Пустые струны
- Я вас абсолютно понимаю и полностью поддерживаю вашу политику партии. Никакого прогресса!
- Вот в вашем-то мире... и тыкалки, и эти... кухни, а живёте вы в таких мудрёных-то зданиях. Правда, сорите, як те-то свыни. А у нас... и-эх, - обижено махнул гловой старик Бешаджа, всем известный Соблазн Изумрудного леса. Да, это именно чудной мужичок лет за восемьдесят. Но мы-то знаем настоящую точку отчёта его жизни.
Честно говоря, духа, а особенно, такого векового, довольно трудно не перепутать с лешим, навкой или той же дриадой. А этот революционер оказался очень даже не страшным. Оказалось, что многие в этом лесу не только почитают и боятся его сущности, но любят, что для многих королевских умов не постижимо.
Мистер (ему очень понравилось такая приставка к имени) Бешаджа помог мне отправить тот посмертный лист Эльке. Знаете, видя этого старика мне, как пятилетке хочется подбежать, потрогать его трёхметровую бороду, в которой были красиво сложены разные цветочки, травки, веточки и прочая лесная дребедень - подарки от местных монстров и зверей, а потом показать свой нелепо начерченный рисунок.
Мне нравилось, когда он улыбался, когда меня похвалил за правильно сплетенное заклинание, когда прозрачные бурундучки с чёрными глазками тихо посапывали после тяжёлого, наполненного сплошными играми, дня в его седой бороде.
Мне определённо не хватало семейной атмосферы. Я каждые пять минут мысленно даю себе подзатыльник за то поспешное решение ехать, полностью основанное на нервах. Как я вообще так быстро поверила незнакомке? Думаю, все просто. Это было заложено ещё с моим рождением, а последние факты лишь поддерживали огонь. Сны, ищезновение сестры, больница и... одиночество. К тому же, было много доказательств и азарт. Да... азарт незаконной игры. А может гормоны играли...
Даже факт встречи с сестрой не спасает. Глупость. Трудно принять и тот факт, что она как бы не мертвая, но и совсем живая... Она круче всего этого. Невольно загорается тот свет, что горел в глазах, когда я была ещё ребёнком. Яркий свет гордости. Джессикой я гордилась часто. Идеальный ребёнок, примерный ученик... Всё и так понятно. К тому же она занималась плаваньем.
- Леви, - такое своеобразное прозвище я получила от нового старого знакомого, - где мои малыши? Почему эти искушённые мальчики хотят видеть тебя?
- Кто, мистер Бешаджа?
Я вышла из нашей пещеры в середине леса.
- Та оно-сь, - отмахнулся он.
Стражники стояли в боевой готовности. Но моём лице скользнула, не побоюсь сказать, гадкая ухмылка.
- Леди Корнелия, прошу за мной.
Сейчас я такая типа «А что я вам говорила? -Ага». Зачем я ей? Неужели горничных не хватает? Полотенце принести всё-таки?
Ухмылка переростает в нечто большее. Мне очень весело. Ей нужна забранная корона.
- Что с ней?
- Вишь, до чего Леви довели! Бессовестные! А ну кышь - поколи дыхаете, - возмутился старик. Для более угроающего вида он ещё и ногой топнул.
Это задело мои струны. Из глаз лились слёзы. И далеко не от радости, стало трудно сдерживать дикий смех. Кто-то может подумать, что я обкуренная или конченная наркоманка. Возможно, так оно и есть, но не какими-то галлюциногенными или тем же коксом. Мой наркотик - это ужасно грязные улицы с заводскими трубами, милые кафешки, где все перекусывают во время перерыва, от чего еда становиться гораздо вкусней, даже те подозрительные «реальные пацаны», тёмный парк в центре города, говорят, что там есть усыпальница, и, конечно, виртуальная жизнь. Заметили, что здесь нет таких понятий как семья, друзья и школа. Нет, это не наркотик - это причина, которой я принимаю их.
- Хватайте её!
- КыыыыыШШШ!
Увы, тратить время на надоедливого дедугана у них не было. Вот поэтому слёзы стекали по моему подбородку. Я не хотела, чтобы кто-то пострадал.
- Простите, - надрывисто, по-слогам прошептала. Мою истерику прерывает удар по голове - королевская гвардия никогда не отличалась особой милашностью.
- Тридцать две минуты и семь секунд... двадцать восемь... пятьдесят...
Моё время никогда не длилась бесконечно. Почти через тридцать три минуты после того, как проснулось моё сознание, притопал стражник.
Никто не любит, когда другие будь то люди, то звери, или монстры смотрят на них с высока. Никто не любит, когда трещат его кости. Никто не любит облака. И меня такую.
Как же всё болит. Хватит! Заткнись. Молчи. Хватит орать слова. Хватит громко молчать.
«Лика, что со мной не так? В голове чёрт когтями по железякам возит. Никто не кричит, но в тоже время этот шум убивает. Прямо выгрызает душу». Ты опять меня кинула? «Лика, мне плохо...»
«Пустота. Это полная пустота. Нравиться?» почему? «Ты сама в этом виновата».
«Как?»
«Что я сделала не так?»
«Лика, пожалуйста... не молчи...»
«Лика...»
«Лика»
«Лика!»
- Амфи Корнелия присутствует, - затрещал голос сзади.
Что ж, сегодня она держалась более... грациозно, как и полагается Королеве. Дверь грохнула. Сотни золотистых кристалликов, повисших на ней, заиграли. Понты.
Держась за голову, свалилась на колени. Передо мной. А я так и осталась стоять. Не могу сказать, что я прям такая уж и бесчувственная, что не подбежала и не помогла женщине, но означало бы это мир или перемирие, по крайней мере. Меня вогнали в ступор.
- Дорогая Мелисса, прости, умоляю, прости меня.