Три одиночества [ Diabolik lovers ]

В эту ночь я не видел кошмара. Той ночью я узнал ещё часть информации о прошлом вампиров от Субару. Было бы приятно держать его за руку в процессе, но я, смутившись, убрал её, как только мы сменили тему о его матери.

Беловолосый вампир рассказал мне об отношениях других братьев, о противостоянии Рейджи с Шу, о какой-никакой дружбе тройняшек. Теперь мне было немного понятнее, почему Сакамаки всегда сохраняют молчание, находясь друг с другом в одной комнате: с таким соперническим детством я мог представить, какие конфликты могли бы возникнуть, если бы они не сохраняли некий нейтралитет между собой.

Мы с Субару проговорили около часа... Большую часть времени говорил он, а я лишь задавал больше вопросов. Мне кажется, что альбиноса моё любопытство не задевало. Я был рад, не осознавая того, отвлечься от произошедшего события. Сконцентрировав своё внимание на вампире, я смог на время забыть о воспоминаниях, потревоженных не только моим беспокойным сном, но и действиями Райто.

Впрочем, долго обманывать свой уставший организм я не смог, и после часа неспешной болтовни я постепенно начал всё реже и реже открывать глаза. Из-за сонливости, начинающей полностью овладевать телом, я не уловил момент, когда Субару заметил моё состояние. Предложив принести мне аптечку, он ушёл в ванную, и за то короткое время его отсутствия я...

Я умудрился заснуть.

Проснулся я уже на следующий день, с выключенным светом в комнате и оставленной на тумбе рядом с кроватью аптечкой. Утро начиналось на удивление приятно, пусть живот и отзывался возмущёнными голодными возгласами. Я совсем забросил своё расписание...

Быстро смыв остатки крови с кожи, я налепил на две ранки пластыри и поспешил сбежать в гостиную, пробегая мимо развалившегося на кресле Аято. Опасливо покосившись на вампира, когда он уже не мог увидеть выражение моего лица, я всё-таки зашёл в столовую, через неё проходя на кухню.

Уже на месте я с удивлением заметил Сильверию, готовившую многослойный омлет-рулет. Обернувшись на меня, девушка с небольшой улыбкой сообщила, что как раз заканчивает приготовление для меня завтрака.

— Я захотела отплатить вам за доброе отношение ко мне, — произнесла служанка, с небольшим смущением опустив взгляд. — А ещё я заметила, что вы часто не успеваете поесть с утра.

— Ты просто чудо! — с благодарностью посмотрев на русоволосую девушку, я с радостью принял её подарок, быстро расправляясь с невероятно вкусным блюдом. Такое внимание основательно подняло мне настроение. Приятно, когда тебе не приходится самому готовить еду.

Ещё раз поблагодарив Сильверию, я достал упаковку клюквенного сока из холодильника. Засунув её в школьную сумку, я вышел из кухни. Увидев время на часах в гостиной, я прибавил скорости своему шагу, выходя в холл, уже полный ждущих меня вампиров.

День начинался довольно приятно.

В школе учитель математики, похвалив меня за успехи по его предмету, попросил меня об одолжении. Я не отказал приветливому мужчине, выручившему меня в первый день в этой школе. Честно говоря, он был любимым из всех преподавателей здесь... То же самое можно сказать о большей части девочек в классе, так что я – не первый.

Коммуникации в этом классе не нарушены, и большинство одноклассников ведут себя... ну, как обычно себя ведут подростки. Шумят, объединяются в группы по интересам. Несмотря на несколько «выпадающих» из общего коллектива студентов (в числе которых оказался и я), общая атмосфера среди учеников не враждебная. Я ей, в силу указанного обстоятельства, проникнуться не смог – но мне и было не до того.

«Одолжением», о котором меня попросил учитель математики, была несложная задача спуститься в кабинет этажом ниже, забрать оттуда папку с, полагаю, проверочными работами, написанными нами на прошлой неделе, и принести её преподавателю. В классе из учеников были только я и Субару – и славно, никто из одноклассниц не станет кидать завистливые взгляды, когда их обожаемый учитель решит обратиться не к ним.

Найдя нужный мне кабинет, я открыл его ключами, данными мне мужчиной. Не потрудившись включить в комнате свет, я сразу приметил выделяющуюся папку, подписанную номером моего класса. Чтобы взять её, пришлось пройти полкабинета, останавливаясь за учительским столом.

Стоя спиной к двери, я заметил, как с тихим хлопком был отрезан путь свету из коридора. Не обращая на это должного внимания, я пожал плечами, поудобнее перехватывая в руке небольшой ключ и чуть склоняясь над папкой. Пришлось немного повозиться с механизмом её закрытия, чтобы листы работ не рассыпались, как только я взял папку в руки.

Мысль о том, что захлопыванию двери самой по себе не было логического объяснения, пронеслась в голове только когда чья-то рука схватила заднюю часть моей шеи. Дёрнувшись, я попытался уйти от захвата большой ладони. Освободиться не получилось. Заподозрив неладное, я замер, всё ещё держа папку в руках.

— Кто?..

Мой вопрос был прерван смешком. Хриплость в голосе, определённо, мужчины, не была похожа на то, как звучали голоса Сакамаки. Осознание этого заставило меня сильнее напрячься; за шею меня удерживал кто-то другой...

— Хороший мальчик, — последовало за смешком незнакомца, который, очевидно, заметил моё напряжение.

Испуг окатил внезапной волной, мгновенно заставляя сердце отбивать быстрый темп. Тяжёлое дыхание мужчины, горячее и, откровенно, пахнущее перегаром, заставило максимально напрячь каждый свой мускул. Ещё немного, и меня начало бы потряхивать от ощущения потеющей ладони и не менее влажного дыхания незнакомца.

— Продолжай вести себя так же послушно, — протянул басистый голос, — и только попробуй дёрнуться или позвать этих «Сакамаки». Одно неверное движение...

Гулко сглотнув, я выпустил воздух через нос, пытаясь заглушить нужду тела от ужаса дышать полным ртом. Мужчина, уловив очевидное проявление моего страха, выпустил сиплый смех. Я округлил глаза, бегая взглядом по погружённому в полутьму кабинету. После прекращения короткого смеха, похожего больше на гавканье хора бродячих собак, резкий укус острых зубов прорвал мою кожу, заставляя содрогнуться. Буквально вгрызшись в основание моей шеи (я даже не успел осознать, когда мужчина успел порвать мою рубашку на этом месте), незнакомец с громкими звуками начал тянуть из меня кровь.

Из-за того, что насильник впился в мои мягкие ткани, как в кусок мяса, уровень боли совсем скоро стал превышать выносимый мной. Зажмурившись и закусив губу, я чуть не завыл, чувствуя, как из глаз, впервые за долгое время, начинаются литься слёзы. Боль не давала мне покоя, становясь всё хуже и хуже. Я боялся, что умру. Умру от рук какого-то извращенца, умру, заляпанный своей кровью, его потом и слюной. Страх и боль быстро заставили меня скулить, вопреки здравому смыслу вырываясь из захвата мучителя.

Я судорожно дёргал телом, не видя ничего перед собой и лишь слыша смесь звуков. Я чувствовал себя дико. Словно заяц, отчаянно пытающийся вырвать свою тушу из цепкой хватки полной острых зубов пасти волка. К сожалению, мои дёргания и содрогания в руках мужчины привели только к тому, что, по ощущениям огненной боли, из моего плеча был почти вырван кусок мяса – настолько крепко вгрызся в него насильник.

Когда ноги отказались двигаться и держать вес моего тела, бьющегося в агонии, руки незнакомца сильно подхватили меня, не давая моему падению остановить его трапезу. Мне казалось, что я слышал собственный скулёж, прерываемый шумом потока крови, циркулирующего словно у меня в черепной коробке.

Только грохот, раздавшийся донельзя близко, пробился сквозь шумную стену хаотичных звуков, окружавших меня. Меня резко дёрнуло в сторону, и я не мог понять, остался ли кусок мяса во мне или сейчас в плече находилась бурлящая болезненными спазмами дыра. Изо рта, кажется, катилась слюна, но я не мог закрыть его. Вокруг было слишком жарко, слишком холодно, слишком громко.

Всё... всё слишком болит. Сейчас, откинутый в сторону и слышащий лишь звуки собственного тела, пытающегося обработать испытанный шок и не остановить свою работу, я...

...думал, что умираю.

POV Автор

Ворвавшийся в кабинет с захлопнутой дверью Субару с яростью набрасывается на в страхе откинувшего от себя брюнета мужчину. Его одежда пропитана сладкой кровью содрогающегося на полу студента. Вне себя, альбинос с рыком набрасывается на внезапно ставшего растерянным чужака. Словно опьянев от выпитой крови, он не противостоит ударам повалившего его на пол Субару. Всё тело последнего пропитано гневом. Обладатель белоснежных волос не совсем понимает, что наносит бесконечные удары млеющему телу, не оказывающему какого-либо сопротивления.

Вампир мелко дрожит от напряжения.

«Это отродье посмело навредить моему человеку... Я не оставлю на этом ублюдке ни одного живого места... Он поплатится за посягание на мою собственность... Не прощу...»

— Субару, прекрати рукоприкладство, — голос старшего брата с опозданием достигает беловолосого. Холодный тон Рейджи привычен и не производит на Субару особого эффекта, лишь заставляя огненную ярость немного отступить. — Это... уже отрубилось.

Надменная неприязнь сочится в голосе носителя очков, и младший из Сакамаки впервые в чём-то согласен с Рейджи. Красные глаза с отвращением смотрят на изуродованное лицо низшего существа. Сложно разглядеть, где в этом месиве находятся его заплывшие глаза. Альбинос с отвращением щурится, поднимаясь на ноги и внезапно натыкаясь взглядом на намного более тощее тело. Макото, покрытый кровью немного меньше, чем кулаки Субару сейчас, до сих пор вздрагивает всем телом.

При виде поскуливающего брюнета что-то внутри обладателя белых волос болезненно надрывается. Он забывает о том, что нужно держать лицо перед старшим братом, с холодом наблюдающим за сценой сквозь линзы очков. Субару думает лишь о том, почему он набросился на обидчика Макото, не позаботившись в первую очередь о самом парне. Тысяча и одна виноватая, укоризненная мысль проносятся в голове вампира за считанные секунды, когда он, нежно подняв скулящего в бреду брюнета, прижимает его к своей груди.

Тяжёлым взглядом встретившись с малиновыми глазами брата, Субару лишь крепче сжал находящегося в его руках Макото. Без причинения ему сильного вреда, конечно. Рейджи безразлично смерил дрожащего человека, цепляющегося за пиджак младшего брата.

— Машина ждёт у главного входа.

Сухой фразы брюнета хватает, чтобы Субару мгновенно покинул кабинет с раненным парнем на руках. Оставшись один на один с месивом, во что было превращено низкое существо пропитанными радостью ударами альбиноса, Рейджи позволяет недовольству проступить на лице. Холодным жестом поправив прямоугольную оправу, вампир брезгливо смотрит на лужи крови в комнате.

Ему придётся поднять вопрос о безопасности школы, раз отродья вроде таких имеют к ней лёгкий доступ.

***

В машине Субару не мог оторвать своего взгляда от затылка подрагивающего брюнета. Лимузин ехал по шоссе плавно, без серьёзных трясок, и, тем не менее, маленький человек в руках вампира не переставал дрожать. Альбинос уже смог обработать полученную Макото рану, наспех затягивая её бинтами; салон был пропитан сладким запахом его крови. Но этот фактор, приятно щекочущий ноздри вампира, был последним в списке того, что его волновало.

Макото зарылся лицом в плавно поднимающуюся и опускающуюся грудь Субару. Его пальцы, онемев, больше не цеплялись за ткань одежды беловолосого; теперь они слабо постукивали по груди вампира, когда очередная дрожь пробивала тело брюнета. Дыхание последнего было рваным и судорожным, и казалось, что он уже спал: глаза человека были плотно закрыты, но можно было заметить, как зрачки резко перемещались из одного места в другое. Не успев нормально погрузиться в сон, Макото уже видел кошмары, наверняка вызванные произошедшим.

Субару хмуро посмотрел на мечущегося в его руках человека. Его бледные пальцы осторожно прошли сквозь мягкие волосы Макото, в попытке облегчить состояние парня в бреду. С недовольством заметив, как часть волос брюнета была запачкана его же кровью, альбинос лишь сильнее нахмурился. От такого состояния человека вампиру было неспокойно. Он хотел, чтобы это прекратилось, и Макото перестал вздрагивать в его руках.

В этот момент брюнет пошевелил головой, поддаваясь лёгкой ласке пальцев младшего из Сакамаки, словно кот щекой и носом утыкаясь в грудь Субару. Тот замер, отрывая руку от головы Макото, но вскоре возвращая её на место, тихим бормотанием пытаясь удержать минутное спокойствие побледневшего парня.

Уже в спальне брюнета Макото впервые за прошедшие два часа открывает глаза. Во мраке своей комнаты парень, с болью, словно раскалывающей его голову на две половины, замечает слегка мерцающие глаза альбиноса. Тот сидит рядом с его кроватью, молча следя за рассеянными движениями проснувшегося человека. Брюнет явно не чувствует себя лучше: об этом Субару рассказывает болезненное и слабое выражение лица кареглазого.

Несмотря на предупреждение вампира о том, что Макото не стоит подниматься, тот, с рваным вздохом, перемещает себя в сидячее положение. Рассеянный взгляд парня лишь на момент сосредотачивается на лице альбиноса. Лицо брюнета, по его же собственным ощущениям, пылает. Ему больно двигаться, но он... Он хочет сделать ещё одно действие. Возможно, его последнее.

С красными от жара щеками, парень тянется к лицу не отстраняющегося вампира. Субару следит за происходящим с трепетом внутри. Руки, холоднее кожи вампира, находят своё место, мягко обхватывая щёки альбиноса. Тот с расширившимися зрачками смотрит на приближающегося к нему парня. Глаза того полуприкрыты и словно затянуты дымкой – Субару сложно отвернуться от очаровательного лица Макото. Даже тогда, когда тонкие и, контрастно с его же руками, горячие губы накрывают сухие губы вампира.

Брюнет дарит обладателю красных глаз трепетный поцелуй. Субару вздрагивает, но не отстраняется, поддерживающее накрывая руки на щеках своими ладонями. Когда губы человека начинают дрожать из-за боли, вызванной движениями настрадавшегося тела, тот с тихим стоном отстраняется. Субару находит себя застывшим в одном положении.

Человек мямлит что-то нечленораздельное, после чего вновь проваливается в уже менее лихорадочный сон. Перед этим Макото умудряется выхватить ладонь не сопротивляющегося тому вампира, заключая её между двумя своими. Беловолосый чувствует, как краснеют мочки его ушей, когда тот смотрит на умиротворённое лицо брюнета.