Шварцвальд. Чем дальше в лес

С Йоргом боролись всем штатом детского отделения психосоматики. Санитары пичкали таблетками, психологи воодушевляли, психотерапевты угнетали и ковырялись в нем, как в шмотье на распродаже, примеряя то одну, то другую причину его расстройства. Вызвали даже местного доктора Хауса, только без трости и с приторной улыбкой.

– Ты помнишь, когда впервые появился твой так называемый близнец? – спросил именитый психиатр.

Йорг с раздражением пересказал любимую версию врачей:

– В детстве, когда я подслушал, что отец хотел избавиться от меня, я придумал, что не от меня, а от моего двойника.

– В каком возрасте это произошло?

– Лет в пять. Да-да, тот самый нежный возраст, когда родительская неприязнь порождает диссоциативное расстройство идентичности, – Йорг выразительно фыркнул. Он уже устал доказывать, что не свихнулся. Пусть думают, что хотят, Йорг помнил брата, как самого себя.

– Как правило, диссоциацию вызывают травмы другого порядка – насилие, домогательства или... острое чувство вины.

Йорг пожал плечами.

– Не припоминаю.

Психиатр снисходительно улыбнулся и поправил очки.

– Подобные травмы, особенно в раннем возрасте, память зачастую вытесняет. Например, если ребенок замешан в убийстве, он не в силах справиться с чувствами и перекладывает вину на злого близнеца. В последствии ребенок может привязаться к собственной фантазии как к гарантии невиновности.

– Что вы несете? – Йорг поморщился, точно от зловония. – По-вашему, я пятилетний Джек Потрошитель, который предпочел об этом забыть?

– Фрау Шиллер сообщила, что в детском саду у вас в группе погиб ребенок, с которым вы не поделили игрушку. Малыш Феликс упал с лестницы. Или это вы его столкнули?

Нутро скрутило дурным предчувствием. Йорг силился вспомнить садик. Из небытия выныривали стены с рисунками, красно-синие ящички под игрушки, широкая лестница... сирены и слезы... оторванная голова медвежонка...

«Что ты наделал?!» – кричал Йорг на брата и хвастал своей добротой: «Каждого можно простить».

Йорг зажал рот ладонью. Подступила тошнота, дыхание сперло, и сердце взяло разбег, чтоб ухнуть в прорубь приступа.

– Санитаров, срочно! Паника у сердечника, – еле расслышал Йорг сквозь шум в ушах.

Его накачали лекарствами, и распластавшись на постели, под тяжестью пустоты, Йорг смотрел фактам в лицо. Он выдумал фейри, который взял на себя и вину, и достоинства. Запорол Финну выступление? Зато брат станцевал на отлично. Разбил фотоаппарат отца? Да нет, это Юрг уронил, нужно его прикрыть. Облажался на свидании? А фейри вообще плевать на девчонок.

Какой же Йорг кусок дерьма. Он выдумал брата, чтобы только не помнить об этом. Разочарование буквально выпустило обойму ему в мозг, но врачей заботило только раздвоение личности. И стоило Йоргу признать, что близнеца не существует, его охотно выписали.

Йорг вернулся домой. Сторонился родителей. Рассорился с Финном. Запорол конец учебного года. Целыми днями лежал на кровати, уставившись в телефон. Открывал и закрывал приложения. Тошнило от соцсетей. Тошнило от книг и сериалов. Чертовски тошнило от самого себя. Йорг осветлил волосы, тем самым признал, что «злой близнец» – часть него, и смирился с чувством вины. Он убийца. «Ты был совсем маленьким, ты не знал, что так выйдет, что так нельзя, это я виновата, я не объяснила тебе», – плакала мама. Йорг пытался втолковать, дело не в ней, дело в нем, но она упрямо винила себя. Что не старалась, что не заметила, что не может помочь...

Отец ее стенаний не разделял. Ему казалось, Йорг увяз в безделье, и нет лучшего лекарства, чем горный воздух. Поэтому под конец каникул Йорга отправили к бабушке. Он не любил Вальдхерц – ни друзей, ни развлечений, один только лес, куда ни плюнь. Но на сей раз Йорг обрел извращенное удовольствие в том, чтобы слоняться в ельнике, гоняя по кругу самые злые и трагичные песни, какие только нашлись в его плейлисте. Он даже стащил складной ножик, с которым бабушка ходила за грибами, и все примерялся к запястью, но вспоминал о матери. Глупая, она опять будет плакать. Как-то нужно держаться. Держался же он, чудом скрывая вымышленного брата.

– ...зик, Мурзик! – услышал Йорг в затишье между песнями. Смутно знакомое слово. И до боли знакомый голос. – Кис-кис-кис!

Йорг вышел на мощеную тропинку лесопарка. У скамейки стоял белобрысый парень. Рюкзак-косуха, похожая ветровка, двуцветные джинсы, точно такие, как на Йорге. Тот сглотнул. Парень присел возле куста. Йорг украдкой обошел его и заглянул в лицо.

– Йорг?! – изумился плод воображения.

– Нет, ты не существуешь. – Йорг отступил, качая головой.

– А?.. Я что, так сильно испугал тебя во сне? – Юрг оставил кошачий корм под кустом и шагнул навстречу.

– Ну да, нефиговый такой сон длиной в одиннадцать лет. – Йорг пятился. Он вцепился в лямки своего рюкзака, натянул их так, чтоб впились в ребра и плечи, но наваждение не ослабло.

– В смысле? – Юрг наступал. – Ты помнил меня?! А почему одиннадцать лет... Почему вообще...

Зрачки его разделились натрое, и радужка заволокла всю глазницу. Крайние зрачки вращались, будто стрелки компаса, а средние плавали каплей нефти в позолоте. Йорг дернулся, врезался в соседнюю лавочку.

– Ты и правда помнишь меня, только совсем странно, и... боишься, – произнес Юрг. Глаза его воссоединились, а брови сошлись домиком, словно он вот-вот заплачет, хотя на губах теплилась улыбка. – Прости, – прошептал он.

Йорга трясло. Он бы такие глаза не выдумал. Или выдумал? Может, подцепил из фильма, он даже не помнил, что смотрел последние дни.

– Эй, вы его видите? – Йорг окликнул прохожего в кимоно и красной хламиде. Тот гулял у пруда и следил за близнецами сквозь круглые солнечные очки.

– Хай, – сказал он и поклонился.

– Хэллоу, – с досадой ответил Йорг.

– Это «да» на японском, Аканэ плохо по-нашему говорит, – пояснил Юрг.

Прохожий поправил длинные волосы и вдруг показался изящной девушкой. Йорг понял, что образ иностранца он выдумал сам. Плохо дело, это уже не раздвоение личности, а шизофрения. Кто-то должен ущипнуть его, чтоб он очнулся. Да побольнее. Йорг позвонил бывшему другу. На экране возникло встревоженное лицо.

– Привет, – начал Финн. – С чего вдруг...

– Не парься, – перебил Йорг и навел камеру на галлюцинацию. – Я только хотел спросить, ты же никого не видишь?

– Ого, черный! – Юрг заглянул в телефон.

– Не черный, а пепельный, – поправил Йорг. Он помнил, как в блоге Финна развернулись баталии под видео с новой стрижкой.

– Ты же вроде после голубого хотел краситься в розовый? – не унимался глюк.

– Да как-то перехотел... Стой, а это еще кто? – оторопел Финн.

Йорг растерялся, он ожидал упреков и насмешек над пустым местом, но друг отвечал.

– Это... Юрг.

– Типа твой близнец-фейри?

– Фейри?! – всполошился Юрг, но тут же прикрыл рот и оглянулся. Он перешел на шепот: – Откуда ты знаешь? Подожди, не здесь. Финн, давай созвонимся позже. – Юрг потянулся за телефоном. Йорг вздрогнул, ощутив его пальцы, и телефон выскользнул. Он бряцнул о брусчатку. Экран потрескался, будто льдинка под подошвой. Юрг поднял телефон, привычно тараторя:

– Прости, ты не переживай, у меня такой же, я тебе свой отдам. Куда важнее, скажи, ты все еще носишь с собой зеркало?

Там, в вымышленном прошлом, близнецы всегда держали при себе карманное зеркальце из-за проблем с гетерохромией, чтобы проверить, это ресница угодила в глаз или снова шалит желтая радужка. Но у Йорга, у настоящего Йорга, не саднило ни с того ни с сего тусклые голубые глаза. Он залез в рюкзак, обшарил карманы и на самом дне нащупал прохладный металл – карманное зеркальце в форме белой кошачьей мордочки. Память подсказывала, его подарил Финн, потому что блог Йорга был связан... с зеркалами.

– Давай оставим его здесь, – Юрг забрал зеркальце из ладони и положил под куст. После плод воображения цепко схватил Йорга за локоть и потащил в лес. Из телефона грянул гитарный риф.

– Если ты думал, что наймешь двойника, и я сразу тебе поверю, то фокус не удался! – негодовал Финн. – Это ваша актерская игра и Золотой малины не стоит!

– Финн, ты, как всегда, ничему не веришь, – ответил Юрг. – Но ладно уж, в Вальдхерц не зову, а то тебя опять покусают. И вообще, здесь опасно, мне нужно объяснить брату. Пожалуйста, созвонимся позже.

Юрг сбросил звонок, отключил телефон и выпустил Йорга из хватки. Близнецы стояли посреди леса. Пахло прелой листвой.

– Не пойму, откуда вы знаете про фейри?

Йорг молчал.

– Ты сказал «одиннадцать лет», значит, ты с пяти лет знал про меня, а я, дурак, загадал, чтобы все забыли обо мне, как о человеке. Но как ты узнал?

Снова тишина, увязшая в шорохе крон.

– Это из-за того мальчика, которого я проклял в детском саду? Я его даже не тронул, но ты понял, что это моя вина...

– Хватит, – оборвал Йорг. – Не надо. Я сам виноват. А ты – всего лишь выдумка. И то, что Финн тебя видит, тоже. Это болезнь, просто болезнь...

В носу щипало. Йорг полез в рюкзак за таблетками, он выпьет побольше, и все пройдет. Дрожащими руками он вскрыл блистер, капсула расплющилась под пальцами, рассыпался порошок, Йорг ковырнул следующую.

– Прости. – Юрг перехватил его ладони. – Я не думал, что так выйдет. Я все это затеял, только чтобы тебя защитить. Паршиво у меня получилось. Я мог бы лучше, но мне нельзя, – он говорил, а глаза блестели от слез. – Нельзя, потому что я обещал тебе больше не убивать. И я уже не смогу ничего исправить. Значит, там, в Мюнхене, я тебя не верну, – Юрг всхлипнул, рвано вздохнул и улыбнулся сквозь слезы. – Но пока ты здесь, пожалуйста, позволь мне побыть твоим воображаемым другом.

Он крепко обнял Йорга, слишком теплый, слишком осязаемый для видения. Йорг выронил таблетки и обнял брата в ответ.

†

Юрг рассказывал небылицы про аварию, чудовищ, двойников, зеркала, про курган и крылья, про триединый мир и временные петли. Йорг поражался своему воображению. Международное право, журналистика, блоги... К черту все, он станет писателем. Хоть на что-то сгодится его болезнь. Йорг сдался и уступил ей, но только на неделю, в последний раз, а дальше он вернется домой, пойдет в школу и станет удобным, заедая чувства таблетками.

– ...а меня три месяца не было! И все пошло не так! – жаловался Юрг, вышагивая по тропинке. Йорг шел рядом и просто наслаждался звуком его голоса. – Ты представляешь, ведьма устроилась в спецотдел и заявила, будто это она избавилась от Охотника. Еще так вывернула, мол, Охотником был один из вас, и все подумали на меня, даже Луи! Хуже того, не только Йофрид, но и Грета теперь двойник, она ушла из спецотдела и ударилась во все тяжкие. А главное, я понятия не имею, кто еще! Может, Яриэль уже вышел из зеркала и вот-вот явится за нами. Тогда ты в ужасной опасности. Я не хочу снова тебя потерять, – Юрг остановился и взглянул умоляюще. – Тебе, н-наверно... лучше... уеха...

– Ты же король, – напомнил Йорг. Он уже выпросил показать ему чудовищные глаза, рассмотрел и поверил, как верил в собственную ложь, если хотел соврать убедительно.

– Да, но если я использую свои силы, погибнут люди.

– А ты не используй. Просто перенеси нас к феям, если объявится этот твой Яриэль. Он же без крыльев и не достанет нас в другом мире.

– Но мне для перехода нужен курган...

– Разве? Ты вылетел по ту сторону прямо из квартиры вампира, значит, курган там, где король.

– И правда, – изумился Юрг. – Я не подумал. Я без тебя совсем бестолковый.

– Да уж, ты без меня пропадешь, – ухмыльнулся Йорг и осекся. В прошлом подтрунивать над братом дело было обычное, но сейчас, выходит, он высмеивал того, кого сам же выдумал в качестве козла отпущения. Нет, это он здесь бестолковый и глупый.

– Йорг, ты чего? – Юрг заглянул ему в лицо. – Слушай, а давай проверим? Получится у нас зайти по ту сторону или нет.

Брат перехватил Йорга за руки, а после сделал шаг назад. Йорг по инерции шагнул за ним и оказался в облаке цветной пыли. Каждая песчинка звенела, звук сливался в напевы, походившие на церковный хор, тирольский йодль, сломанную шарманку или пластинку, что вращается в обратную сторону. Хотелось заткнуть уши, но Юрг не выпускал его ладоней. За спиной брата развернулись могучие крылья, полупрозрачные, с желтыми прожилками, которые воссияли, как солнце в зените. И прежде, чем свет затопил все вокруг, король выдернул Йорга в лес. После пения фей щебет птиц звучал глухой тишиной.

– Сработало! – обрадовался Юрг.

– С ума сойти... – выдохнул Йорг. В глазах плавали пятна, кружилась голова, но в груди полегчало. Будто там, по ту сторону, все встало на свои места. И Йорг поверил по-настоящему.

– Значит, говоришь, зеркало, – с азартом подхватил он. – Либо живое, либо еще нет. В прошлый раз, чтобы получить тело, Яриэль вырывал сердца, было уже такое?

– Луи сказал, не было.

– Тогда если зеркало на месте, можно перетащить его на курган, к феям, – предложил Йорг. Он понимал, что безопасней всего оставаться с Яриэлем по разные стороны. – Ему же все равно не стать сильнее тебя, пусть себе чилит среди своих и тусуется с матерью.

– Боюсь, Яриэль настроит фей против меня. А если они узнают, что я король, мне конец. Прошлую королеву они порвали на сувениры.

Юрг поежился, а после обнял себя, ощупывая спину.

– Черт, – выругался он, стягивая рюкзак.

Тот был оплавлен по бокам, а на ветровке остались прорези от крыльев.

– Не переживай, у меня такой же, я тебе свой отдам, – передразнил Йорг, хлопая брата по плечу. И отдал бы, но Юрг отмахнулся. Вещи его сейчас не заботили. Он натянул рюкзак, рассуждая:

– Вообще нельзя его к феям, зажует еще кого-нибудь ради крыльев или двойников наплодит из первенцев, которых на желание наменяли.

– Значит, нужно его изолировать, отправить туда, где в зеркало никто не посмотрится. Замуровать, закопать, утопить или, ну, не знаю, магией какой-нибудь запечатать.

– Это да, лишь бы двойники его не спасли. Надо вытащить всех, знать бы еще, кого именно.

– Ну, пойдем глянем на него, так уж, издалека. Может, от него связи тянутся, пересчитаешь, проследишь, – сообразил Йорг. Юрг смотрел на него с восхищением. Щеки обдало жаром. Йорг отвык уже от взглядов без жалости и упрека. Он смущенно пробормотал: – Идем, что ли?

Юрг подхватил его под руку и повел в чащу, приговаривая:

– Как же мне этого не хватало.

Йорг не стал уточнять, о чем он, ему и самому не хватало этого – все делить на двоих. Братья крались по лесу, как бывало крались на кухню за сладостями, воровато и радостно. Они перешептывались, поднимались на взгорье, шли вдоль ручья, через деревянный мост, туда, где кроны смыкались и прятали солнце. Но тьма не пугала Йорга, если сам он сиял от счастья. Его бы воля, он остался бы с братом навсегда. Но камнем на сердце осела мысль, что скоро ему уезжать. Родители заберут его через неделю, а то и раньше. Не хотелось бы... хотелось бы... вернуться...

Йорг оправил ворот ветровки. Плечи его поникли, сознание путалось.

– Уже близко... как заметишь, сразу... только не... – щебетал брат, но слова застилал шум в ушах.

Может, позвонить родителям? Сказать, чтобы приехали... прямо сейчас?

Очередной вдох вонзил стилет под ребра. Сердце запрыгало, как дошкольница через скакалку, путаясь и сбиваясь с ритма.

Срочно домой!

Йорг повернул назад. Он силился бежать, но еле перебирал ногами. Юрг что-то кричал, дергал его.

– ...пошел прочь! Убирайся! – пробилось сквозь шум. Краем сознания Йорг оскорбился, но охотно послушался и рвался скорее попасть домой.

В макушку ударил воздух от взмаха руки, и отпустило. Йорг разогнулся. Он только заметил, что уже едва ли не в пояс кланялся лесу.

– Ты живой?! – Юрг поддержал его за плечи. В королевских глазах, как в стручке гороха, теснилось по три зрачка.

– Что это было? – прохрипел Йорг, расстегивая воротник и растирая шею.

– Не знаю, наверно, призрак. Уселся на тебя и душил. Прости, что подпустил его, я не видел...

– Призрак? Этот, что ли, как его... Черт, я же читал о нем, – Йорг щелкал пальцами, встряхивая память. В детстве он изучал фольклор вдоль и поперек, но лучше всего запоминал про фейри.

– Ладно, спросим потом у Аделины, а пока нам лучше перейти ручей в другом месте. И даже не думай преследовать нас! – Юрг погрозил кулаком в сторону деревянного моста, который братья успели перейти обратно.

Они спустились вниз по течению и присмотрели скопление кочек, но Юрг замер. Его зрачки, которые он было соединил, вновь разошлись и вращались.

– Ты слышал? – спросил король.

Йорг напряг слух. Плеск воды, скрип стволов, карканье, чириканье, да ветер путался в кронах.

– Вроде нет, – сказал Йорг.

– Ребенок плачет. – Юрг потянул его в сторону.

– Ребенок? В лесу? – Йорг едва поспевал за братом. Он слышал только хруст веток под ногами. – А если это ловушка? Может, какое-нибудь чудовище имитирует плач, чтоб заманить к себе?

– Нет, я чую только страх и жажду, я буквально вижу их, Йорг, поверь, – настаивал фейри, продолжая тащить его в чащу.

– Ладно-ладно, верю, – вздохнул Йорг и прибавил шагу. Наконец, и его ушей достиг душераздирающий вопль. – Стой, это что, младенец?!

– Да!

Близнецы уже бежали, лавируя меж деревьев и продираясь сквозь подлесок. Источник крика притаился под пушистой хвойной юбкой. Юрг залез к корням, вытащил кулек из серой спортивной кофты. Он распутал рукава, расстегнул молнию, и внутри показалось зареванное личико. Младенец всхлипнул и заскулил. Юрг осторожно взял его на руки.

– Его бросили умирать! – ужаснулся Йорг.

– Похоже на то, – согласился брат. Йорг помог ему встать.

– Кошмар, что за умалишенная мамаша притащила ребенка в лес вместо того, чтоб подбросить в детский дом или... да куда угодно, только не на смерть! Ну, залетела ты не вовремя, тем более, если уже родила, зачем убивать? Даже если ребенок больной, ну, пусть с ним мучаются социальные службы, не все ли равно, если уж плевать на его жизнь! И не надо мне про постродовую депрессию, сейчас такие колеса есть, что от всего ловишь дзен, – возмущался Йорг, пока братья спешили в город. Малыш затих, сошла краснота от усердного крика, и он глазел на Юрга голубыми пуговками с желтыми лучиками от точки зрачка. На лбу вились волосики странного цвета, должно быть, медный в сумраке леса мерещился вишневым.

– Мне кажется, это мужская кофта, – заметил Юрг.

– Еще не легче! Значит, это отец его вышвырнул? Устал он от крика, урод! Мать, наверно, с ума сходит... Куда его, в полицию?

– А, да, я узнаю, может, его уже ищут. Подержи. – Юрг остановился и передал младенца Йоргу. Тот принял в руки тяжелый сверток, который не понимал толком как держать. Юрг достал из кармана телефон и набрал номер.

– Герр Шефер, вы в участке? У вас случайно не ищут... Ох, черт.

Ребенок выскользнул из кофты, и Йорг едва успел поймать его, хватаясь за тряпку на тельце. Из-под жилистой черной ткани торчали четыре перламутровых крылышка.

Весь лес будто замер в звенящей тишине, а из трубки доносилось:

– Алло? Кто это?

Младенец запоздало разразился криком, и Юрг скинул звонок. Он забрал у Йорга новорожденного фейри. Тот снова угомонился.

– Не туда несем, да? – спросил Йорг, расправив кофту и кутая малыша от осенней прохлады.

– Нет, ему нельзя на курган, – ответил Юрг. – Феи еще не знают обо мне, поэтому поступят с ним, как с любым другим фейри – вырвут крылья и оставят умирать, только чтобы он не сделался королем. Лучше спрячем его в спецотделе, пока я не найду заклинание, которое развеет крылья, но сохранит ему жизнь. Не пойму, откуда у него четыре крыла? Такие рождаются только в восьмой день, а разве были в Шварцвальде какие-нибудь катастрофы? Или главная катастрофа здесь я?

– Ты говорил, восьмой день – это временная петля, – начал Йорг. Он вскинул руки и жестами помогал себе стыковать события. – Может, дело в последней твоей петле? Сколько нас погибло за день? Я, потом лис с вампиром, этот из пруда, охотник... ну, в смысле истребитель, конь, ведьма... русалка...

– Ундина, – поправил Юрг.

– Ундина, да, еще жена ясеня...

– Что у тебя с рукой?

Пока Йорг загибал пальцы, рукав съехал и обнажил шрамы на запястье.

– Да так, неудачно упал, – соврал он.

– Я тут кое-что вспомнил, вытяни руку.

Йорг нехотя повиновался, надеясь, что брат не потребует задрать рукав выше, где царапины превращались в буквы. «Убийца».

– Фаэ, – произнес король. Голос его звучал, будто эхо самого себя, и пронзал насквозь. Мурашки вздыбили волоски на коже, а царапины затянулись.

– Обалдеть, это что, магия? – Йорг проверил предплечье. Шрамов как не бывало.

– Не совсем. Я просто призвал дымку из чувств, которые витают в воздухе. Любая фея может такое. Пользы от этого немного, но можно исцелять, радовать, запугивать... Всего семь эфиров по цветам радуги, я тебе рассказывал.

– А, это, нужда, вражда, тому подобное, – кивнул Йорг. – И что ты произнес? Звучало инфернально. Ае или как...

– Фаэ, имя эфира исцеления и покоя. Так, – Юрг прищурился, – сейчас остальные вспомню. Доу, Эль, Мих, дальше Фаэ... Соль, Рья... Ши.

– Прикольно, похоже на ноты!

– Они и звучат как ноты, ты же слышал.

– О да, чуть уши в трубочку не свернулись...

Братья возвращались в город, а малыш мирно дремал на руках короля.

†

Юрг снова доверил младенца брату только у порога спецотдела и велел дожидаться, пока он уладит вопрос с зеркалами. Новорожденный фейри беспокойно возился. Йорг прислонился к стволу ясеня, чтобы сместить вес. Он откинул голову, подсаживая тяжелое тельце, и смотрел на листву, которую сединою тронула осенняя охра.

– Хватит меня лапать! – выкрикнула девица, распахнув дверь. Она сверкала очками, а ее русые локоны лежали на желто-зеленой блузке. Неужели та самая эшенфрау, жена ясеня? Йорг отстранился от ствола.

– Заходи, – позвал Юрг.

– Извините, – Йорг улыбнулся, обходя эшенфрау, хмурую, но по-своему симпатичную, с тонкой талией и пышными... рюшами.

За ее спиной Йорга встретил вестибюль, древесно-солнечный, пропахший кофе и выпечкой. В животе заурчало.

– И как это понимать? – девица указала на ребенка.

Юрг не ответил ей, а обратился в сторону:

– Герр Динер, вы закончили?

Из-за стены вынырнул бородатый карлик в мешковине. Йорг даже не думал, что кобольд окажется настолько карикатурным, будто сошел с шаржа горе-художника. Карлик кивнул.

– Исполнено, мой господин.

– Тогда мы к шефу... – начал Юрг, но его заглушила эшенфрау.

– Господин? Исполнено? Вы что, правда снимали зеркала вместо того, чтоб доложить о нем? Герр Динер! – ее голос сорвался на крик и разбудил младенца. Сквозь детский плач Юрг произнес:

– Мы сами о себе доложим. Идем, – он поманил Йорга за собой. Ребенок плакал все громче, и Юрг забрал его. Детские кулачки разжались, зрачки сузились, а губы сложились в улыбку, заточив истошный крик. Похоже, новорожденному фейри нравился его король.

Близнецы поднялись по узкой лестнице.

– Кобольд знает, кто ты? – шепнул Йорг по пути.

– Надеюсь, что нет. Хорошо бы никто не знал. Но кобольд явно видит больше остальных, у него глаза фейри, да и сам он произошел от фей, как домашние кошки от тигров.

Они завернули на третий этаж, где из-за двери глухо звучал женский голос:

– ...выглядит как естественная смерть, но ни один из них не проживал в условиях, способных довести до подобного истощения. Боюсь, в Шварцвальде завелся...

– Простите! – Юрг толкнул дверь плечом и вошел в кабинет. Пахнуло женскими духами, изящными ароматом морского бриза, что вплетался в терпкий животный запах. За столом сидел усатый старик, а напротив него – девушка-альбинос редкой красоты, но уж очень худая. Оба уставились на Юрга.

– Брона, как хорошо, что вы здесь, – сказал он и распеленал младенца из кофты. Показались перламутровые крылышки, и банши охнула. – Я знаю, вы не рискнете отрезать крылья, но ведь вы тоже фея, может, вам известно, как их развеять?

– Давай начнем с того, откуда взялся фейский ребенок, – пробасил вервольф. – И откуда взялся ты сам? Не говоря уже о твоем двойнике.

Он кивнул на Йорга.

– Это я его двойник, – возразил Юрг. – Вы же понимаете, что я не человек? Я... – он закусил губу.

– Доппельгангер, – подсказал Йорг. – Я могу умереть оттого, что здесь происходит, поэтому он явился сюда, чтобы меня защищать. Когда он победил Охотника, он исчез, но снова явился... из-за ребенка. Мы не хотим его убивать, только избавиться от крыльев.

Йорг перевел дух и улыбнулся, довольный собой. Юрг снова смотрел с восхищением.

– Но ведь Юрг отражается в зеркалах, а доппельгангеры не имеют отражений. Они приходят с той стороны как вестники смерти, не как защитники, – уличила банши. – Мы с ними по-своему коллеги.

Йорг соображал на ходу:

– Раньше отражался, потому что был вдали от меня, а теперь мы велели кобольду убрать зеркала, чтоб Юрга не затянуло на тот свет. Он защищает меня, потому что я сам его вызвал, как только понял, что меня нашли.

– Ты, видать, шибко важная птица, раз умеешь такое? – подловил вервольф, почесывая усы.

Йорг ничего не придумал и напустил туману:

– Типа того, я пока не могу назвать себя, это слишком опасно. Лишняя болтовня уже сыграла со мной злую шутку. Хорошо, что Юрг успел вовремя.

– А что не так с ребенком? – уточнил старик.

– У него четыре крыла. Он сильнее обычной феи, и его казнят, если вернуть малыша по ту сторону, – Юрг перешел на правду. Худо-бедно он умел недоговаривать, но лишь бы не проболтался. – Здесь оставить тоже не вариант, его крылья нужны тому, кто создал Охотника. К тому же малыш несмышлен и может случайно убить, исполняя желания. Поэтому, пожалуйста, вслух при нем ничего не хотеть, не желать, никаких «надо», «нужно», вообще ничего. И лучше избавить его от крыльев как можно скорей. Вы же знаете заклинание, Брона?

– Нет, – она покачала головой. – У банши совсем другие крылья, они дарованы смертью и неотделимы от нас. Я свои не смогла оторвать, когда... – Брона отвела белесые глаза. – В общем, я пробовала, но они отрастали вновь. У фейри иначе. Они могут прожить без крыльев, но бескрылые младенцы погибают в первые месяцы или остаются инвалидами. Думаю, это из-за материнского молока.

– И правда, фейри не выносят людской еды, – подтвердил Юрг. Он ласково качал младенца на руках. – Но я знаю, чем его кормить. Осталось только развеять крылья. Горст!

– Горст? – переспросили Йорг и вервольф с разной интонацией.

– Да, это местный тролль, он знает, как отнять крылья. Но нельзя нести к нему ребенка, иначе он передаст крылья тому же пикси, а они с лепреконом задумали грабить банк. Кстати, пробейте его, Отто Кляйн! Это он зачаровал дерн с первого этажа. И пожалуйста, начните уже всерьез относиться к моим наводкам! Как вы могли пустить в спецотдел ведьму? Я же говорил, что у нее во дворе целое кладбище чудовищ. А скелеты под дубом? Пускай эти дети погибли двадцать лет назад, но разве они не заслужили справедливости? И еще, я выяснил, что жертвоприношение совершил Орден Святого Петера, разузнайте о них, возможно, в этом году они тоже устроили нечто подобное.

– Подожди, я запишу, – спохватился вервольф. Он вытащил записную книжку и ручку. – Ни кладбища, ни дома ведьмы мы не нашли. Что до останков под дубом... Кто, ты сказал, виновен?

– Орден Святого Петера. И Отто Кляйна запишите, – Юрг вздохнул. – Я собираюсь к Горсту. Думаю, нас не будет пару часов, вы ведь присмотрите за ребенком? – он взглянул на Брону.

– Я? Нет, я... не умею. Я никогда не держала ребенка на руках, я же вестница смерти, я н-не могу, – причитала банши.

– Тогда, может быть, Аделина? – спросил Юрг.

– Если я женщина, еще не значит, что я нянька! – донеслось из-за двери.

– Есть у нас специалист по детям. – Вервольф позвонил. – Луи, ждем тебя в спецотделе, срочно.

– Только пусть приходит без ведьмы, – велел Юрг.

Вервольф вздохнул, но добавил:

– Изабеллу с собой не бери, дело деликатное. – Он отключился. – Разбудил его, в лучшем случае примчит через полчаса.

– Ладно, дождемся. Главное, никаких «хочу»! – Юрг повысил голос, обращаясь к тем, кто подслушивал. Йорг уже устал стоять и занял свободный стул.

– Давай я подержу малыша, – предложил он, надеясь, что всесильный брат откажет.

– Да, давай, – Юрг протянул ему сонного младенца, а сам принялся расхаживать по кабинету.

– Когда ты исчез, Луи сказал, мы не могли победить Охотника без тебя. Почему? Он тоже доппельгангер? – спросил старик, глаза его бегали вслед за Юргом.

– Вроде того, – увильнул он.

– И кто его создал? Вервольф? Иначе почему бы он убивал чудовищ в полнолуние... Перевоплощение и правда похоже на смерть. Но Изабелла обмолвилась, будто он бывал среди нас. – Его осенило. – Может ли быть такое, что это... мой доппельгангер?

– Не сходится! – Эшенфрау ворвалась в кабинет. – Он говорил, тому, кто создал Охотника, нужны крылья, а разве вам нужны? Разве доппельгангеров создают? Вранье на вранье!

– Крылья нужны не двойнику, а зеркалу, которое их порождает, – выпалил Юрг, прежде чем Йорг приладил очередную ложь. – Двойник капитана жил внутри, а вот двойники Йофрида и Греты вышли наружу. Эти двое опасны. Нельзя, чтобы они знали о малыше фейри.

– Двойники или доппельгангеры? – уточнила Брона.

– Двойники, – вздохнул Юрг. Он взялся объяснять, что к чему, не упоминая о своей роли. Йорг не встревал. Он даже не шевелился, чтобы не потревожить ребенка, и ему оставалось только рассматривать хлам в кабинете. Ближе всего лежала бумажка с приказом о розыскных работах.

– Ты многое знаешь, – заметила банши. – Может быть, ты встречал ауфхокера?

– Точно, ауфхокер! – воскликнул Йорг и понизил голос над завозившимся младенцем. – Я никак не мог вспомнить. Это его ты прогнал в лесу, кого же еще.

– Да, на Йорга напал призрак в капюшоне, – пояснил Юрг. – Я столкнул его, и он убежал к мосту через ручей.

– Как раз от моста навалилась тяжесть, – подхватил Йорг.

– Вот так запросто столкнул? – усмехнулась Аделина. – Обычно ауфкокер цепляется намертво.

– Господин и не такое может, – вступился кобольд. Он вошел в кабинет с подносом, где в чашках плескались вода, чай, кофе и, должно быть, гранатовый сок, темно-красный и непрозрачный. Чашки окружали булочка, шоколадка, блюдце с дольками яблока. Кобольд подал угощение Аделине, но вместо того, чтобы снять чашку, она забрала у него поднос и отставила на стол. Эшенфрау присела возле кобольда.

– Герр Динер, пожалуйста, скажите, почему вы зовете его господином, почему вообще ему верите?

Кобольд взглянул на Юрга. Темные глаза лучились отсветом пламени.

– Я вижу его, – сказал он.

Банши и вервольф переглянулись, эшенфрау поднялась и обернулась к близнецам.

– Если он вам верит, я тоже поверю, хотя вы совершенно не вызываете доверия, – заявила она.

В торжественной тишине желудок Йорга испустил трель.

– Ох, я приготовлю что-нибудь посерьезней, – засуетился кобольд.

†

Младенец снова дремал на руках короля, а Йорг наелся и вспомнил о таблетках. Антидепрессанты он выронил в лесу, но стоило выпить лекарства для сердца. Этим летом помимо раздвоения личности ему диагностировали пролапс митрального клапана. Вроде можно до старости прожить, а можно и под вечер помереть – запущенный случай. Йорг поежился, вспоминая приступ в лесу. Он нашарил пузырек в рюкзаке, высыпал таблетку на ладонь и взял кружку с гранатовым соком. Стал запивать, но жидкость омерзительно не оправдала ожиданий. Йорг выплюнул ее обратно в кружку.

– Это что? – просипел он.

– Свиная кровь, – виновато ответил кобольд. – Для герра Людвига.

С лестницы донеслись шаги. В кабинет вошел парень, упакованный в черное по самые уши. Он блистал улыбкой, должно быть, тот самый вампир.

– Всем привет! Что за срочность? – спросил он и заметил брата. – Юрг! А я тебя потерял. Что это у тебя?

Вампир шагнул к нему, и Юрг запахнул на ребенке кофту за миг до того, как следом, цокая каблуками, зашла женщина. Йорга очаровали ее медные локоны, сочные губы и томные глаза, прикрытые широкополой шляпой. Подол ее платья подметал пол, но прекрасную фигуру очерчивал изящный кардиган.

– Изабелла, ты не поможешь мне с ауфхокером? – спросила банши. Она заслонила вампира и оттеснила ведьму. Йорг сообразил, что именно она держала его в плену и к тому же оказалась старухой, но не мог ею не любоваться.

– Конечно, подруга, – ведьма хищно улыбнулась. Банши увела ее, и Юрг показал вампиру младенца. Он пустился в объяснения, а Йорг полез в телефон. Он скорбно листал ленту сквозь трещины экрана и хотел уже перейти на левый аккаунт, чтоб подсмотреть за Финном, как получил он него сообщение.

Интерлюдия: Финн Нойманн

В мире, где все ищут себя,

я нашел нечто большее.

У меня мало друзей. Полно подписчиков, а друзей мало. И настоящий друг только один. Йорг. Да, типа живет по соседству, с детства вместе, но дело не в этом. Он единственный, кто всегда был на моей стороне. Его не бесят ни мои провалы, ни мой успех, и все мои увлечения он поддерживал, даже если они ему неинтересны. А я уж увлекаюсь так увлекаюсь. Как иначе терпеть бесконечные родительские ссоры? Когда они разводились, я фанател по «Мстителям». И так меня допекло все, что я разгромил местный магазинчик, играя в Халка. Я кричал «Халк крушить» и со всей дури толкал стеллажи с товарами. Йорг взял вину на себя. Он знал, что мать у меня не потянет возмещение ущерба. Я до сих пор ему должен. Не денег, нет, хотя и денег тоже, но меня куда больше волнует, что я еще не рассчитался с ним за помощь. Я ничего для него не сделал, ну, так, по мелочи выручал, да и что там сделаешь, отличник, красавчик, все есть.

И тут у него поехала крыша... Я правда пытался понять, но я не догоняю, как он столько лет мог считать, будто у него есть брат, и ничем себя не выдать? Он, конечно, делал странные фотки, но вел же себя вменяемо. И вдруг близнец, да еще, блин, фейри. Башкой, что ли, ударился о книжку сказок? Ладно, пускай сочиняет, будем оба с приветом. Но из больницы он вернулся какой-то озверевший. Нет, он уже не твердил про брата, он вообще не говорил со мной, только огрызался. А я грубости не терплю, психую сразу. Короче, рассорились. Я понимаю, что не прав, типа должен быть умнее сумасшедшего и сам пойти навстречу. Но он не давал мне шанса, тотальный игнор!

А тут позвонил... Я сразу рванул в Вальдхерц. Мне страшно за Йорга. Он был такой испуганный, когда смотрел на этого, блин, победителя конкурса двойников. Это что, развод восьмидесятого уровня? Боюсь только, разводят не меня, а Йорга. Нужно его вытащить. Ну, или морду начистить, если ему по приколу.

Я постукиваю ногой, будто это заставит поезд ехать быстрее. У меня еще одна пересадка и два часа в пути. В ушах качают Stray Kids, но за мыслями о Йорге я ничего не слышу. Да плевать на тихий вагон!

– Короче, я еду в эту твою дыру, и если в пять тебя с твоим актеришкой не будет на вокзале, башку оторву, – записываю голосовое сообщение.

Полегчало. В Штутгарте сошел с поезда, выбежал сквозь угрюмый ребристый коридор и попал в зал с молочными стенами под темным треугольным сводом, но любоваться некогда, между рейсами всего пятнадцать минут. Купил булку в ближайшей забегаловке, заказал кофе. Его готовили безобразно долго, я еле успел. Двери драматично сомкнулись за моей спиной. Нда, после магистрального экспресса региональный – ну такое себе.

Иду по вагону, выискивая место у окна. Взгляд скользит по синим подголовникам. Щелк. Сработал мой кей-поп радар. Клубничный блонд, круглые щечки, губки бантиком и этот незабываемый лисий взгляд... Розэ?! Не может быть, что она делает в Германии? Я бы знал... После майского концерта я буквально заболел Blackpink и следил за ними больше, чем за собой. Говорю же, если увлекаюсь, то без тормозов. Я это лицо узнаю из миллиарда!

Я опомнился, сел куда поближе и чуть шею не свернул, глазея на Розэ. Рядом с ней старушка, все бы отдал за ее место. Еду, значит, музыку не слушаю, даже будто и не дышу в надежде поймать ее взгляд. Но она смотрит в телефон. До чего же красивая... Я пытаюсь сфоткать ее тайком, но снимки выходят смазанные. Руки, что ли, дрожат?

Я просто обязан с ней заговорить, даже если придется проехать свою станцию. Но – спасибо, Господи! – старушка выходит раньше. Я вскакиваю, бьюсь бедром о подлокотник, но успеваю занять кресло рядом с Розэ. Во рту пересохло.

– Аньен, – я силюсь вспомнить уроки корейского, но не могу и двух слов связать. – Нан нэ...блинк...

– Вы меня с кем-то путаете, – отвечает она на чистом немецком и демонстративно надевает наушники.

Я не могу отвести взгляд. Это же она, точь-в-точь! Даже лучше... Ее волосы, ее запах, краешек ее пальто. Сердце колотится так, будто я умру, если хоть что-нибудь не сделаю. Я достаю из сумки блокнот и ручку. Пишу ей «Ты очень красивая» и кладу на столик, откинутый на спинке следующего кресла.

Розэ не смотрит на меня, она пишет в ответ «Я знаю» и небрежно кидает ручку.

«Нет, не знаешь!» – возражаю я. Ручка еще хранит тепло ее пальцев.

Розэ вскидывает брови, бросает косой взгляд в мою сторону, а после кривит губы и пишет: «И как же я выгляжу? Как ангел?» Ее усмешка отдает презрением к бесконечным подкатам.

Да пошла она! Тоже мне королева. Зло отвечаю:

«Как чудовище».

Она растеряна. Впервые смотрит на меня прямо. Вынимает наушники из-под бледно-рыжих волос и спрашивает:

– Кто ты? Яломиште?

Тут уже я надеваю наушники – если уходить, то с гордо поднятой головой. Завожу весьма уместную «Kill This Love», скрещиваю руки и смотрю в спинку кресла. Да, я провафлил красотку, но ясно же, что никакая она не Розэ. Понаделала пластики и думает, парни теперь слюной захлебнутся. Не на того напала. Это Йорг у нас убалтывает девчонок, а я чуть что психую. Но зато она запомнит меня.

И вдруг – аж мурашки по коже – ее нежные пальчики с наманикюренными коготками скользят вдоль моей руки, касаются и сжимают запястье. Она тянет мою ладонь к себе. Не смей, Финн, не поддавайся! Я упрямо пялюсь в сидение и просто позволяю ей держать меня за руку, ничего больше. Но сердце предательски долбит в венку под ее пальцами. Сжимаю зубы в ожидании насмешек. Она молчит. И не отпускает. Блин, у меня щеки горят. Силюсь не заерзать, не посмотреть. Она все держит меня за руку, а я дышу по чуть-чуть, чтоб не сорваться на томные вздохи. Бросаю взгляд, не поворачивая головы. Вижу только волосы, цокаю – вырвалось, блин! – и наклоняюсь. Она испугана. Похлеще, чем Йорг, когда смотрел на своего фейри. Я выдергиваю наушник и спрашиваю:

– Ты чего?

Она вздрагивает, поднимает глаза и бормочет:

– Как такое вообще возможно?

– Как возможно, что парень не ведется на твои тупые уловки? – я ухмыляюсь.

Так, стоп, я что, сказал «тупые»? Ну все, без шансов.

– Ты был мертв и проклят, но ты... человек? – она несет этот бред со всей серьезностью.

– Под цыганку, что ли, косишь? – ворчу я. – Хочешь, чтобы свалил, так и скажи.

Я встаю, все равно скоро моя остановка, ну, потопчусь в дверях, не велика беда. Она идет за мной. Спину щекочет холодок. Она что, городская сумасшедшая?

– Мне тоже выходить, – усмехается она, прищурив прелестные лисьи глазки.

Я только и могу, что хмыкнуть. Поезд тормозит и легонько роняет ее на меня. Шелковые волосы скользят по моему лицу, и я готов умолять ее о свидании, но она уже выходит в раскрытые двери. Я иду следом и не нахожу ее на полупустом вокзале. От остановки ко мне спешит Йорг и этот его... блин, они даже одеты одинаково, жуть какая.

– Финн, ты приехал! – говорит запыхавшись Йорг. Подставной актер будто и не бежал.

– Это, значит, твой фейри? – огрызаюсь я, смерив его взглядом.

– Тише, не здесь, – просит Йорг.

– Извините, вы фейри? – спрашивает фальшивая Розэ, и откуда только взялась? Не дождавшись ответа, она продолжает: – А не подскажете, как попасть в Мистический спецотдел? – снова молчание, актер хмурится. – Пожалуйста, мне очень нужна помощь.

Розэ берет актера за руку, и я вот уже всерьез его ненавижу.

– Спецотдел в Вальдхерце, – нехотя отвечает он, высвобождая запястье. – Туда ходит автобус, как доедете до ратуши, пересаживайтесь на маршрут...

– Может, не стоит гонять девушку по автобусам? – говорю я с напускной беспечностью, будто я тот еще Рокфеллер. – Давайте проводим ее на такси. Я закажу. Какой адрес?

– Эльвенштрассе, 13.

Вальяжно достаю телефон, вызываю убер. Розэ уже рядом, она заглядывает в экран, касаясь меня плечом и, кажется, грудью. В целом мире остается только ее прикосновение, ее аромат, пропахшие солнцем волосы, кашемировое пальто... Идиотское чувство, будто мы рождены, чтобы стоять вот так бок о бок. Идиотское чувство – и невыносимо родное.

– Мурзик? – актер хватается за сердце. Его глаза... да нет, померещилось.

– Что такое? – спрашивает Йорг. Актер озирается.

– Мурзик где-то здесь. И он умирает!

Актер бросается бежать, Йорг за ним. Я смотрю в телефон, смотрю в милое личико Розэ, смотрю в спину Йорга. Да блин!

– Короче, доедешь сама, – я отстраняюсь и мчу за ними. Ну, спасибо, Йорг, теперь я точно ее провафлил!

***

Йорг едва поспевал за фейри, который бежал со всех ног. Он ворвался в здание, не успев его рассмотреть, и только среди стеллажей с кормами и лекарствами сообразил, что они в ветклинике. Из-за приоткрытой двери звучало:

– ...вкатил лошадиную дозу, а он еще пыхтит.

– Скорей бы уже...

Юрг бросился туда. Внутри тянулись клетки с питомцами, потрепанными жизнью, должно быть, оттого, что питомцами они никогда не были – помещение смахивало на приют. Двое в форме, долговязый парень и пухлая тетка, стояли спиной к двери. Юрг растолкал их.

– Это мой кот! Что вы с ним сделали? Отдайте его! Мурзик, Мурзик! – голосил Юрг, пока парень оттаскивал его от клетки.

– Успокойтесь, нельзя, этот кот болен бешенством, его положено усыпить, – цедил он сквозь зубы.

– Ничего он не болен! – Юрг брыкался, а Йорг смотрел из дверного проема и не знал, что делать. Кто-то положил ему руку на плечо – это подоспел Финн.

– ...из-за вашего кота умер волонтер! Один укус, и все! – верещала тетка, выталкивая Юрга с куда большим успехом, чем парень.

Она заперла дверь снаружи и зашла за высокий прилавок, всем своим видом выгоняя посетителей вон. Юрг заламывал руки.

– Что за Мурзик-то? – недоумевал Финн. Йорг подозвал брата и прошептал:

– А ты не можешь забрать Мурзика в потустороннем мире? Никто же не увидит.

– Я могу забрать его туда, – тихонько ответил Юрг. – Но мне все равно нужно открыть клетку здесь, прямо у них под носом. Чем бы отвлечь их...

Финн то хмурился, то вскидывал брови, а тут усмехнулся и произнес:

– Самое время «Халк крушить».

– А? Ты о чем? – не понял Йорг, но Юрга озарило. Он крикнул:

– Бегите! – и толкнул стеллаж. Товары с грохотом рассыпались, а Финн вытащил Йорга на улицу. Он тянул его за собой, петляя в переулках. Наконец, Финн остановился и яростно выдохнул:

– Что. Вообще. Происходит?!

– Ты не поверишь, – ответил Йорг, отдышавшись. Он улыбался против своей воли, до того будоражила правда. – Это мой брат-подменыш. Он фейри. Прикинь, настоящий фейри! Он может перемещаться между мирами, и у него гигантские крылья... – Йорг опомнился и оглянулся, нет ли поблизости зеркал. В одном из окон зияла форточка, и Йорг отвел Финна дальше. Друг сбросил его руку.

– Ты совсем того?! Какие крылья, какой брат? Это все дичь какая-то! Бред полный! – Финн ругался, но в лице его проступала беспомощность. – И с фига ли он помнит то, чего не помнишь ты?

– Потому что он правда мой брат, – настаивал Йорг. – Мы росли втроем: ты, я и он, а потом он попал сюда и оказался втянут в такую жесть, что мы с тобой оба коньки отбросили. Но он вернул нас во времени и заставил забыть о себе. Только я не забыл...

– Блин, Йорг! – Финн цокнул и покачал головой. – Ты долбанный сума... сшед...

Перед ними из ниоткуда возник Юрг. Он прижимал к груди черного кота и выглядел растрепанным.

– Простите, я, наверно, долго, для меня-то прошли считаные секунды, но здесь... – он отвлекся на кота и призвал эфир: – Фаэ.

Кот очнулся, зашипел и впился зубами в его ладонь.

– Юрг! – Йорг бросился к нему, но брат увернулся.

– Все в порядке, – заверил он, морщась на один глаз.

– Какой в порядке? Тетка сказала, один укус, и все! – ужаснулся Финн.

– Я не умру, – спокойно и оттого убедительно сказал Юрг. Он уже перестал морщиться, расправил плечи, а кот отцепился и свернулся у него на руках.

– Даже не думайте, что я вам поверю, – процедил Финн. – Плевать мне на ваши фокусы, меня не проведешь!

Юрг улыбнулся и хотел ответить, но Йорг перебил:

– На фига ты вообще приехал?

Ветер нырнул в переулок и взъерошил волосы. Где-то хлопнула входная дверь, завелась машина. Финн вздохнул:

– Тебя спасти, идиот. Поехали домой.

– Еще чего! – взвился Йорг. – Мой дом там, где мой брат, и я никуда не поеду. Я останусь здесь до конца каникул, Финн, ты зря потратил время. Возвращайся к своим... – он не договорил, поджав губы.

– Ну, давай, продолжай, к своим дебильным увлечениям, – огрызнулся Финн.

– Я хотел сказать, к своим вменяемым друзьям. – Йорг скрестил руки на груди. – А я сумасшедший, Финн, я псих, если верю ему, но я хочу ему верить, потому что тогда... моя жизнь имеет хоть какой-то смысл, – добавил он совсем тихо.

– Ладно. Ладно, блин! Если ты не поедешь, значит, я останусь и присмотрю за тобой. – Финн потрепал Йорга по плечу и повел прочь. – А теперь давайте валить, пока полиция не спохватилась.

†

Автобус высадил их у ратуши. Сумерки теснили багряный закат, зажигались первые фонари.

– Я отнесу Мурзика в спецотдел, а после пойду к троллю, встретимся у бабушки, – командовал Юрг, усадив кота на плечо, будто пиратского попугая.

– Хочу посмотреть этот ваш спецотдел, – заявил Финн.

– Не уверен, что это хорошая идея, – произнес фейри, но Йорг догадался, в чем дело.

– Что, хочешь разузнать насчет девчонки? – ухмыльнулся он. – Ладно, Юрг, ничего не случится, мы одним глазком.

Они отправились к реке и вдоль нее вышли на нужную улицу. Йорг узнал ветвистый ясень возле кирпичного дома. Он открыл Юргу дверь и пропустил фейри с татцельвурмом вперед. Финн зашел последним.

В здании стояла удивительная тишина по сравнению с хаосом, что творился перед уходом. Эшенфрау заметила посетителей и неохотно сняла наушники.

– Вы добыли заклинание? – спросила она угрюмо.

– Еще нет, не успели, – ответил Юрг, опуская кота на пол. – Герр Динер, а блюдечка не найдется?

– Конечно, мой господин, – прозвучало из-за стены, и бородатый карлик, семеня ботиночками из-под мешковины, вынес блюдце.

– О-фи-геть, – протянул Финн. Он подошел к столу и наконец решился: – К вам сегодня девушка приходила, такая азиатка со светлыми волосами, в бежевом пальто. Она случайно не оставляла номера или адреса?

– Сегодня никто не приходил, – сказала эшенфрау.

– Может, вы просто не помните? Может, она на минуту зашла или... Блин, она же так хотела сюда попасть. – Финн засуетился, едва уловимо, но не для Йорга. Он на раз замечал лишние движения друга, когда тот нервничал.

– Нет, посетителей сегодня не было, – настаивала эшенфрау.

– А фройляйн Брона и ведьма уже вернулись? – спросил Юрг, сидя на корточках. Он достал из рюкзака кошачий корм и выкладывал его в миску. Кот ластился к нему и нырял под руки.

– Нет, после вас никого не было, только Рей. – Она нахмурилась.

– Герр Рейнеке? И даже не зашел? – изумился кобольд. Усы его зашевелились от недоумения.

– Ладно, пойду проверю малыша, – Юрг поднялся и отправился к лестнице, Йорг поспешил за ним, слыша, как Финн просил:

– Если она объявится, пожалуйста, узнайте, как с ней связаться.

На втором этаже в коридоре лежала груда, укрытая плащом.

– Что это? – прошептал Йорг. Брат подкрался и приподнял край плаща. Под ним оказался ребенок лет десяти. Он спал, утопая в одежде не по размеру. Юрг стянул плащ полностью, и мальчишка проснулся. Он завозился, оттолкнулся руками и сел. На худых плечах висела черная водолазка.

– Кдо йсте? Кде йсем? – пробормотал он на чужом языке, сонно озираясь.

– Ничего себе малыш. – Финн нагнал братьев.

– Нет, Юрг говорил про младенца, – ответил Йорг. – А этого я не знаю. Откуда он взялся, если никто не приходил?

– Это Людвиг, – в ужасе выдавил фейри.

– Людвиг? Типа вампир, который меня покусал? – уточнил Финн. Братья пересказали ему историю прошлых событий по пути в Вальдхерц.

Мальчишка лепетал что-то невнятное, и Юрг толкнул дверь в кабинет, спрашивая:

– Герр Кригер, что случи... лось...

В кабинете никого не было, кроме феи, сидевшей на столе. Черная тряпица едва прикрывала ее обнаженные бедра. Тело спелое, словно райский плод, пленяло изгибами. Плечи и груди скрывали вишневые локоны, а лицо... лицо, такое нежное и невинное, любопытное до жизни, по-детски очаровательное и по-взрослому соблазнительное.

Прочие женщины и в подметки не годились.

Та самая, единственная.

Любовь всей жизни.

Сводка по делу №14

Доппельгангер – слово немецкого происхождения, которое подразумевает двойника как темное альтер-эго, злого близнеца и предвестника смерти, который не отражается в зеркале и не отбрасывает тени, а также двойника как незнакомца, досконально похожего на человека.

Ауфхокер – немецкий дух-душитель, который по ночам запрыгивает путникам на плечи и с каждым шагом становится все тяжелее, чем истощает путников до смерти. Изгнать ауфхокера может солнечный свет, молитва или колокольный звон. Иногда ауфхокер следует за путником, прежде чем запрыгнуть, или обращается животным. Он может обитать на мосту, у ручья или озера, в лесу, в канавах и оврагах, на перекрестках и кладбищах, а также в местах убийств и казней.

Яломиште – в валашском фольклоре лиса-оборотень, которая живет у реки Яломица. Шерсть у нее дымчато-обсидиановая с белым пятнышком на хвосте или грудке. Такая лиса может запутать и сбить с пути или даровать понимание языка природы. Людей яломиште не убивают, а если обращаются в них, то отличаются изящной фигурой, необычными глазами и седой прядкой в волосах.

В переводе с корейского «Привет. Я твой блинк» (фанат Blackpink, у каждой кей-поп группы фанаты называются по-своему).

В переводе с чешского «Кто вы? Где я?»