Часть
Звуки в лесу скрадывались густой хвоей плотно стоящих елей. Те же иголки укрывали плотным ковром едва заметные тропки, смягчая и приглушая шаги. Но хищнику не обязательно видеть и слышать свою добычу, чтобы выследить её.
Иногда достаточно только запаха. А запах крови преследовал Дрима, куда бы он не пытался уйти, окутывал облаком, тянулся шлейфом вместе с редкими каплями, остающимися на земле. Слишком истощённый в магическом плане, он не мог ни скрыться в портале, ни даже залечить ранение. Оставалось только бежать, что есть мочи, взметая полой плаща опавшую хвою и сухую траву, стараясь не зацепиться за кусты, не упасть, не попасть в лапы зверя, что совсем недавно готов был принять помощь Дрима.
Кросс почти не останавливался, следуя за жертвой. Забурливший в крови азарт и раскрывшийся в полной мере голод разбудили инстинкты хищника, полностью задавив здравый смысл. Всё, что существовало сейчас для Монохромного, окончательно потерявшего голову от желания впиться в изящную шею Дрима клыками, а ещё лучше вовсе её сломать, – это запах, ведущий ровнёхонько по следу милосердного охотника.
Поймать, вцепиться, разорвать, переломить каждую кость, не упустить ни одной драгоценной капли. Убить. Уничтожить. Никогда Кросс не испытывал таких пьянящих хищную натуру чувств. Если бы он был в сознании, то непременно ужаснулся бы, навечно возненавидев себя за низменные животные желания. В конце концов, он монстр, но не чудовище.
Однако в нём говорил дикий зверь. А зверю не до морали. И он гнал Кросса вперёд, заставляя шумно втягивать воздух, наполняя грудь ароматом желанной добычи, бежать, делая редкие скачки в пространстве на достаточно длинном ровном пути, вглядываться в засыхающую кровь под ногами.
Кросс нагнал Дрима не так скоро, как ожидалось. Не набросился с ходу, только демонстративно облизнулся и дал ещё минуты две форы, провожая рычащим смехом и словно бы впитывая чужой страх. Дрим сошёл с протоптанной тропы и кинулся в самую чащу, петляя меж стволов, цепляясь за колючие ветви. Он потерял свой плащ, оставшийся на одной из еловых лап. Выбился из сил, продираясь через заросли каких-то кустов, длинные шипы которых оставили ещё несколько кровоточащих царапин. Отчаялся найти выход из ельника, растянувшегося на многие квадратные километры. И наконец упал, зацепившись ногой за предательски выступивший из-под земли корень. Дрим немного отлежался в том же положении, в котором упал, – лёжа головой на успевших подставиться руках, едва не утыкаясь лицом в землю. Плечи подрагивали от тщательно сдерживаемой, но неизбежно подступающей истерики, ослабевшие от долгого бега ноги почти не чувствовались. Ветер окутал холодом подбирающейся ночи.
Дрим приподнялся на дрожащих руках и прислушался. Бесполезно было пытаться разглядеть что-то сквозь мутную пелену слёз и густеющий мрак, приходилось полагаться только на слух и собственное внутреннее чутьё. Тишина давила на виски, сдавливала с такой силой, что, казалось, ещё немного, и по черепу разойдутся трещины. Не слышно ни птиц, ни зверей, изредка шуршавших в кустах ранее. Только едва различимый шёпот елей. Медленно, стараясь не издавать никаких звуков, Дрим встал и на негнущихся ногах подковылял к огромному камню, оперевшись на него плечом. Он оказался на относительно свободном пространстве – окружность диаметром около десятка метров. Совсем небольшая поляна, окружённая полуразвалившимися монолитами, в центре – что-то, напоминающее алтарь. Вернее, это тоже был большой валун, но установленный горизонтально. Явно ведьмовское место...
«Дурак! Не на прогулку пришёл!»
Эта мысль едва успела прийти в голову, как была сметена прочь волной ужаса. Рывком Дрима приподняли над землёй и впечатали спиной в холодный как лёд камень. Он только пискнуть успел, схватившись за белый мех. Хищный оскал возник на лице Кросса. Этого он и ждал – когда жертва выдохнется, свалившись с ног, и потеряет бдительность. Теперь Дрим мог только напуганно смотреть в голодные, такие незнакомые зрачки, косясь иногда на четыре пары мощных клыков. Кажется, что они способны перекусить кость, едва на ней сомкнувшись. Кросс больше не ждал, не намеренный продолжать игру в догонялки. Перехватив жертву за предплечья и вдавив собой же в валун, он прямо зубами разорвал ткань на плече дрожащего скелета.
— К-кросс, очнись, я п-прошу тебя... – заикаясь прошептал Дрим и всхлипнул.
Монохромный замер на несколько мгновений, видимо, раздумывая, продолжать ли начатое.
«Продолжай, – искусительно шептал зверь.
Первый укус слабый. Словно так, проба. Кончик шершавого языка стёр выступившие рубиновые бусины. И зрачки Кросса резко расширились, горя таким же красным оттенком. Ни разу за несколько месяцев не позволив себе испить крови, он сам загнал себя в такое состояние. И, получив наконец желанную пищу, сорвался.
Дрим даже кончиками пальцев не смог бы коснуться земли, крепко прижатый к валуну чужим телом. Кросс, опьянённый солью на языке, с упоением вгрызался в его плечо, издавая утробный рык, словно оголодавший дикий зверь. Впрочем, разве он не являлся таковым? Мечта глухо вскрикнул, дёрнувшись, и метнул испуганный взгляд на доступное зрению левое предплечье. И без того мощная хватка хищника постепенно становилась сильнее, пуская по костям мелкие трещины. Страх гулко бился в черепе, совершенно опустевшем на предмет посторонних мыслей. Он так слаб, что никак не сможет защититься, отогнать вампира...
Под аккомпанемент отчётливого хруста костей слёзы потекли обильнее, а перед глазами от новой волны боли замельтешили мушки, стремительно сливаясь в единое чёрное полотно. Бьющаяся в отчаянии душа едва-едва удерживала хозяина в сознании, но его тело уже окончательно обмякло в руках Кросса...
Комментарий автора: Это должен был быть восхитительно-потрясающий фик, но я потеряла к нему интерес, так что осталось только несколько относительно продуманных персонажей и одна восхитительно-потрясающая зарисовочка :^ Увы и ах.
Спойлер: потом пришёл Инк, наподдал Кроссу и хотел его убить, как то полагается охотнику, но Дрим его остановил и под свою ответственность оставил Монохромного живым, невредимым и свободным. Говоря короче, никто не умер^^ (а то это дело я тоже люблю).
Ну, вот, снова что-то не особо жизнерадостное, но мне жаль оставлять это невыложенным, потому что мне нравится и подруга оценила.