Глава 7. Маленькая рыбка
Я завороженно смотрела в его искрящиеся глаза цвета светлого утреннего неба, чувствуя, как в душе собирается волнительное тепло. Поэтому, не отдавая себе отчёта с шальной улыбкой произнесла:
— Не послушаю.
Он улыбнулся глазами и покачал головой.
— Ты верно сказала. Маленькая рыбка.
Даниэль рассмеялся, услышав брата и тут же подхватил, вмиг забыв о своём недовольстве.
— Маленькая рыбка! Мира — маленькая рыбка. А тебе идёт!
Я рассмеялась за ним, радуясь, что, наконец, наблюдаю нормальное поведение для мальчика его лет.
А еще поражалась как этот мальчик умудряется за такое короткое время расположить к себе людей. Он же совсем не знает меня, а ведёт себя словно я его давняя знакомая.
— Ну ладно, мальчики. Мне пора собираться домой.
— Ты поплывешь обратно, маленькая рыбка? — не унимался Даниэль.
— Нет, — встрял тут же его брат, — я провожу её пешком. И так нагеройствовалась сегодня, — а затем всё же не выдержал и обратился ко мне, — я же говорил, что нужно дать отдохнуть организму. Ты может и не веришь, но после таких активностей непривыкшее тело легко может свести спазм в воде. Привыкнешь к пробежкам и перестанешь задыхаться — плавай сколько влезет.
Я почувствовала себя ущемлённой. И ничего я не задыхаюсь! Если только совсем каплю, но я думала, что он не заметил.
Мне пришлось покорно кивнуть и согласиться вернуться пешком.
— Только, как же я вернусь? Вся моя одежда осталась на общем пляже.
— У мамы куча одежды здесь, которую она не носит. Она не заметит, — предложил Даниэль задумавшемуся брату.
— Да, так и сделаем. Пойдём. Наверняка у неё есть что-нибудь, что тебе подойдёт.
Я подняла руки и хотела возразить.
— Нет, мальчики. Я так не могу, это уже не…
Но Даниэль не дал мне договорить и, схватив за руку, потащил за собой в дом. Мне было очень неудобно оказаться в чужом доме, да ещё в таком виде. Полуголая, завернутая в одно полотенце. Но меня никто не спрашивал.
Дом оказался очень просторным и впечатляющим с первого взгляда. Огромный холл, уложенный огромными плитами мрамора на полу, изящные большие хрустальные люстры, низко свисающие с гигантской величины потолка, картины эпохи возрождения на каждой стене. Сомневаюсь, что это копии. Диваны и кресла, пуфики и банкетки, обитые дорогущим бархатом, размером с две мои кровати. Везде были расставлены красивые вазы с ухоженными цветами и белоснежные статуэтки, растения высотой в мой рост в больших горшках.
Я поёжилась от неуютности обстановки и остановилась, мотая головой из стороны в сторону. Здесь было красиво, как в музее, но совершенно точно не уютно. Хотелось разглядеть различные мелочи, но Адриан подтолкнул меня, положив ладонь на спину. Даже через полотенце я почувствовала это прикосновение, поэтому с трудом поборов подступающий жар к щекам, поскорее устремилась за Даниэлем.
В путающихся мыслях я не заметила, как мы оказались в комнате их мамы. Точнее, это оказалась гардеробная, размером с приличную гостиную. Здесь было множество открытых систем шкафов с аккуратно расставленными сумочками, обувью и различной бижутерией. Хотя, о чём это я, вряд ли это бижутерия.
Адриан приблизился к одному из закрытых шкафов и открыл дверцы.
— Выбери что-то из этого. Но, — он сделал паузу и насмешливо посмотрел мне в глаза, — тебе придётся это сразу вернуть, как только мы дойдём до твоей одежды.
К чему этот тон и почему он так смотрит? Точно! Его ветровка! Он одолжил мне её вчера, сказав, что я могу вернуть её сегодня. А я совсем забыла о ней. И что он подумал? Блин.
— Я забыла твою ветровку, извини, — сказала я, чувствуя себя ещё более неудобно в сложившейся ситуации.
— Всё нормально, забудь, — ответил он, блеснув глазами, — Просто мама может заметить. Нам потом придётся объяснять. Это не критично, но лучше если не придётся.
— Я поняла. Спасибо, — казалось, что смутится ещё больше было невозможно, но мои щёки сейчас предательски горели пожаром.
Просмотрев, что есть из одежды, которую она почти не носила, по словам мальчиков, я выбрала самое простое на вид и свободное легкое шифоновое платье простого, но широкого покроя типа колокол. Оно было тонким и даже просвечивающим в бежевом цвете. На нём были вышиты крупные белые цветы. Было видно, что это платье уже не новое, и его уже давно не носили.
— Это же… — хотел что-то сказать Даниэль, в его глазах стояли непонятные мне эмоции.
— Подойдёт, — прервал его Адриан и подмигнул мне. А затем взял Даниэля за плечи и увёл его к дверям, — Одевайся, мы подождём.
Что это было? Я выбрала что-то не то? Но Адриан тогда сказал бы мне, так ведь? Секунду подумав, я все же надела его поверх успевшего подсохнуть топика и купальника, и посмотрела на себя в зеркало во весь рост, которое стояло напротив двери.
Моргнула, показалось, что это не я. Видимо потому, что давно не носила платьев. Со времён первого курса, насколько помню. Обычно я в джинсах, бриджах или шортах. А сейчас я как будто смотрела на кого-то другого.
В платье я совсем не выглядела полной. И позабытая талия вернулась, несмотря на свободный крой платья. И ноги меня совсем не смущали. Я подсушила полотенцем растрепанные волосы, провела по ним пальцами, приводя в порядок. Ещё раз подняла с пола свою челюсть, и улыбнувшись себе, вышла к мальчикам. Вот что делает с человеком красивая хорошая одежда, подобранная со вкусом.
Мальчики при виде меня тоже на секунду затихли. Затем Даниэль удивил меня, разом погрустнев. Он подошёл ко мне и, потянув меня вниз за руку, поцеловал в щеку и попрощался.
— Пока, Мира. Приезжай завтра, ладно?
— Конечно, Даниэль! — растерянно ответила я.
Он ушёл, не сказав больше ни слова, а я озадаченно посмотрела на Адриана. Но заметила, что он рассматривает меня. Нет, не так. Платье на мне. Он, задумчиво постукивая костяшками пальцев по губам, смотрел на платье. Да что с ним не так?
Затем он кивнул в сторону выхода.
— Пойдём, я провожу тебя. Приплыть к нам гораздо проще, чем прийти и выйти.
Я задохнулась воздухом от возмущения! Как можно так бесцеремонно играть на чувствах человека?
— Я просто плавала и не ожидала увидеть вас! И тем более заплывать!
Он вновь пронзил меня острым взглядом и усмехнулся.
— Я знаю. Не кипятись.
Честное слово, это уже ни в какие ворота не лезет! Он же издевается надо мной! Нравится наблюдать как я завожусь? У-у-ух.
Мы вышли из дома. Я в очередной раз поразилась непривычно роскошному интерьеру дома, а затем и искусно созданному ландшафтному дизайну во дворе, разглядывая окружающее во все глаза. Здесь был даже мини-парк с фонтаном и небольшим прудом, через который был перекинут мостик. Молча я дошла до ворот в его компании, после чего он открыл мне калитку через специальный пульт.
Выйдя на дорогу, я свободно вздохнула, перестав чувствовать гнетущее и давящее чувство, которое преследовало меня с первого шага в их дом. Как они там живут? Я бы точно не смогла жить среди хрустальных метровых люстр, вычурной бархатной мебели и изящных колонн на каждом углу.
Надеясь, что Адриан не заметил моего состояния, и я не умудрилась его никак задеть, я попыталась разрядить давящую обстановку и спросила:
— А сколько лет разницы между вами с Даниэлем?
Этот вопрос уже давно интересовал меня. Никогда не видела такой разницы в возрасте между родными братьями.
— Девятнадцать.
Я остановилась, поражённая услышанным. Не может такого быть! Это же очень много.
Адриан тоже остановился и пояснил.
— Даниэлю шесть лет, а мне двадцать пять.
Двадцать пять? Я думала, что он моложе, гораздо моложе. Почему-то была уверена в этом. А оказалось, что он даже старше меня на один год. И почему я была так уверена в обратном? Видимо потому что чувствовала себя старушкой, а свободные молодые люди кажутся мне непозволительно молодыми.
Он посмотрел на дорогу под ногами и пнул лежащий камень рядом.
— Была ещё сестра между нами, но… умерла от болезни до рождения Даниэля. Он не знал её.
Я сжала зубы, коря себя за то, что ненароком задела больную тему. Мира! Умеешь же задавать неудобные вопросы!
— Прости, Адриан, я не знала.
Он вскинул голову и сделал вид, что всё нормально. Запустил руку в волосы, ещё больше растрепывая их.
— После этого родители и начали ссориться. Они не смогли простить себе смерть ребёнка.
Я не выдержала его расстроенного вида и подошла к нему, коснулась предплечья. Потерять родного человека, понимать из-за чего ссорятся родители, видеть как всё начинается и усугубляется с каждым годом и не быть в состоянии ничего изменить. Наверное, это очень тяжело.
— Мне очень жаль.
Он посмотрел на меня. В его взгляде где-то очень глубоко затаилась грусть и тоска, хотя он старался скрыть это. Он нервно усмехнулся и вновь тряхнул головой. Но его взгляд продолжал прожигать меня. Я вздрогнула. Меня вновь пронзило от пробежавшегося по телу разряда тока. Его глаза совершенно точно что-то странное делали со мной. Я осторожно убрала свои руки и отодвинулась от него.
Двинулась дальше по дороге, и Адриан последовал за мной. Больше я не говорила ни слова, боясь вновь ненароком задать не тот вопрос. Когда мы дошли до общего пляжа, я быстро переоделась в кабинке и вернула ему платье его мамы.
Протягивая платье его мамы, нечаянно коснулась его тёплых пальцев. Смущение в груди доходило до пика. Я отвернулась, но один вопрос всё же мучил меня. Поэтому поборола смущение и спросила. Возможно, это тоже чувствительный вопрос, но он будет беспокоить меня, если я не буду знать ответа.
— Что не так с этим платьем, Адриан? Почему Даниэль так отреагировал?
Он усмехнулся и посмотрел на платье, которое сжимал в руках.
— Ты выбрала платье, которое мама надевала в последний раз, когда мы всей семьей ходили на пикник. Это был хороший день. Пожалуй последний, когда они с отцом ещё нормально общались. Без ссор и ругани. Не думал, что Даниэль запомнил, что было на маме в тот день.
Я стукнула себя по лбу. Ну как можно быть такой «удачливой»? Из всех платьев выбрало «самое непримечательное». Ага, как же!
— Всё в порядке, не переживай. Оно шло тебе, — сказал он, вновь обводя взглядом мою фигуру. Теперь он точно смотрел на меня. Я почувствовала, как моё горло свело судорогой от волнения. — Тебе идут платья. Чаще носи их.
Он говорил это обо мне? О девушке, которой следовало скинуть хотя бы десять килограммов, прежде чем она перестанет стесняться чужих взглядов?
Я снова покраснела и кивнула.
— Хорошо, как будет такая возможность.
Что я несу? Какая ещё возможность? Боже мой, снесите мне голову и дайте новую.
Он улыбнулся одним уголком губ и кольнул меня дерзким взглядом. Затем проводил до машины.
После всего случившегося волнение не отпускало меня. В горле першило, и я не могла просто сказать ему пока и уехать. Мы потоптались около машины, болтая о ерунде вроде тёплой хорошей погоды и наводнивших посёлок туристов.
Но у меня зазвонил телефон и, мы, наконец, попрощались. Он ушёл, а я села в машину, пытаясь привести дыхание в нормальное состояние. Закрыла глаза и пару раз глубоко вздохнула.
Что это сейчас было? Почему он так вёл себя? Где его нахальство и отстранённость? А что творю я? Улыбаюсь чужому парню и краснею. У-у-у, прибейте меня. Хотелось основательно побиться головой об стену, чтобы в ней всё встало на свои места.
Тяжело вздохнув и заставляя себя больше не думать об этом, чтобы ещё больше не нервничать, я посмотрела на телефон. Звонила подруга. Я тут же ей перезвонила, чтобы хоть немного отвлечься от всего произошедшего.
Оказалось, что подруга приехала в город и хочет встретиться. Мы договорились увидеться в торговом центре города через два часа. Поэтому у меня как раз оставалось время, чтобы заехать домой, принять душ и переодеться.
Она без умолку тараторила и рассказывала, как решила окончательно переехать к нам в город и найти здесь работу. Моя подруга была неугомонной, из тех, кто никогда не унывает и всегда в курсе всего. И, конечно же, была жуткой болтушкой.
Поэтому при встречах с ней я расслаблялась, позволяя вывалить на меня все подробности событий, недавно случившихся с ней. Это позволяло мне хоть немного отвлечься от своих. Всё, что она рассказывала было в основном очень интересно и смешно, ведь она постоянно влезала в какие-то передряги. Поэтому при наших встречах мы частенько выглядели подвыпившими неадекватными подружками с красными лицами от смеха и слезами на глазах, несмотря на то, что ни одна из нас на тот момент не пила.
— Погоди, ты рассталась с ним из-за того, что увидела его волосатые ноги? — казалось, что я сейчас начну неприлично хрюкать, пытаясь хоть как-то сдержать смех.
— Да! Ты представляешь, они не просто волосатые, а прямо заросли! Представь себе обезьян. Вот такие же волосатые ноги!
Я опустила голову на стол, не в силах сдержать приступ хохота.
— Лина, ну бывает такое. Бывают у мужчин волосатые ноги, что поделать?
Она вытерла слёзы смеха, откинула золотистый локон и серьезно сказала:
— Я предложила ему сходить на лазерную эпиляцию. Но он отказался. Тогда я и не выдержала.
Тут уже мы обе взорвались хохотом. Я знала, что она и сама прекрасно понимала, что несмотря на то, как смешно это звучит, в этом нет ничего зазорного. Но то, в каком свете она представляла все обстоятельства было просто уморительным. А ещё видимо для неё излишняя волосатость было последней каплей в отношениях с бывшим парнем. Нашла причину, так сказать.
Я была рада встрече с ней. Рада, что она заставляла меня смеяться и забываться. Поэтому, когда мы обсудили насущные вопросы касательно её переезда, она принялась за меня. Вот это было уже моей нелюбимой частью разговора.
— Ну как ты, рассказывай? Вышла замуж и теперь до тебя не достучаться, не дозвониться. В соцсетях не сидишь, никуда не выбираешься.
— Нормально, живём потихоньку, — непринужденно ответила я, пытаясь придать бодрости голосу.
Но от неё было невозможно что-то скрыть. Поэтому я даже не удивилась, когда она после моих слов сощурилась и поставила подбородок на сложённые домиком пальцы рук.
— Так, так. Рассказывай. Что случилось?
Вот всегда так. Даже если я честно ей скажу, что всё в порядке, каким-то образом она всё равно почувствует, что что-то не так. Она чувствовала меня так, как, пожалуй, никто за всю мою жизнь.
— Нечего рассказывать. Просто мы с мужем не очень ладим в последнее время. Пустое, кризис двух лет, — попыталась я пошутить.
Она осталась серьёзной и обеспокоенно посмотрела на меня. Как бы Лина ни относилась с юмором к своим передрягам в жизни и легко о них рассказывала, а затем забывала, обо мне она всегда волновалась и серьёзно относилась ко всему, что касалось меня.
Я тяжело вздохнула, понимая, что откреститься не получиться. Придётся рассказывать.