрис переживала там, скрывшись в зеленых ветвях. Вот и сейчас она бросила внизу сумку и стала взбираться по ветвям наверх. Я же была готова сорваться в любой момент, ибо чувствовала, что она в любой момент может оступиться. Моё чутье меня не подвело: почти у самой верхушки одна из веток не выдержала тяжести двенадцатилетней девочки, ветка была промерзшей и легко сломалась. Ветвь полетела вниз и Айрис за ней. Тогда-то и появилась я. Сорвавшись с верхушки одного из множества деревьев, что окружали дом, я подскочила к девочке и подхватила её. Мы пролетели пару метров, когда я ухватилась за одну из ветвей. Встав на ветку, что была ниже, я покрепче ухватила свою подопечную и спрыгнула вниз. Всё это заняло у меня не больше минуты, ещё одна, чтобы посадить Айрис на землю и сорваться в чащу леса. Да, дом окружает не просто множество деревьев, это целый лес. Таких полно в Трансильвании. Дом стоит особняком, поблизости ни души, что очень удачно — никто не увидел данное представление.
Прождав минут десять, я стала возвращаться к дому. К счастью, Айрис была внутри и принимала ванну. Вздох облегчения вырвался наружу и маленьким облачком испарился на холоде, по крайней мере она не пошла искать меня в лесу.
Корить себя за то, что показалась ребёнку, не было смысла. У меня не было выбора, только если позволить ей расшибить свои мозги о землю.
Несомненно, теперь её начали мучить вопросы было ли всё реально и если да, то кто же я такая. Однако девушка не пожаловалась родителям, не попробовала узнать что-либо у них. Что было весьма неплохо, они бы лишь испугали её.

И вот мы здесь. Она вновь на клёне, смотрит на небо и наверняка думает о том, как скоро покинет свой дом, как окунётся в студенческую жизнь. Как бы мне хотелось, чтобы всё так и было. Но, да, у судьбы другие планы.
Очень многое будет зависеть от тебя, Айрис. Однако я буду рядом. Всегда.

АЙРИС

Мой привычный сон. Всё начинается с тишины и темноты.Я ничего не слышу, даже собственного дыхания, словно и не дышу вовсе.Видимости никакой, машу руками перед лицом, но ничего.
— Иди сюда, дорогая, — слышу нежный женский голос.
Сперва не понимаю, куда мне идти, вокруг ведь ничего нет. Однако тут же, как по волшебству, всё озаряется светом и передо мной уже не темнота, а чудесный сад.
И среди буйства красок различных цветов и деревьев, в тени яблонь, меня ждет она.
Пожилая женщина, которая не утратила своей красоты. В седых волосах ещё кроется несколько прядей волос того же шоколадного оттенка, что и мои. Её карие глаза с теплотой смотрят на меня, и я ступаю к ней.
— Здравствуй, дитя. — Она взглядом приглашает меня сесть рядом на скамью, и я устраиваюсь рядом.
— Кто вы?
— Меня зовут Камрин, милая.
— А меня Фрэн.
— О, я знаю, — она улыбается, однако улыбка чуть тускнет, — я знаю многое... Например, что Фрэн не твоё настоящее имя.
Я смеюсь.
— Может имя и не самое красивое, однако уверяю вас, оно стопроцентно моё.
— Дорогая, я не буду спорить, скоро ты сама всё узнаешь. Совсем скоро. — Камрин сжимает мою ладонь и в этот момент сон обрывается.

Солнце слепит глаза, вынуждая быстрее сбрасывать оковы Морфея и встречать новый день.
Не помню, когда подобный сон приснился мне впервые, по-моему он со мной с самого детства. Однако до этого никакого контакта с женщиной, назвавшей себя Камрин, не было. Она лишь смотрела на меня издали и улыбалась.
В любом случае, как бы странно это не выглядело, однако многим людям снятся одни и те же сны всю жизнь. Я знаю, я гуглила. Поэтому не придавая особого значения тому, что было во сне, я иду в душ.
Выйдя из комнаты, я улавливаю снизу голоса родителей и кого-то ещё. Странно, мы вроде не планировали отмечать мой праздник с кем-то из родственников.
Быстро приняв душ, который окончательно прогнал сон из моей головы, заплетаю влажные волосы в косу и возвращаюсь в комнату, чтобы найти хоть какую-то более-менее праздничную одежду в коробках, которые я собрала в колледж. Да, всё-таки стоило оставить хоть что-то кроме пижамы.
Наконец, в третьей по счету коробке было найдено то, что нужно — платье. Льняное, мятое, но платье. Лучше, чем штаны с Микки Маусом, на которых пятно от чая.
Смирившись с тем, что платье останется мятым, сколько бы я не приглаживала его руками, спускаюсь вниз и иду в гостиную, где, судя по голосам, и находятся родители с гостями.
— Она идёт сюда, — слышу я незнакомый мужской голос.
Через минуту я уже в гостиной. И если я ожидала криков «сюрприз» или «с днём рождения», то зря я этого ждала.
Моё появление не вызывает никакой радости, напротив, мы словно собрались на похороны.
— Что случилось? — Решаюсь задать вопрос, так как все молчат.
Родители сидят на диване и смущенно отводят глаза, стоит мне взглянуть на них. Напротив них стоит высокий широкоплечий мужчина, такого бы в качестве вышибалы в клуб или в телохранители. Черная футболка обтягивает рельефное накаченное тело, от него исходит волной такая сила, что сразу ясно — этому парню дорогу лучше не переходить. И что, этому шатену задолжали мои родители? Или кто он?
Его голубые глаза, особенно выделяющиеся на чуть загорелом лице, внимательно рассматривают меня, словно сканируют. Хмурюсь от такого взгляда, не люблю такое пристальное внимание, мужчина улыбается краешком рта и отходит в сторону, открывая моему взору её. Смуглая кожа, волосы, словно тёмный шоколад, татуировка на шее и правой руке, которые тогда я успела лишь мельком увидеть, точнее увидела лишь размытые пятна. Однако сейчас я отчетливо вижу причудливый узор, опутавший розы на её шее и рисунок какой-то девушки на руке. Карие глаза смотрят на меня также внимательно, как до этого голубые. Кажется, она пытается понять узнала ли я её.
— Это вы... — Потрясенно выдыхаю я.
Она улыбается и кивает.
— Я Бриджит, а это Клавдий. — Она кивает в сторону своего спутника.
Вздыхаю с облегчением, несмотря на то, что совершенно не понимаю, кто она и что здесь делает с этим громилой, однако стало легче, ведь шесть лет я мучилась в догадках, кто это был, не привиделось ли мне, не приснилось ли? Всё это было настолько фантастично, ниоткуда взявшаяся женщина, подхватившая меня, не дав разбиться насмерть. Словно супергерой из комиксов, настолько нереальным всё тогда казалось, и кажется до сих пор.
И вот теперь она находится в моей гостиной.
— Зачем вы здесь? — Обращаюсь я к ним обоим.
— Мы приехали за тобой. — Отвечает Бриджит.
— В смысле? Чтобы забрать? — В шоке смотрю на них, затем перевожу взгляд на своих родителей и повторяю вопрос, — что происходит?
— Мы не можем рассказать тебе сейчас всё. Не здесь. — Произносит громила.
— Однако хотите, чтобы я поехала с вами. Меня с детства учили к незнакомцам в машину не садиться. — Скрестив руки на груди, произношу я.
— Дорогая, ты можешь поехать с ними. — Произносит мама.
Я оборачиваюсь к ней с немым вопросом, однако всё же произношу его вслух:
— Кто они?
— Они... М-м, — мама сконфуженно смотрит на наших гостей. — Они друзья твоих родителей.
— Не поняла. — Тупо произношу я, совершенно сбитая с толку. — Ваши друзья?
— Нет. — Вижу, как ей не хочется всё это говорить, страх и вина застыли в её взгляде. Тяжело вздохнув, она произносит. — Мы не твои родители, Фрэн.
Если бы сейчас сюда влетел Супермен или внезапно вылез Джонни Депп из шкафа, или если бы мама сказала, что они с папой волшебники и меня ждёт Хогвартс, то это возымело бы не такой эффект, как-то, что она произнесла. Как это не мои родители? А кто же тогда?
— Если вы не знали, что я хочу на день рождения, так вот, точно не этого. — Пытаюсь держаться, хотя меня трясёт. Что за дурдом здесь происходит?
Смотрю на присутствующих и по их лицам читаю, что меня не разыгрывают.
— Погодите. Восемнадцать лет была дочерью, а тут — хоп — и не дочь? Это как?
Нет, у меня были подозрения, что я приёмная. Я не похожа на родителей, лишь отдалённо на бабушку Мэй по маминой линии. И относились ко мне не так, как обычно относятся к детям. Ну, семьи разные, конечно, бывают ситуации и хуже. Меня никто не бил, однако и тёплыми наши отношения назвать сложно. Тем не менее, какими бы они ни были, но это мои родители. Это люди, которые научили меня зашнуровывать ботиночки в четыре года. Отец привил мне любовь к чтению, даря на окончание школьного года различные интересные книги. Мама научила меня печь наивкуснейший яблочный пирог.
Да, может они не всегда могли меня поддержать, может не сильно интересовались моей жизнью и проблемами, но все люди разные и по-разному подходят к роли родителя.
Но что же это теперь выходит... я не получала должной порции любви и ласки просто потому, что приёмная?
— Фрэн, прости, — отец начинает говорить, однако останавливает себя. Я жду, что он продолжит и он продолжает, — послушай, мы не можем тебе объяснить всего, потому что сами знаем не больше твоего. Мы бы рассказали тебе, что ты приёмная, однако нам запретили. Мы лишь знали, что на твой восемнадцатый день рождения за тобой придут.
— Поэтому мы не смогли дать тебе той любви, которую ты заслуживала, — в разговор вступает мама... точнее женщина, которую я считала матерью, — нас всё время преследовала мысль, что ты в нашей жизни не навсегда, поэтому мы несколько дистанцировались от тебя. Нам, правда, жаль.

Произнести сейчас хоть что-то значило бы начать рыдать. Ком в горле стоял такой, что даже дышать было сложно. Я не хотела устраивать сцен, не хотела никого обвинять, но знала, что если начну плакать, то непременно выскажу всё, чего эти люди на самом деле не заслуживали.
Поэтому я лишь кивнула. Мужчина, кажется Клавдий, подал мне стакан воды, что было очень кстати. Лишь осушив его, у меня получилось прогнать проклятый комок из горла и наконец заговорить.
— Мне тоже, — вдох и выдох, Фрэни, — мне тоже жаль. Только почему, — теперь я смотрю не на родителей, а на тех, кто приехал за мной, — почему им нельзя было сказать мне всё?
— Это не мы решали, но подозреваю всё сделано из соображений безопасности, чтобы ты не искала нас раньше времени.
— К чему столько секретности? И где мои родители? — Вопросы готовы были сыпаться с губ со скоростью автоматной очереди, однако мужчина жестом попросил меня заткнуться.
— Ты получишь ответы на все свои вопросы, но не здесь и не сейчас.
— Но... — Однако видя его серьёзное выражение лица я поняла, что стоит набраться терпения. — Мы выезжаем сейчас?
— Да, ты ведь уже собрала вещи, поэтому ничто не мешает отправиться в путь. — Бриджит улыбнулась мне, однако улыбка вышла не слишком весёлой.
— Да, правда, уехать я рассчитывала в другое место...
Клавдий машет в окно и через минуту в дом входят ещё двое мужчин. Молчаливые, одетые во всё черное, они помогают Клавдию отнести все коробки в машины, что стоят возле дома.
Бриджит в это время находится рядом со мной, всё в той же гостиной, в которой моя жизнь так кардинально изменилась.
Элиза и Кларк Мастерс стоят и не знают, как себя вести и что делать. Однако, когда я понимаю, что сейчас погружают последние из моих вещей, то подхожу к людям, воспитавшим меня, и обнимаю.
— Что бы ни случилось, я буду помнить только хорошее, — произношу я и покидаю дом вслед за Бриджит.
Когда мы выехали со двора, я заметила, что вторая машина всё ещё стоит.
— Почему они не едут? — Спросила я, имея в виду тех странных парней.
— У них осталось одно дело. — Произносит Клавдий и кидает на меня встревоженный взгляд в зеркало заднего вида.
Неприятное подозрение закрадывается в голову.
— Они их убьют?! — Я почти кричу.
— Что? Нет! Господи, нет, они их не убьют, — Клавдий в шоке смотрит на меня.
— Тогда что?
— Они... стирают им память. — Чуть замявшись, отвечает он.
— То есть они забудут обо мне... Подожди, они что? Как это стирают?
— Всё потом, ты всё узнаешь, но позже.
И мне приходится смириться с этим ответом.